Нет, лучше об этом не думать.
Ну, Старый Дьюк, ну хитрец! Только в одном он просчитался – я очень справедливый и благодарный человек. Уж я его отблагодарю, от всей своей широкой славянской души! Не зря же подстраховался с Адонисом…
– Что это значит? – недоуменно спросил Линдсей.
– То, что меня просто подставили, малыш. Давай бегом к Дьюку, он наверняка сейчас ополчение из администраторов набирает. Я тут разберусь и без тебя.
Но парень даже с места не сдвинулся.
– Линдсей, это приказ!
– Да, сэр, – понурившись, он побрел в сторону выхода.
Мне нравился этот наивный мальчишка, и не хотелось становиться причиной краха его карьеры.
– Может, я тоже пойду, – предложил Алехандро. – Спокойно допью свой бухито в изоляторе…
– Нет, – огорчил я его. – Ты нужен мне здесь. В случае чего скажешь, что я грозил тебе вот этим пистолетом. А теперь слушай…
Тщательно проинструктировав хакера, я направился в арсенал. По дороге туда на связь со мной вышел Адонис.
– Дорогой, я поговорил с Дойлом! – завопил он мне в ухо. – Он утверждает, что пистолет, прежде чем хрустнуть в железной хватке андроида, действительно был плазменным. Более того, он уверен, что это маломощная укороченная модель, какую носят наши внутренние войска. И что самое интересное, парень держал его впервые, это сразу было видно! Но даже у профессионала, Дойл клянется, нет шанса против этих молниеносных бестий!
– Передай ему мою глубокую благодарность, а когда Дойл заметит, что благодарность в стакан не нальешь, скажи, что я, Эндрю Громов, обещал поставить ему бочку пива, когда все закончится. Да, и соедини меня с Дьюком.
Что ж, теперь многое встало на свои места. Белых пятен ещё хватало, но уже ясно, что я двигаюсь в правильном направлении.
– Прием, Дьюк сейчас не может ответить, – это был Уоррен. – Но я могу ему передать…
– Тогда передай, если он хочет освободить заложников, то пусть пришлет яйцеголовых в апартаменты для заседаний Д-7А. Это на уровень выше госпиталя, если ты забыл. Запомни, ученые мне нужны все пятеро! И еще хорошая новость – мы частично вернули контроль над системой безопасности. Только сильно не обольщайся, пушки не отключить.
– Понял, учёные будут через двадцать минут. Собираешься вести переговоры?
– Конечно, – соврал я. – А ученые единственные, кому роботы доверяют. Обеспечь явку, это важно. Никого с ними не посылай, иначе биороиды не сдадутся.
– Хорошо, хорошо, конец связи.
Двадцать минут. Я уже стоял в дверях арсенала и набирал код, но сделать нужно было так много, а время… оно утекало, как кислород из пробитого гермошлема.
Если у человека какой инстинкт и развит хорошо, так это хвататься за оружие при малейшей опасности. До недавнего времени арсенал был заблокирован, и все обходились чем есть, а сейчас сюда набегут за мощными штурмовыми винтовками и натворят с их помощью много глупостей. К счастью, большую часть оружия расхватали штурмовики, но кое-что всё же осталось. Пистолеты и прочую мелочь я просто сгрёб в сейф и запломбировал его личным кодом. Затем взял с верстака ящик с инструментами и принялся за первую винтовку…
Шла семнадцатая минута из отпущенных мне двадцати, когда со мной очередной раз связался «Пустынный ястреб». Я уже закончил с оружием в арсенале и, хромая, шел на место встречи.
– Громов, что там у тебя, ты решил вести переговоры? – в голосе Марины плескалась надежда.
Ага, значит, наш старый интриган ей всё уже рассказал.
– Да, только у меня один нюанс возник – я больше не работаю в службе безопасности. Дьюк меня подставил, когда вытащил из карцера и засунул в эту ситуацию по самое не балуй.
– Ты с ума сошел! Срочно возвращайся в изолятор и дожидайся там эвакуации!
– И не подумаю – я единственный, кто наладил с роботами контакт, мне нужно только добиться их доверия, и тогда жизни всех заложников спасены. Кстати, ты разгадала мою последнюю загадку?
