Я выпрямилась, цапнула со стола угощение, спокойно откусила и, жуя, повернулась к Лаврентьеву. Тот, глянув на меня, подавился и, закашлявшись, посмотрел на дочь. Маргарита, откровенно улыбаясь, переводила взгляд с отца на меня, явно наслаждаясь и своим художеством, и реакцией мужчины. Лев Сергеевич, с трудом откашлявшись, положил недоеденный пирожок на тарелку и прохрипел:
– Замечательный макияж, Любовь Алексеевна! Индейцы бы позавидовали вашему «луку».
– Оставим индейцев в их вигвамах, – спокойно произнесла я и шагнула к Лаврентьеву. – Меня больше интересует, как вы сейчас поступите.
– Как поступлю? – взгляд босса стал колючим, в тоне появилась ирония. – Мне научить вас умываться по утрам?
– С этим сама справлюсь, – бесстрастно парировала я. – А вам для начала стоит попробовать донести до ребенка, что разрисовывать лица гостей без их согласия неправильно.
– Я плачу вам за воспитание ребенка, – помрачнел хозяин дома.
– Не за воспитание, – я сделала еще шаг и, сжав кулаки, смело посмотрела на него снизу вверх, – а за организацию досуга и помощь в познании окружающего мира. А воспитывают детей только их родители, причем исключительно собственным примером. И ни за какие деньги вам не удастся купить это. Рано или поздно вам придется обратить внимание на девочку и стать ей отцом.
– А я ей кто, – прорычал Лаврентьев, – мама?!
– Тот, кто покупает живые игрушки, чтобы не заниматься ребенком самому, – не отступала я, хотя от выражения, которое появилось на лице мужчины, хотелось убежать и запереться в подвале. – Маргарита изо всех сил пытается обратить на себя внимание отца, но он лишь выбрасывает сломанную куклу и нанимает новую. До каких пор это будет продолжаться?
– А это не вам решать, – холодно проговорил Лаврентьев. – Вы здесь всего на месяц. И, если не хотите вылететь раньше, занимайтесь своим делом и не лезьте туда, куда не положено.
– Ого, – улыбнулась я. – Не лезть куда не положено? Решили поиграть в Синюю Бороду?
Ясно, что Лаврентьев не собирается вмешиваться, поэтому я решила, что, если хочу выжить в этом доме и не подвести ректора, с этого момента изменю все сама! Воспитание дочери стоит начать с перевоспитания ее отца.
– Кстати, я оценила вашу шутку про индейцев и лук, – лукаво проговорила я и, взяв с полочки забытые Маргаритой фломастеры, снова посмотрела на босса. – Но вы упустили из виду, что там, где есть лук, есть и стрелы!
И одним движением освободила фломастер от колпачка да несколько раз мазнула Лаврентьева по тщательно выбритому подбородку, оставив на коже синие полосы. Лицо босса удивленно вытянулось, а я хмыкнула:
– Ну как, приятно ощутить себя на моем месте? Я индеец, а у вас – синяя борода!
– Упс, – услышала я веселый голосок Маргариты. – Фломастеры-то несмываемые.
В кухне на минуту установилась такая тишина, что стал слышен скрип зубов мужчины. Мне даже показалось, что он похож на тиканье бомбы замедленного действия.
– Несмываемые? – с обманчивым спокойствием уточнил босс и наградил меня таким взглядом, что захотелось провалиться сквозь пол прямиком в подвал и прикинуться там столбиком.
Но я не могла позволить себе сбежать. Я же психолог! Пусть и без корочек. Все равно обязана разрулить любую ситуацию, объяснить людям, в чем их ошибки и как их решить. Покосилась на белое от ярости лицо Лаврентьева, оттенок которого так хорошо гармонировал с синим фломастером. Боюсь, в этот момент из босса не выйдет благодарного слушателя.
– У меня встреча с акционерами через сорок минут, – наседая на меня, прошипел Лев Сергеевич. – Делайте что хотите, но если через три минуты ваше художество все еще будет у меня на лице, то я…
– Уволите меня? – обреченно спросила я.
И горько вздохнула: что же, это было предсказуемо. Не сегодня, так завтра. Я и сама понимала, что у меня не хватит ни знаний, ни опыта, чтобы задержаться там, где сдались профессионалы. Выходит, прощай море, дети и «Ласточкино гнездо»? Нет, рано паниковать! Надо позвонить Толику. Может, друг порадует меня хорошими новостями? Вдруг удастся спасти хоть часть диплома, и я успею подготовиться к защите? Если ректор не станет «топить» за то, что не выполнила его просьбу.
