– Ситуация распространенная, и вариантов может быть масса, почему сразу к гадалке? Почему не в полицию пошла?
– Потому что она знает: он не сбежал, не загулял, в больницу или под машину не попал и все такое прочее. А я, в свою очередь, знаю, что ребята попали в настоящую беду и что им срочно требуется помощь.
– Ты знаешь по каким каналам, по этим, – я на секунду замялась, – своим? И что значит «ребята»? Парень что, не один пропал?
– Это можно считать неоспоримым фактом, они попали в настоящую передрягу. И да, я предприняла некоторые меры, чтобы понять для себя, что и как. Но давай я лучше все расскажу по порядку.
– Конечно, внимательно тебя слушаю.
– Пропали два парня – блогера. И ко мне обратилась жена одного из них. Другой парнишка не женат пока, девушки не имеет, и он детдомовский, так что родителей нет, тревогу бить некому.
– Понимаю. И ты определила, что они попали в беду?
– Они в опасности, без сомнения! Понимаешь, похоже, парни неосторожно вторгались в такие сферы и разозлили такие силы, что расплата была неминуема. И это непременно случилось бы рано или поздно, так или иначе.
– Ты говоришь загадками, – медленно протянула я.
– Сейчас, через минутку ты обязательно все поймешь. Никита Бондарь и Максим Теплов оба компьютерщики, сначала работали вместе в одной тарасовской фирме, нынче вольные художники. Они находят заказы в интернете, редактируют видео, обрабатывают изображения и так далее. А времени свободного много остается. Марина говорит, что денег не густо, но каждый из них на жизнь зарабатывает. Несколько лет назад Никита даже машину купил, подержанную, правда, но с хорошей проходимостью. Тем временем парни на почве общих интересов сдружились и стали вести вместе блог в интернете. А канал свой назвали «Оголенный нерв».
– Так. Значит, они не из тех блогеров, которые заказывают разные товары в сети, потом распаковывают их, оценивают, комментируют, все это снимают на камеру, а затем выкладывают видео в интернет? Или готовят разную еду, комментируют новинки киноиндустрии, строят различные теории заговора и все такое прочее? Тетя Мила таких товарищей метко именует «говоруны». Но сама иногда что-то сморит.
– Нет, не совсем такие, это видео для любителей пощекотать себе нервы, как из названия следует. Я смотрела кое-что, от некоторых моментов прямо волосы дыбом становятся.
– В каком смысле?
– Парни посещают заброшенные деревни, усадьбы старинные, просто дома, давно закрытые больницы и так далее. Кроме того, они ходили по болотам, забирались в пещеры и заброшенные шахты, бродили по лесу. И везде снимали видео.
– Это зачем еще, не понимаю? Что может быть интересного в старых, обшарпанных зданиях?
– Они путешествовали в поисках паранормальной активности. Иногда они заранее собирали сведения о своих объектах, слухи там разные или рассказы.
– То есть предысторию?
– Да, и если удавалось узнать нечто перспективное, ехали все проверять. А когда эту самую активность им удавалось обнаружить, парни устраивали сеанс ЭГФ. Знаешь ведь что это такое?
– Электроголосовой феномен, насколько я понимаю. Кажется, кто-то из шведов случайно его обнаружил.
– Все верно. В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году шведский кинопродюсер Фридрих Юргенсон записывал на магнитофонную пленку голоса птиц. Во время записи не произошло ничего необычного, а людей поблизости и вовсе не было. Но во время прослушивания пленки Юргенсон обнаружил запись странного мужского голоса, который рассказывал о птицах, причем говорил мужчина на норвежском языке. Поначалу Фридрих решил, что случайно записал кусок трансляции одной из радиостанций, там поблизости и шведские и норвежские были. Но потом выяснилось, что в тот день ни одна станция не транслировала передач с подобной тематикой. Юргенсон заинтересовался, стал активно изучать данное явление, проводил эксперименты и пришел к выводу, что на записи появляются голоса умерших людей.
– То есть духов?
– Да, именно так. Впоследствии ему даже удалось связаться посредством ЭГФ со своей умершей матерью.
– То есть он так утверждал. Или искренне думал. И то и другое не факт, между прочим!
