Коллеги задумались, глядя в окно на плавно падающий снег.
– Выходит, это всё-таки неспроста, – заметил Леонид, – Нужно попытаться выяснить, в чём причина массового отказа от наших услуг. Никаких неадекватных пациентов, сеющих панику, за последнее время мне не попадалось, – он пожал плечами с выражением глубокой задумчивости на своём красивом, благородном лице.
– Может быть, они обратились в другие клиники. У нас в городе альтернативой может явиться только платное лечение в медицинском центре доктора Павловского. Но ведь, возможно, они обратились в областные больницы, или вообще решили лечиться в других городах или даже странах. Мир сейчас открыт.
– Конечно, я не исключаю такого варианта. Допустим, пациентки, а заметь, что это именно женщины, в массовом порядке усомнились в нашем профессионализме. Но из общения с ними у меня создалось ощущение, что они вовсе не собираются оперироваться, – сказал Леонид Сергеевич, удивлённо разведя руками, – просто какое-то массовое помешательство.
– Думаю, необходимо проследить, как складывается их дальнейшая судьба. Возможно, кое-кто из них поменяет своё мнение после очередного приступа. Ведь у них у всех нешуточные диагнозы.
– Пожалуй, я расскажу об этом дочери. Пусть она поговорит со своим приятелем, он служит в полиции. Лично я не исключаю, что эти события могут иметь криминальный характер.
– Ну, не думаю, что всё настолько серьёзно. Просто дамочки запаниковали перед хирургическим вмешательством. Одна другой что-то наболтала, и пошло-поехало, как это часто бывает у женщин.
– Я всё-таки не склонен относиться к ситуации с такой лёгкостью. Ладно. Поживём – увидим.
Ранним субботним утром, когда скупое зимнее солнышко еще сладко спало за линией горизонта, мы со Славой двинулись в путь, настроив на навигаторе маршрут до неизвестной нам деревни Глухово. Слава заметно нервничал, ведь телефон его мамы по– прежнему не отвечал.
– Что же это за глухомань такая, эта деревня Глухово?
Мобильная связь уже, по-моему, есть практически во всех уголках области, – ворчал он, ловко ведя машину по присыпанной утренним снежком трассе.
Я согласно кивала, слушая Славку, хотя голова моя в данную минуту была занята другим. Я думала о своём вчерашнем разговоре с папой. Оказывается, у него в клинике начались довольно странные случаи массовых отказов пациенток от операций, которые были уже согласованы. Мало того, папа уже провёл небольшое расследование, и выяснил, что в других отделениях тоже были неоднократные случаи отказа от лечения.
– Такое, конечно, иногда случается,– говорил мне папа, когда накануне вечером мы прогуливались по заснеженной аллее возле моего дома,– но пугает то, что нынешние отказы носят массовый характер. К тому же есть ещё одна странная особенность. Все отказавшиеся от лечения – женщины. Причём, представительниц семей олигархов среди них нет, так что вряд ли они надумали оперироваться в лучших клиниках мира. Обычные гражданки, получающие медицинские услуги по полису ОМС.
– Ситуация, конечно, странная, – согласилась я с папой, – я поговорю с Сашей. Может быть, ему удастся что-то узнать об этих женщинах. Вполне возможно, что все эти случаи как-то связаны между собой.
Саша Петров – это мой приятель и одноклассник, работающий в полиции. С ним вместе мы уже проводили расследование, выясняя подробности гибели моей подруги. Сразу после разговора с папой я позвонила ему.
– Да, что-то здесь нечисто, – произнёс Саша, выслушав мой рассказ, – попробую помочь. Для начала, скинь мне личные данные всех пациенток.
– Хорошо, спасибо тебе заранее.
– Если что-то выясню, сообщу, – пообещал Саша, и мы распрощались.
