Все осталось в безупречном порядке, за исключением пары ботинок, которые валялись на полу возле двери в нескольких сантимитонах друг от друга. Ощутив новый приступ боли, он аккуратно, стараясь не задеть их, переступил через ботинки. Что-то в их расположении казалось таким живым, таким непосредственным, словно тот, кто сбросил их, может вернуться в любую минуту.
Кровать, разумеется, убрана. Каждое утро, перед тем как уйти, Рекс аккуратно заправлял простыню под матрас. Приходила ли ему в голову мысль, что он идет навстречу собственной смерти, а раз так, то ни к чему тратить время на уборку?
Возле комода Кормак замешкался, прежде чем потянуть за ручку верхнего ящика. Там хранилась коллекция моделей самолетов, с которой брат всегда позволял Кормаку играть. Еще стопка старых футболок. Он провел рукой по той, что лежала сверху, и его пробила дрожь.
Он бережно закрыл верхний ящик и открыл средний. Тот оказался пуст, как и самый нижний. Кормака охватила странная смесь разочарования и облегчения, он еще раз окинул взглядом комнату Рекса и уже собирался уйти, как что-то на подушке привлекло его внимание. Приблизившись, он сообразил, что это были две вещи – идентификационная карта и потрепанный портативный передатчик.
Сперва Кормак взял в руки карточку, и сердце у него сжалось при виде улыбки на лице брата – фотографий Рекса у него осталось не так много. Почему Рекс не взял удостоверение с собой? Кормак вернул его на прежнее место и взял с подушки передатчик. Рекс так гордился этой покупкой, хоть денег у него хватило только на подержанный. Было время, когда он всюду таскал его с собой на ремне. Но связь на Дэве оставляла желать лучшего, и в конце концов Рекс перестал брать его с собой.
К удивлению Кормака, на передатчике мигала лампочка, сообщая о поступлении нового сообщения.
Он нажал на экран, и тот нехотя зажегся. Некоторые сообщения оказались обычным спамом: реклама прогулок на шаттлах со скидкой, – Рекс в жизни не мог себе такого позволить – и обещания «потрясающих карьерных возможностей» в компаниях на других планетах, в которые выходцев с Дэвы не нанимали уже лет пятьдесят. Несколько сообщений от старых друзей и знакомых, которые, вероятно, не знали о смерти Рекса, и парочка от тех, кто знал, но все же решил написать, чтобы попрощаться.
Уже собираясь выключить передатчик, Кормак вдруг застыл на месте. В графе «Тема» одного из непрочитанных сообщений значилось «Кормаку». Руки дрожали, но ему удалось открыть сообщение, и он начал читать:
Братишка,
Ты уж прости, что я сбежал и ничего не сказал тебе: не хотел, чтобы ты беспокоился. Мне предложили работку в Пустоши всего на десять дней, ты и представить не можешь, сколько за это заплатят. Если все пойдет по плану, сообщение тебе читать не придется. Я вернусь, прежде чем ты начнешь копаться в моих вещах… Но, наверное, на всякий случай написать тебе нужно.
Ты, конечно, удивляешься, какого черта я на такое подписался. Так вот, кое-что я тебе еще не рассказывал. Меня приняли в Академию Флота Кватра. С ума сойти, верно? Я не сказал тебе, что решил попробовать, потому что шансов у меня почти не было. А затем, когда все получилось, мне не хотелось, чтобы ты думал, что я просто брошу тебя здесь. Вот почему я взялся за эту работу. Так я заработаю достаточно, чтобы забрать тебя с собой. Ты сможешь поступить в университет на Три или записаться в учебную программу для пилотов на Шетире – все, что захочешь. Знаю, ты никогда не верил мне, но ты и правда самый настоящий гений, мужик. Ты умнее меня в сто раз и можешь делать все, что захочешь. Только так у нас получится убраться с этой пропащей планеты. Я не позволю, чтобы мы сгнили здесь, как отец.
Работа вовсе не такая опасная, как говорят, уверен, все будет в порядке. Но если ты читаешь сообщение – значит, что-то пошло не так…
Молюсь Антарам, чтобы тебе не пришлось это читать.
