– Быстрей!
Позади нас из внутреннего двора послышались частые хлопки. Скрываться больше не было смысла – счёт пошёл на секунды. Я поднялся на ноги и рванул вперёд. За мной, гулко топая по металлическому настилу, поспешил Калина.
Края крыши мы достигли одновременно с первым взрывом. Из дворика донёсся короткий вопль, который утонул в раскатах очередей. Судя по звукам, били из пулемёта. Я мысленно пожелал Ганину удачи и прыгнул вниз.
Падать, к счастью, было не высоко. Вплотную к ангару примыкала шеренга высоких гаражей, где хранили погрузочную технику и прочий тяжёлый транспорт. На крышу одного из них мы и приземлились – Калина с мягким перекатом бывалого паркурщика, а я с грацией сброшенного мешка. Как говорится, рожденный предчувствовать летать не может. И прыгает прескверно.
За гаражами послышался глухой рокот – наши готовились драпать на всех парах. Калина вырвался вперёд, перепрыгивая с крыши на крышу, как заправский сайгак, и едва не столкнулся с упырём, вскарабкавшимся по водосточной трубе.
От неминуемой гибели парня спасла потрясающая ловкость – не сбавляя темпа, он поднырнул под левую лапу твари и оказался у неё за спиной. Свистнула шашка, и обезглавленное тело медленно завалилось навзничь.
Из-за козырька показался ещё один, судорожно цепляющийся когтями за шифер. Я вскинул арбалет и послал тяжелый болт в переносицу шустрого мертвяка. Упырь утробно всхлипнул и грузно шлёпнулся на асфальт.
– Ходу!
На крыши позади нас вскарабкалось еще несколько тварей, но мы уже достигли пожарной лестницы. Внизу послышались хлопки СВУ – Злата сбивала самых ретивых, бросившихся следом за нами.
Спустились за несколько секунд, причём Калина и тут не удержался, съехав «по-пожарному», не касаясь ступеней. Я нырнул в кабину головного ЗИЛа с широким отвалом, и машина тут же тронулась с места. Ставший ненужным арбалет отправился в зажим над козырьком, а в руки сам собой прыгнул «сто третий» Калашников. Его тяжесть придавала уверенность и заглушала нервный перезвон в душе.
– Что за стрельба на той стороне? – невозмутимо спросил Ануш, выворачивая широкий руль.
– Группа из Северной, – пояснил я. – Похоже, накрылись ребята.
– Упокой Господь и всё такое, – тихо вздохнул водитель, украдкой покосившись на меня.
– На дорогу смотри.
Вторым номером за нами двинулась «шишига» с нашитыми бортами, в ней как раз устроился бесстрашный паркурщик с дедовской шашкой. Замыкал колонну бронированный УАЗ с пулемётом на вертлюге – там ехала группа прикрытия.
Дорога впереди стремительно заполнялась мертвяками различной степени сохранности от неуклюжих зомби, едва волочащих ноги, до юрких упырей, которые практически потеряли человеческий облик, превратившись в кровожадных мутантов. От таких и бронежилет с каской не всегда спасали.
– Что-то быстро они подтянулись, – заметил Ануш.
Он был прав – обычно проходили десятки минут, прежде чем привлечённые звуками твари собирались в подобном количестве. Но и такой густой волны ужаса, словно подгоняющей толпу мертвецов, я прежде не ощущал.
– Это Злата, приём, – зашипела рация под сводом кабины. – Сзади нас нагоняют, ходу прибавьте.
– Впереди целая толпа, держитесь рядом, – предупредил я ребят. – Смотрите, чтобы вас не отсекли.
– Не беспокойся, Тихий, не потеряемся, – хмыкнула Злата.
Я вздохнул. Дисциплина в моём отряде была строгая, но от излишнего словоблудия некоторых бойцов так и не удалось избавить. С другой стороны, все они – бывшие гражданские, ещё совсем недавно жившие нормальной человеческой жизнью.
Все мы в той или иной степени стали бывшими…
Вот, например, та же Злата была подающей надежды спортсменкой, кандидатом в женскую «молодёжку» по биатлону, а теперь – обычная беженка, спящая исключительно в обнимку со своей винтовкой, иначе её всю ночь мучают кошмары. Зато стреляет она получше многих военных. Тоже бывших, к слову.
