Тот несколько минут читал, затем кивнул:
– Яхши!
– Подписываем?
– Да.
Мурза и посланник подписали договора, Басыр еще и печать поставил, один свиток забрал Бордак, другой – Камиль.
– Когда ждать деньги? – спросил мурза.
– А сколько времени тебе треба, чтобы подготовить невольников и выставить с обозом для проезда по Крыму?
– Неделю, не более.
– Ну, тогда через неделю будут и деньги.
– У тебя все?
– Нет. Мне поручено вручить тебе подарок. Но, зная, что ты любишь породистых коней, хорошее оружие, а я в этом не знаток, то прими вот это. – И Михайло передал мурзе мошну.
– Сколько? – спросил тот.
– Двадцать тысяч акче.
– Яхши, благодарю. Передай русскому царю подарок и от меня.
Басыр вновь позвал помощника, и Камиль вошел в залу с бархатным продолговатым коробом. Мурза протянул его Бордаку со словами:
– Вручишь царю русскому из рук в руки.
– Могу знать, что в коробе?
– Все одно посмотришь же!
– Нет, коли запретишь.
– Странные вы, русские. Ладно, там ожерелье из драгоценных камней, иноземного мастера работа.
– Но пошто царю ожерелье?
– У него умерла жена в прошлом году, Мария Темрюковна. Не будет же царь жить один, обязательно женится. Вот и будет подарок его новой супруге.
– Ну, если так, благодарю, не сомневайся, передам.
– А я и не сомневаюсь.
– Тогда до встречи, мурза? Хотя, возможно, она пройдет без меня.
– Будем надеяться, что увидимся. А нет, удачи тебе во всем.
Камиль проводил Бордака во двор, где получил обещанные триста акче, от сопровождения московский посланник, как и ранее, отказался и уехал.
В подворье его ждала вся семья дружественного татарина.
– Ну, наконец-то, – облегченно проговорил Ризван, пропуская Михайло во двор, – я уж волноваться начал. Хоть и стали стражники больше смотреть за порядком в городе, но все улочки они закрыть не могут. Сделал дело?
Бордак соскочил с коня, передал поводья Хусаму и ответил:
– Да. Теперь дело за боярином Нагим.
– Удалось сбить цену?
– Как ни странно, да, и очень прилично. Даже не ожидал.
– Если считаешь, что мурза уступил тебе из-за твоих способностей торговаться, то ошибаешься. Просто русские невольники стали уже ему в тягость. Держать далее – боле тратиться, а так он избавился от них. Убедился, что царь Иван слово держит, теперь соберет большой отряд, отправит на Русь за новыми рабами и будет ждать, пока их снова выкупят.
– Если его поганым людишкам руки и ноги на Руси не поотрывают.
– До этого не особо отрывали.
– Времена, Ризван, меняются.
– Трапезничать будешь?
– Поначалу помоюсь.
– Яхши, я буду в летней кухне.
Бордак пошел к себе. Теперь многое зависело от того, сделает ли дело Курбан в Бахчисарае и когда прибудет человек боярина Нагого.
И с этим все сложилось удачно.
Уже на следующий день во время полуденного намаза к подворью Ризвана подъехал всадник и встал напротив ворот.
Хусам, возившийся с седлом, спросил незнакомца:
– Чего тебе, человек?
– Бордак тут обитает?
– А ты кто такой, чтобы я отвечал тебе?
– Гонец русского посольства. Так тут или нет?
– Погоди.
Хусам двинулся было к дому, но Михайло, увидев всадника из окна, сам вышел во двор:
– Салам, гонец! Говоришь, из русского посольства?
– Да.
– Кто и зачем тебя послал?
– А ты кто?
– Я тот самый Бордак, о котором ты спрашивал.
– Угу! Ну, тогда сообщаю тебе, что дьяк Петр Петрович Агапов в Кафе. Недавно приехал и желает с тобой говорить.
– Где?
– Он ждет тебя на посольском подворье.
– Хоп. Передай, сейчас же соберусь и буду.
– Яхши!
Что-то сказав сыну Ризвана, татарин-гонец рассмеялся и ускакал галопом.
Бордак же быстро собрался, вывел коня из конюшни.
– Тебя не проводить, Михайло? – подходя к нему, спросил Ризван.
– Пошто так говоришь, я что, беззащитный отрок? – удивился Бордак.
– Да так предложил.
– Где подворье, я ведаю, доеду.
– Вернешься ли?
– Даже если и придется сразу ехать на Москву, что вряд ли, то все одно заеду, поблагодарить и проститься.