Если я не вернусь, прошу, сделай кое-что для меня. Я хочу, чтобы ты занял мое место в академии. Оставляю свое удостоверение на подушке. Ты умнее всех этих засранцев с Три, вместе взятых. Жду не дождусь, когда парень с Дэвы заткнет их за пояс. И уж я буду следить за тобой, не сомневайся, хоть мы и не знаем откуда.
Ладно, пора заканчивать, а то сейчас совсем раскисну, а ты скоро будешь дома, не хочу, чтобы ты меня таким видел. Тебе не придется это читать. Готов поклясться, что не придется. Я вернусь через несколько дней. Но если нет – прошу, береги себя. Я люблю тебя.
Рекс.
Кормак рухнул на пол, задыхаясь от невыносимой боли. Это из-за него Рекс отправился в Пустошь. Он готов был рисковать жизнью – лишь бы не бросать его на произвол судьбы. Кормак не мог дышать, словно ребра его крошились, пронизывая сердце.
– Нет, – шептал он, прижимая колени к груди, – нет, Рекс…
Закрыв глаза, он вспоминал последние часы, которые провел вместе с Рексом: вот они ужинают вдвоем, а вот помирают со смеху, сражаясь в старбол – игру, которую они придумали еще детьми. После смерти Рекса эти воспоминания утешали его, но теперь они были отравлены осознанием, что все это время у брата была тайна, которую тот скрывал от него.
Если бы только он обнаружил передатчик раньше! Решись Кормак зайти в комнату Рекса сразу после его исчезновения – быть может, он успел бы что-то изменить. Всеми правдами и неправдами он добрался бы до Пустоши и заставил Рекса вернуться. Спас ему жизнь.
С трясущимися руками Кормак перечитывал сообщение. В этот раз помимо боли он ощутил гордость. Подумать только: Рекса приняли в Академию Флота Кватра! В самое элитное учебное заведение в Солнечной системе, известное тем, что оттуда выпускались знаменитые офицеры Флота Кватра. До недавних пор лишь тридиане имели право там обучаться. До него доходили слухи об измененных правилах приема, но Кормак не придавал им особого значения. Невозможно было даже представить, что выходец с Дэвы может попасть в академию. И все же Рексу это удалось.
Рекс мог стать не просто пилотом, но и офицером, черт его подери.
Но теперь все кончено. Так уж заведено на Дэве. Будь ты хоть усердный трудяга, хоть баловень судьбы – все одно, планета тебя поимеет. Гнев бурлил в крови Кормака. Рексу, самому доброму и способному человеку из всех, кого он знал, выпал шанс всей его жизни – и он погиб, не успев им воспользоваться. Кормак яростно отбросил передатчик и с удовлетворением услышал, как тот разбился об стену.
Затем медленно выдохнул и сделал глубокий вдох, немного успокаиваясь и приходя в себя. С трудом поднявшись на ноги, дрожащими пальцами он потянулся к удостоверению. Вглядываясь в счастливое лицо Рекса, он раздумывал над тем, что написал брат. Если я не вернусь, прошу, сделай для меня кое-что. Я хочу, чтобы ты занял мое место в академии. Безумство, да и только. Нельзя просто взять и занять чужое место в академии. Местонахождение академии тщательно скрывалось – туда не проникнешь, прикрывшись фальшивым удостоверением. Если его поймают – отправят в федеральную тюрьму или еще что похуже. И даже если каким-то образом он проникнет туда, ему придется учиться с самыми умными ребятами во всей Солнечной системе. Не потребуется много времени, чтобы понять, что ему там не место.
Кормак сжал удостоверение в руке. Он знал эту улыбку так хорошо и не мог поверить, что больше он ее не увидит. Наверняка с этой самой улыбкой Рекс писал: Ты умнее всех этих засранцев с Три, вместе взятых. Жду не дождусь, когда парень с Дэвы заткнет их за пояс.
Это так опасно, практически самоубийство. Миллион вещей может пойти не так, и то, что его ответственный, законопослушный брат призывает его пойти на это мошенничество, казалось до смешного нелепым. И все же просто отмахнуться Кормак был не в силах. Для Рекса эта возможность значила так много, что тот готов был подвергнуть опасности своего младшего брата. Шанс провернуть такое – невелик, но, если план сработает, его жизнь изменится навсегда. Возможно, он избежит смерти.