– Что ты хочешь этим сказать, Женя?
– После Юргенсона изучением феномена занялись латвийские психологи, потом теория получила мировое распространение. Но не стоит забывать, что это по-прежнему всего лишь теория! Которую не признает современная наука. То есть эмпирических исследований никто не проводил, или их результаты вовсе не были убедительны. Ведь человеческий мозг имеет тенденцию искать и, разумеется, находить закономерности в случайных раздражителях.
– И что, по-твоему, это значит?
– Что если достаточно долго слушать «белый шум», пленку из магнитофона, на котором была включена запись, но ничего не писалось, то рано или поздно можно услышать нечто похожее на едва различимые слова. А дальше все зависит от индивидуума. Мистик расслышит послание из потустороннего мира. Скептик решит, что от монотонного шума у него началось нечто вроде слуховых галлюцинаций. А человек, недавно потерявший близкого родственника, будет убежден, что получил от него пусть короткое и не совсем понятное, но значимое послание. А ведь на самом деле все снова упирается в работу нашего мозга. И значит, большинство записей, которые демонстрировались на публике или в сети, самообман или просто мошенничество.
– Но записи, которые выкладывают на своей страничке ребята, действительно весьма убедительные, – расстроилась Ира, – и потом, я как никто другой на всем белом свете знаю, что может быть, а чего не может быть никогда. И должна заверить, что видео парней весьма убедительные, и я исключаю возможность подделки.
– Ладно, – решила больше не спорить я, – давай договоримся так. Ребята пропали, и в ситуации разобраться необходимо. В процессе расследования нам, вероятнее всего, придется ознакомиться с их работами. Во-первых, для характеристики самих пропавших, а во-вторых, для поиска возможных следов. Ты вольна воспринимать увиденное сообразно своему мировоззрению, а я, соответственно, сообразно своему. Разумеется, мы не станем ссориться из-за такой ерунды, как разные взгляды. Что до диспутов, они вполне допустимы во время анализа событий, построения гипотез или рабочих версий.
– Меня все устраивает, – улыбнулась Ирина, – и честно говоря, ничего другого я от тебя и не ожидала. В конце концов, настоящий профессионал им и остается в любой ситуации.
– Кстати об этом. Я-то вам зачем понадобилась? Ты ведь вполне способна, используя свои способности, избавить людей от всевозможных неприятностей. Так?
– В общем-то, да. Но понимаешь, Жень, я ведь не поисковик, так что с этим у меня туго. А еще, – неожиданно Ирина замялась, – могу ли я говорить откровенно?
– Разумеется, нас ведь не только деловые отношения связывают, но и дружеские.
– У тебя, в отличие от меня, к примеру, есть опыт разыскной работы. Но самое главное, Женя, я очень боюсь. И любой нормальный, обычный человек на моем месте сильно испугался бы.
– А девушка, которой, к примеру, доступны твои знания о законах мироздания?
– Поверь, такая девушка испугается гораздо сильнее, если она не глупа, конечно. Потому как умножающий знания умножает и печаль.
– Или меньше знаешь – крепче спишь? – рассмеялась я.
– И это тоже, – не разделила Ирина моего веселья, – нет, я, разумеется, могу создать защитный талисман, погадать или произнести заклинание на привлечение удачи. Но твое вмешательство мне просто необходимо. Во-первых, ты скептик, а таких людей всегда сложнее испугать мистическими событиями. А во-вторых, ты тренированный боевик, я это тоже очень хорошо помню, видела тебя в деле. И не сомневаюсь в твоих способностях. А нам, вполне возможно, придется реагировать, так сказать, на физическом уровне.
– Ты своей терминологией совершенно меня запутала, – хмыкнула я, – «реагировать на физическом уровне» – это врезать кому-то или пристрелить, что ли?
– Не обязательно так. Но вообще, да, делать все, чтобы меня защитить. Все, что потребуется. Потому что я не знаю, откуда стоит ожидать атаки. Ты же способна устранить какого угодно врага. И никогда не пасуешь перед трудностями любого рода.