Через полчаса московский посланник въехал на небольшой двор, что находился во владении московских послов.
Дьяк Агапов встречал у дома.
– Приветствую тебя, Петр Петрович, – соскочив с коня, проговорил Михайло.
– И тебе долгих лет. Вот Афанасий Федорович послал к тебе.
– Где говорить будем?
– Дома жарко, давай в саду.
– Давай в саду.
Там тоже стоял топчан, дьяк и посланник сели на край.
– Какие новости, Михайло? – спросил Агапов.
– Хорошие новости. По делу наших невольников.
– Слушаю тебя.
Бордак поведал о встрече с мурзой Басыром, о достигнутых договоренностях, закрепленных договором.
– Да, новости хорошие, – воскликнул дьяк. – Значит, мурза готов отправить обоз к Перекопу сразу после получения денег?
– Так. Но перед тем надо еще разговаривать с ним, узнать о готовности. И уже не мне. Я свое дело сделал, у меня теперь забота – мурза Азат. Кстати, Петро, Курбан чисто сработал?
– О, помощник мурзы Азата – находчивый человек. Прознал, что за посольством смотрят иноземцы, сам приехал.
– Сам? О том договора не было.
– А он без договора. Приехал с нукерами и устроил скандал у посольского подворья. Покуда разбирались да успокаивали нукеров, он все, что надо, и передал. Хитрый лис, твой Курбан.
– Это он может. Но ладно, то хорошо. Слежки за вами не было?
– Нет. Проверяли. Да по просьбе Афанасия Федоровича нас поодаль сопровождал отряд татарского вельможи, с которым у посла приятельские отношения. Не мы, они бы заметили.
– Добре. Об отряде Тугая ничего не слышно?
– Ушли за Перекоп на Муравский шлях, проводник вернулся, сказал, Крым прошли благополучно.
– Рад.
– То и понятно, о женщине своей думаешь?
– Думаю.
– Им уже недолго по степи идти, далее наши заставы начнутся, легче будет. Должны пройти. Проводник рассказывал, сейчас по шляху много торговых обозов ходит, лихих людей не замечено, татары не балуются.
– Затихли перед тем, как начать свое черное дело.
– Может, и так. О том тебе узнавать у Азата. Как мне выйти на мурзу Басыра?
– Я доведу до его поместья. Меня знают, тебя примут. Но мурза спросит о деньгах.
– Они со мной.
– Ты вез такую сумму через степь?
– Не впервой, Михайло.
– Когда намерен говорить с Басыром?
– Сегодня отдохнем, можно уже завтра.
– Хорошо, тогда завтра и поедем.
– А может, ты сегодня заглянешь туда, в поместье? А то мы приедем, а мурзы нет.
– Хорошо, прямо сейчас и съезжу. Вернусь, сообщу о результатах поездки.
– Давай, Михайло, я подожду.
Бордак проехал до «каменного мешка». Его увидел сторож с башни у ворот. Охранник был груб, не разглядел приехавшего гостя, а может, и не видел его ранее.
– Кто такой? Что надо?
– Кликни Камиля, помощника мурзы Басыра.
– Ты Камиля знаешь? – удивился тот.
– Пошевелись, дабы не заполучить неприятностей!
Стражник вызвал помощника мурзы.
– Михайло? – удивленно проговорил Камиль, выходя за ворота.
– Что, сильно изменился за день?
– Просто не ожидал.
– Мурза на месте?
– Сейчас нет, к родственнику в ближнее селение поехал, вернется вечером.
– Хоп! Передай ему, что человек от русского царя с деньгами здесь, в Кафе. Завтра желает встречи.
– Быстро.
– А чего тянуть?
– Передам. Тебе сообщат, примет ли завтра Басыр этого человека.
– Хорошо.
– Важный вельможа?
– Помощник посла московского.
– Важный, ведаю, – покачал головой Камиль. – Ожидай гонца.
– Того, кто был? Амин?
– Да.
– Передай еще, что помощник посла пожелает смотреть невольников и говорить с ними.
– Сколь угодно. Их действительно содержат не как рабов.
– Хоп! Жду!
Бордак отвернул коня и вернулся в посольское подворье, где сообщил о разговоре с помощником мурзы, добавив:
– Я ему еще сказал, что ты смотреть невольников будешь и говорить с ними.
– Правильно. Я то и хотел сделать.
– Ну, тогда, Петро, ожидай, подъеду, скажу, когда мурза соизволит принять тебя. Думаю, тянуть не будет, слишком жаден до денег.