Больше шанса вырваться с Дэвы у Кормака не будет. Останься он – лишь вопрос времени, когда его доконают язвы или изрешетят пули дозорных. Впервые за восемь месяцев, к своему удивлению, Кормак ощущал еще что-то помимо гнева, боли или отчаяния, от которого сводило живот, – надежду. Пусть он не может вернуть своего брата, но в его силах хотя бы в какой-то мере воплотить его мечту в жизнь. Он сделает так, чтобы Рекс им гордился. Чего бы ему это ни стоило.
Глава вторая
Арран
– Стой! Не ешь!
Арран поднял глаза и увидел девушку с сиреневыми прядями в кудрявых волосах, которая с тревогой смотрела на него. Он уставился на нее, озадаченный как ее внезапным появлением, так и беспокойством в голосе. Арран прибыл в шаттлпорт почти на час раньше положенного времени и теперь сидел в ожидании на одном из мягких сидений. В целях безопасности все коммерческие перелеты в тот день отменили. Внутрь пускали только кадетов Академии Кватра, а также их родственников, поэтому в круглом полупустом вестибюле стояла тишина, которую нарушал лишь скрип робота-уборщика, чистящего полы, и бодрые голоса, доносящиеся с экранов. Рекламные ролики повторялись так часто, что Арран успел выучить их наизусть.
Отправься в путешествие всей твоей жизни! Горы Уруд ждут тебя! Всего в одном парсеке отсюда!
На Лоосе всегда солнечно – посети самую близкую к Солнцу планету!
Каждые три-четыре минуты кадры поездок по экзотическим местам сменялись изображениями безмятежного космического пространства в сопровождении расслабляющей музыки на фоне мягко мерцающих звезд. Затем вступала другая мелодия, пронзительная и торжественная, и на экране появлялся космический корабль, затем еще один, и еще один. Вот первый корабль заполняет весь экран – бомбы сыплются из него градом, раздаются взрывы. Спектры всё ближе. Неужели ты сдашься без боя? Флот Кватра ждет тебя!
С последней атаки спектров, когда они бомбили Шетир, родную планету Аррана, прошло уже два года, но то был лишь вопрос времени, когда они нападут снова. И в этот раз Арран не станет сидеть дома, поджав хвост. Он будет готов дать им отпор.
Сообразив, что девушка с сиреневыми волосами все еще смотрит на него, Арран взглянул на булку, которую мать с утра положила ему в сумку.
– Почему это?
– Тебя же стошнит, как только мы наберем космическую скорость.
– А, точно, – сообразил Арран и, краснея, завернул булку обратно в салфетку. Салфетка была его любимая, с голубыми цветами. Ему пришло в голову, что мать специально выбрала именно ее, чтобы он захватил с собой частицу родного дома.
– Не переживай, – улыбнулась девушка. – Я тоже первый раз путешествую на шаттле. Просто я много читала о межпланетных путешествиях.
Арран поднялся и провел рукой по волосам – нервная привычка, от которой он никак не мог избавиться.
– Очень предусмотрительно, – сказал он, чувствуя облегчение от того, что не ему одному будут в новинку все эти космические перелеты. Сам он никогда не покидал даже сектор F, самую отдаленную провинцию на Шетире, не говоря уже о полетах на другие планеты. В его семье все были шахтерами, и сам он тоже собирался подписывать контракт с горнодобывающей компанией на десять лет, когда ему сообщили, что он принят в академию.
Десять лет, которые он бы провел, работая по двенадцать часов в день на глубине четырехсот митонов от промерзшей поверхности. Он все еще до конца не мог поверить в свою удачу. Больше всего он боялся работы в шахтах, но, как ни старался, не мог придумать, чем еще заработать на хлеб. Никому еще не удавалось выбраться с Шетира.
До этого дня.
Он пожалел, что сам обо всем не разузнал. Арран привык, что все знает; не сосчитать, сколько раз ему устраивали взбучку после уроков за то, что он задавал «тупые вопросы», из-за чего инструктор не мог отпустить класс пораньше. Как-то раз, нанося мазь на его опухший глаз, мать робко предложила ему оставлять вопросы при себе и находить ответы в книгах, но он знал, что из этого ничего не выйдет. Стоило ему почувствовать любопытство, как предмет интереса заставлял его забыть обо всем… в том числе о тумаках одноклассников.