И одно, и второе, и третье было из части фантастики, но все же хоть какой-то надеждой. А вот в злом прищуре Лаврентьева я уже не видела ни единого шанса на благополучный исход.
– Ну уж нет, – прошипел босс, продолжая надвигаться на меня, – вы так легко не отделаетесь!
– Не надо, – испуганно отступила я. – При ребенке не смейте… Вы же отец!
– Вы о чем? – застыв камнем, нахмурился Лев Сергеевич и нервно скривился. – Вы что придумали?! Я не трогаю женщин!
– Тогда что вы хотите? – хорохорясь, уточнила я, но голос предательски дрожал.
– Вы поедете со мной! – хищно ухмыльнулся мужчина. – Все будут смотреть на вас, и пару черточек на моем лице никто не заметит!
– Ура! – вскочила с места Маргарита и запрыгала вокруг нас с криками: – Папа берет нас на работу! Ура!
Я сглотнула подкативший к горлу ком – вот ни разу не «ура»! – и вдруг вспомнила, как именно стерла с компьютерного диска запись перманентным фломастером. Схватила Лаврентьева за руку и потащила за собой.
– Скорее!
От выделенных трех минут остались две, а мне очень не хотелось служить у босса еще и клоуном. В своей комнате быстро осмотрелась и, усадив работодателя на стул, вытянула ящик из шкафа и вывалила содержимое на все еще мокрую после пенной атаки кровать. Отыскав пластиковый пузырек, щедро намочила жидкостью из него ватный диск.
– Что это? – отшатнулся босс. – Жуткий запах!
– Средство для снятия лака для ногтей, – объяснила я.
– Вы издеваетесь? – Мужчина резко поднялся. – Я опаздываю на важное совещание, а вы решили ноготками заняться?
Я толкнула ладонью его в могучую грудь, принуждая снова сесть.
– Начальство не опаздывает, а задерживается. – Склонилась и, посмотрев с улыбкой в его глаза, попросила: – Доверьтесь мне.
– Довериться Чингачгуку с огненной водой в руках? – съязвил босс и покачал головой. – Я не самоубийца!
Я же, молча обхватив его крепкую шею одной рукой, нетерпеливо начала тереть синий подбородок смоченным в жидкости ватным диском. Следы фломастера медленно растворялись, и я улыбнулась:
– Что и требовалось доказать! – Рассматривая гладкую кожу мужчины, приблизила свое лицо к его. – Почти ничего не видно.
И тут наши взгляды встретились. От серебристых искорок, пляшущих в серых омутах глаз Лаврентьева, у меня перехватило дыхание. Сердце забилось быстрее от понимания, что я и этот красивый одинокий мужчина сейчас в комнате одни. И пусть я сказала, что он мне совсем не нравится, может все же…
– Должен сказать, – низким хрипловатым голосом прервал затянувшуюся паузу Лев Сергеевич, – что вы… – Он замер на мгновение и тихо рассмеялся: – Выглядите просто ужасно! А пахнете еще хуже. – Резко поднялся и, дотронувшись до щек, скривился: – А теперь и я. – Глянул на часы, стоимость которых была равна автомобилю. – Опаздываю.
– Папа! – влетела в комнату Маргарита. Она покружилась перед нами в желтом кружевном платьице. – Я красивая?
– Красивая, – снисходительно улыбнулся Лаврентьев.
– Тогда поехали скорее. – Девочка потянула его за руку.
– Нет, Маргарита, мне некогда с вами возиться, – осадил он дочь и тут же сменил тон: – Няня организует тебе досуг. – Посмотрел на меня и саркастично усмехнулся: – Это же ваша работа? Прогуляйтесь по магазинам. – Вынул портмоне и, вытащив пластиковую карточку, протянул мне. – Купите и себе что-нибудь, Любовь Алексеевна. Конечно, образы индейца и привидения весьма забавны и расширяют кругозор ребенка, но не забывайте, что не только отец должен подавать достойный пример, но и няня. Рано или поздно вам придется стать взрослее.
И, развернувшись, он быстро покинул комнату. Маргарита побежала за отцом. Я же посмотрела на карточку в своих пальцах и покачала головой: а босс у меня мстительный. И еще неизвестно, кто кого перевоспитывает. Подняла глаза и, столкнувшись с собственным отражением, испуганно выронила кредитку. А у девочки явно есть художественные задатки! Уныло покосилась на бутылочку с жидкостью для снятия лака: боюсь, этого не хватит, чтобы убрать с лица картину а-ля Пикассо.
