– Да с чего вы взяли все это? – воскликнула девушка возмущенно. – Алиса сказала, что уезжает, вот и все! Я впервые слышу, что она в Тарасове!
– Вот видите, вы сами сказали, что ваша подруга в городе, – тут же заметила я. – Не пытайтесь меня провести, я все знаю. Думаю, Наташа не обрадуется, если я скажу, что вы на пару дурили ее!
– Никого я не обманывала! – голос Лизы стал еще выше, она с трудом сдерживала свое негодование. – Что вам вообще от меня нужно? У меня нет времени на эти пустые разговоры, если вам нужна Алиса, так езжайте к ней и говорите с ней! Я здесь при чем?
– А при том, что Алиса пропала, – с нажимом проговорила я. – И где она, никому не известно. Возможно, с девушкой случилась беда, ее запросто могли убить или похитить. Вы – последняя, кто видел ее в живых. Если вы действительно дружили с ней, то должны сказать, когда и при каких обстоятельствах вы ее видели, что она собиралась делать, почему солгала Наташе. Или вам удобнее разговаривать в отделении полиции?
Я намеренно припугнула девушку, так как чувствовала, что она что-то скрывает. Наверняка Алиса попросила Лизу прикрыть ее перед Наташей и доверила ей своего коня. Возможно, девушку кто-то заставил сделать это, а потом и похитил. Как бы то ни было, Лиза была моей единственной зацепкой.
– Алиса пропала? – с удивлением в голосе переспросила Лиза. – Но… но я правда ничего об этом не знаю! Когда?
– Сегодня утром она не пришла домой ночевать, – пояснила я. Про похитителя не стала говорить – на всякий случай промолчала. – Ее родители места себе не находят, не знают, у кого дочь может находиться. Кроме вас, насколько я знаю, подруг у нее нет, Алиса девушка необщительная. Поэтому только вы можете помочь найти ее!
Лиза переминалась с ноги на ногу, потом поднесла руку ко лбу. Словно не решив, что за жест она собиралась сделать, потрогала свою косу, потом опустила руку. Посмотрела на меня растерянно, почти что испуганно.
– Как такое могло случиться… – пробормотала она. – Даже подумать не могла, что Алиса пропала. Честно, я не знаю, где она может быть. Я сама удивилась, когда она сказала, что некоторое время не сможет посещать конюшню и заботиться о Янтарике. Я подумала, у нее какие-то проблемы, в которые она не хочет ввязывать своих родителей, а потому и соврала Наташе про отъезд. Я не лезла к Алисе в душу – она сама бы рассказала, если бы хотела. Конечно, мне не нравилось, что она бросает своего коня, так ведь не делают. У лошади должен быть один хозяин, если ее не хотят испортить. Знаете, что вытворяют на ипподроме прокатные кобылы? Я их зову «клячи». Животные в этом не виноваты, их люди испортили, да оно и понятно. Инструкторы за деньги сажают любого человека на лошадь, и не важно, умеет он ездить или нет, главное, чтобы доллары платил. А в результате лошадям отбивают спины неумелым галопом, делают их тугими на рот из-за того, что вечно натягивают на себя поводья… По мне, если уж решил завести лошадь, так сам работай с ней, а не перекладывай эту задачу на других. Я сказала Алисе, что ничего хорошего из этого не выйдет, если я буду ездить на Янтаре. Или даже Наташа, несмотря на то что она очень опытный наездник. Но лошадь-то не собираются отдавать в прокат, зачем приучать коня к другим? Алиса сказала, что все понимает, но у нее трудности, и попросила меня не выдавать ее. Мы с ней раньше очень дружили, поэтому я согласилась не рассказывать Наташе правду. Но я не думала, что Алиса пропадет. Я надеялась, она уладит свои проблемы и вернется и все будет как раньше.
– Неужели вы не поинтересовались, какие у Алисы проблемы? – удивилась я. – Вы же подруги, обычно близкие друзья делятся друг с другом всем.
