Удивительно было слышать комплимент от человека, говорившего со мной за все время нашего совместного обучения от силы три раза.
– Ты стала похожа на эльфа. Эльфийку. Не знаю, как правильно выразить, – заулыбался он.
Эта улыбка так преобразила его лицо, что я засомневалась: неужели я шагаю рядом все с тем же мрачным мизантропом?
Вот уж не думала, что подобный тип знает о существовании милых сказочных существ. Мне представлялось, что таких парней занимают только терминаторы, железные люди и GTA с танками, вместе взятые. Но все же было приятно. Его внимание чуть подштопало нанесенную Японкой свежую рану.
– «Властелина колец» пересматривал недавно?
– Почему пересматривал? – Он пожал плечами. – Перечитывал.
– Фильм мне понравился больше, читать очень уж муторно, – заметила я.
– Как скажешь, – он снова пожал плечами, но улыбаться не перестал – смотрел серо-стальным взглядом прямо в глаза так, что я даже смутилась.
– Я кино больше люблю смотреть. Книгу, пока дочитаешь, уже десять фильмов вышло и еще десять сиквелов и приквелов, – объяснила я.
– А какой жанр тебе больше всего нравится?
И вдруг слово за слово выяснилось, что вкусы к кинофильмам у нас почти совпадают. Только все фильмы в жанре фэнтези и фантастики Макс еще и перечитал. Это было удивительное открытие. Словно в соседней комнате, дверь в которую, ты думал, надежно заперта, вдруг обнаружилась коллекция картин или еще чего-нибудь увлекательного и диковинного.
– Далеко живешь? – спросил он, когда тема про киноленты исчерпала себя, а мы остановились возле светофора.
Я указала на компанию блеклых хрущевок через дорогу.
– Провожу, – констатировал он, – а то девицы пропадать начали. Аж по две штуки за раз.
– Боишься, что всех расхватают и на твою долю не хватит?
– Не, – он достал из кармана толстовки пачку мятного «Орбита», предложил мне и после щелчком отправил подушечку в рот, – я свою долю сам определяю, независимо от обстоятельств.
– Ладно, идем. Дружеская поддержка мне сейчас не помешает. А то Таська убежала моя.
– Да и хорошо. Мне она вообще не нравится.
Я не знала, что ответить на подобное заявление. Макс Таське не нравился тоже. И я поинтересовалась:
– А ты где обитаешь?
Он как-то погрустнел и невесело подтвердил:
– Точно сказано. Обитаю. Остановка отсюда, вон там высотка, видишь? – Он указал на красно-кирпичный дом этажей в двадцать пять.
Я помнила этот дом: подземный гараж, консьерж и все такое.
– Ага, элитный домишко.
– Это для тебя важно? – Макс как-то странно посмотрел на меня, будто решал, стоит ли вообще со мной разговаривать.
И я вдруг почувствовала себя как та маленькая японская женщина из сказки, которая приманила дикого зверя и боится спугнуть, потерять доверие.
– Нет, не важно, – ответила я. – Просто теперь знаю, где ты живешь. Через мой двор добираться неудобно будет, крюк придется делать.
– Ничего, переживу, – усмехнулся Макс, – должен же тебя кто-то проводить в нынешней неспокойной обстановке. Тем более при такой трогательной и беззащитной внешности.
– У меня беззащитный вид?
Я никогда не рассматривала себя с этой точки зрения и задумалась: может, действительно от перемены имиджа и поведение меняется? Недаром я вчера чуть концы от страха не отдала, возвращаясь с подготовительных курсов.
– Еще какой! Любой маньячелло позарится. Даже если до этого и не имел дурных намерений, – пообещал Вербицкий.
– Макс, прекрати меня запугивать, – я дружески шлепнула его по плечу. – Мне тут трижды в неделю темной ночью с курсов возвращаться придется.
– А хочешь, я тебя буду возле метро встречать? – неожиданно предложил он. – Мне все равно вечерами делать нечего.
– Нет, спасибо. Это, наверное, уже лишнее. Достаточно того, что ты меня сейчас провожаешь.
Он опять пожал плечами. Мы помолчали.
– Что за курсы?
– В медицинском, – коротко ответила я.
– Врачом хочешь быть?
– Вообще, нет. Мама хочет.
– Зачем же ты соглашаешься?
– А что я могу?
– Ты можешь сама решать, что или кто будет присутствовать в твоей жизни. – Макс многозначительно посмотрел на меня: – Ты чего хочешь?