Глава 4
– Что это у тебя? – кивнул Пашка, указывая взглядом на лицо Лаврентьева. – Дочка постаралась?
– Не поверишь, – усмехнулся Лев и потер подбородок.
Видимо, няня не до конца оттерла следы фломастера. Или он убежал раньше, чем она закончила. Но оставаться на месте он не смог. Да и кто бы удержался? Смотрит на его лицо, глаза голубые, бездонные. Ротик розовый приоткрыт от усердия, и так близко, что стоит чуть податься вперед, и касаться его губ будет не ее легкое дыхание, а нежная кожа. Разукрашенная несмываемыми фломастерами Маргариты.
Мужчина с силой захлопнул папку и сурово посмотрел на зама.
– Ты издеваешься? – рыкнул он. – И это все твои предложения? Я вчера четко написал, что от тебя требуется. Будешь лениться – подумаю о замене.
– Ага, конечно, – нагло усмехнулся Пашка. – Интересно посмотреть на кастинг. – Взглянул на Лаврентьева и приподнял брови. – Кто еще тебя выдержит больше суток, дружище?
– Нет, ты точно нарываешься на увольнение, – рассмеялся Лаврентьев, но тут же вздохнул. – Паш, соберись. Я только что с трудом выдержал битву, но это лишь первая волна. Акционеры рвут и мечут.
– Я их понимаю, – ухмыльнулся Павел. – Наверняка все уже придумали, куда лишний миллиончик потратить, а тут Лаврентьев вильнул хвостом и решил забраться еще выше. За счет их процентов. Многие ощутили себя обманутыми.
– Мое решение верное, – мрачно проговорил Лев. – Через пару лет прибыли возрастут.
– Не сомневаюсь, – дружески хлопнул его по плечу Паша. – Но кому-то совсем не улыбается ждать эти два года.
А Лев почему-то вспомнил, как вчера няня так же хлопнула его по плечу, и мягко улыбнулся. Оригинальная девушка! Павел тут же насторожился:
– Не нравится мне твой похотливый взгляд. А ну рассказывай, что придумал. Чую, реструктуризацией дело не ограничится.
– Какой-какой взгляд? – угрожающе переспросил Лаврентьев.
– Прости за резкое слово, – обезоруживающе улыбнулся друг. – Но оно короткое, емкое и дает понять, что ты не сдашься. Сразу видно, что ты заметил цель и решил во что бы то ни стало ее добиться. Еще и про битвы заговорил. Колись, что задумал! Перекупишь акции и проведешь чистку рядов? Или замахнулся на слияние, чтобы оставить акционеров с носом?
Но Лев думал не о корпорации. Он смотрел на друга и размышлял о его словах. Павел, конечно, балабол, но у него есть замечательное свойство – чуйка. Совершенно магическим образом он улавливал подводные течения, видел истинные намерения людей, что не раз помогало в бизнесе. Потому Лаврентьев и терпел его непростой характер, хоть и грозился уволить зама по пять раз на дню.
И сейчас он надеялся, что Павел увидел в плане потенциал. Значит, все получится, и идея провернуть небольшую аферу с маркетинговым отделом выльется в большие перемены для корпорации. Положительные перемены. Да, именно так. Больше всего Лаврентьева занимала проблема маркетингового отдела, а вовсе не разукрашенное лицо няни.
Но он все равно улавливал черты девушки в линиях проекта, который принес на утверждение проектировщик, да и духи главного бухгалтера чем-то напомнили те, которыми пользовалась Люба. Подписывая документы, мужчина строго проговорил:
– Смените парфюм, Анастасия Витальевна. Вам уже не двадцать лет, чтобы пользоваться масс-маркетом.
– Это же «Гуччи», Лев Сергеевич, – обиделась женщина и пригладила на внушительной груди вишневого оттенка пиджак. – Под костюм этого же бренда.
– Значит, на вас звучит дешево, – холодно ответил босс.
– Хорошо, я их сегодня же выброшу, – жалко улыбнулась Анастасия Витальевна и, часто заморгав, забрала папку с подписанными документами.
Она выскочила из кабинета, едва не сбив входящего Павла. Зам растерянно оглянулся и иронично произнес:
– Главбухша вылетает из офиса босса в слезах? Классика! – Подошел к столу и протянул телефон. – Тут тебя спрашивают.
– Кто? – не отвлекаясь от сводок, уточнил Лаврентьев.
– Говорит, няня твоя, – ухмыльнулся друг и подмигнул: – Не знал, что это теперь так называется, малыш.
