– Вы как раз то, что нам нужно.
Мужчина мягко, но настойчиво потянул Эмили за руку. Она растерянно оглянулась в поисках хоть какой-нибудь поддержки. За спиной оказалась только Грета. Мисс Кенельман посмотрела на неё с таким отчаянием, что новая знакомая не смогла удержаться.
– Она одна не пойдёт! – выкрикнула мисс ван Мейер и схватила Эмили за другую руку. – Только со мной!
– Почему? – Мужчина слегка удивился.
– Мы всегда ходим вместе! – заявила Грета. – С самого детства. Мы лучшие подруги, почти близкие родственницы. Она без меня никуда, и я без неё тоже!
– Правда? – Мужчина переводил удивлённый взгляд с одной женщины на другую. Казалось, он раздумывает. – Вы точно без неё не пойдёте? Дело в том, что афрограждан мы уже набрали достаточное количество…
– Достаточное количество для чего?! – запальчиво вздёрнула подбородок Грета.
– Для полноты эксперимента.
Но мисс ван Мейер всем своим видом выражала готовность сражаться до конца.
– А кто определяет эту полноту?!
Оценив ситуацию, мужчина предпочёл не идти на конфликт.
– Хорошо, – согласился он. – Пройдёмте и вы тоже.
В полной тишине обе женщины проследовали в офис номер одиннадцать. Дверь за ними захлопнулась, оставив остальных страждущих стоять в коридоре.
Через приёмную их провели в полутёмное помещение, похожее на конференцзал. Там, на стене висел белый экран, а перед ним, вокруг длинного, овального стола, стояли стулья. Эмили села на один из них, Грета пристроилась рядом. Больше свободных мест не было. Пожилые люди примерно одинакового возраста, обоего пола и всех цветов кожи собрались здесь.
– Давайте, начинайте уже! Сколько можно ждать! – послышались недовольные возгласы.
Мужчина, который привёл Эмили и Грету, встал перед аудиторией и поднял руку, призывая всех к тишине.
«Он похож на Гитлера!» – с ужасом подумала мисс Кенельман. – «Ну да, на Гитлера, только без усиков и в другой одежде. Именно таким его изображают в учебниках истории – безумец с поднятой рукой. Господи, что я здесь делаю?»
Женщина огляделась вокруг, но никто, похоже, её настроения не разделял. Эмили немного успокоилась.
– Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! – произнёс мужчина. – Меня зовут Джон Хьюз. Я доктор психологических наук, профессор, имеющий психотерапевтическую практику. Я заведую лабораторией антивозрастных исследований, которая сегодня пригласила вас сюда для проведения определённого мероприятия.
Множество пар глаз внимательно уставились на него.
– Начнём с того, что наша лаборатория осуществляет свою работу по заказу и под эгидой Департамента здравоохранения страны. Мы проводим исследования в области функционирования ДНК и занимаемся этим уже около ста двадцати лет. Проблему омоложения организма человека исследовали многие учёные из разных стран. Но лишь когда их усилия были объединены в одно целое не только наукой, но и политикой глав государств, образовавших западный геополитический и экономический союз, появился настоящий результат.
– Что он несёт? – озадаченно прошептала Грета.
– Что-то про политику, – пожала плечами Эмили.
– А когда будет про препарат?
– Наверное, скоро.
– Итак, – продолжал мистер Хьюз. – Сразу хочу сказать, что все, присутствующие в этой аудитории, были отобраны нами не случайно. Я говорю вам это для того, чтобы вы поняли исключительность своей миссии и не спешили разочаровываться. Я хочу объявить вам здесь и сейчас, объявить со всей ответственностью заведующего лабораторией антивозрастных исследований, со всей ответственностью человека, работающего под эгидой Департамента здравоохранения, что нами создан реальный, стопроцентный и не имеющий аналогов в мире препарат для омоложения человеческого организма.
Профессор сделал эффектную паузу. В этот момент тень безумия на его лице проявилась настолько явно, что Эмили снова поёжилась.
Послышались жидкие аплодисменты, переросшие в неплохую овацию.
– По-моему, это какая-то афера, – снова зашептала Грета. – Развод для лохов. «Не имеющий аналогов в мире!..» Такие заявочки надо делать по телевизору, на всю страну, а не в каком-то зале для пары десятков случайных прохожих.