Около полутора часов мы со Славкой ехали по трассе в направлении севера области. Затем навигатор показал поворот налево, и мы свернули на довольно узкую дорогу, проходящую между деревьев. Вскоре мы заметили указатель с табличкой «Глухово», и поняли, что прибыли к месту назначения. Дорога вывела нас на деревенскую улицу, вдоль которой стояли несколько потемневших от времени, и наполовину вросших в землю домишек. Большинство из них были почти по самую крышу занесены снегом. Картина была довольно удручающей. Деревня совершенно не походила на милое, уютное местечко, куда хотелось бы переселиться, чтобы спрятаться от городской суеты. Окружающая местность скорее походила на декорацию фильма ужасов, до того тоскливо и зловеще выглядели брошенные почерневшие дома и заметённые снегом кустарники.
– Ну и где же нам искать дом этой маминой подруги? – задал вопрос Славка, когда мы выбрались из машины, остановившись у покосившегося забора. Для парковки мы выбрали место напротив одного из тех домов, в которых наблюдались признаки человеческой деятельности. Тропинка от старенькой калитки до двери дома была расчищена, а из трубы шёл бодрый дымок. Видимо, хозяева недавно затопили печь.
– Ты не знаешь ни имени, ни фамилии этой самой подруги? – спросила я у Славки.
– Нет, конечно. Она всё держала в секрете, – ответил он.
– А мамина фотография у тебя есть?
– Это конечно, – ответил Славка, доставая мобильный, – Вот, фотки с моего дня рождения.
На фотографии я увидела изображение Славки, нежно обнимающего за плечи женщину около шестидесяти лет, с потухшим и каким-то обречённым взглядом.
– Как её зовут? – задала я вопрос, задумчиво глядя на фото.
– Бурцева Ирина Тимофеевна, – ответил он.
– Придётся проводить опрос местных жителей, – выдвинула предложение я, – Как видно, таких здесь немного.
Окружающая местность явно не была густонаселённой. Мы подошли к первому дому, подававшему признаки жизни.
– Хозяева! – громко крикнула я, – Есть кто дома?
На мой голос первой отозвалась собака, с заливистым лаем выскочившая из будки у забора. Спустя минуту дверь распахнулась, и на крыльцо вышла невысокая старушка в валенках и куцей телогрейке.
– Вам кого? – бодро спросила она нас, шагая к калитке, – Заблудились что ли?
– Хотим задать вам пару вопросов, – ответила я, приветливо улыбаясь подошедшей женщине.
– Ну что ж. задавайте, – легко согласилась та. И вдруг всплеснула руками, посмотрев на меня внимательнее, – Боже мой, – воскликнула она, обрадовавшись мне, будто старой знакомой, – Вы ведь та барышня из телевизора! Журналистка.
– Разрешите представиться, Марина Шёпот, – протянула я руку пожилой женщине, перекинув её через калитку, – А это мой помощник, Слава.
– Да-да, выходит, вы с телевидения? – как будто не веря своему счастью, причитала женщина. Проходите, пожалуйста, что ж я вас у калитки держу.
Она сняла металлический крючок и пропустила нас во двор.
– Проходите в дом, во дворе стоять холодно.
С этими словами она засеменила по тропинке в сторону крыльца, приглашая нас следовать за нею.
– Я-то вам не представилась. Баба Маня меня зовут, – радостно отрапортовала женщина, проведя нас в чистенькую, скромно обставленную комнату. – Чаю с дороги? У меня только самовар закипел.
Мы единодушно согласились. В комнате на полу лежали разноцветные рукодельные дорожки, на стене радостно тикали ходики, а в углу стоял старый ламповый телевизор, накрытый кружевной вязаной салфеткой. Возникало ощущение, что мы переместились в прошлое, такими милыми и старомодными казались эти картины деревенского быта.
– Присаживайтесь к столу, – приветливо пригласила баба Маня.
Она зазвенела чашками и вазочками с конфетами и печеньем, аккуратно расставляя их на старенькой, но чистой скатерти.
– Что привело вас в нашу глухомань? – полюбопытствовала баба Маня, передавая нам наполненные чашки.
– Мы ищем одну женщину. Она недавно приехала погостить в вашу деревню, – пояснила я, делая глоток из большой цветастой кружки, – Вкусно как! – похвалила я чай.
– Это я со смородиновым листом завариваю, – пояснила баба Маня. – А что за женщина?
– Моя мама, Ирина Тимофеевна, – сказал Славка, протягивая бабе Мане мобильный с фотографией, – не встречали её?
