За вторым столиком сидели две женщины, уже в возрасте. При этом очень ухоженные. Обручальных колец не было, из чего он сделал вывод, что возможны лишь два варианта. Первое предположение, что это подруги по несчастью (то есть «старые девы», которые никому не нужны, но все еще не могут с этим смириться). Второй вариант – они обе замужем за очень обеспеченными людьми, которые давно уже интересуются особями раза в 2—2,5 младше своих жен. В таких ситуациях обычно, в соответствии с негласным пактом, жены уезжают искать приключения на деньги мужей, те закрывают на это глаза и за это избегают судебных тяжб и раздела имущества. Если бы он был азартным, то готов был поставить на первый вариант: слишком уж Греция не подходила под такой вид туризма. Он знал как минимум мест 10 куда более подходящих, и вряд ли дамы в таком положении о них не знали. В любом случае, для него они также не представляли никакого интереса.
Чего нельзя было сказать о посетителях за двумя другими столами.
За одним сидел мужчина лет 40. Несмотря на то, что летом люди носят довольно мало одежды, и он не был исключением, количество брендов на квадратный сантиметр просто поражало. Даже носовой платок у него был от Hugo Boss. Скорее всего, бизнесмен. И вряд ли бы он испытывал к нему такую ненависть, если бы не взгляд этого мужчины на окружающих. В нем настолько явно читалось пренебрежение, что хотелось засунуть ему руки в глотку и разорвать голову прямо сейчас. Это вполне реально. Он сам встретился с ним взглядом минут 20 назад и еле сдержался, чтобы не грохнуть этого мужика прямо там, в кафе. Однако это не входило в его планы, поэтому он лишь посочувствовал официантке, которая его обслуживала. Эта милая брюнетка наверняка останется без чаевых. Вишенка на коктейле под названием «Тотальное унижение». В целом он прекрасно знал, что мог бы с легкостью воплотить все свои фантазии в жизнь, но это было слишком долго: вряд ли мужчина ограничится этим мартини. Это значит, что просидит он здесь еще минут 40, а такого резерва у него нет. Он глянул на часы. 17 минут.
Поэтому оставался только один субъект. Именно субъект, так как человеком его было сложно назвать. Это было нечто бесформенное в белой летней рубашке и хлопковой шляпе. Зрелище становилось еще более противным, если опустить взгляд чуть ниже: с каждого бока от стула, где он сидел, вываливалось по три жирных складки, а ноги под стулом напоминали огромные сардельки, заткнутые в довольно дорогие туфли. Если бы это был мультик, любой зритель бы почувствовал, как стул и туфли страдали. Но в реальной жизни они молча тянули свою лямку и не задавали вопросов. Однако даже не это зрелище его бесило, а то, как этот мужчина жадно смотрел на свою 19-летнюю спутницу, которая годилась ему в лучшем случае в дочки. И как раз в тот момент, когда он разглядывал его правую ногу-сардельку, показалось левое щупальце. Не успел он перевести на него взгляд, как щупальце смачно опустилось на ногу девочки. А затем медленно потянулось вверх к заветной цели. Субъект что-то басил с интонацией змея из Библии. Нет, конечно этого никто не мог знать наверняка, но он всегда представлял, что змей соблазнял Еву именно так. Девочка смеялась, демонстрируя все свои белоснежные зубы и красивую улыбку. Вот только глаза не смеялись. Но уже и не боялись. В них было смирение.
– Ваш счет, мистер.
Официантка медленно поднесла счет, однако, услышав рычание, довольно быстро удалилась.
– Мишка, тише. Не сердись, – прошептал он, но Мишка лишь злобно посмотрел на хозяина, как бы прося разрешения. Хозяин знал, что он никогда его не укусит. Но и давать ему волю еще рано, – Rustig.
Мишка замолчал. Уговоры не всегда помогали, но команды он слушал беспрекословно. Однако его хозяин произносил команды на людях довольно редко, так как не хотел, чтобы его вычислили по такой дурацкой ошибке. Но сейчас рядом никого не было, а привлеки он к себе внимание, и планы придется серьезно изменить. Мишка снова улегся в ноги, но по всему его телу было видно, что одно заветное слово, и он тут же полетит к жертве. Притом не важно, кто ей станет.