– Няня Маргариты, идиот, – рыкнул Лев и взял телефон. – А почему она звонит тебе?
– Спроси сам, – пожал плечами зам. – Давай доделаю пока.
Босс поднялся, а Павел уселся на его место и продолжил просматривать сводки. Лев, наблюдая за тем, как друг делает пометки, прижал сотовый к уху:
– Лаврентьев.
– Лев Сергеевич, – голос няни прозвучал взволнованно, – извините, что звоню на номер вашего заместителя, но ваш телефон не отвечает.
Мужчина обошел стол и поднял свой сотовый. Так и есть: после совещания забыл включить звук. Заметив десять пропущенных звонков, нахмурился. Какая настойчивость! Проговорил нетерпеливо:
– Любовь Алексеевна, давайте все вопросы решать дома. Что бы ни натворила Маргарита, разбирайтесь сами. Не отвлекайте меня по пустякам.
– А если пропала ваша дочь, это тоже пустяк? – с трудом сдерживая дрожь в голосе, уточнила девушка.
– Что?! – взревел Лев, желая придушить няню. Ладони вспотели, казалось, воздуха стало мало. Рванув узел галстука, он спросил: – Как?
Выслушав сбивчивый рассказ, приказал оставаться на месте и глянул на Павла. Тот тут же прикрылся одной из папок.
– Ты в курсе, что в наше время не принято убивать гонца, принесшего плохую весть? – ехидно спросил зам, но тут же улыбка сползла с его лица. Павел сухо уточнил: – Что случилось?
– Эта… – Лаврентьев едва сдержался, чтобы не нарушить собственное правило не выражаться на работе. Грозно прорычал: – Моя новая няня умудрилась потерять Маргариту!
– Я с тобой, – тут же вскочил Павел.
– Зачем? – остановился у двери Лев.
– Хотя бы для того, чтобы спасти тебя от тюрьмы, а несчастную няню от безвременной кончины, – усмехнулся друг.
Пашка утянул Лаврентьева к своей машине, уговаривая, что так будет быстрее.
– Быстрее, да, – мрачно подтвердил босс, – на тот свет. Мне, знаешь ли, нет резона с этим спешить. У меня дочь!
– Которая пропала, – ввернул Пашка и усадил его на переднее сидение своего спорткара. – И черный плащ… то есть черный порш спешит на помощь!
– Позер, – невесело хмыкнул Лев и набрал няню. – Нашли?
Любовь Алексеевна лишь фыркнула и отключилась. Лаврентьев посмотрел на телефон так, словно тот превратился в жабу, потом в принцессу, снова в жабу и, квакая, ускакал в закат.
– Что?! – взревел он и нажал на повтор вызова, но няня не отвечала.
– Похоже, я не зря поехал, – косясь на друга, ухмыльнулся Павел. – Сейчас прольется чья-то кровь!
– Ты все шутишь?! – тихо, но с угрозой спросил Лев и придавил зама тяжелым взглядом. – У меня дочь пропала! А эта…
Сжал челюсти и шумно выдохнул. Снова попытался связаться с няней, но в трубке лишь раздавались длинные гудки. Лаврентьев стукнул кулаком по панели, и Паша воскликнул:
– Моя «Карина» не виновата, что у тебя проблемы, друг! – поддел Павел: – А ведь до сих пор ты не был замечен в жестоком обращении с женщинами. Я в предвкушении!
– Твоя «Карина» не женщина, а машина, – буркнул Лаврентьев.
– Да я о несчастной нянечке, – выруливая на трассу, улыбнулся Паша. – Интересно, задушишь ты ее, словно безумный Отелло, или закусаешь, как Дракула?
– Я тебя сейчас покусаю, – нахмурился Лев, – если не перестанешь нести чепуху. За дорогой следи, юморист.
Он вдруг понял, что друг пытается его поддержать: криво и в своей раздражающей манере, но хотя бы в благодарность за попытку не стоит его убивать. А руки чесались кого-нибудь задушить. Мысли метались, решения зрели одно чуднее другого. То хотелось немедленно вызвать полицию да позвонить знакомому полковнику, чтобы задействовать ОМОН, то вытащить с экзамена Генку, чтобы сам прибил эту горе-няню, то заплатить пару миллионов, чтобы по всем каналам крутили фотографию Маргариты с просьбой вернуть за вознаграждение.
Но мужчина понимал, что рано. Сначала нужно точно узнать, что произошло, а потом уже поднимать на уши весь город. Маргарита могла нарочно прятаться от няни в ближайшем кафе и играть в телефон…