– Господи, Громов! – простонала Марина. – Ты невыносим! Почему ты не можешь общаться, как все нормальные люди? Почему ты всегда говоришь недомолвками?
– Все очень просто, – я добрался до лифта и стал спускаться вниз. – Если человек приходит к тем же выводам, значит, ход моих мыслей верный. Главное – задать правильный вопрос.
– Какой еще вопрос, Громов?! Ты мне мозг взрываешь!
– Ничего, потерпишь, мне самому несладко. А теперь, будь добра, свяжись с сотрудником службы безопасности Алехандро Альваресом. Он сейчас у главного терминала, ждет, чтобы ввести тебя в курс дела.
– Какой еще сотрудник? Я не видела в списках этой фамилии.
– А он новенький, только призвался на службу… из карцера.
Ответом мне была тишина. К счастью, недолгая.
– Если у меня когда-нибудь случится сердечный приступ, то только из-за тебя, – сказала, наконец, Марина сдавленным голосом. – Ты хоть понимаешь, что творишь?
– Конечно, иначе бы я действовал по-другому. Кстати, мне пора.
Лифт спустился, до нужного отсека, где меня уже ждали ученые. Нужно было собраться и отыграть последний акт в этой пьесе, навязанной мне неведомым режиссером.
– Как? И ты не загадаешь мне напоследок очередную свою идиотскую загадку? – удивилась Марина.
– Не угадала. Но она будет очень простая. Вспомни-ка Устав – на каких условиях человек может вступать в переговоры, если он официально сидит в карцере и, что главное, уже не является сотрудником службы безопасности? Варианты, оканчивающиеся пожизненным заключением или смертной казнью не предлагать. Хьюстон, конец связи.
Затаив дыхание, я шагнул внутрь отсека, запнулся протезом о переборку и чуть не запорол торжественный момент падением плашмя.
Помещение представляло собой этакий конференц-зал в миниатюре. Здесь собирались главы отделов и профсоюзов, а ещё этот отсек был примечателен тем, что находился ближе всех к госпиталю, в котором хозяйничали роботы.
За столом, заметно нервничая, сидели пятеро людей.
Начальник исследовательской группы Эдвард Свонн был уже мне знаком, остальных я рассмотрел подробнее, попутно здороваясь и знакомясь.
Ещё один пожилой мужчина – Джон, являлся тем самым специалистом по психологии биороидов. Он сидел, прямой как палка, и тарабанил пальцами по столешнице.
Следующим был Герхард – тучный мужчина с мозолистыми руками, в группе он являлся консультантом-механиком. Справа от него сидела Элизабет – инженер-программист. И, наконец, с краю скромно пристроился молодой паренёк, ассистент Брендон.
Страшно хотелось пить, в горле пересохло, а говорить придется много… Совсем некстати вспомнился коктейль Алехандро.
– Попробую угадать, – я сел в свободное кресло, напротив ученых. – Вы сейчас все задаётесь вопросом, какого дьявола вас сюда притащили? Не буду томить – одним из условий биороидов было найти человека, или людей, которые желают им смерти.
– И причем здесь мы? – спросил за всех Свонн.
– Дело в том, что этот человек или люди – кто-то из вас.
Поднялся невообразимый гвалт, в лицо мне полетели проклятья и оскорбления, кое-кто даже вскочил со своего места. Пришлось достать пистолет и постучать рукояткой по столу, призывая всех к тишине. Это принесло ощутимый результат – все разом замолкли.
– Вы псих… – испуганно прошептала Элизабет.
– Меня так часто называют, – пожал я плечами. – Но большинство психиатров сошлись на том, что у меня просто мания величия на фоне обостренного чувства справедливости.
Но к моим словам никто не прислушался, все со страхом уставились на пистолет. Пришлось положить оружие на стол, чтобы хоть немного успокоить подозреваемых.
– Вы знаете, когда меня выпустили из карцера, мне показалось, я схожу с ума. Вся эта ситуация походила на розыгрыш, и при всей своей идиотичности была патовая. Биороиды просто так не освободят заложников, потому что страстно хотят улететь, от вас, кстати! Ну а военные никуда их не отпустят, предпочтя взорвать станцию ко всем чертям и улететь восвояси. Не то, чтобы я очень переживал из-за старушки «Ариадны», но при этом погибнет несколько тысяч невинных людей, что мне крайне не нравится.