– Кто из них не жаден, Михайло?
– Твоя правда, дьяк. Я на подворье Ризвана.
Бордак уехал. Ризван лишних вопросов задавать не стал. Вернулся живой и невредимый, то и добре. Или яхши, как говорят татары.
Гонец из людей мурзы Басыра приехал вечером после молитвы. Амин уже дружелюбно улыбался «литвину»:
– Скажи своим, мурза примет завтра посольского московского дьяка после полуденной молитвы. Пусть приезжает и привезет то, что намерен отдать взамен товара.
– Люди не товар, Амин.
– Это для кого как.
– А если всю твою семью уведут в полон? Скажем, в Речь Посполитую, Великое княжество Литовское или в королевство Польское, да там продадут по одному тем же генуэзцам или османам, ты так же будешь считать, что они товар?
– Я резать буду тех, кто продал. Найду и вырежу весь род.
– А чем же наши люди хуже ваших? Ведь среди нас живет много татар. Возьми касимовских, казанских, астраханских. У Ивана Васильевича много татар в войске, они готовы воевать за Москву. И они нам как братья, как свои.
Гонец смутился. Он просто не знал, что ответить на слова Бордака. Посему проговорил:
– Завтра после полуденной молитвы. Посольский может смотреть невольников, говорить с ними, мурза Басыр милостив, разрешил, – и повел коня по улице.
Неделя ушла на окончательное оформление купчих, подготовку бывших невольников. С мурзой Басыром постоянно работал помощник русского посла.
Бордак же теперь ждал возвращения Азата из Бахчисарая.
Курбан объявился в понедельник после полуденной молитвы. Подъехал к подворью Ризвана, Хусам пропустил помощника мурзы во внутренний двор.
Бордак, улыбаясь, протянул обе руки татарину:
– Ну, здравствуй, Курбан!
– Салам, Михайло! Ваш посольский приехал?
– А что ты там в Сююр-Таше за игрища устроил?
– Может, для начала хозяин подворья предложит гостю присесть, напоит чаем?
– Да, конечно, Курбан-ага, – засуетился Ризван.
После чаепития, сидя в тени дерева, Курбан поведал о приключениях в Бахчисарае и Сююр-Таше.
– Я надеялся на одного человека, занимающегося торговлей. Он частенько бывал в Сююр-Таше, там у него много родственников, да надежды не оправдались, захворал мой купец, хворь огненная его в постель уложила. Уезжал когда, проведывал, все еще плох был. А обещание выполнить надо. Думал, думал и решил сам ехать с нукерами. Мурза Азат был во дворце хана, я и поехал. А как подобраться к русскому посольству, когда за ним столько глаз? Напрямую нельзя. Пришлось поиграть. Подъехали, стали оскорблять стражу русскую. Те, надо отдать должное, поначалу внимания не обращали, терпели, терпели, а потом отвечать начали. Я нукеров вплотную к воротам подвел, кричу – подожгу городьбу, неверные псы, ты уж извиняй, Михайло. Факел, заранее подготовленный, поднял и вплотную к воротам. Тут уж из подворья выскочило с десяток стрельцов, пищали на бердыши, и целиться. Я проскочил к старшему, говорю, игрища то. Он не понял. Ну, я ему быстро передал твои слова и наутек. За мной нукеры. Хорошо, стрельцы не пальнули, а то остались бы в Сююр-Таше, но пронесло. По отходящим, видно, они приказа стрелять не имели. А догонять нас в посольстве и некому. Вот так я сполнил обещание.
– Но ты же рисковал вельми, Курбан! – воскликнул Михайло.
– Э-э, впервой, что ли? – протянул татарин.
– Ну, спасибо, молодец. Погоди тут, я щас. – Бордак прошел к себе, вернулся с мошной:
– Держи, Курбан, пятьсот акче, заслужил.
– Благодарствую! – Мошна мгновенно исчезла под одеждой предприимчивого татарина. – Ну а теперь, Михайло, главное. Ныне, как обычно уже стало, после вечернего намаза подъезжай к старому месту. Я встречу, провожу до Азата. Мурзе есть что сказать тебе. Про подарок ему не забудь.
– Любят ваши мурзы подарки.
– А кто их, Михайло, не любит? Я с удовольствием беру. А ты – нет?
– Да мне особо никто ничего и не дарит.
– Э-э, для тебя лучший подарок – Алена.
– Какой же это подарок, коли выкупать пришлось?