Баба Маня взяла очки с комода и внимательно посмотрела через них на снимок.
– Нет, не видела, – покачала она головой, – да и к кому у нас тут приезжать? Деревня совсем опустела. Живём здесь только я, дед Кузьмич через дом от меня, да еще несколько одиноких старух на той стороне улицы. Если б новый человек появился, я бы заметила. Только если мама ваша не в целительский центр приезжала, тот, что ближе к лесу на другом конце деревни стоит.
– А что за центр? – оживилась я, с интересом взглянув на бабу Маню.
– А пойди их разбери, – махнула в ответ женщина, – только место там какое-то очень странное. Дом стоит за высоким, глухим забором, никого туда просто так не пускают. Местным и вовсе вход закрыт. Приезжают туда иногда люди, наши видели, как машины подходили, и сразу за забор прятались. Дом этот принадлежал умершей старухе Митрофановой. Долго стоял бесхозным. А этим летом рабочие приехали, и быстро возвели забор этот и строения там внутри какие-то, видимо. Стук и треск на всю деревню стоял. А теперь там центр этот располагается. Странное у них там что-то происходит. Местные болтают, что по ночам оттуда хоровое пение раздаётся. Электричества там, вроде бы, и вовсе нет, для освещения используют факелы и свечи. Какие-то обряды, что ли, проводят, непонятно, прости господи, – с этими словами баба Маня перекрестилась, – Вот если ваша мама в этом центре обитает, то я вполне могла её и вовсе не встретить. Дело в том, что жильцы их из-за забора не выходят. Там лечатся, похоже. Любознательные местные бабки болтают, что посетители там одни только женщины. Мужики там только в охране работают, и посторонних на территорию не пускают. Да и главный их целитель – мужик. Во время их бесовских обрядов слышно, как мужской голос взывает их к чему-то, слов, правда, не разобрать. Наши местные любопытные, к забору подходили, прислушивались. Ну, чистая секта какая-то.
«Одни только женщины», – повторила я про себя, и вдруг в моей голове всплыл недавний разговор с папой. Там отказавшиеся от лечения пациентки тоже были только женщины. Неужели это как-то связано с местным целительским центром? Возможно, очередной шарлатан завлекает доверчивых женщин сюда, чтобы выманивать из них деньги, обещая излечение с помощью каких-нибудь травок и примочек? Ведь тогда жизням оказавшихся там женщин угрожает реальная опасность.
– Скажите, а кто из местных рассказывал о порядках, царящих в этом центре? – спросила я у бабы Мани.
– Да больше всех знает, пожалуй, Семёновна. Она и живёт ближе всех от их усадьбы, её дом последний по той стороне улицы.
– Пожалуй, нам стоит с нею побеседовать, – заметил Славка, – может быть, она видела маму или что-то знает о ней.
– Кстати, а вы не в курсе, какие-нибудь дома здесь продаются? – задала я вопрос, желая проверить версию о возможной покупке дома.
– Да после смерти стариков здесь много домов осталось. Обветшали совсем. Наследники какие, может быть, и продали бы с удовольствием, да только кто купит дом в нашей глуши? – ответила баба Маня с плохо скрываемой грустью в голосе.
Мы поблагодарили гостеприимную хозяйку, и решили навестить неизвестную нам Семёновну.
Машину оставили у калитки бабы Мани, чтобы не спеша осмотреть окрестности. Мы прошли по главной и, как выяснилось, единственной улице деревни, двигаясь в сторону леса. Действительно, большая часть домов, занесённых снегом почти по самую крышу, стояла без своих обитателей. Дом Семёновны мы увидели сразу. Сама женщина стояла здесь же, во дворе, набирая из поленницы охапку дров. Заметив нас, она замерла на месте, внимательно оглядывая нас с головы до ног.
– Добрый день, – поприветствовали мы её прямо с улицы.
– Здравствуйте, – поздоровалась женщина, придирчиво вглядываясь в наши лица. – Никак из города пожаловали?
– Да. Хотим задать вам несколько вопросов, – дружелюбно улыбнулась я.
Выражение лица женщины было очень серьёзным, в прищуренных глазах явно читалось недоверие. Но вдруг что-то изменилось в её лице, и удивленная улыбка пришла на смену суровой сосредоточенности.