Собственно, Мишка, несмотря на свое ласковое имя, представлял собой собаку породы бурбуль. Ему шел 11-й год, что для него было по сути пенсионным возрастом. Но его физическая подготовка превосходила состояние многих особей его породы, находящихся в прайме. Не зря в армии так тщательно отсматривали родословные щенков, которых они приобретали. Им нужны были только самые сильные и выносливые, а Мишка явно был одним из лучших приобретений за долгие годы. Его светло-бежевый окрас даже не потерял в свой яркости, а жестокость пробивала все немыслимые границы. Особенно учитывая, что сегодня хозяин специально не давал ему физической активности. Он нужен был ему для других целей.
Наконец, жирная тварь встала со своего стула и пошла в противоположную сторону от моря. Стандартная схема, которую он видел уже не раз, – девочка должна пойти за ним через минуты три. Изучив ее, он понадеялся, что она потянет чуть больше, прежде чем согласиться с полученным только что предложением. Тогда времени ему хватит. Он бросил десятку на стол и медленно пошел за тварью. В этот раз Мишке не потребовалось команды: он сразу очутился рядом с хозяином.
Жирное нечто не спеша шло перед ним, еле переваливаясь с одного бока на другой. И это бесило его еще больше. Недалекое похотливое животное, которое подняло бабки лишь на своих знакомствах и умением вовремя подлизывать кому надо. И вот куча таких вот уродов нежится здесь на частных яхтах, греет пузо, пока молодые отчаявшиеся девочки прыгают на них, надеясь заработать достаточно денег на учебу. Нет, вряд ли все такие невинные, но он предпочитал думать лишь о таких, не давая своей злости утихнуть. Таких уродов должно становиться меньше с каждой секундой. И он сделает все возможное, чтобы так и было.
Судя по часам, оставалось всего 8,5 минут. Что ж, это один из тех вызовов, которые он так любил. Хотя сильно рисковать ему не хотелось.
– Ну давай же, жиртрест, поверни уже куда-нибудь, – тихо прошептал он себе под нос. Мишка почувствовал настрой и тоже сфокусировался на субъекте. Он знал, что скоро, возможно, настанет шанс выпустить свою энергию, и не меньше хозяина хотел им воспользоваться.
Так они двигались не торопясь пару минут. Мимо шли люди: кто-то на пляж, кто-то с него, а кто-то просто прогуливался и наслаждался видами. Людей было немало, но это лишь на набережной. В греческих закоулках сейчас не было никого, поэтому нужно было лишь дождаться, пока они не окажутся в одном из них. Шансы были высоки, ведь лучшие отели располагались тут на второй линии, так как обладали рядом преимуществ. За счет возвышенности с них открывался прекрасный вид на весь город. Первая линия закрывала их от ненужного шума и глаз. И при этом море было всего в пяти минутах ходьбы.
И вот шанс настал. Жирная тварь повернула в один из закоулков. Мишка с хозяином тут же ускорили шаг и завернули за субъектом с опозданием в 3,8 секунд. Он считал. Прошло еще 15 секунд прежде, чем тварь обернулась. Как прелестно было увидеть испуг на его лице. Он явно не ожидал увидеть кого-то за собой. Особенно если этот кто-то – крепкий мужчина с собакой, которая весит как среднестатистический человек.
– Чего тебе надо? Денег не дам. Иди работай лучше. Йогурты там делайте, оливки выращивайте или чем вы там занимаетесь на этом острове, – бросил субъект.
Но он не двинулся с места. Даже не дернул мышцей. Он молча стоял и наслаждался каждым мгновением. Время поджимало, но он пока не мог это закончить. Не так быстро. Было невозможно устоять перед возможностью впитать в себя эти эмоции. Каждую секунду он обещал себе, что она будет последней. И каждую секунду он не сдерживал своего обещания.
– Уйди прочь! – жиртрест перешел на визг. Наконец-то почувствовал реальную опасность, и стал еще больше походить на поросенка. Как же он жалок. В обычном мире такие всегда чувствуют себя королями, прячась за своими шести- и более значными суммами на счетах. Слишком уж быстро они забывают, что эти нули не спасут их от обычной грубой силы. Как бы они ни старались. Потому что обычно этой грубой силы они не встречают. Но порой им не везет. Как сейчас.
– Уходи! Что тебе надо? – начала тараторить жертва. – Я на тебя полицию натравлю, слышишь? Прогниешь всю жизнь в тюрьме. А собаку твою усыпят на хрен, понял? Так что беги отсюда!