– Ну, как вам объяснить, – замешкалась Лиза. – Мы подруги, это верно. Но не такие, как принято считать – мы, например, никогда не ходим на какие-то вечеринки, как наши одноклассницы. Не устраиваем пикников, не выбираемся вместе на отдых. Мы встречаемся с Алисой только на конюшне, и все. У нас только один общий интерес – лошади, поэтому Алиса вполне могла не посвещать меня в детали своей личной жизни. Не поверите, но я даже не знаю, есть ли у нее парень. Мне кажется, что нет – Алиса, как бы это сказать… Она никого не впускает к себе в душу. У нее поэтому проблемы с друзьями, точнее, их и вовсе нет. Она не стремится поддержать разговор, всегда молчит. Мы с ней и общаться-то не сразу стали – поначалу приезжали вместе к Наташе, потому что у меня своя лошадь, у Алисы – своя. А потом стали немного общаться – в основном советами обменивались. Ну и обсуждали магазины конной упряжи, где что купить, какой вальтрап лучше… У нас ведь у каждой своя амуниция, даже скребницы для каждой лошади свои. У Наташи стараемся ничего не брать, чтобы ее не напрягать и себя в долгу не чувствовать. Она наш общий наставник плюс ко всему арендодатель денников. Не подумайте, что у нас плохие отношения с ней – наоборот. Но как-то и Алиса, и я решили, что для наших лошадей у нас все будет свое, личное. Вот и завязалась такая дружба своеобразная… Не знаю, если бы мы не встретились с Алиской здесь, на конюшне, то вообще пересеклись бы когда-нибудь? Уверена, что нет. У меня родители ведь тоже не бедняки, это я без хвастовства говорю. Да и легко догадаться: свою лошадь завести – это немалые деньги нужны. Мало купить, а содержать как? Аренда, корма, амуниция, ветеринар… Короче, если не зарабатываешь солидные деньги, и не мечтай о таком. Я хоть и пытаюсь найти подработку, чтобы от родителей не зависеть, пока ничего не получается. Учеба, конюшня… Поэтому приходится смириться, что обеспечивают меня мать с отцом, но одно могу сказать – деньги я не просаживаю, алкоголь или сигареты на дух не переношу, тусовки вообще презираю.
Мне показалось, что девушка оправдывается передо мной. Я внимательно посмотрела на Лизу. Богатого человека видно издалека – по дизайнерской одежде, стильной прическе, ухоженной внешности. Но если бы я не знала, что у Лизы своя лошадь и обеспеченная семья, то ни за что бы не догадалась, что она из богатых. Джинсы самые обычные, да такие разве что в секонд-хендах покупают. Рубашка тоже потрепанная, совсем не модная, молодежь подобную одежду сейчас не носит. Волосы некрашеные, заплетены собственноручно, украшений – никаких. То ли это рабочее обмундирование девчонки, то ли она всеми силами пытается выглядеть, как все, небогато. Стесняется, что ли, своих обеспеченных родителей? Вон как объясняет, что лошадь у нее своя, но она пытается работать, как будто недовольна собственным богатством. Да, странная девочка, что тут скажешь… Другая бы пользовалась родительскими средствами, одевалась бы в самых модных магазинах или шила одежду у известных дизайнеров. А Лиза совсем другая, или это только показное? Может, она хочет казаться не той, кем является на самом деле?
А может, это просто комплексы, которых так много у подростков и у людей, не вступивших в пору зрелого возраста. Кому-то не нравится собственная внешность, кто-то переживает из-за отсутствия денег, а кто-то – наоборот, из-за того, что их некуда девать. Наверно, у Лизы не так много друзей, и она считает, что с ней общаются только из-за благосостояния ее родителей. Ну да не имеет значения, что и почему не так у этой девушки – я выяснила одно: похоже, она не знает, где находится Алиса. По крайней мере, у меня нет поводов подозревать Лизу в том, что она что-то скрывает. На первый взгляд ей это незачем делать, если, конечно, она рассказала правду про свою дружбу с пропавшей дочкой Сафроновых. Хотя… А что, если Лиза вздумала устранить Алису из-за зависти? Ведь у подружки такой породистый конь, араб, может, Лиза вздумала себе забрать еще одну лошадь? А говорит Наталье, что не может отработать Янтаря из-за усталости и недостатка времени, только потому, что хочет избежать подозрений?
Я внимательно посмотрела на девушку и поинтересовалась:
– А вы давно купили себе лошадь? Я имею в виду Стрелку?
– Да, два года назад, – тут же отозвалась Лиза. – Стрелка мне сразу понравилась. Она классная, вообще лошадка без проблем. Знаете, я ее «диванчиком» называю – на нее сядешь и спокойно едешь, хоть строевой рысью, хоть учебной, хоть галопом. Она вообще – тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, – курорт, а не кобыла. Конечно, плохо, что я так привыкла к Стрелке – мне сложнее управляться с Янтарем. Он тоже вроде ничего, но рысь у него другая, он частит сильно. А если разгонится где-нибудь в полях, так вообще швейная машинка. Уж на что я считаю себя опытной наездницей, но иногда с ним трудно управиться. Порой не знаю, как мне самой двигаться и какое положение тела занять, чтобы и из седла не вылететь, и спину лошади не отбить. Короче говоря, с Янтарем должен работать один хозяин, который к нему привык и знает его повадки. Честно говоря, я с нетерпением все ждала, когда Алиса приедет: я и так устаю, потому что не только на лошади езжу, но и Наташе помочь стараюсь. Пони иногда выгуливаю, на Стрелке стараюсь два часа поскакать, чтобы у нее дури в башке не появилось. А потом еще Янтарь со своей «швейной машинкой», то еще удовольствие. Вы только Наташе не говорите, ладно? Она ведь считает меня энерджайзером, на одной лошади погоняла, потом – на другой… А я взяла в привычку халявить – после Стрелки Янтаря на корде работаю, и будет. Но надо и под седлом его гонять, а то совсем отвыкнет конь от всадника.