– Мать честная, да вы с телевидения! – воскликнула она, узнав меня при внимательном рассмотрении.
– Да, я – Марина Шёпот, а это Вячеслав, мой помощник. А к вам как можно обращаться?
– Валентина Семёновна, – приветливо ответила женщина.
– Дело в том, что мы разыскиваем вот эту женщину.
Славка продемонстрировал Валентине Семёновне фотографию мамы. Она на минуту замерла, внимательно вглядываясь в изображение на его мобильном телефоне.
– А знаете, я её недавно видела, – вдруг сказала пожилая женщина, внимательно вглядываясь в экран Славкиного мобильного, – Она приехала в этот наш центр народной медицины, – с этими словами Семёновна махнула рукой в сторону леса, где возвышался уже упомянутый высокий забор.
– Когда это было? – встрепенулся Славка.
– Да пару дней назад. Она, видимо, на автобусе прибыла сюда. А они своих постояльцев с автобусной остановки встречают на машине, охранники за ними ездят, чтобы те не топали с чемоданами по нашему бездорожью. Вот я как раз из лесочка мимо проходила, валежник насобирала. Качу себе саночки мимо их забора, а тут как раз машина притормозила, и водитель посигналил, чтобы ворота открыли. А в машине на заднем сиденье ваша мама и сидела. Она как раз повернулась и прямо на меня посмотрела. Я и запомнила, – объяснила Валентина Семёновна.
Славка разволновался.
– Скажите, не похоже было, что они её силой удерживают? – спросил он с волнением в голосе.
– Нет, она совершенно спокойная была. Ничего такого я не подумала, – ответила наша новая знакомая.
– А что за порядки у них там такие? – задала я интересующий нас вопрос, – говорят, туда так просто не пускают? И место странное, электричества нет, факелы жгут, песни по вечерам поют.
– Да, всё верно. Живут там, как староверы какие-то. Я как-то постучалась к ним, спину у меня тогда сильно прихватило. Думала, может быть, помогут, укол какой сделают или мазь продадут, если центр у них народной медицины. Охранник ворота приоткрыл, сказал, мол, идите, бабушка, отсюда, нет у нас ничего. Вот тогда я и заметила, что во дворе у них факелы горели. А песни их по вечерам доносятся, тихонько так, монотонно. Будто хором кто-то поёт, а мужик этот, главный их, твердит что-то низким таким голосом. А женские голоса за ним повторяют будто что-то. Странно там у них всё, не как у людей, – подытожила женщина.
Нарисованная Валентиной Семёновной картина явно заставила Славку занервничать ещё сильнее. Оно и понятно. Страшно представить, что твой близкий человек оказался в подобном месте.
– Так неужели их никто не проверяет? – спросил он Валентину Семёновну, плохо скрывая волнение, – Это же просто секта какая-то.
– Почему же, проверяли. Сама видела, что Володька Петухов приезжал к ним. Это наш местный участковый из соседнего села. Я его на обратном пути перехватила, спросила, что там за организация такая бесовская? А он говорит, не беспокойтесь, мол, Валентина Семёновна, всё у них там по закону, людей они лечат. Так что у власти вопросов к ним не было. А что тут поделать, если всё законно у них?
Мы поблагодарили Валентину Семёновну, и направились в сторону загадочного центра. Подойдя ближе, мы удивлённо замерли, а Славка даже присвистнул. Забор вокруг довольно большого участка на самом деле выглядел внушительно. Высоким он был настолько, что заглянуть через него не было никакой возможности. Просветов в нём тоже обнаружить не удалось. Зато, при внимательном рассмотрении, удалось увидеть кое-что другое. По всему периметру ограждения были расставлены небольшие, хорошо замаскированные камеры наблюдения. Ко всему прочему, от соседнего электрического столба тянулись провода в сторону неизвестного здания, предположительно находящегося за забором. Вполне возможно, что там находилось даже не одно строение. Во всяком случае, площадь за оградой это вполне позволяла.
– Вот тебе и нет электричества, – иронично заметил Славка, внимательно оглядывая глухой забор.