– А вот про собаку ты зря, – спокойно произнес он. Слишком много он пережил ради Мишки, чтобы пропустить любые фразы в его адрес мимо ушей. Он как сейчас помнил щенка, которого он увидел спустя три дня жестких испытаний. Он сидел под дождем, мокрый, испуганный. И пусть он тогда не прошел проверку, он обрел себе партнера. Нет, друга. На всю жизнь.
Хозяин медленно наклонился к Мишке, который не сводил с субъекта глаз, и прошептал: «Stellen».
Не успел он договорить, как Мишка уже вылетел из его объятий. Жиртрест даже не успел вскрикнуть. А теперь было поздно – челюсти собаки мощно сомкнулись на его шее. Он упал, и Мишка оказался на нем. 78 кг живых мышц, цель которых – разорвать тебя в клочья. Хозяин Мишки не завидовал своей жертве. Поэтому лишь смотрел, не сходя с места, одновременно наслаждаясь зрелищем и загораживая видимость любопытствующим глазам, проходящим мимо закоулка. До них было метров 20, да и вряд ли бы кто остановился, но зачем рисковать.
А в это время Мишка своими мощными челюстями усердно перемалывал жирную шею. Обладатель шеи яростно хрипел, но с каждым укусом хрип становился все тише. Спустя несколько секунд его уже совсем было не слышно за бульканьем и периодическим хрустом. И вот сардельки с щупальцами уже перестали дергаться, а хозяин все смотрел и не останавливал своего питомца. Заветное слово «Hier» он произнес лишь тогда, когда Мишка перемолол позвоночник этой жирной твари. Он понял это даже не по звуку. Просто голова отошла от туловища и откатилась немного вниз с дороги к рядом стоящему дому.
Хозяин открыл сумку, достал полотенце и вытер морду пса, после чего выбросил его в сторону трупа. Отпечатков там все равно нет, а по белому полотенцу найти человека невозможно.
Вернувшись на набережную, он едва не столкнулся с бледной девушкой, которая шла принимать предложение всей свой жизни, как ей наверняка казалось. Что ж, он понадеялся, что ей хватит ума обшмонать урода и убежать подальше. Он же сам ускорил шаг, но не перешел на бег, чтобы не привлекать к себе внимание. В конце концов, идти было недалеко.
Поднявшись на борт туристического судна, он посмотрел на часы. У него оставались еще 1 минута и 12 секунд. Неплохо. Можно даже успеть отлить на дорожку. Он терпеть не мог свою работу, но в ней была большая прелесть: через несколько минут его здесь не будет. И даже если его кто-то заметит, пока они будут восстанавливать цепочку событий и вычислять, кто же он такой, его даже не будет в стране. А спустя буквально месяц можно повторить все то же самое на том же острове, только на другом пляже, руля туристическим судном под совсем другим названием. Греческие копы, которые уже годами не выходили из состояния сиесты, вряд ли сохранили даже пару извилин в своем мозгу. Так что преимущество явно было на его стороне.
Отлив, он похлопал собаку по голове и пошел к своему рабочему месту. У штурвала, как всегда, стояла бутылка воды и гирос, к которому он так пристрастился. Мила и тут про него не забыла. Что ж, может, он и воспользуется ее гостеприимством. Но лучше оставить это под конец, а то, если она потребует свиданий на каждой стоянке, то не видать ему больше таких наслаждений, как сегодня.
Ему доложили, что они снялись с якоря, после чего он взялся руками за штурвал и приготовился уже дать ход, как неожиданно остановился. Под его рукой на задней части штурвала что-то было. Он медленно заглянул за него и увидел приклеенную к штурвалу записку со своим именем. Неужто она решила перейти в наступление? Это даже интриговало и заставляло кровь двигаться быстрее. Хоть и не так, как несколькими минутами ранее.
Он развернул записку, сочтя, что туристы подождут несколько секунд, и прочитал ее содержимое. Это была не Мила. Но он остался доволен. Улыбка сама прыгнула ему на лицо и натянулась до ушей. Он убрал записку в карман и взял штурвал в руки.
– Что ж, Мила, видимо, тебе повезет раньше, чем ты думала.
Планы резко изменились. Но в новых планах было почти все то же самое. Пляж. Море. И жертвы. Много жертв. Гораздо больше, чем он смог бы найти в Греции.
[3]
– Ну и че дальше?
– Ну, в общем, я такой подхожу к ней, играет Phantogram…
– You're mine?