Так как страны, которой они присягали, больше нет…
Между тем, толпа зомби становилась ближе с каждой секундой, как бы намекая, что время рефлексировать ещё сегодня не пришло.
– Ох, и запарюсь же я машину отмывать… – посетовал водитель и воткнул пониженную передачу.
До посёлка мы добрались уже под вечер, вымотанные и уставшие. Город был просто запружен мертвецами, и если бы не Анушеван, досконально знавший все переулки и подворотни, нас много раз могли попросту смять. Бывшему таксисту пришлось вести колонну заковыристым маршрутом, избегая широких дорог и открытых пространств. Получилась занятная такая экскурсия.
Родной город медленно, но неотвратимо приходил в упадок. Когда я жил в нём, как-то не задумывался, сколько сил стоило поддерживать такую махину в чистоте и порядке. Прошло всего лишь полгода, а город уже превратился в бледную тень прошлого – с выбитыми стеклами и захламлёнными улицами, которые начали потихоньку зарастать травой.
Блокпост на въезде в Солнечный проехали с большим трудом. Сначала машины к облегчению Ануша долго поливали из шлангов, смывая останки неупокоенных, а потом построили всех на досмотр. Солдат на посту заметно прибавилось, из чего можно было смело делать вывод, что к нам опять прилетело горячо любимое начальство.
– Петрович, не перегибай, – предупредил я старшего смены, когда тот предложил всем раздеться для осмотра. – Понимаю, у тебя порыв служебного энтузиазма, но среди нас заражённых нет.
– У меня приказ.
– А мне положить на него, мы в стриптизёры не нанимались. Я сам проверяю людей и не хочу, чтобы они тут унижались перед твоим взводом.
Петрович был старый вояка, но заслуженной пенсией насладиться так и не успел. Раз такого опытного человека поставили на блокпост, значит, наше руководство предполагало большие неприятности.
– Ладно, проезжай, – вздохнул он. – А то ещё развернёшься, Господь твоя воля, и объясняй потом Бате, что случилось.
Я поморщился, но промолчал. Упоминание «господа» выводило меня из себя, но с этим приходилось мириться, – людям необходимо во что-то верить, иначе у них попросту опускаются руки.
А на счёт того, что я могу повернуть в любой момент, Петрович был абсолютно прав. В округе ещё немало мест, где скапливались выжившие люди, и везде опытные мародёры пользовались неизменным спросом. Взять хотя бы войсковую часть на Северном шоссе, там как раз сейчас целая группа пропала…
Массивные ворота распахнулись, и нас пустили внутрь. До того, как всё случилось, Солнечный был элитным посёлком, где жили исключительно солидные люди, предпочитавшие покой и тишину, поэтому дворцы и опоясывала внушительная стена, прерывавшаяся только укреплённым КПП. Знали бы строители, как она нам пригодится однажды…
Тут мы отбивались от первой и самой тяжёлой волны зомби, когда на троих имелась всего одна единица оружия, и приходилось сражаться чуть ли не врукопашную. Спустя полгода посёлок обзавёлся внушительным рвом и двумя смотровыми вышками, где как раз заканчивали устанавливать привозные тяжёлые пулемёты. Можно сказать, что жизнь стала налаживаться, но нас здесь было много, слишком много: три сотни бойцов плюс около шестисот гражданских. И до эвакуации на новое место жительства всю эту ораву нужно как-то кормить.
Возле главного склада, под который выделили один из коттеджей, нас нетерпеливо поджидал Рафик с командой грузчиков.
– Сколько привезли? – тут же поинтересовался он, едва мы покинули машины.
– Не беспокойся, Рафаил, – я похлопал его по плечу. – Мы, как всегда, под завязку.
– Отлично! Слушай, Тихий, там тебя Батя звал, как приедешь…
– Что ж, пойду, проведаю. Калина, проследи за погрузкой! Остальным отдыхать.
Рафик всплеснул руками:
– Да что же ты, не доверяешь, что ли…
– Нет, – честно ответил я и пошёл по аллее в глубь посёлка.
К слову, Рафаил – единственный из обитателей Солнечного, который смог пережить эти страшные полгода. Большинство из его соседей-приятелей скоропостижно заразились ещё в первую неделю, но сам он был заядлым охотником и сумел отстоять своё право на жизнь.
