Со стула встал тот самый «работяга», открыл свою папку.
– В Москве о Максиме Звереве никто ничего не знает. Да, жил там два года, в пригороде, тренировался в местной секции бокса, но тренер давно уволился и уехал, секции уже там нет. Соседи и друзья рассказали, что Максима тренировал его дед, заслуженный чекист.
– Про деда потом доложит капитан Краснощек, продолжай, Виталий.
– Так вот, насколько серьезной подготовкой обладает объект, пока уточнить не смогли. Уже здесь, местные его контакты – ученики его школы, одноклассники – все они утверждают, что Максим Зверев применяет не только технику бокса, которая, кстати, совершенно не похожа на классическую. Он применяет, скорее, кубинскую или американскую манеру вести бой. Если техника ударов руками, в целом, соответствует технике бокса, то техника передвижений больше напоминает китайское кун-фу или, если говорить профессиональным языком – ушу.
– Укушу? Что еще за борьба такая? – Красножон и здесь не утерпел.
– У-шу. Это китайское боевое искусство, переводится как «искусство воина» или «боевые искусства», можно перевести также, как «военная техника». Одним словом, все, что связано с различными способами и методами ведения боевых действий, как с оружием, так и без него. Есть еще термин Цюаньфа – «кулачные методы» или Цюаньшу – «кулачная техника». Но эти термины употребляются реже, потому что кроме техники борьбы без оружия в ушу есть и спортивно-оздоровительное направление и даже лечебное.
– Ну, да, вон, я вижу, как наш фигурант бандитов враз «вылечил»… Все, молчу-молчу, прошу прощения… – Красножон под взглядом начальника райотдела увял.
Старший комитетовской группы только улыбнулся.
– Кун-фу или гунфу – это всего лишь термин, означающий высшее мастерство, в данном случае – мастерство кулачного боя. Но там дерутся не только кулаками – есть много ударов ногами, локтями, коленями и даже головой, кроме того, есть броски, подсечки и множество болевых приемов. Похожие мы применяем в прикладном варианте борьбы самбо. Для спецсотрудников Комитета.
Виталий сделал паузу и многозначительно посмотрел на своего начальника. Шардин кивнул, и Виталий продолжил.
– Кстати, про удары ногами. Кроме ударов из не совсем классического, видоизмененного бокса в драке Зверев применил удары ногами. Как утверждают его товарищи, которые занимаются с ним в секции бокса, он владеет ногами так же свободно, как и руками, нанося удары по разным этажам – как в ноги и корпус, так и в голову. Техника ударов похожа на японское каратэ, китайское кун-фу, одним словом, это арсенал из восточных боевых систем. Более точно установить пока не удалось, так как на сегодняшний день для Советского Союза это больше экзотика. Китайские и корейские системы боя у нас почти никто не преподает…
– А откуда у тебя такие обширные познания в области китайских видов борьбы, как его – ушу? – Шардин явно был удивлен всезнайством своего подчиненного.
– Так это я у смежников консультировался, в ГРУ. У них, как только начались осложнения с Китаем, некоторые разведгруппы перенацелили на китайские диверсионно-разведывательные группы. А китайские диверсанты – это рота «Ночные тигры», они как раз и занимаются по методике ушу. У них там и передвижения, и дыхание, и, главное – техника ближнего боя, с оружием и без, приемы снятия часовых, взятие пленных, методы допроса… Они там как начинают вкалывать иголки в разные места – так здоровые бугаи криком кричат… Болевые точки, акупунктура…
– И про это они тебе рассказали?
– Ну, и про это тоже. Ну, и технику ударов и приемов показали, похоже, в общем, на каратэ… Только если техника ударов ногами и в ушу, то есть, кун-фу, и в каратэ в целом схожи, то техника ударов руками в кун-фу намного богаче… Но она не для спорта, а, скорее, именно для диверсантов. Преподавать такое нельзя. А вот каратэ у нас уже преподают, оно в основном сосредоточено в Москве. В нашем МГУ секцию открыл японец – студент Тецуо Сато. Он – чемпион Токио 1967 года по дзюдо. Сато учится в МГУ и одновременно является атташе японской торговой фирмы в СССР. С 1970 стал обучать студентов МГУ и некоторых желающих технике каратэ Сито рю. Филиал его школы имеется в Высшей школе Комитета Государственной Безопасности. Я тренировался у Сато, но о Звереве там никто никогда не слышал, фотокарточку пока не предъявлял.