– Все одно. На ее месте могла быть другая, к которой у тебя, кроме жалости, иных чувств не возникло бы. Все одно купил бы, но чтобы отправить на Русь, а не к себе на подворье с намерением создать семью.
– И все ты, Курбан, ведаешь!
– Не все, Михайло, но многое!
– Хоп! Договорились!
– Тогда поехал я, мне еще кое-куда по велению мурзы Азата заехать надо, вечером жду.
– Да, Курбан. И еще раз спасибо.
– Ты почаще подарки делай, – рассмеялся татарин.
– Разберемся.
Проводив взглядом помощника мурзы Азата, Бордак направился на посольское подворье.
– Что-то случилось, Михайло? – увидев его, спросил дьяк Агапов.
– Как у тебя дела, дьяк?
– На неделе отправим обоз. Думаю, послезавтра.
– Это значит в среду?
– Да.
– Я, возможно, уже сегодня узнаю о том, что было на большом диване в Бахчисарае, и тогда поеду на Москву с обозом. Если, конечно, Афанасий Федорович не задержит.
– Не задержит. Он так и сказал, решится вопрос с невольниками, Бордаку Михайло след за ними отправиться на Москву. При условии, если он узнает то, что должен узнать от мурзы Азата. Не узнает – останется и продолжит работать с мурзой.
– Мне деньги на подарок Азату нужны, – сказал Бордак.
– Много?
– Двадцать тысяч акче.
– Ох, – вздохнул Агапов, – деньги, деньги, деньги, кругом одни деньги. Быстрее бы на Москву вернуться, у нас не так, как здесь.
– В торговых рядах точно так же, только торг не шумный и не пустой.
– Погоди тут, – сказал дьяк и пошел за мошной. Быстро вернулся и протянул ее Бордаку: – Здесь ровно двадцать тысяч акче.
– Ну, тогда поехал я, сегодня уже заезжать не буду, о разговоре с мурзой Азатом сообщу завтра.
– Дай бог получить нужные сведения.
– Ну, что-нибудь интересное Азат поведает, иначе не получит денег.
– Добро, Михайло, будь осторожен. Наша миссия подходит к концу, не хотелось бы, чтобы что-то произошло неприятное.
– Знать бы еще, как обоз Тугая?!
– Молись, Михайло, и Господь услышит тебя.
– Так и молюсь, денно и нощно.
Вечером, когда сумерки накрыли Кафу, Бордак подъехал к знакомым воротам.
Стража пропустила его. Во дворе встретил Курбан, провел в главную комнату мурзы. Тот сидел на своем топчане и по обыкновению пил чай. Оставалось лишь удивляться, сколько на самом деле татары могут его выпить.
– Салам, мурза!
– Салам, Михайло! Деньги привез?
– А есть за что?
– Есть.
– Деньги со мной.
– Присаживайся, коль не привык лежать на топчане. Не понимаю, это ведь так удобно.
– Для тебя и твоих соплеменников. – Бордак присел на край топчана, пододвинувшись к мурзе. – Говори, вельможа, я слушаю.
– Обо всем, что обсуждалось на большом диване, говорить смысла нет. Важно то, что он утвердил план похода на Русь весной следующего года. По этой осени решение таково. В Дикое поле выйдет войско Галибея. Это пять сотен воинов. Во главе их назначены мурзы Вахид и Динар из Бахчисарая, приближенные хана, Икрам и Мансур из Кезлева, у них отряды, имеющие опыт подобных набегов, ну, и отряд твоего покорного слуги.
– Как? Ты назначен командовать одной из сотен? – воскликнул Бордак.
– Тебя это удивляет?
– Признаться, да.
– Девлет-Гирей лично просил меня собрать отряд и вывести его в поле.
– Когда, как и где будет промышлять войско Галибея? Единой ордой или отдельными частями?
– Сотнями. Стан Галибея определен в Перекопе. Вахид-мурза поведет отряд к Новгород-Северскому, Динар – к Рыльску. Мне поручено провести отряд вдоль реки Оскол, на реке Северский Донец будет действовать Икрам-мурза, к Дону пойдет Мансур. Поход назначен на середину октября. Цель тебе известна, разведка, ну, и разорение небольших городов, сел, деревень, дабы привести в Крым как можно больше невольников. На поход время до начала ноября. Тогда войско Галибея должно вернуться в Крым, пригнав невольников в Кафу и Кезлев, где самые крупные невольничьи рынки. Спрос на «живой» товар есть. Больше всего им интересуется султан Селим II.