Мисс Кенельман кивком выразила согласие.
– А теперь немного предыстории. – Глаза мистера Хьюза засияли. По всей видимости, он приступил к любимой теме. – Позвольте рассказать вам, уважаемая аудитория, как мы шли к этому результату, и как мы его добились.
– Всё ясно, – еле слышно пробурчала Грета. – А теперь желающие могут поспать. Так бы сразу и сказал.
Но последующая информация не только не дала уснуть мисс ван Мейер, но и поразила всех присутствующих до состояния шока…
– Как вы думаете, нас не разыгрывают? – взволнованно прошептала Эмили.
– Если страховая компания действительно заключит с нами договора на ту сумму, которую он озвучил… Похоже, что нет, – пробормотала Грета. Даже она, с её скептицизмом, была выбита из колеи.
Джон Хьюз обвёл аудиторию торжествующим взглядом. Эмили не удержалась:
– Вам не кажется, что он псих? – тихо спросила мисс Кенельман, наклонившись к уху Греты.
– Псих? – вздёрнула брови та. – А что, может быть… Но это только подтверждает его гениальность. Покажите мне хоть одного нормального гения! А судя по тому, что он нам здесь рассказал и показал… – Грета выразительно посмотрела на свою собеседницу. – Гением его можно считать с полным правом!
Эти слова добили Эмили окончательно.
Но кое-кого из присутствующих представленный материал, видимо, всё-таки не впечатлил – некоторые слушатели стали покидать аудиторию. Профессор провожал их взглядом, не выражавшим совершенно никаких эмоций. Впрочем, ушедших оказалось немного. Остальные принялись заполнять необходимые для участия в эксперименте бумаги. В их числе были и Эмили с Гретой.
– Они хотят знать, есть ли у меня в организме искусственные импланты, наполнители или инородные тела! – возмущённо зашипела мисс Кенельман. – С какой стати я должна им признаваться?! Это информация личного характера!
– Не хочешь – не пиши! – бормотнула Грета. Она старательно заполняла анкету, то и дело вытирая платком потеющие ладони. – Вон – таких, как ты, этот чувак отсеивает, не моргнув глазом.
Эмили поглядела в сторону профессора. Тот действительно тыкал пальцем в бумагу, принесённую одной из женщин, и указывал ей на дверь. Мисс Кенельман застыла, наблюдая за сценой. Червячок сомнения шевельнулся в её сознании. А может быть, всё-таки уйти? Она смотрела на удаляющуюся женскую фигуру, вслушивалась в затихающий стук каблуков… Ведь ещё не поздно, договор ещё не заключен, подписи не поставлены. Ещё можно от всего отказаться и вернуться…
Вернуться куда?
Эмили сидела, как истукан, с ручкой в руке. Она представила, как выйдет из этой комнаты, спустится на лифте вниз, сядет в метро… Как она приедет в свою квартиру, включит телевизор, сварит кофе, позвонит подруге Стефании… Как они обсудят события сегодняшнего дня… Стефания начнёт жаловаться на своего друга Раймонда, а Эмили поведает ей об отсутствии сексуальной жизни после чёртовых родов… А потом наступит другой, ничем не примечательный день, а за ним третий, четвёртый… Женщина посмотрела на лежащий перед ней лист анкеты и твёрдой рукой принялась заполнять все необходимые пункты.
Для участия в эксперименте были отобраны всего двенадцать человек – шесть мужчин и шесть женщин, по четыре представителя белой, негроидной и монголоидной рас. Все они были в возрасте шестидесяти лет и старше, в их организмах отсутствовали импланты и инородные тела. Каждый из участников получил страховку жизни и здоровья на один миллион долларов. Каждому было назначено явиться на следующий день по определённому адресу, к семи часам утра. Эмили Кенельман и Грета ван Мейер вошли в их число.
Вернувшись домой, Эмили не стала включать телевизор, варить кофе и звонить подруге Стефании. Ей едва хватило сил, чтобы добрести до кровати и завести будильник. Толком не понимая, что с ней происходит, женщина провалилась в глубокий сон.