– Так, понятно, таинственный самоучка-гений… – майор Шардин задумчиво потер лоб.
– Это еще не все, – Виталий кашлянул.
– Да, продолжай.
– Объект занимается не только боксом. Он также занимается борьбой самбо – там возрастные ограничения не такие жесткие, как в боксе. И уже успел выступить на городских соревнованиях, причем, тренер сразу его выпустил на такой уровень без отборочных. И Зверев выиграл все свои бои, причем, все – болевыми приемами, на первых секундах всех схваток. Самая быстрая победа – 7 секунд после свистка арбитра. Вся судейская коллегия была в шоке. Сейчас в федерации самбо идут споры – можно ли присваивать новичку первый разряд. Квалификационная комиссия, которая собралась по этому поводу, провела аттестацию Зверева и пришла к выводу, что у него минимум уровень кандидата в мастера спорта. Одним словом, сейчас там копья ломают и не знают, что делать, по их словам, Зверев – просто выдающийся случай, вундеркинд.
У меня все.
– А ты сам какой вывод можешь сделать, Виталий? – Шардин с интересом посмотрел на подчиненного.
– Мне надо самому на парня посмотреть. Так, по чужим словам, не понять, ясно одно – кто-то поработал с мальчишкой очень плотно. Возможно, это его дед. Причем, работали с ним с самого раннего возраста. Потому что, судя по тому, что произошло, рефлексы его, моторика – все это на уровне хорошего бойца. Причем, бойца, который обладает не спортивной, а боевой подготовкой. Я могу ошибаться, потому что самостоятельно прорабатывал всю информацию, но в японских школах различных стилей каратэ упоминают о системе подготовки тайных шпионов – ниндзя, и система эта называется ниндзюцу. Так вот, там начинали готовить бойцов практически с младенчества, тренируя боевые рефлексы еще у грудничков. Например, люльку с младенцем методично грохали о стенку, приучая ребенка группироваться. Ну, и различные акробатические упражнения и все такое. К 3–4 годам такие дети не только делали сложные акробатические элементы – сальто, фляки, пируэты, но и обладали выдающимися скоростно-силовыми качествами, а также низким болевым порогом. Во время командировки в Китай в начале 60-х, когда у нас отношения еще не испортились, я наблюдал таких детей в некоторых школах китайского ушу, или кун-фу – если мы говорим о боевом аспекте. Так вот, там совсем маленькие дети показывают сложнейшие удары ногами, да еще и в прыжке, акробатику и падения, которые у нас не всякий мастер спорта выполнит. Я думаю, что с мальчиком могли работать примерно по такой же методике. Ничего выдающегося, в целом, просто начали с раннего возраста.
– Ну, насчет ничего выдающегося… Я думаю, все эти китайские или японские детки вряд ли голыми руками могут грохнуть стокилограммового мужика… Акробатика, прыжки – это, конечно, нарабатывается, но вот что касается техники ведения реального – подчеркиваю – реального боя, то здесь одной техники и подготовки, пускай и на самом высоком уровне, мало, – Шардин покачал головой.
– Виноват, товарищ майор, но вынужден не согласиться с Вами. Как раз японская школа ниндзюцу и учит, как убивать голыми руками, с самого раннего возраста, – упрямо возразил Виталий.
– Ты скажи – сам хоть одного такого ниндзюцу видел?
– Ниндзя, «ниндзюцу» – это школа… Нет, сам не видел, только читал или слышал, – запнувшись, ответил Виталий.
– Вот, то-то же… Послушаем начальника отдела уголовного розыска, думаю, ему есть что еще сказать, – Шардин рукой показал своему подчиненному, что он может присесть, и обернулся к Красножону, – Продолжай, майор.
Засидевшийся на месте начальник районного отделения уголовного розыска, как ни в чем небывало, вскочил и с места в карьер продолжил прерванную двадцать минут назад мысль.