На вертолётной площадке обнаружились сразу две винтокрылые машины, охранявшиеся несколькими бойцами. Наши неодобрительно качали головой, видя такие предосторожности, но обходили площадку стороной.
Я тоже не стал искушать часовых и повернул в сторону насосной станции, установленной прямо над артезианской скважиной. Заодно напьюсь и приведу себя в порядок перед встречей с начальством.
Возле скважины у нас образовался стихийный рынок, где предприимчивые гражданские торговали зеленью и овощами, выращенными на декоративных лужайках. Со временем ассортимент значительно вырос, в основном благодаря усилиям мародёрских групп, а вот товарообмен остался исключительно натуральным. Калина как-то предложил ввести местные деньги в виде крышечек из-под кока-колы, но его всем посёлком подняли на смех.
Возле палаток, как всегда, крутилась мелкая детвора. Я вытряс из разгрузки горсть мятных леденцов, немного подтаявших на раскалённой крыше, и меня сразу же окружила гомонящая толпа. Малолетние вымогатели вытрясли всё, что я смог прихватить им на этот раз, и только потом соизволили пропустить к скважине.
– Вы им нравитесь, – заметил женский голос за спиной. – Хоть от вас за версту несёт смертью.
– Нет, им нравятся леденцы и прочие сласти, которые я регулярно привожу с собой, – возразил я и открыл кран.
Вода была холодной и вкусной. Я залпом выпил целую кружку, но со второй торопиться не стал, позволяя организму неспешно насытиться влагой.
– Нам надо поговорить.
Вот же упрямая!
– Мне нечего вам сказать. Люди, говорящие на разных языках, никогда не достигнут взаимопонимания.
Я повернулся и отметил, что обычно спокойная Мария встревожена, хоть и старается держать себя в руках. Такие сильные эмоции улавливаются лучше всего; странно, что я не почувствовал этого раньше. Впрочем, толпа счастливых ребятишек своей звонкой радостью может заглушить кого угодно. Даже её.
– Вы тоже это ощутили? – с надеждой спросила девушка. – Сегодня, около полудня…
– Да, – подтвердил я. – В этот раз особенно жутко. Сейчас весь город как кипящий котёл.
– Это Он подаёт нам знак, – зачастила Мария, вцепившись в мою руку. – Не отворачивайтесь от Него!
Я насколько мог мягко освободился и покачал головой:
– Свой крестик я выбросил в унитаз и спустил воду. Что бы ни творилось сейчас в городе, не стоит искать в этом какой-то сакральный смысл.
Мария понуро опустила повязанную платком голову.
– Вы не понимаете…
Я развернулся и пошёл прочь. Хорошая она девушка, а в том, что в православие ударилась после всего этого ужаса, ничего странного нет. Потерять маленького ребёнка с мужем всегда легче, если это – всего лишь испытание, ниспосланное Им… Тьфу!
Другое дело, что способности Марии куда выше моих. Но для мародёрского дела она, увы, не годилась, – не могла поднять руку на зомби. А это в нашем деле критично. Использовать же её, как простой детектор – забивать гвозди микроскопом. Электронным.
Предчувствие… Сколько людей оно спасало? Большинство слепо шагают навстречу смерти в полной уверенности, что ничего плохого не случится. Только не с ними. И намного меньше тех, кто способен ощутить опасность, подстерегающую за углом. А таких, как мы с Марией, вообще считанные единицы.
У меня лично этот дар от прадеда. В далёкую Великую Отечественную он угодил в штрафбат и смог выжить только благодаря необыкновенному чутью на опасность. Отец рассказывал, как однажды прадед развернул продовольственную колонну, поехав в обход просто потому, что почувствовал – вперёд нельзя. Как оказалось потом, на ту дорогу высадились немецкие десантники, успевшие покрошить немало грузовиков, прежде чем скрыться в лесу.
Да и у самого отца тоже что-то было…
С этими мыслями я подошёл к нашему импровизированному штабу, который располагался в бывшем здании службы безопасности посёлка. На входе помимо наших бойцов стояли еще четверо со штурмовыми винтовками наперевес. Меня вежливо попросили оставить оружие и амуницию снаружи и только потом пропустили внутрь.