Глава 3
Первым в расписании значился урок общения. Шарлин поёрзала на стуле из бархатного полигердалия и с тоской оглядела класс. Сегодняшняя настенная голография изображала радугу и была призвана повысить настроение учащихся. Но воспитанникам было всё равно, радуга на стенах или хмурое осеннее небо. Им хоть фабрику полигердальной мебели перед носом изобрази – каждый из них предпочитал проводить оставшиеся до урока минуты в своём виртуальном мире. Все, кроме Шарлин, сидели в кластерных очках. И только когда их кластеры одновременно выключились, оповещая своих хозяев о начале урока, подростки нехотя принялись выныривать в реальность.
Преподавательница общения мисс Дефоссе с приветливой улыбкой впорхнула в класс.
– Здравствуйте, мои дорогие ученики! – чётко проговаривая не только каждое слово, но и, казалось, каждую букву, провозгласила она. Её лёгкое, лазурно-синее платье с широкой юбкой отлично гармонировало с переливами голографической радуги.
Ответом ей была тишина. Подростки угрюмо молчали. Их было девятнадцать человек: девятнадцать хмурых лиц, девятнадцать пар глаз, равнодушно глядящих на стоящую перед ними женщину. Непонятные, странные характеры и души, всё ещё бродящие где-то в закоулках компьютерного пространства. За короткие сорок пять минут их надо было встряхнуть, вывести из оцепенения и заставить говорить.
– Нет, дети, так дело не пойдёт! – В голосе преподавательницы послышалась тень укоризны. – А ну-ка, давайте улыбнёмся! Почему вы такие серьёзные? Посмотрите: за окном голубое небо, ярко светит солнце, в классе у нас радуга. Вон какая цветная, красивая радуга! Давайте-ка посмотрим на радугу… Поставим её посреди класса…
Мисс Дефоссе подошла к окну, проделала в районе рамы некую манипуляцию, и радуга действительно переместилась в середину класса.
Девятнадцать пар глаз разом уставились на разноцветное коромысло, замаячившее у них перед глазами.
– Смотрим на радугу и улыбаемся! – скомандовала преподавательница. Видимо, она решила покончить с уговорами. – Все меня хорошо слышат? Смотрим и улыбаемся. Улыбаемся!
Подростки нехотя начали растягивать губы в улыбки.
– Улыбаемся! – внушала мисс Дефоссе. – Тот, кто к концу года не научится хорошо улыбаться, не будет допущен к экзамену.
– Хорошо – это как?! – выкрикнул кто-то из учащихся.
Преподавательница замерла, цепким взглядом всматриваясь в лица. Конечно, это был голос воспитанницы по имени Шарлин Вайлоу, кого же ещё? Вон она сидит, вызывающе вздёрнув подбородок. Не ребёнок, а… В общем, с ней одни проблемы.
– Хорошо – это значит правильно, – невозмутимым, менторским тоном пояснила женщина. – И предваряя ваш следующий вопрос, мисс Вайлоу, могу сказать, что правильно – это так, как требуют нормативные документы.
– А…. – открыла было рот Шарлин.
Мисс Дефоссе бросила на неё испепеляющий взгляд.
– Нормативные документы требуют, – продолжала она, упредив вопрос девочки, – чтобы рот был растянут не менее, чем на одну треть длины губ. Предпочтительно, чтобы был виден верхний ряд зубов. Поощряется, если проглядывает и нижний. Выражение лица, как минимум, должно быть вежливым, приветствуется радостная или счастливая мимика. Вам всё понятно, мисс Вайлоу?
Если бы сейчас девочка выдала ещё какую-нибудь дерзость, то точно была бы отправлена к директору. Шарлин интуитивно это почувствовала.
– Да, – покладисто ответила она. – Мне всё понятно.
Хватит с неё и вчерашних инцидентов.
– Ну, вот и славно, – кивнула мисс Дефоссе. – Итак, смотрим на радугу и улыбаемся. Улыбаемся! А теперь хором: «Здравствуйте, наша дорогая преподавательница!» Ну? Не слышу!
– Здравствуйте, наша дорогая преподавательница… – раздалось нестройное, многоголосое бормотание.
– Плохо. Улыбаемся, и на счёт «три»! Только не орать во всё горло. Громко, но ровным и спокойным тоном. Раз, два, три!
– Здравствуйте, наша дорогая преподавательница!
– Вот так намного лучше.
