К осени 1942 года, когда немец подошел к Сталинграду, был издан приказ, где предписывалось создавать на фронтах подразделения контрразведки для выявления в прифронтовой полосе предателей, дезертиров, агентов вражеской разведки и их пособников. По сути, начала создаваться фронтовая контрразведка. Немец пер напролом, занял Минск, Киев и подходил к Сталинграду. Катастрофически не хватало кадровых разведчиков. Тогда начальник Управления Особых отделов НКВД СССР Меркулов с заместителем начальника 1-го Разведывательного управления НКГБ СССР Судоплатовым (позже он стал преподавать в Школе особого назначения НКВД), обратились к Берии с предложением, выпустить из тюрем бывших сотрудников разведки и госбезопасности, которые были уволены или находились в заключении. Лаврентий Берия, помявшись для порядка, дал согласие. Многие бывшие разведчики, находящиеся в заключении, начали сами писать заявления с просьбой вернуть их в строй, так как решили, что лучше смерть на фронте, чем медленно сходить с ума в этих нечеловеческих условиях. Написал такое заявление и Шульга, и забыл об этом, суровая реальность Колымы, начисто выбивала все надежды, прошло три месяца, никто его не вызывал, и он уже смирился со своей участью и стиснув зубы вкалывал на лесоповале. Усиленная пайка хлеба, была платой за этот стахановский труд. И вдруг, вечером, когда, вымотавшись до предела, Шульга хотел без сил, грохнуться на нары в бараке прозвучала его фамилия. – Шульга, зека Шульга, есть такой? Сосед по нарам Володя Назаров толкает в бок, – Санек, кажется, тебя вертухай кличет, вон как разоряется! Шульга вскинул голову и прислушался, да, это наверно это его, так как он за время своего ареста ни разу не встречал своих однофамильцев. Володя, бывший бригадир МТС, был тихим и не конфликтным парнем, любил слушать, темными промерзшими вечерами рассказы начитанного Шульги и немудрено, что они сдружились. Три года назад Владимир на одном из сельских собраний, критикуя начальство из района необдуманно выпалил, что люди никогда не выполнят эту драконовскую норму и падают уже без сил, а в районе начальство в теплых кабинетах сидит и раздает директивы. Его обвинителям показалось, что при этом он грозил пальцем, глядя на портрет вождя. Ему дали 6 лет лагерей с последующим поражением в правах на два года. Шульга подивился его приговору, но промолчал. Вообще лагерь научил его поменьше болтать и больше слушать.
– Я Шульга, кому понадобилось мое бренное тело? В бараке прекратился гомон, все притихли, этот контингент довольно подозрительно относилась к зекам, которыми интересуется администрация лагеря. Стукачей и сексотов в этой среде не любили и относились к ним враждебно.
– Шульга, срочно явиться к начальнику спецчасти! – Бегом, бегом разведчик, дождался, там тебя ждет сюрприз! Делать нечего, надо идти, не хочется за неповиновение оказаться в карцере без еды. Он поднялся, намотал онучи, надел валенки, плотнее запахнул бушлат и поплелся на вахту.
– Александр? – попридержал его Назаров за рукав, – Ты больше ничего не натворил? В спецчасть просто так не вызывают или довесок к сроку или пересмотр дела.
– Нет, Володя, я чту уголовный кодекс и ничем противозаконным не занимался! Солдат с автоматом, сверил номер на бушлате Шульги со своим списком и открыл дверь в добротное деревянное здание администрации лагеря. Шульга отряхнул валенки от снега и пошел искать двери спецчасти, до этого он ни разу не был в этом заведении, здесь было тепло, пахло овчиной, едой и гуталином. Перед дверью остановился, по заведенной привычке, поправил робу, жиденькую шапку и постучал.
– Войдите! – За столом сидела миловидная женщина в чине капитана, лет сорока и пила чай,
– Кто таков? Представьтесь!
– Заключенный Шульга, ст. 58.п.1, осужден к 8 годам лишения свободы, по вашему приказанию прибыл!
– О, произнесла женщина, – Сразу видно военную косточку, присаживайся, вот бумага – читайте! Шульга вчитывался, вдруг сердце бешено забилось и медленно стало опускаться в ноги. Согласно постановлению Совета народных комиссаров СССР и Приказу генерального комиссара государственной безопасности СССР Л.П. Берии, вы Шульга Александр Николаевич, 1916 года рождения, осужденный по ст. 58.п.1 к 8 годам лишения свободы, освобождаетесь от отбывания оставшегося срока наказания и переводитесь в резерв НКВД СССР! Вы полностью восстановлены в правах, вам вернут все награды и воинское звание.