– А Стрелка – породистая лошадка? – полюбопытствовала я.
Лиза задумалась.
– Ну как сказать, – пожала она плечами. – Если вы имеете в виду, чистокровка она или нет, то, скорее всего, нет. У каждой лошади же куча всего понамешано, так и не определишь. Были у нее в крови и орловские рысаки, это я точно знаю. Может, упряжные тоже, может, что-то от тяжеловоза досталось. Это надо в предках Стрелки копаться, чего я никогда не делала. Или догадываться по ее внешнему виду и манере поведения. Она спокойная, рысь хорошая – значит, есть и полутяж, и рысистая. Галоп тоже прекрасный, а еще Стрелка не бесится, очень уравновешенная. Ничего не пугается, что тоже плюс. Ей без разницы, пакет ли шуршащий по дороге встретится, или грузовик проедет – даже ухом не ведет. Могу сказать, мне жутко с ней повезло – даже не думала, что так будет, когда ее покупала.
– И вам не было завидно, что у Алисы – чистокровный араб? – Я придала голосу нотки удивления.
Лиза тоже удивилась, потом сказала:
– Да мне-то какая разница? Я ж не на выставки Стрелку вожу, мне хоть кто она будет, все равно. Главное – характер, а Стрелка – самая лучшая лошадь в мире! Я с ней никогда не расстанусь, это моя любимая лошадь! Кроме нее, мне никто не нужен, и она тоже меня любит!
Да, видимо, Лиза нисколько не завидует Алисе – вон как она рассказывает про свою лошадь. Следовательно, у нее нет причин устранять подружку – Янтарь Лизе не нужен, в искренности слов девушки я уже не сомневалась. Более того, подруга Алисы ждет с нетерпением, когда та сможет ездить на своем коне, а значит, Лиза не имеет отношения к исчезновению Сафроновой.
– Когда вы в последний раз видели Алису? – полюбопытствовала я.
Девушка нахмурилась.
– Ой, я точно не могу сказать… Может, недели три назад, а то и больше. Когда она в последний раз сюда приехала, сказала мне, что некоторое время не сможет появляться на конюшне, и просила присмотреть за Янтариком. Я тогда не знала, что она пропадет надолго, но сказала, что ни я, ни Наташа Янтарю хозяйку не заменим. Честно говоря, я разговаривала с Алисой немного резко – ведь такое поведение с ее стороны было несерьезным и легкомысленным. Я не понимаю, как так можно – бросить свою лошадь. В общем, меня это немного вывело из себя. Я ведь считала, что Алиса относится к Янтарю так же, как я к Стрелке или Наташа – к Бабочке, что для нее свой конь – это нечто большее, чем домашнее животное и тренажер или средство передвижения. Трудно объяснить, да вы и не поймете, наверно, но лошадь для меня – это самый близкий друг, который меня никогда не предаст и не оставит. Я нужна Стрелке, а она нужна мне. Я никого так сильно не люблю, как ее. Даже родители для меня отходят на второй план, потому что они не понимают порой меня, а порой просто не слышат. Им я не нужна так сильно, у них – своя жизнь. И только у нас со Стрелкой – одна жизнь на двоих. Думаю, так будет всегда, и это хорошо. Мне не нужны другие люди, и никакие проблемы не станут для меня выше, чем моя Стрелка.
– Надо же, какие у вас с ней отношения! – удивилась я. – А как ваши друзья относятся к вашему… увлечению?
– А никак, – пожала плечами Лиза. – Я же говорила вроде, у меня друзей нет. Точнее, я общаюсь только с родителями, Наташей, ну и Алисой. Вот и все – в школу я ходить не люблю, хотя она «понтовая», там одни обеспеченные учатся. Меня от них тошнит: у девчонок один интерес – шмотки да обувь. И вечеринки в клубах. Как будто, кроме этого, в жизни нет ничего хорошего. Ну и конечно, курорты летом. Вечно выкладывают в сетях свои фотки – где они были. Стандартная фотография – пляж, море, какая-нибудь красотка в купальнике и с коктейлем пинаколада в руках. А весной этой совсем с цепи сорвались, только и разговоры что о платьях на выпускной. И о чем, вы думаете, мне с ними разговаривать? У меня все вещи лошадьми пропахли, и некоторым это не нравится. Одна одноклассница, помню, как-то спросила меня, какими я духами пользуюсь. Я сперва не поняла, сказала, что забыла марку. А она мне так деликатно, с улыбочкой, говорит: «Купи себе Jar Parfums Bolt of Lightnings, они тебе понравятся – вроде букет запахов тертой смородины, свежескошенной травы и сломанных веток. Можно заказать в интернет-магазине, они продаются только в Париже, но духи супер. Заодно и запах перебьешь свой!» Мне так обидно стало, описать не могу. Нет, как будто я бомж какой-то – шляюсь по помойкам.