Мисс Дефоссе удовлетворённо вздохнула и обвела взглядом класс. Подростки, все, как один, таращились на радугу, растянув рты в искусственных, резиновых улыбках.
«Ну, ничего, к тридцати годам научатся делать всё по инструкции», – мысленно махнула рукой женщина. – «А сейчас и так сойдёт».
У Шарлин внутри всё клокотало. Она терпеть не могла эту дрессировку. Что может быть хуже принудительного улучшения настроения? Но пытка была ещё не закончена.
– А теперь время для мантры! – объявила мисс Дефоссе. – Кто-нибудь хочет зачитывать?
Желающих, естественно, не нашлось.
– Ну, смелее, – приглашала преподавательница. – Кто лучше всех помнит текст?
Ученики натянуто улыбались и молчали.
«Господи, память у всех куриная!» – раздражённо подумала женщина. – «Или это они из вредности молчат?»
– Ну хорошо, тогда зачитываю мантру снова я, – вздохнула она.
Мисс Дефоссе встала посреди класса, прямо под радужным коромыслом, сложила ладони, сцепив пальцы рук, и затянула:
– Мы живём в самой лучшей стране мира…
– Мы живём в самой лучшей стране мира…. – не стирая с лиц улыбки, в тон ей, нудно загудели подростки.
– Наше государство самое справедливое, щедрое и гуманное…
– Наше государство самое справедливое, щедрое и гуманное…
– Оно даёт нам кров, пищу и воду…
Шарлин спрятала обе руки под парту и нашарила на кластере кнопку включения. Только Спуни мог сейчас спасти её от этой скуки. Привидение не замедлило появиться, зевая спросонья. Протерев глаза, он поглядел на крышку парты над своей головой и понимающе подмигнул хозяйке. Девочка подмигнула ему в ответ, на её душе стало легче.
– Мы свободны в своих мыслях и высказываниях…
– Мы свободны…
* * *
Кластер на руке Эмили бесшумно завибрировал, оповещая, что она подъезжает к нужной остановке.
В центре Главного города не было такой удручающей пустоты и тишины, как на окраинах. Здесь работали офисы, ждали посетителей магазины, рестораны и развлекательные центры. По улицам, не спеша, передвигались улыбающиеся люди. Кто-то шёл пешком, кто-то ехал на сегвее. Людей было немного, совсем не те сумасшедшие толпы, которые текли по тротуарам двести лет назад. К тому же, все прохожие находились уже в почтенном возрасте и, в принципе, не могли создавать суету. Миссис Вайлоу огляделась по сторонам. Да, вокруг были только пожилые лица. Это и не удивительно: молодёжь сейчас находится на работе, детям вообще запрещено появляться в центре города – от них слишком много шума. Без дела гуляют по улицам лишь одни пенсионеры.
Тишина и покой считались самой большой ценностью не только Главного города, но и всей страны. Это были два основных, непоколебимых права человека, прописанных в Конституции и ревностно охраняемых правительством. Любой источник шума гневно и незамедлительно подвергался опале со стороны граждан государства.
Шумный наземный транспорт давно ликвидировали. К тому же, земные запасы нефти были почти исчерпаны, цена топлива зашкаливала за все разумные пределы. Автомобилей в городе не было. Товары в гипермаркеты доставляли по подземным путям в специальных электрических вагончиках. Для переездов в пределах городской черты жители пользовались метрополитеном, на короткие расстояния перемещались на сегвеях, по стране путешествовали на бесшумных самолётах или флаерах. Говорили, правда, что где-то, на окраинах всё ещё используют фургоны для перевозки младенцев из родильных домов в интернаты. Какое-то время назад миссис Вайлоу лежала в родильном доме, но ничего подобного не заметила. Хотя, может быть, ей тогда просто было не до этого… При воспоминании о родах Эмили содрогнулась.
Во всём городе давно сменили асфальт на робений. Ходить по этому покрытию было одно удовольствие. Он не был ни скользким, ни шершавым, на него не влияли погодные условия. Робений не трескался, не разрушался. Дождь или снег моментально впитывались в него, не образовывая ни луж, ни наледи, ни сугробов. Каблуки в него не проваливались и не стучали. Поверхность покрытия немного пружинила, чтобы человек меньше уставал при ходьбе. К тому же, робений красили во все цвета радуги, и краска никогда с него не слезала.