– Если он и в самбо гений, так он везде гений. Вот и тренер этого мальца по боксу мне тоже твердил, что этот Максим Зверев – просто гений. Но гений не в технике бокса.
– Вот это уже интересно. А в чем же? – комитетчик удивленно посмотрел на Красножона.
– Тренер говорит, что у парня башка, как у робота соображает – быстро, четко, без промедления принимает верные тактические решения, причем, как раз во время самого боя. И, надо отметить – решения безошибочные и наиболее правильные в предлагаемой ему ситуации. А поскольку это не та ситуация, когда мальчик девочку провожает и не знает, как ее ему поцеловать, то… Ну, как бы это сказать… Поединок, даже спортивный – это экстремальная ситуация. Что самбо, что бокс – там реальные удары, броски, мало не покажется никому, тем более, этому пацану. И если принять во внимание конкретный силовой конфликт, то психика одиннадцатилетнего мальчика больше похожа на психику умудренного опытом серьезного бойца. Ну, скажем, мастера спорта по боксу…
– Или по борьбе, – встрял «работяга» Виталий.
– Или по борьбе, – кивнул майор Красножон. – В общем, психология либо спортсмена, который занимается каким-либо видом борьбы, либо серьезного оперативника, приученного к силовому контакту. У нас такие имеются в городском управлении, я парой слов с ними перекинулся, рассказывал про пацаненка, они даже заинтересовались…
– Да, это интересно, что еще странного заметил? – сделал пометочку себе в блокнот Шардин.
– Самое странное – это даже не тактическое, или, я бы даже сказал, оперативное мышление мальчика – ведь как он здорово все рассчитал…
– Что ты имеешь в виду, майор? – спросил Шардин, прекращая писать.
– Ну как же! Он грамотно вышел за дверь, но сразу рассчитал, что за ним кто-то выйдет, поэтому притаился за дверью, и как только вышел за ним Медведь… ну, тот, второй уголовник, который бывший борец, так пацан его «сделал» с двух ударов…
– Точно с двух? – привстал Виталий с места.
– Точно. Эксперты сделали заключение. Причем, непонятно, чем именно мальчик нанес удары этому амбалу. Удары были сильные, акцентированные, первый в пах, допустим, он мог нанести ногой, а вот второй, в челюсть… Рука у него все-таки слабенькая, одиннадцать лет все же пацану, но он этому урке челюсть сломал. И отключил его надолго…
– Перелом челюсти, если точно попасть, не требует нанесение очень сильного удара, – возразил Виталий.
– Согласен. Но, во-первых, надо еще попасть. И попасть в экстремальной ситуации, с первого… ну, то есть, со второго удара. Причем, парнишка вначале ударом в пах как бы уровнял своего противника с собой, то есть, посадил его на жопу, а уж потом дал в челюсть. И вот эксперты говорят, что мог он ему заехать головой. То есть, боднул его и все…
– Если головой, то это или случайно получилось, или он действительно мастер. Попасть так точно головой – это еще сложнее, чем рукой, – ответил Виталий, усаживаясь на свое место.
– Может, головой, может, рукой, а может и ногой. Ребята из секции бокса говорили, что ногами этот Зверев бьет, как кувалдой. Точно, быстро, а, главное, сильно. Показывал там некоторым технику свою, так он в голову пробил удар – того потом всей секцией откачивали. А Зверев, между прочим, настоял, чтобы соперник его шлем одел, говорит, я буду вполсилы бить, но ему хватит…
– Да, я уже весь в нетерпении, надо этого мастера в спортзале прощупать, – пробормотал Виталий.
– Прощупаешь еще, не волнуйся, – кивнул Шардин. – Майор, у тебя еще что-то?
– Ну да, я не закончил еще… – Красножона немного задело, что его перебили. – Кроме оперативного мышления этот Зверев проявил еще и некоторые способности, которых у него, даже если его натаскивали какие-то японские ниндзя, быть не должно. Или, наоборот, если его кто-то готовил в шпионы… В общем, двигался он, судя по отзывам свидетелей, как специалист по силовому задержанию.
– Вот как? Поясните! – комитетчик даже забыл о том, что он с майором на «ты».