– Зачем вы нам это рассказываете? – гневно спросил Герхард. – Думаете, мы хотим, чтобы они погибли?! Элли права, вы просто псих.
– Герхард, в любом деле главное, – я примирительно улыбнулся, – задать правильный вопрос, ответ на который расставляет всё по своим местам. После него других вопросов уже не возникнет.
– Я понял вашу мысль, – кивнул мужчина. – Сам пользуюсь подобным методом при поиске неисправностей. Но мне непонятно, причем здесь мы?
– Биороиды утверждают, что на них совершили покушение, вы ведь в курсе? Отсюда следует, что главный вопрос всего этого безумия – как на нашу тщательно охраняемую станцию попало оружие?
На меня непонимающе уставились пять пар глаз. А еще называют себя людьми умственного труда… Придется всё разжевывать.
– Вы себе даже представить не можете, как тяжело беднягам рабочим протащить сюда жалкий вибронож, – принялся я объяснять. – А тут – целый плазменный пистолет! Вам этого не понять, но для службы безопасности такая ситуация – полный провал. За подобное нам всем светит как минимум безработица. И всё же – как?
– Чертов психопат протащил его с собой, – предположил Свонн. – Или собрал тут, в мастерской.
– Вы, Эд, бесспорно, большой специалист в области киберинженерии, но в оружейном деле полный профан, – я указал на свой пистолет. – Даже такую простенькую мухобойку в наших мастерских не соберешь. Тем более, на месте происшествия по чистой случайности оказался человек, навоевавший поболее моего. Так вот, он узнал в пистолете военную штатную модель, её носят наши внутренние войска. А насчет проноса – я лично со сканером в руках проходил по кораблю, на котором прилетел тот самый Николас Джефферсон и никаких бластеров на борту не обнаружил.
– Вы слишком много говорите, – покачал головой Джон. – Видимо, пребывание в изоляторе отразилось на вас не в лучшую сторону.
Возможно, он прав, и я просто соскучился по человеческому общению. Что ж, ему видней, он – психолог.
– Согласен, но я просто тяну время, – сказал я чистую правду. – Кстати, корабль Джефферсона был последним прибывшим на «Ариадну». Если, конечно, не считать вашего судна. Которое не проверяли, так как вы и так прибыли под конвоем.
Повисла гнетущая тишина.
– К слову, с вами же прилетели военные, да?
Свонн утвердительно кивнул.
– А у них, насколько я помню, охраной занимаются внутренние войска, вооружённые как раз такими пистолетами.
Я с удовлетворением смотрел, как ученые заозирались друг на друга.
– Но кто бы это ни был – преклоняю перед его изобретательностью колено. Мне в свое время понадобился литр коньяка, чтобы придумать такой розыгрыш.
– Какой ещё розыгрыш, какой к черту коньяк! Сюда летят линнисийцы! – взорвался Свонн.
Я выразительно посмотрел на пистолет и учёный притих.
– Сюда летит какое-нибудь ржавое ведро с антенной и передает записанный сигнал, – возразил я. – Да будет вам известно, что их корабли сохраняют гробовое молчание в эфире, как только они покидают границы своей Империи. Как они общаются, до сих пор не установлено. Немногие военные об этом знают, а уж гражданские… Откуда взялась запись сигнала, которая провела даже нашу контрразведку, ума приложить не могу, да это и не существенно.
– Но зачем кому-то из нас ЭТО делать? – простонал Свонн.
– А вы еще не догадались? – злорадно ухмыльнулся я. – Чтобы сорвать ваш бесчеловечный проект очеловечивания машины. Признаюсь честно, этот поступок мне по душе, хоть и методы слишком экстремальные… И я скорей поверю, что на нашем газовом гиганте ударят лютые морозы, чем в то, что военные этот проект все-таки не прикроют. Поверьте, люди в Министерстве обороны очень разные, но одинаковы в одном – их очень пугает оружие, обернувшееся против своих создателей.