– Ну естественно.
– Чувак, в нашем возрасте такое слушают только задроты…
– То есть мы, да.
– Ну хотя бы под THEY какой-нибудь… «What you want», например!
– Это уже стеб!
– Ладно-ладно. Хотя, ваще, я не уверен, что, кроме Kendrick Lamar, она хоть кого-то знает…
– Да понятно, погоди ты. Ну, короче, я к ней подхожу, как раз пока играют слова «No one's gonna love you» и бла-бла. Она такая вся в афиге, и как раз на словах «the way that I do» она понимает, в чем смысл, ну и дальше там понятно, это уже для взрослых. Че думаешь?
– Ты ее хоть на выпускной пригласил? – едва сдерживаясь от смеха, спросил собеседник. Второй школьник после этих слов театрально остановился и бросил спортивную сумку на асфальт.
– Нет, блин. Пока! Пока не пригласил. Мне надо идею протестировать. Ну, чувак, че думаешь?
– Думаю, что это, блин, не кино. Но можно попробовать. Все равно нашей репутации уже ниче не навредит. Ладно, нас уже ждут, шевели булками.
Двое парней как раз приближались к уличной баскетбольной площадке. Того самого типа, которые находятся посреди ничего, а вместо покрытия относительно ровный асфальт, покрытый каплями пота и крови игроков. Однако такие площадки были все равно популярны. Отчасти потому, что металлические сетки на кольце издавали характерный лязг при каждом попадании, что заставляло кровь игроков закипать, а кожу – покрываться мурашками. Но прежде всего популярными они были потому, что больше играть было негде. По крайней мере, ее постоянным посетителям.
– Твой Гоблин тоже будет?
– Не называй так моего брата.
– Ну че я могу поделать, если он маленький и злобный? Если бы он был еще зеленый, то даже вопросов бы не было. Но мне кажется, он и есть зеленый, просто по ночам кожу подкрашивает. Ты его не палил, кстати, никогда после вечеринок? Или, может, у вас есть необычно огромный запас гуталина, который быстро исчезает?
Второй парень с укором посмотрел на первого. Риторические вопросы остались без внимания. Во многом потому, что они оба знали, что ни на какие вечеринки они не ходят.
– Да, но играть не будет, три на три, как договаривались.
– Окей. Надеюсь, Расс будет, а то труба.
Когда они зашли на площадку, то увидели трех разминающихся парней из параллельного класса.
– Блин, нафига мы в это вляпались…
А вляпались они по-крупному. Парней из параллельного класса было сложно назвать парнями. Скорее это были глыбы на стероидах. Не то, чтобы они умели играть в баскетбол – их броски за 2 метра от кольца были такими же успешными, как ракеты Самуи в поражении Новой Зеландии (если бы у Самуи были ракеты). Но, как часто происходит в школах, глыбы спасались за счет физиологии: их размеры превышали даже самых крупных сверстников раза в полтора-два… Благодаря этому мало кто мог их остановить на пути к кольцу, а оттуда они забивали с завидной регулярностью. Судя по текущей тренировке, было понятно почему – три школьника столпились у одного кольца и по очереди с разных ракурсов в него забивали. Тактика была очевидна. Но от этого не менее действенна.
– Йоу, че вы так долго? Я думал, мне уже самому придется тут рубить! – подскочил к ребятам парень лет 12. Он был невысокого роста и очень худощавого телосложения. В связи с чем его борзость, или, как выразился один из парней, злобность, смотрелась довольно забавно.
– Расслабься, Джейк. Мы тут. Расс пришел?
– Да, вон он, там, опять с какой-то девкой треплется, – сказал Гоблин, указывая пальцем куда-то в сторону. Посмотрев туда, оба парня расплылись в улыбке. Там действительно был Расс, который очень увлеченно болтал с милой девушкой лет 16. Ею была Джессика, девушка одной из глыб. И Расс с ней уже общался раньше. Собственно, благодаря этому сегодня и состоится их, как все они прекрасно понимали, брутальное унижение. Но раз уж терять нечего, то, по всей видимости, Расс решил продолжить наступление. Однако получалось у него даже хуже, чем у их учителя физики. Когда ребята его окликнули, то в его глазах на долю секунды можно было прочесть облегчение, но затем они снова дополнили образ знатного ловеласа, и Расс, произнеся пару фраз тоном «Прости, детка, но у меня много дел», пошел к своим друзьям.