– Я не знаю, – промямлила я. Казалось, что я на собеседовании по определению будущей профессии. – Я знаю, чем люблю заниматься. А кем быть хочу – не знаю. А ты? – Я решила перевести тему, потому что чувствовала, что тону и ответить на его прямой вопрос мне нечего.
– В военмех готовлюсь, – Макс машинально подтянул рукава толстовки, и я заметила на внутреннем сгибе локтя татуированную надпись. Латинские буквы, вроде группы крови. В средней школе, когда появился новенький с татуировкой на руке, которую он пытался прятать под длинными рукавами, весь класс только о ней и говорил. Нашим тринадцатилетним пацанам украсить себя чем-то подобным в голову тогда еще не приходило.
– Военное дело уважаешь? – удивилась я. Хотя чему тут было удивляться: он был весь такой брутальный-пребрутальный и органично представился мне в камуфляже с ног до головы.
– Не особо. Там комнату в общаге могут выделить сразу. Да и с компами я на «ты».
Незаметно, за разговором, мы подошли к моему дому.
– В гости напрашиваться не буду. – Макс улыбнулся, но в уголках его губ я заметила нечто совершенно противоположное сказанному и поспешила заверить:
– В другой раз. Ладно?
Я ведь знаю, как легко меня уговорить пообщаться с приятным человеком. А ведь еще полчаса назад Вербицкий мне таковым не представлялся.
– Ловлю на слове! – сказал он и перекинул рюкзак на другое плечо.
Протянул на прощание руку. И тут я заметила в боковом сетчатом кармашке его сумки того самого мерзкого игрушечного паука, которого мне кто-то сегодня бросил на парту. И теперь ясно, какой урод это сделал!
– Знаешь что, Вербицкий, – я поискала куда спрятать руки и демонстративно завела их за спину, – я тебя, конечно, плохо знаю, но такой подлости все-таки не ожидала.
– Не понял, – он нахмурился и заледенел.
Я кивнула ему на рюкзак, и он оглянулся, не сознавая в чем дело.
– Паук. У тебя. В сумке, – пояснила я.
Макс скинул рюкзак и принялся разглядывать мерзкое создание сквозь сетчатую ткань, будто впервые увидел. Потом сокрушенно покачал головой. Я надеялась, что это знак раскаяния, но прощать его даже не собиралась. Знать его до сегодняшнего дня не знала и дальше тоже не хочу.
– Дура ты, Лерка, – вдруг сказал он, развернулся и бросил через плечо: – Это Саура паук.
Я смотрела в черную широкую спину, и мне было стыдно. Словно я не прошла испытание и спугнула доверившегося мне дикого зверя.
Глава 3
Ангел в преисподней
В субботу вечером я в одних трусах стояла перед выбором. На диване лежали узкие голубые джинсы и короткая оранжевая юбка.
Глупо, решила я, идти в юбке туда, где рядом со мной будет скакать, подпрыгивать и извиваться тысяча потных тел. Выбор оказался очевиден. Одевшись и подведя глаза так, что едва не превратилась в панду, я спустилась на второй этаж. Вопреки ожиданиям, Таська пригласила на концерт только меня и никакой ухажер не был сегодня допущен сопровождать именинницу.
Я вручила ей подарок – коробочку с губной помадой кричаще-морковного цвета, самого Таськиного любимого. С порога выкрикнула ее маме поздравления, и мы отчалили. В клуб прибыли впритык, но нам – людям опытным – было понятно, что главное действо начнется еще не скоро. Уж точно не в заявленное в билетах время.
На разогреве были какие-то наши рэперы, да и те еще не приступили. В зале носился запах предвкушения, адреналина и мохито. Было слышно, как разминались барабаны и электрически взвизгивала гитара.
Мы прошли в фан-зону – самое близкое место возле сцены, – потолкались немного, и Таська предложила:
– Двинем в бар! У меня все-таки день рождения!
В баре толкался и гудел народ, на диванчиках жались пары, подпирали стены фанаты. Мы подкараулили, когда освободится пара высоких табуретов, и принялись выбирать подходящего человека, который согласился бы купить нам выпивку. За наш счет, разумеется. Таське, с ее ростом, и мне, с моими наивными глазами, алкоголь не продают. Ни под каким видом. Когда с нами тусил Гор, еще был шанс заполучить коктейли без посторонних. Теперь эти времена в прошлом. Поэтому приходится просить незнакомцев, желательно женского пола, чтоб потом не приставали.
Мы стреляли глазами по людям. Народ занимался своими делами, и никто на нас не обращал внимания.