На Свонна было жалко смотреть. Остальные выглядели ошарашенными и только в одних глазах промелькнуло удовлетворение. Так-так…
– И еще один момент, – продолжал я. – Нанявший неудачника Джефферсона заплатил изрядную сумму в счет его многочисленных долгов. Контрразведка сейчас…
– Я и не собирался скрываться после содеянного, – перебил меня Джон. – Вы правильно заметили, мистер Громов, я нанял неудачника, потому что не знал, где найти специалиста в этом деле.
Загадка номер два решалась еще проще, чем первая. Эх, Марина…
– Ты… негодяй! – зашипел Свонн, поднимаясь с места. – Я потратил полжизни на этот проект!
Пришлось мне снова браться за пистолет.
– Так, Джон, вы у нас человек, так что пересаживайтесь на мою сторону, – приказал я ему. – А нелюди остаются сидеть там, где сидели.
Взгляды по ту сторону стола стали злобными.
– Теперь расскажите, зачем вы затеяли всё это? – спросил я у психолога, как только он пересел.
– Думаю, вы догадались, почему. Мои малыши рассказывали вам об экспериментах, которые над ними проводили, чтобы измерить эмоциональную и физическую чувствительность?
Вот так – мои малыши. Господи, не дай испытать моим врагам то, что пережил этот человек…
– Достаточно, чтобы проникнуться, – ответил я. – Но зачем вы подвергаете тысячи людей такому риску? Только не надо говорить, что вы заранее всё не просчитали.
– Увы, но это так, – развел руками мужчина. – Я отлично разбираюсь в психологии биороидов, но вот люди… Я никак не ожидал, что военным отдадут приказ открыть огонь по заложникам. Я думал, они отпустят малышей…
Святая наивность. Но, если ты хороший человек, это не значит, что вокруг такие же.
– Поверьте, в Министерстве сидят люди ничуть не лучше этих, – я кивнул на оставшуюся четверку и снова положил оружие на стол. – Теперь расскажите о записи.
– Её я взял у своего брата, он уже давно исследует линнисийскую культуру… Но поверьте, он ничего не знал о моем плане!
– Охотно верю, иначе бы вы так глупо не попались, – согласился я. – Уж он точно должен был знать о молчании на рейде. А пистолет?
– Однажды я усыпил одного из охранников, – Джон вздохнул. – Не думайте, что он был хорошим человеком, его любимым занятием было наблюдать за опытами…
Я кивнул и посмотрел на часы – до «окна» оставалась два часа. Скоро должны объявить эвакуацию. Вроде бы успеваю, в кои-то веки.
– Теперь вы доверяете мне? – громко сказал я в потолок.
Гермозатвор на противоположной стене открылся, и в помещение дружно шагнули биороиды. В полный рост они куда больше напоминали роботов – тела отливали пластиком и металлом, но движения не такие дёрганные, а вполне себе плавные. Будто это шли люди в облегающих бронекостюмах. Достаточно было просто прищуриться, чтобы поверить: передо мной обычные перепуганные ребята, которые хотят жить.
Четверка ученых напряглась, а Джон улыбнулся сквозь слезы.
– Откуда вы знали, что мы за вами следим? – спросил Доверие.
– Догадывался, – пожал плечами я. – Наш договор в силе?
– Да, если вы нас отпустите, – биороид улыбнулся. – Кажется, вы обещали нам исследовательское судно?
Вот умница!
– Забирайте его, только…
Договорить мне, к сожалению, не дали. В зал ворвались вооруженные люди во главе с Уорреном и Дьюком. Как я и предполагал, это оказались охранники ученых, разбавленные оставшимися в строю патрульными из службы безопасности. Среди них я разглядел побледневшего Линдсея. Молодец, парень, держится, значит – будет толк.
Я спокойно повернулся в кресле.
– Вас стучать не учили, молодые люди?
– Джон Ферроу, вы арестованы за измену и попытку саботажа, – не слушая меня, довольно произнёс Старый Дьюк. – А вам, Эндрю Громов, самое место в карцере, куда вы сейчас и отправитесь.
Обязательно, но чуть попозже. А пока я взял себя в руки, чтобы не засмеяться в голос. У Дьюка с Уорреном были настолько счастливые лица… Жаль их огорчать.
– Одну минутку, – я снова повернулся к биороидам. – Вы ПОЛНОСТЬЮ мне доверяете?
– Да, – Вежливость кивнул.
– Тогда не предпринимайте ничего, я сам всё улажу, – попросил я их.