– Начальник службы безопасности Прохоров, – поздоровался он.
– Риттер. А Агнесса Лазаревна?
– Она в городе. Будет к вечеру. – Он повернулся к Соне, которая с любопытством осматривалась.
– Софья, Белла Васильевна вас проводит в вашу комнату. – Он кивнул на приближавшуюся к ним женщину.
– Здравствуйте. Прощайтесь с отцом и пойдемте со мной, Софья.
– Пока, пап! Нужно сказать, милое местечко! Может быть, тут не так уж и плохо?
– Постарайся…
– Вести себя прилично? Постараюсь. – Соня прикоснулась к щеке отца сухими губами и отвернулась. Все вокруг могло оказаться красивой оберткой. А в качестве подарка внутри вместо куклы – чертик в табакерке.
Риттер торопливо сел в машину. Отчего-то вдруг к горлу подступила тошнота. «Это от страха. От страха разлуки с Сонькой. Я не увижу ее два года. А возможно, и никогда не увижу», – вспомнил он некстати результаты последнего медицинского обследования.
Глава 11
«Такой красоты не бывает», – успел он подумать прежде, чем нога попала в земляную ямку. Клим, пробежав на полусогнутых пару метров, все же упал. Первое, что он увидел, лежа на траве, были узкие носы женских сапожек.
– Господи, Клим, вы не ушиблись? – голос Беллы Васильевны был полон участия.
– Да как-то так… – протянул он неопределенно, легко поднявшись на ноги. Он даже не посмотрел на Беллу Васильевну. Клим вообще не видел ничего, кроме этих насмешливо прищуренных темных глаз. И хотя девушка была на голову ниже его, ему казалось, что та смотрит на него свысока.
– Клим, вы куда-то шли! – строго произнес у него над ухом начальник службы безопасности.
«Ну, началось! Агнесса пока до конца не понимает, чем рискует, приняв эту красавицу в школу», – подумал Гордей с тревогой.
Глядя на обалдевшего Клима, Гордей уже знал, что скажет Агнессе. Он попросит, чтобы та назначила Софье Риттер самого непривлекательного партнера. Желательно, имеющего постоянную подругу в городе. Например, парня, зарабатывающего на свадьбу с любимой. И точно уж не Клима Кошелева. Гордей заметил, Софья смотрит на того хоть и насмешливо, но с женским интересом.
– Да, Гордей Иванович, извините. – Клим взял себя в руки и отошел в сторону.
– Это что, преподаватель? И что такой красавчик ведет? Уроки любви? – Софья вопросительно посмотрела на Беллу Васильевну.
– Нет, это не преподаватель. Софья, вы сегодня встретитесь с Агнессой Лазаревной, она ответит на все ваши вопросы. – Белла Васильевна отвернулась от девушки и пошла к дому.
«Да, вопросов у меня море. И самый главный – как отсюда побыстрее слинять!» – подумала Соня, оглядываясь по сторонам.
Клим брел к себе в коттедж и по дороге пытался вспомнить, зачем и куда он двигался до того, как… Что такое пропасть сразу, за одно мгновение, когда полностью меняется ориентация во времени, в пространстве и во всей твоей жизни, он знал со слов бабушки. Именно так она описывала свое состояние в тот момент, как впервые увидела деда. Она так и сказала: «Я потерялась, забыла о часах. А после пятиминутного разговора с Евгением, точнее, пятиминутного молчания, поняла главное: теперь есть «до» и «после». Вот и у Клима было «до». Но что дальше? Вчера он по настоянию Гордея Прохорова внимательно изучил контракт, хотя сделать это нужно было раньше, когда подписывал. Не то чтобы его что-то не устраивало. Хотя, нет. Его, как и любого свободного человека, напрягал пункт о запрете выходить за ворота. Он сразу же сказал об этом Прохорову. «Ты поймешь, почему это необходимо, немного позже, Клим. Кстати, наши воспитанницы тоже изолированы на весь срок обучения. Даже их родители не имеют права их видеть». Он не стал спорить. Толку-то! Но еще один пункт смущал. Он пока не представлял, как он выполним в реальности. Как можно общаться по приказу? Ему сразу сказали, что на его попечении будет одна девушка. Сегодня он узнает ее имя. Да! Он же и шел в главное здание к Аде Карповне именно для этого! И чтобы получить окончательный инструктаж.
Клим развернулся на тропинке и пошел обратно. Известно, что на сегодняшний день в школе тринадцать девочек. На днях уехала выпускница, сегодня должны приехать еще три девочки. «Она – одна из них, точно. Как я сразу не догадался? Но ей не может быть всего пятнадцать лет!» – подумал Клим, вспомнив по-женски округлую фигурку девушки.