– А, это я всегда готова. И ты права, испугать меня практически невозможно. Кроме того, предприятие нам предстоит весьма опасное. Парни ведь по заброшкам разным, пещерам, лесам-болотам лазили. А в таких местах нередки неприятные встречи или неожиданные опасности. И такой хрупкой девушке в одиночку их не преодолеть.
– Значит, ты согласна? – обрадовалась Ирина.
– Снова побыть твоим телохранителем? И заняться поисками двоих ребят в сложных, экстремальных условиях?
– Скорее уж в паранормальных.
– Разумеется, я не могу оставить подругу одну. Тем более если ей страшно, а мне совершенно нечего делать.
– Значит, договорились? – словно ожидая только принципиального согласия от меня, Ирина бросила беглый взгляд на часы и поднялась с места, – тогда я пойду, время позднее. А завтра в восемь утра нам с тобой предстоит встреча с Мариной, женой пропавшего Никиты.
– Хорошо, где именно мы встречаемся?
– Сейчас погода сырая стоит, так что парк или набережная отпадают. Наверное, в кафе, где-нибудь в центре.
– То есть вы с Мариной еще не выбрали место встречи?
– Договорились созвониться.
– Тогда давайте в «Чайке»? Это кафе на Кирова, небольшое, уютное, спокойное место, и по утрам там достаточно тихо обычно бывает.
– Ладно, значит, договорились, – Ирина снова бросила беглый взгляд на часы, – мне действительно пора. Спасибо тебе, что помочь не отказалась.
– Что ты, мы же друзья. Тем более что это моя работа. Знаешь, время позднее, давай я провожу тебя до машины. Или лучше прямо до дома довезти?
– Нет, что ты, меня там Антон встретит. А пройтись вместе до автомобиля не откажусь. Я приткнула его в темном месте, да и дворик ваш всегда освещен лишь одним тусклым фонарем.
– А неподалеку отсюда на тебя напали, – кивнула я, – прости, это до сих пор такое болезненное воспоминание?
– Кошмары по ночам меня не мучают, если ты об этом. Но по темным переулкам ходить в одиночестве тоже не слишком хочется.
Так, болтая, мы вышли в коридор, я подала Ирине ее курточку, она оделась и стала обуваться. А я тем временем протянула руку за своей курткой – выхожу ненадолго, но вечер прохладный сегодня. В этот миг полка с крючками, на которую мы вешаем обычно одежду и складываем головные уборы, оторвалась и чуть не упала на склоненную голову Ирины. Разумеется, мне удалось вовремя подхватить полку.
– О! Прости, пожалуйста, – обескураженно пробормотала я, – не понимаю, как такое могло произойти. Во время ремонта полку меняли, отверстия укрепляли, а мы ее вроде не слишком перегрузили, зимой всегда больше вещей висит. Сейчас, погоди. – Я собиралась бросить вещи куда-то в сторону, чтобы потом разобраться с полкой и одеждой, но так и замерла, держа все большой охапкой, потому что заметила, как сильно побледнело лицо Ирины. Она выпрямилась, развернула плечи, замерла, глядя куда-то вдаль невидящими глазами. Стояла молча, бледнея все больше и нервно теребя пальцами ремешок сумочки.
– Погоди, да ты что, испугалась?! Это ведь ерунда, простая бытовая поломка, притом не особо серьезная.
– Но если бы ты не успела поймать полку, она, вероятно, прибила бы меня.
– Да нет. Куртки и осеннее пальто тети Милы, вероятно, сильно смягчили бы удар, – попыталась обернуть все в шутку я. Но Ирина не реагировала и продолжала стоять с выражением ужаса на лице.
Я метнулась в гостиную, бросила все вещи на диван, чтобы освободить руки. Потом сбегала на кухню, принесла девушке стакан воды и валерьянку, заставила выпить.
– Ты можешь объяснить, что именно тебя так испугало? – настойчиво поинтересовалась я после того, как заметила, что на ее лицо потихоньку возвращаются краски. – Может, тебя все-таки отвезти? Или, наоборот, у нас ночевать останешься? Антону мы можем позвонить и предупредить его, чтобы не переживал, что тебя не будет.