– Вам, Шульга Александр Николаевич, следует явиться через 15 дней в Ленинград на Фонтанку, деньги на питание, предписание и личные документы получите сейчас же и через час вас отвезет грузовик на станцию. Вы переводитесь в резерв НКВД. Ноги не держали, пришлось облокотиться на стол. Предательски задрожал голос он заикаясь спросил, – Вы это серьезно гражданин капитан?
– Товарищ Шульга, – рассердилась начальник спецчасти, – Ого… уже товарищ – хороший признак! – пронеслось в голове Шульги, – Такими вещами не шутят, я не хочу оказаться на вашем месте! Шульга попятился, – Можно пойти собраться? – Нет! Во избежание ненужных расспросов, вас уже отсюда не выпустят! Ваши личные вещи вам принесут на вахту!
Шульга, ощущая слабость в ногах, вышел в коридор, земля стала уходить из-под ног, он обессиленный устало прислонился к стене. Дыхание сперло, предательский комок подкатил к горлу. Неужели весь этот зловещий ад закончился? Что значит в резерве? Что же меня ждет впереди?
Глава вторая
А начиналось все очень красиво и обещающе! Родился Сашка Шульга в Киеве 3 октября 1916 года в семье обрусевшего немца и русской учительницы немецкого языка. Он с самого детства словно имел шило в одном месте: нигде и никогда больше пяти минут не мог спокойно усидеть, вечно куда-то бежал, постоянно падал, разбивал коленки и набивал шишки, встревал в приключения и влипал в неприятные истории. А историй этих было великое множество. Никто его не мог остановить, ни школа, ни учителя, ни тем более его родители. Шульга был молод и горяч. Мозги были, но они еще, в этом возрасте спали и ждали своего часа. Адреналин, своим действием, забивал все разумные доводы. В семье между собой редко говорили по-русски, но только тогда, когда не было у них русскоязычных гостей, ближе к 1933 году все стали относиться к немцам с некоторым подозрением, что не мудрено, события в Европе настораживали и пугали своей непредсказуемостью. К власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Шульга окончил с отличием школу и с выбором профессии, колебаний не испытывал, он твердо решил стать военным. Но были проблемы с пресловутой пятой графой. Детей немцев, евреев, поляков, чехов не рекомендовалось брать на учебу в ведущие военные училища, считали их политически неблагонадежными. Вот и его мечте не суждено было сбыться. Когда Шульга сдал на отлично вступительные экзамены в Киевское военное училище, ему в мягкой форме, но настоятельно, рекомендовали не поступать в это училище, во избежание проблем в будущем. Разругавшись с приемной комиссией, он выскочил в коридор и с силой саданул дверью так, что задрожали стекла. Прижавшись лбом к оконному стеклу в коридоре, он беззвучно разрыдался. Все бессонные ночи, все дни, которые он провел за зубрежкой экзаменов, военного устава, пошли прахом. Это был удар ниже пояса. У соседнего окна расположился крепкий, чуть выше среднего роста, мужчина лет тридцати и тоже смотрел в окно, где под песни, на плацу военного училища, курсанты отрабатывали шагистику. Вдруг, он повернулся к Шульге и по-немецки обратился к Шульге,
– Что камрад, выперли с треском? По пятому пункту? Мне это дело знакомо! Сам был из неблагонадежных! Шульга, с досадой довольно резко ответил, – А вам какое дело? Вы кто такой?
– Да в общем никакого, но знаю, кто ты и кем хочешь стать!
– Это к вам не имеет ни малейшего отношения!
– Ошибаешься, порой люди в своей жизни, делают непростительные ошибки, за которые потом расплачиваются всю оставшуюся жизнь. Я из тех, кто помогает, а порой наоборот, усугубляет положение этих людей в нашем обществе. Кто ты будешь, став военным офицером? Скажу откровенно – пушечным мясом! В современной войне ты не проживешь и трех дней! Знаю, знаю, что ты мне хочешь сказать, мол, геройская смерть, это, как говорят, и на миру красна, но на войне частенько случается, что больше толку бывает от живых! Знаешь Александр Николаевич, никогда не позволяй правде стоять у истоков красивой истории. Ты понимаешь, о чем я? – Не совсем!