К ним присоединилась еще одна девушка с бледным лицом.
– Вы тоже летите в академию? – несколько нервно спросила она.
– Да, – ответил Арран и склонил голову – стандартное приветствие на Шетире. – Я Арран.
Она ответила таким же жестом:
– Мхаири.
Девушка с сиреневыми волосами представилась как Сула, после чего Мхаири встревоженно обернулась и посмотрела на мужчину и женщину, стоявших неподалеку, у стены, в заснеженной одежде.
– Наверное, нужно попрощаться с родителями. Иначе все поймут, что они приехали со мной.
Сула улыбнулась.
– Мои бы с радостью приехали, если бы могли себе позволить. Не каждый день первые жители Шетира отправляются в Академию Кватра.
– Сохрани это для своих мемуаров, – с иронией произнес Арран, стараясь, чтобы в голосе не звучала насмешка. А ведь Сула была права. Как бы это ни звучало, они творили историю. И он надеялся, что никого не подведет.
На протяжении тысячи лет Три была единственной обитаемой планетой в их Солнечной системе. Однако с развитием технологий жители Три основали первые поселения на тропическом Лоосе, а также колонии шахтеров на окруженной ядовитыми парами Дэве и застывшем во льдах Шетире. Несчастных, которые отправились на эти планеты в поисках заработка, а равно их детей и внуков называли «переселенцами». Через несколько поколений, когда количество переселенцев начало в разы превышать число тридианских предпринимателей, в народе пошли разговоры о самоуправлении, организовывались кампании за независимость, которые мирно сошли на нет на Лоосе, однако привели к кровавым мятежам на Шетире и Дэве.
После этих событий Федерация Кватра ввела на местах жесткие правила для предотвращения будущих мятежей. Переселенцам отныне не разрешалось голосовать, учиться в тридианских университетах, открывать собственные предприятия и даже судиться против уроженцев Три. Что касается военной службы, то они могли попасть в пехоту, но никак не во Флот Кватра и тем более не в академию.
Однако в прошлом году случилось нечто невероятное: командующий Флотом Кватра сообщил о том, что отныне каждый переселенец в возрасте с шестнадцати до восемнадцати лет может поступить в академию. Цинично настроенные жители Шетира объясняли эту внезапную эволюцию взглядов командующего тем, что после нескольких атак спектров Федерация отчаянно нуждалась в офицерах. Но Арран верил тому, что сказал командующий в своей исторической речи: что солдатам проще доверять офицерам, которые имеют общее с ними происхождение, и что они намерены использовать незадействованные резервы талантов со всей Галактики.
И все же одной речи недостаточно, чтобы убедить всех. Как только было объявлено, что впервые за несколько столетий академия будет принимать кадетов не только с Три, но и с остальных трех планет, – на Три возникла решительная оппозиция. Самым ярым противником этого решения был адмирал (и известный шовинист) по имени Ларц Мускатин, который утверждал, что допуск переселенцев в академию приведет к ослаблению армии.
Арран только и ждал шанса доказать, что адмирал ошибался.
В течение получаса собрались все будущие кадеты с Шетира. Некоторые из них жили в Хаансгаарде, столичном городе, но большинству явно пришлось проделать неблизкий путь до шаттлпорта. Один юноша дрожал так сильно, что остальные решили, что у него обморожение, и обложили его своими шубами. Но, как оказалось, он просто нервничал.
– А вы знаете, когда нас распределят по отрядам? – спросила Мхаири, тяжело опустившись на скамью и обложившись чемоданами. Арран почувствовал радостное волнение. Задолго до того, как он решил поступать в академию, он слышал истории о турнире – невероятно сложном состязании между кадетами. Студентов разбивали на группы по четыре человека, каждому присваивали роль, отталкиваясь от результатов сурового распределительного теста: капитан, пилот, технический офицер или офицер контрразведки. Участников отряда-победителя всегда показывали в новостях по всей системе, представляя их как следующее поколение героев, которые готовятся дать спектрам отпор.