Но тут мы увидели ангела! На вид ему было чуть за двадцать, стройный и изящный. Он медленно пробирался к стойке сквозь толпу, и крылья его были не видны. Может, конечно, никаких крыльев у него и не было, но при таких правильных чертах, нежном румянце, ясно-синих глазах и белокурых волосах до плеч их отсутствие было более чем странно.
Мы, синхронно с девицами за соседним столиком, как флюгера под ветром, повернули за ним головы. Печально-синий взор Джареда Лето остановился на мне, и лицо озарила улыбка.
Прекрасный юноша добрался до нашего обиталища и небрежно взмахнул рукой, как старым знакомым.
– Молодой человек, – взволнованным карканьем обратилась к нему Таська. Но тут же пришла в себя, откашлялась и бархатно промяукала: – Не могли бы вы нам принести по коктейлю? Мы документы дома забыли, – она кокетливо захлопала ресницами и протянула ему купюру.
Ангел безмолвно взял деньги и отошел.
– Он мой, – глядя в элегантную спину, прошипела Таська.
Я согласилась. По моему мнению, лицо его было чересчур красивым, но губы слишком узки, а пальцы излишне тонкие и изящные. Почти как мои. К тому же Таська коллекционирует поклонников, а мне Гора, кровь из носу, требовалось вернуть. Вместе с ним я потеряла статус примадонны и внимание всей школы. А восхищение и внимание подпитывало меня и доставляло жизненный кайф, как наркотики торчку. Да я и была зависима от всеобщего интереса к моей персоне. Отпал Егор, и ажиотаж, вызванный нашими отношениями, немедленно угас. Меня больше не провожали завистливыми взглядами, не пытались мне подражать, не роняли яд с клыков, не шипели в спину. Меня просто перестали замечать. А это было гораздо хуже, чем ненависть и зависть.
Пока наш добровольный помощник не возвратился, мы оценили его серый пиджак от Гуччи, узкие черные брюки и замшевые ботинки.
Он поставил перед нами два высоких стакана с бордово-красным содержимым.
– Никита, – представился он, глядя на Таську. По мне лишь скользнул голубой молнией и отвел глаза: – Лучше просто Ник.
– «Кровавая Мэри», Ник? – Таська ухватила соломинку губами.
– Да. Подходяще?
Он присел на свободный стул рядом со мной, откинулся к стене и положил локоть на стол. Я расслабилась, глазела на посетителей бара и предоставила Таське вести завоевательные войны.
– Ты не сказала, чего хочешь, я взял на свой выбор, – сказал Ник: – Нравится, сестренка?
Это он мне! Я чуть не подавилась. Сидела, размышляла о потерянном статусе, и тут он накрыл своей ладонью мою руку. Я отпрянула, как испуганная лошадь. Не то чтобы он мне не понравился или я сохраняла преданность данному Таське слову – нет. Просто он застал меня врасплох, когда я мысленно строила план стратегии возврата собственной популярности, и новые знакомства в него не входили. Но ангел почему-то презрительно изогнул губы, как будто я была просто обязана откликнуться на проявленное ко мне внимание. Его обида меня не удивила – подобные красавчики считают, что любая девушка будет рада даже мимолетному общению, не то что за руку подержаться!
Ник убрал руку, откинул назад светлую гриву и перевел взгляд на Таську. Она, в свою очередь, сердито стрельнула по мне глазами и продолжила атаку на ангела.
Он крутил в руках золотую зажигалку «Давыдофф» и улыбался профессиональной улыбкой охотника. Кажется, Таська ничего не замечала. Или ей это нравилось.
– Любишь «Die Antwoord»? – Она продолжила наступление.
– О да. Отличный драйв!
– А у меня сегодня день рождения! – вспомнила Таська. – Присоединяйся! Только, – она слегка подкисла и поморщилась, – тебе придется снова за выпивкой идти.
– Не вопрос.
Таська полезла за деньгами, но Ник поднялся со своего места и со словами: «Я угощаю» плавно, как танцор, двинулся сквозь толпу к стойке бара.
– Валери, ты видела? Обалденный какой! – Подруга сияла восторгом.
Я допивала свой коктейль, думая, что следующий, вероятно, будет лишним, но, как ни странно, опьянения не ощущала. Наоборот, во мне рождалось необъяснимое чувство счастья, плавно переходящее в восторг. Ритмичная музыка, доносящаяся из зала, поглощала звук разговоров, воздух сгустился и приобрел консистенцию тумана. Розоватого цвета.
Вернулся Ник.
– С днем рождения! – Он приподнял прозрачную рюмку.