– Нет, что ты, Женя, он все равно переживать станет, не заснет, места себе до утра не найдет. Нет, поеду я, все прошло уже. Ступор напал какой-то странный, от испуга, наверное.
– Понимаю. А с чего ты так сильно испугалась-то? Это обычная полка, она не кусается. И дело, как говорится, житейское.
– Все это неспроста происходит, понимаешь? – Ира трагически заломила руки и закатила глаза.
– Если честно, не совсем. Пойдем-ка на воздух. Я провожу тебя до машины, раз ехать домой не передумала. И по дороге спокойно поговорим.
– Это все темные силы, их происки! – На улице лицо Ирины раскраснелось то ли от прохладного влажного воздуха, то ли от возбуждения. – Понимаешь, они ребят погубить собираются. А мы с тобой можем помешать им в этом. Вот они нас и запугивают, пока запугивают, а потом могут и к серьезным действиям перейти. Так что ты отныне осторожной будь, поскольку принципиальное согласие помогать уже дала.
– То есть ты хочешь сказать, что теперь и я в опасности?
– Да, разумеется.
– А тебя раньше уже пугали, теперь же перешли к активным действиям?
– Да, знаешь, все как-то незаметно, плавно начиналось. Сначала лопнул чайник на кухне.
– Железный? – с комичным выражением на лице протянула я.
– Нет, фарфоровый. Ни с того ни с сего треснул прямо по дну, по всему кругу.
– Уже после того, как ты свежий чай в нем заварила? И значит, крутой кипяток в чайник залила?
– Да, а как ты догадалась?
– Просто предположила. Чайничек, он ведь не новый был, то есть, скорее всего, там оказалась микротрещина. Визуально невидно ничего, а горячая вода трещину резко расширила, вот и готова неприятность. Так, к сожалению, иногда бывает.
– Ладно, допустим. А тарелка?
– Какая еще тарелка?
– Обычная такая, большая, розовая, с крупными красными и розовыми орхидеями, из моего любимого сервиза. На тарелке не было никаких сколов или трещин, это совершенно точно!
– И как она лопнула?
– Просто взорвалась, представляешь?!
– Как? Сама собой, что ли? Без внешнего воздействия?
– Понимаешь, я этого не видела. Антон пришел с работы, я его покормила ужином, и пока болтали да чай пили, там же, на кухне, я тарелочки сполоснула, обе, большую и маленькую. А потом Антон меня отвлек, и я в сушилку все это не поставила, бросила прямо на столешнице стоять, маленькую на большой. Потом мы с мужем отвлеклись, то есть увлеклись друг другом и в другую комнату перебрались. А потом, через время, раздался хлопок такой громкий и сразу звон. Мы оба, в чем были, на кухню прибежали, а там мелкие осколки розовой тарелки буквально повсюду валяются! На мебели, за блендером, за кофеваркой, а некоторые, особо мелкие и острые, даже в обоях застряли. Потому я и говорю, что тарелка буквально взорвалась! Осколки с силой разлетелись по всей кухне.
– А та, маленькая тарелочка, что сверху большой лежала, она тоже разбилась? И может быть, вы посторонние осколки видели, когда убирались? По тому, как ты описываешь, очень похоже на то, что что-то тяжелое упало сверху или с большой высоты.
– Нет, – покачала Ирина головой, – ничего на маленькую тарелку не падало, она вообще абсолютно целой осталась. А большая разлетелась буквально на тысячи осколков. И даже под маленькой тарелкой остались лежать мелкие осколки большой, что не разлетелись, потому что прикрыты были.
– Очень странно.
– Скорее закономерно. Даже муж со мной согласился, что это неспроста.
– Ой, когда это Антон с тобой не соглашался?
– Да, но он испугался. И сказал, что это здравая идея, подключить тебя к расследованию.
– Это после того, как тарелка лопнула?
– Нет, еще я шину проколола, вернее, покрышка лопнула у моей «Тойоты», новенькой, заметь, машинки, и как раз во время движения, хорошо, что я не успела сильно разогнаться.
– Погоди, Марина к тебе ведь недавно обратилась? Всем известно, что в расследовании дел о пропавших людях главное время не упускать. Когда же это все произойти успело?