– Куришь? – И он без замаха стремительно бросил пачку «Севера» ему в лицо!
– Что вы себе позволяете? Но каким-то шестым чувством угадал траекторию полета папиросной пачки и схватил её возле собственного лица.
– Нет, не курю, мы советские немцы не очень жалуем эту дурную привычку! И щелчком, отправил пачку его владельцу. Незнакомец не менее эффектно поймал пачку и сунул в карман.
– Ну и правильно, я тоже не употребляю! Но предложить обязан!
– А для чего тогда этот цирковой трюк? Я довольно далек от циркового искусства и всякие уличные шапито не для меня!
– Так я и думал, резок, зол, решителен, но недальновиден и не наблюдателен, это ничего, все в жизни приходит с опытом, а опыт, как говорится – дело наживное. Может, продолжим наш разговор в более приятной обстановке и с меньшим количеством любопытных глаз? Я знаю недалеко, есть весьма приличное кафе, где можно отдохнуть и поесть мороженное. Шульга напрягся, эта навязчивость незнакомца ему стала не нравиться. Он решительно закинул сумку с книгами на плечо
– Извините, но у меня имеются неотложные дела и у меня совсем нет времени поедать мороженное с незнакомцами. Тем более что уже время обеда и меня с нетерпением ждут дома!
– Разрешите представиться, незнакомец улыбнулся, – А попутно и познакомиться, – капитан Глебов!
– Капитан? С какого это рожна, я понадобился целому капитану? А каких родов войск вы капитан? – Об этом я и хочу с вами поговорить в более подходящей обстановке. Сашка с сомнением вглядывался в лицо капитана и думал, – Что нужно этому человеку? Он не внушал ему доверие, очень подозрительный тип, ладно, посмотрим, в милицию я его сдать всегда успею. Глебов усмехнулся, – Дырку взглядом протрешь и на будущее, не советую сдавать меня милиции и тем более поднимать шум вокруг моей персоны! Шульга вздрогнул и подивился проницательности собеседника.
– Да кто вы такой, что не боитесь нашей бдительной милиции? Откуда вы узнали о моих намерениях? Об этом мало кто знает!
– Вопросы будем задавать потом, а сейчас – прошу, неподалеку я видел уютный летний садик и там есть кафе с мороженным и лимонадом. И давайте сразу договоримся, я знаю о вас все, но пока не будем вдаваться в детали. И говорите тише и лучше нам перейти на русский язык. Действительно, проходящие по коридору абитуриенты уже стали обращать внимание на них, что вполне естественно, два человека, стоят друг против друга и разговаривают на повышенных тонах, да еще на каком-то непонятном им языке, который они не знали. Глебов повернулся и, не оглядываясь, зашагал к выходу, он, как будто знал, что Шульге ничего другого не останется, как последовать его примеру. Что и случилось, Шульга припустил за Глебовым еще в большем недоумении, что этот капитан из себя возомнил? Уже выйдя на улицу, капитан строго сказал, – Александр Николаевич, вам следует перейти на ту сторону улицы и несколько на 15–20 шагов, отстать от меня. Рекомендую запоминать всех людей, автомобили, дома и киоски, все, что встретится на вашем пути. Идти нам недалеко. Шульга, чертыхаясь и еще в большем недоумении, начал вглядываться в окружающую обстановку. Вот бабушка, ругаясь, ведет внука, неслуха, у которого все лицо было измазано в шоколадном пломбире. Вот молодая парочка, высокий парень брюнет и рыженькая стройная девушка среднего роста, остановились у афишной тумбы и что-то там читают, а вот, по улице громыхает грузовик ГАЗ-АА, в кузове примостилась семья из троих человек, весь кузов забит житейским скарбом, видно переезжают на новое место жительства. И тут, ему преграждают дорогу три парня, по их виду, Шульга сразу определил, что это местная шпана, у одного блестит фикса в челюсти, один упитанный, но низенький крепыш в кепке, залихватски заваленной назад, а вот третий, этот, скорее всего был законченным бандитом. Он был постарше этих двоих и руки его зловеще синели воровскими перстями. Они угрожающе обступили его и глумясь приступили к расспросам.