Таська отхлебнула багровую жидкость из своего бокала. Я тоже попробовала. Сладко-вишневый вкус маскировал горечь виски.
– Что это? – снова полюбопытствовала Тэсс.
– «Кровь и песок».
– Что-то тебя на кровавые дела тянет. А, Ник? – подмигнула ему поплывшая Таська.
Он рассмеялся и чиркнул зажигалкой. Оранжевый огонек заплясал в его руках, отражаясь в стекле полупустых стаканов и глазах небесного цвета.
Из зала оглушительно рванули ударные, и визг впечатленных фанатов затопил пространство вокруг. Таська встрепенулась, заглотила свою «кровь с песком» и потащила меня за руку:
– Ник, идем с нами! Начинается! – Даже ангельское лицо не способно удержать Таську от получения адреналина.
От нетерпения она притоптывала высокими тяжелыми ботинками на шнуровке, которые чутка увеличивали ей рост и позволяли беззастенчиво резвиться на танцполе, не боясь отдавленных пальцев ног.
Ник посмотрел на нее поверх пламени, затем перевел взгляд на меня:
– Мои места в ВИП-зоне.
Таська присвистнула и дернулась было на выход, но Ник подался вперед:
– Номерок телефона подкинь. После концерта увидимся.
Подруга охотно надиктовала ему свой номер, и мы рванули внутрь.
На сцене бесновался бритоголовый солист, рядом терзала микрофон наивного вида малышка-альбиноска. Счастливая публика выла и жалась к сцене.
Я, заряженная двумя коктейлями и общим возбуждением, прыгала в такт с толпой, размахивала руками и визжала так, что у самой закладывало уши. Вообще-то, я не любитель подобных групп. Дискотеки, мелодичные песни, популярная музыка – все, что может сопровождать танец, – это мое. А рэп, тяжелый рок или металл меня никогда не интересовали. Я слушала все эти творения в угоду Гору и Тэсс. Но сегодня случилось неожиданное: ритм подхватил меня, потащил за собой, заставляя скакать, упиваться звуками, не обращая внимания на таких же сумасшедших, которые бесновались рядом.
Адское действо продолжалось, и я уже перестала различать что-либо, кроме световых пятен в глазах.
Опьянение накатило неожиданно, накрыло с головой. Я остановилась и сжала виски ладонями. Если бы я в тот момент умерла, то простояла бы до конца мероприятия как живая – настолько плотно теснилась вокруг меня толпа.
Раздавая пинки и тычки, я прорвалась к выходу и завалилась на первый же диван у стены. Верх и низ поменялись местами, потом еще раз. И снова. И опять. Вскоре я уже неслась на одноместном самолете в глубокий штопор.
– Вэл! – Из стремительного пике меня выудил знакомый голос. До боли знакомый. Такой притягательный и заманчивый. Волшебный. С легкой хрипотцой и насмешливыми нотками.
Приподнявшись на локте, я надеялась убедиться, что это не сон, не пьяное видение, а реально настоящий живой Егор Кисличенко. Причина моих страданий и нервного состояния. Гор.
Я попыталась ухватить край его рубашки, но почему-то промахнулась и сцапала воздух. Видимо, он все-таки был плодом моего воображения.
Егор рассмеялся и присел рядом, бесцеремонно закинул руку на спинку дивана, обнимая меня за плечи.
– Вот не ожидал! Ты что тут делаешь?
– Днюху Тэсс отмечает, – я потерлась щекой о сгиб его локтя.
Вместе с легким запахом ванили меня окутали воспоминания. Мы в вагоне метро: поздно, пусто и слишком ярко светит потолочная лампа. Нас это не смущает. Мы целуемся, задыхаясь, не прекращая, до самой станции. Чуть не пропускаем свою остановку, выскакиваем на платформу, держим друг друга за руки. Или поход к тату-мастеру: две ящерки. Одна изогнулась на моей лодыжке, другая – на его. Если встать рядом, то из них получится сердечко. Правда, свою я так и не набила. Егор меня почти уговорил, но я испугалась, и в итоге половинка сердца осталась только у меня. А у него – ящерка на ноге и ледяное безразличие. Я тряхнула головой, удивляясь столь романтическим воспоминаниям. К Егору по-настоящему меня никогда не тянуло. Могла ли я сказать, что люблю его? Не знаю – мы были отличным тандемом, командой, тусовкой. И эту сплоченность необходимо было вернуть. Я собиралась закончить школу королевой, я просто обязана была остаться в памяти остальных самой яркой звездой. А для этого мне необходим Гор.