Сердце мастера - Арье Вера 7 стр.


– Итак, вашему визиту я обязан тем обстоятельством, что вы исследуете французское искусство начала XX века и, в частности, творчество Октава Монтравеля? – от рассуждений о видах осетровых рыб Волошин перешел, наконец, к делу.

– Да. И из конфиденциальных источников, – Оливия покраснела, – я узнала, что большая часть его работ, принадлежавших Доре Валери, была выкуплена вами…

– Ну, это не такой уж секрет, не смущайтесь, – улыбнулся Волошин, оголив зубы, белизна которых никак не соответствовала предполагаемому возрасту их обладателя – с виду Ною было около пятидесяти. – Я действительно много лет собираю работы этого мастера. Просто все сделки проводит мой агент. Поэтому, за исключением юридических документов, мое имя почти нигде не фигурирует.

– Вы, наверное, обладатель самой обширной коллекции его работ?

– Насколько мне известно, среди частных лиц – да. Мне не достались лишь те работы, которые Дора передала государству еще при жизни, и кое-что из того, что прикарманили родственники ее мужа: несколько картин, десяток скульптур и наброски к его последнему творению, «Итее».

– Если честно, именно «Итея» меня к вам и привела.

– Да, вы что-то такое упоминали в вашем письме… Если разрешите, я предложу вам паштет. Лара, моя домработница, делает его сама, и должен сказать, что в сочетании с гренками, деревенским маслом и рюмочкой «Гималайской Столичной» – это настоящий гастрономический экстаз!

– Приехать зимой в Россию и не выпить водки, конечно, было бы упущением, – отшутилась Оливия. – Но, с вашего позволения, это будет моя единственная рюмка – нам еще предстоит интервью.

– Как скажете! Хотя у вас должна быть врожденная переносимость к крепкому алкоголю…

Оливия взглянула на него вопросительно.

– Не удивляйтесь: я, естественно, навел о вас справки, иначе эта встреча просто бы не состоялась. Мне известно, что ваша мама родом из России, в середине девяностых она вышла замуж за известного афинского хирурга и перебралась в Грецию. Ну, а вы семь лет назад оказались по учебе во Франции, что и объясняет ваш очаровательный акцент…

– Это так… А я о вас почти ничего не знаю, – Оливия зажмурилась, поднося рюмку ко рту.

На мгновение ей показалось, что внутри нее вспыхнул синий огонь и тут же погас…

Она взглянула на Волошина, чьи рубленые черты лица теперь казались ей менее резкими – наверное, от того, что она сама уже чувствовала себя иначе. После охлажденной «Столичной» по телу толчками расходилось тепло, мысли двигались в элегическом ритме. Казалось, даже сердце сбавило обороты, перейдя с квикстепа на медленный фокстрот…

Конец ознакомительного фрагмента.

Назад