– После того, как мальчик успокоил одного из бандитов, он не просто снова вошел в помещение, он вкатился туда кувырком, сразу выйдя из сектора обстрела – второй уголовник был с пистолетом и Максим каким-то образом понял, что тот будет в него стрелять.
– Да, вот это уже совсем интересно, – кивнул Шардин. – Продолжайте.
– И мальчик не просто кувыркнулся – он точно переместился прямо на бандита с пистолетом, которого за минуту до этого посадил на пол наш второй фигурант, старичок-пенсионер…
– Тоже мастер по борьбе или боксу? – спросил с места Виталий.
– Нет, старик хоть и ветеран, участник войны, но не обладает навыками рукопашного боя, разве только в общих чертах… просто цветком в горшке дал по голове урке… Так вот, мальчишка оказался точно сверху упавшего бандита и тремя ударами отправил его на небеса.
– Вот даже как? – удивленно поднял бровь комитетчик.
– Причем, один удар – это он выбил пистолет, а два… Хотя, как сказал мне эксперт, достаточно было и первого удара, чтобы успокоить этого уркагана. Он его ударил, скорее всего, ребром ладони в горло. И, если бы удар наносил взрослый, то такой удар был бы смертельным. Мальчику просто не хватило силы.
– Не хватило силы? Боксеру? Нокаутеру? Не верю… Скорее всего, он бил расчетливо… –снова вмешался Виталий с места.
– Возможно, расчетливо… Но потом так же расчетливо, даже хладнокровно этот боксер ногой шваркнул Фиксу – это кличка рецидивиста – ногой в висок. Да, именно ногой. Насмерть. Сразу. То есть, если бы хотел – он бы и рукой его мог сделать. Иначе зачем добавил ногой? Видимо, как раз силы рук не хватило…
– Удар рукой в горло, скорее всего, мог стать смертельным при любом раскладе – там силы много не надо. Возможно, мальчик вначале просто не хотел бить на поражение, но потом передумал… надо бы, конечно, провести следственный эксперимент…
– Ты, Виталий, остынь. Кто нам даст право на следственный эксперимент с одиннадцатилетним мальчиком? – Шардин перебил своего подчиненного.
– Двенадцатилетним, – вставил Красножон.
– Простите, что?
– Парню как раз через неделю после этого случая исполнилось 12 лет. В начале ноября.
– А… ну, это ничего не меняет, закон у нас один: мальчик несовершеннолетний, все процессуальные действия мы можем проводить только с согласия его родителей и специалистов из сферы образования или как их там… А нам совершенно не нужна какая-то огласка в этом деле.
– Согласен. Я и не собирался лично… – Красножон мстительно посмотрел на увядшего КГБшника. И неожиданно продолжил.
– Я только вот еще что хотел сказать… Мальчик этот обладает хладнокровием настоящего убийцы…
После этих слов в кабинете начальника райотдела повисла какая-то очень уж напряженная тишина.
– Вы уверены? Вы имеете в виду, что у этого Максима Зверева задатки… как там на вашем жаргоне? Мокрушника? То есть – по-Вашему, 12-летний пацаненок может спокойно убивать?… – руководитель спецгруппы КГМ майор Шардин как-то нехорошо посмотрел на местного начальника уголовного розыска.
Но майор Красножон выдержал его взгляд.
– Вы, конечно, товарищ майор, можете мне не доверять, но чует мое сердце, это не последние убийства, связанные с этим пареньком…
– Разрешите мне, товарищ майор?
С места поднялся тот самый франт в югославском костюме.
– Что у тебя, Сергей? – вопросительно посмотрел на наго Шардин.
– Я, товарищ майор, работал по линии, так сказать, творческой – в свободном поиске. И вынужден Вам доложить, что кроме спортивных способностей у этого чудо-мальчика есть еще выдающиеся способности к философии, а также к истории и литературе. Я говорил с его учителями, с директором школы, а главное – с его товарищами, с одноклассниками. Все они восхищаются Зверевым, правда, по разным причинам. И одноклассники утверждают, что Зверев этот – местная школьная звезда. Не проходит урока, чтобы он… ну, не то, чтобы не сорвал его – он подчиняет учителей своей воле…
– Он что – еще и гипнотизер? Вот же ж на нашу голову свалилось… – это уже не выдержал начальник райотдела Шарапа.