– И что вы ответили? – поинтересовалась я.
Лиза хмыкнула.
– А ничего. Поставила эту дуру на место. Говорю – сама себе духи заказывай, у меня самый любимый запах – это лошадиный. Чем восемьсот долларов за флакон какой-то химии отдавать, я лучше себе седло закажу для выездки. Оно самое удобное – и Стрелке под ним комфортно бегать. Ну да это я к тому говорю, что в классе меня считают белой вороной. Сперва девчонки все спрашивали, а как это – на лошади ездить и можно ли делать фотосессии, одна даже сказала, что хочет сфотографироваться в бальном платье верхом. Типа того, сколько хочешь за то, чтобы арендовать Стрелку для фотосессий. Ну, я сразу отшила ее – говорю, Стрелка бешеная лошадь, она никого близко, кроме меня, не подпускает. Послала ее на ипподром или на другую конюшню – пусть там фотографируется. Еще не хватало, чтобы какая-то кукла разукрашенная на мою Стрелку садилась! Та моя одноклассница обиделась сразу, начала за спиной моей всякие сплетни разводить. Вспоминать противно.
– Да, тяжело вам приходится, – сочувственно проговорила я. Лиза закивала – похоже, для нее это была больная тема.
– Вы даже представить себе не можете, что про меня в школе говорят! – заявила девушка. – Что я ненормальная, сумасшедшая… Все мне пытались внушить сперва, что я должна непременно на фитнес записаться – мол, похудеть мне надо. Типа того, на модель я совершенно не похожа, на людях мне должно быть стыдно появляться, потому что все девушки моего круга – худые и стройные, а я как бельмо на глазу. Я на это сказала, что мне абсолютно наплевать на то, как я выгляжу, а все эти современные стандарты красоты пусть засунут себе в… Ну, понятно куда. Потом что у меня нет парня – это вообще нонсенс. Раз я ни с кем не встречаюсь, значит, я лесбиянка, страдающая зоофилией, и асексуал в одном лице. Ну это нормально, по-вашему? Нет, я все понимаю, но почему попросту нельзя оставить меня в покое? Зачем всю эту грязь развозить? Они уже нас с Алиской записали в любовницы – вроде как мы с ней встречаемся. Вообще жесть какая-то! Я сначала возмущалась, говорила, что это все бред собачий, но оттого только хуже стало. Кристинка, та девка, которая мне духи советовала, вообще стала спрашивать, в какие клубы для лиц с нестандартной сексуальной ориентацией мы с Алиской ходим. После этого я несколько дней школу прогуливала – не хотела появляться среди этих акул. Но пришлось – классная домой позвонила, родители заставили на уроки ходить. Пригрозили, что, если буду пропускать занятия, мне запретят ездить на конюшню. Подумали, что я из-за Стрелки учебу забросила. Ну не объяснять же им, что я не имею ничего против учебы, просто неприятно мне находиться полдня с людьми, которые меня в лесбиянки записывают и всячески меня унижают! Пришлось стиснуть зубы и ходить в школу. Скорее бы окончить ее…
– Мне кажется, одноклассницы просто вам завидуют, – предположила я. – Вы очень увлечены своим делом, я имею в виду лошадей, вот они и видят, что вы человек более серьезный, чем они, потому и пытаются всячески вас уязвить.
– Да я сама это понимаю, – кивнула Лиза. – Только мне от этого не легче. Я же человек, а не робот, мне тоже обидно бывает. Да кому приятно, когда его грязью поливают? Сомневаюсь, что к этому можно привыкнуть. Вот и получается, что Наташина конюшня – моя единственная отдушина, место, где никто про меня ничего плохого не думает и не говорит. Стрелка меня любит, Наташа тоже хорошо относится ко мне. Я решила, что после школы поступлю в ветеринарный колледж, а после буду работать у Наташи в ветеринарной клинике. Родители, понятное дело, про это не знают. Скажи я им, такой скандал поднимут, подумать страшно. Они ведь хотят, чтобы я престижную профессию получила, на худой конец – иностранные языки пошла изучать. Чтобы потом за границу уехать. Но мне об этом думать тошно – а как я Стрелку оставлю? Да не будет такого никогда в моей жизни!