– Ну фраерок, чем обрадуешь правильных бродяг? – обратился к нему старший, – О, котлы, сгодятся, он развернул руку Шульги и показал дружкам часы, имеется малость рыжья, – он заметил маленькую, позолоченную цепочку на шее Шульги, – шкары клевые, комсоставские, да, дурень? – он подёргал брюки за карманы, – Оба-на! – А клифт-то, шикарный, скажу я вам тетя Соня, он попытался пощупать пиджак, который Шульга нес через плечо, – Смотри братухи, какой упакованный фраерок нам попался! Оглянувшись, Шульга в растерянности поискал Глебова, но он остановился возле газетного киоска в двадцати шагах от него и что-то там покупал. На помощь рассчитывать не приходилось, да и кто он мне, этот таинственный капитан? Упитанный шкет процедил сквозь зубы, – Сымай болезный обнову, мы тебя сильно бить не будем. Все его приятели зашлись лошадиным ржаньем, – Иди к маменьке и пожалуйся на нас и на несправедливую жизнь в нашем городе! Шульга понял, эти мелкие уркаганы ни за что его просто так не отпустят, и решил бить первым, выбрал расписного, он был самый опасный и возможно с финкой за пазухой. Шульга, отвлекая внимание и усыпляя бдительность шпаны, проговорил, – Вы все вещи хотите у меня забрать? А как же я пойду домой? Голым? – Нет, мы тебе вот, подкинем сменку, – старший стянул с себя замызганный пиджачок и театрально стал поворачивать его разными сторонами, как бы демонстрируя его целостность и сохранность. Вот момент, руки урки заняты, и он не сможет их сразу освободить. Шульга почти без замаха, нанес сокрушительный удар правой рукой в челюсть урке. Грабитель, хватая беззвучным ртом, воздух повалился на толстого, тот пятясь, сел на пятую точку и падающий урка пригвоздил его к земле. Оставшийся грабитель заметался по мостовой, потом с изумлением посмотрел на своих подельников и припустил вниз по улице, при этом он орал, что мы еще встретимся и мстя наша будет беспощадной. Шульга подошел к лежащим грабителям и с некой долей сарказма произнес, – Ну, кто первый примерит мой клифт, или, как там он у вас по фене называется? Кто на новенького? Расписной был еще в глубоком нокауте, а толстый по щенячьи заскулив, на карачках стал отползать на безопасное расстояние. Шульга с разбега поставленным ударом, по-футбольному от души двинул по объемной заднице грабителя, тот подлетел и каким-то неимоверным акробатическим кульбитом, приземлился на ноги и рванул, как спринтер, не смотря на свой упитанный вес. И тут Шульга услышал аплодисменты! Оглянувшись, он увидел Глебова, который громко хлопал в ладони и при этом весело смеялся! – Браво студент! Туше! Безоговорочная победа!
– Могли бы, и помочь, – в сердцах, огрызнулся Шульга!
– А зачем? Ты и так им надолго отбил дурную привычку, грабить на улицах незнакомых прохожих. Но, хочу заметить, что это мелкая бестолковая шпана, а как с более серьезным противником, совладаешь? – С каким противником?
Глебов, ответил вопросом на вопрос, – Какому мороженному и лимонаду отдаешь предпочтение?
– Эскимо, на палочке и ситро! – Хороший выбор, я тоже предпочитаю эскимо, ну пошли, пошли, чего встал? – А почему вы не вмешались или не позвали на помощь милицию, вот видите, сержант сидит и воркует с симпатичной девушкой?
– Молодой человек, привыкайте свои проблемы всегда решать собственными силами, а не звать на помощь, когда вам невмоготу. Вы не забыли, что я о вас знаю все и этот рядовой инцидент, меня только убедил, что я на правильном пути! И повернувшись, он зашагал по аллее к павильону. Шульга ничего не понимал, что за таинственность, что за секреты и молча двинулся за ним.
– Так, товарищ капитан, может вы, прекратите говорить загадками и ответите мне, в конце концов, зачем я вам понадобился? Проходя по аллеям парка, в сторону кафе, Глебов заметил стрелковый тир, где богообразный старичок, скучал из-за отсутствия клиентов.
– Александр, а хотите пари? – В чем оно будет заключаться?
Они подошли к тиру, – Берем по пять пулек с кисточками, каждый выбирает себе номерную мишень, это вот тот черный квадрат с концентрированными круглыми кольцами и стреляем. Кто больше наберет очков из пятидесяти возможных, тот и будет иметь право первым задавать вопросы. Идет?