В узком коридорчике отчаянно пахло выпечкой и свежезаваренным чаем. Я кивнул одноногому сержанту Володько, который разбирал бумаги в приёмной, и постучал в дверь бывшего начальника охраны. Старую табличку давно уже сняли, заменив трафаретной надписью «Кириллов А.С.», а ниже кто-то приписал, вроде как для пояснения, крупными буквами – «БАТЯ».
– Войдите!
За дверью запах усилился, но в воздухе я почувствовал сильную нотку раздражения. Похоже, тут шёл оживлённый спор. Андрей, теперешний хозяин кабинета, нервно барабанил пальцами по деревянной столешнице, а дорогие гости с интересом уставились на меня.
Их оказалось всего двое. Немолодой, но ещё крепкий полковник и сухощавый мужчина с аккуратной бородкой и длинными каштановыми волосами. Ну прям мессия в полевой форме без знаков различия.
– Здравствуйте, – я сел на свободный стул и уточнил. – Вызывали?
Андрей хмуро кивнул, не сводя тяжелого взгляда с полковника. Тот, нисколько не смущаясь, продолжал меня рассматривать, будто автомобиль в салоне выбирал.
– Меня зовут Николай, – между тем представился длинноволосый. – А вы…
– Тихий.
– А нормальное имя у тебя есть? – поинтересовался полковник.
– Уже нет.
Военный раздражённо фыркнул, но промолчал.
– Послушай, – подал, наконец, голос Андрей. – У нас серьёзные проблемы, но если ты откажешься, то…
– Да ладно тебе, – махнул рукой я. – Нужен проводник в город?
– А ты соображаешь, – отметил полковник. – Это очень хорошо.
– Надеюсь не прямо сейчас, ведь город напоминает растревоженный улей, – напомнил я.
– Сожалею, но выдвигаться нужно как можно скорее, – грустно улыбнулся Николай.
Ну как всегда – у таких людей всё должно быть уже «вчера». Терпеть их не могу за это.
– А почему нельзя подождать, когда всё утихнет?
– Потому что дальше будет только хуже.
– Как вы знаете, первые инфицированные появились в нескольких небольших городах по всему миру, – Николай переключился на новый слайд. – Денвер, Уишань, Новокубанск, Тьерра-Колорадо…
– Если бы зараза пошла с одного места, её смогли бы остановить, – добавил полковник. – Но потом волна заболеваний прокатилась и по мегаполисам.
– Это известно всем, – кивнул я. – Наверное, в мире не осталось такого идиота, который думает, что эпидемия началась случайно.
Старую карту посёлка на стене сменило развернутое полотно проектора. Перед глазами мелькали разные города, но происходило в них одно и то же: мёртвые вовсю инфицировали живых, пополняя свои ряды. Реки крови, ужас и безысходность в глазах людей…
Гости оставались невозмутимыми, а вот нам с Андреем поплохело от навалившихся воспоминаний. Мы в это время ни в каких бункерах не отсиживались, а были на улицах, пытаясь хоть кому-то помочь. Тогда наш лидер, ещё служивший в МЧС, и стал полностью седым. До сих пор, закрывая глаза, я вижу его, несущегося с двумя перепуганными детьми на руках впереди толпы перемазанных кровью зомби. Водитель автобуса всё-таки дождался опаздывающих, косясь на «Макаров» в моих дрожащих руках, а новообращенные мертвяки рассерженно зашипели, когда добыча ускользнула прямо из-под их носа.
В тот раз нам с ним удалось одержать пусть и маленькую, но победу…
– Вы слушаете?
Я тряхнул головой, отгоняя призраков прошлого.
– Всё в порядке, можете продолжать.
– В настоящий момент система слежения NORAD функционирует лишь частично, но даже ограниченных ресурсов хватило нам с коллегами, чтобы собрать некоторые интересные данные.
Ещё одно из немногих достоинств конца света – больше не стало своих и чужих людей. Только мёртвые и ещё живые.
– Это Денвер за час до регистрации первого инфицированного.
На полотне высветился очередной снимок со спутника. Ряды улиц, ровненькие кварталы, тёмная лента реки…
– И что не так?
– Вот это голубое пятнышко в левом нижнем углу.