Глава 12
Пока они шли по коридору за Адой Карповной, Вика старалась запомнить расположение дверей. Она бы хотела знать, что за ними, но никаких табличек с названиями или хотя бы с цифрами не было. «И как они сами здесь ориентируются, интересно? Отсчитывают от начала коридора? А если промахнешься?» Отсутствие опознавательных знаков не понравилось. Она скосила глаза на Ксению и усмехнулась: на вид этой девочке она не дала бы и тринадцати. Вполне могло быть и так.
Вика понятия не имела, что делать дальше. Вся надежда была на мать, которая вроде бы вполне искренне рыдала у нее под дверью, запертой изнутри предусмотрительной Зинкой. Вика вздрогнула, вспомнив свою неудавшуюся попытку шантажировать подругу матери. О том, что она и ее отец – любовники, она узнала недавно. Банально застукала их в Зинкиной квартире, когда пришла к той стрельнуть денег. Не спрашивая разрешения, протиснулась мимо растерявшейся Зинаиды за дверь и тут увидела ботинки и кейс отца. Зыркнув на покрасневшую Зинаиду, прямиком направилась в спальню. Конечно, голый торс папочки выдал все. Денег она взяла у него, цинично пообещав пока ничего не рассказывать матери. Хотя, как ей показалось, отец был не так уж и напуган. Но Зинке было явно не по себе.
Оставшись с ней наедине в свою последнюю ночь в доме, Вика внаглую отказалась собирать вещи. Зинаида молча собрала ей сумку. На Викин вопль, что теперь-то уж она все матери расскажет про них с папулей, Зинаида произнесла спокойно: «Вот спасибо. А то мне уж замуж пора». Поняв по этой фразе, что у них с отцом все гораздо серьезнее, чем она думала, Вика сделала вывод, что до нее ни тому ни другому нет никакого дела. Она им надоела, мешает, путается под ногами, и они решили махом от нее избавиться. Это их совместная идея – отправить ее сюда на два года.
– Проходите, девочки. – Ада Карповна мягко нажала на позолоченную ручку двери.
– Ничего себе… – протянула Ксюша, оглядываясь на Вику.
– Здесь три спальни, кабинет и ванная. Скоро подойдет еще одна девочка, Софья. Я думаю, вы без меня разберетесь, кто какую комнату займет. Это, – Ада Карповна показала на столик у стены, на котором стоял телефон, – аппарат местной связи. Список номеров – под стеклом. Сегодня у вас относительно свободный день. Позже – собеседование с Агнессой Лазаревной. Советую забыть о хамском тоне и вспомнить о манерах.
– А что, старушка старой закваски? Графская дочка или чья? – Вика вынула из кармана куртки пачку сигарет. Специально вынула, чтобы позлить тетку.
– Сигареты спрячь. Курительная комната – в конце коридора, направо. Там и будешь удовлетворять свои потребности в никотине, – сказала Ада Карповна спокойно.
– Как?! И вы не отнимете?
– Зачем? Нравится тебе – травись.
– Адочка Карповна, – Вика сделала наивное личико и заглянула воспитательнице в глаза, – а как бы здесь… ну, понимаете?
– С собой не привезла? Тогда прости. – Ада Карповна виновато развела руками и тут же вышла.
– Ну, ни хрена себе! Ты слышала? Ну, папочка и лоханулся! Думал, на исправление меня сюда привез! Нет, ты поняла?! Кури – не хочу, – рассмеялась в голос Вика.
– Тут всегда так весело? – Соня остановилась в дверях и оглянулась на Беллу Васильевну.
– Проходите, Софья, знакомьтесь, – слегка подтолкнула ее в спину та.
– Привет! Я – Шляхтина Вика.
– Риттер Софья, – небрежно ответила она Вике и повернулась к Ксюше: – А тебя, птенчик, как сюда занесло? Как зовут-то?
– Ксения Ляшенко. – Ксюша смотрела на женственные формы Софьи, на свежий маникюр и уложенные волосы и вдруг разозлилась на себя. Короткая стрижка и обкусанные вчера в волнении ногти давали право этой красавице разговаривать с ней как с подростком.
– Что нам предлагают? – Софья заглянула в одну из комнат.
– Выбирай, где будешь жить, – Вика отодвинула ее плечом, быстро прошла в комнату, бросила сумку на кровать и сама плюхнулась рядом. Она рассчитывала на конфликт. «Что, красавица, не получилось? Сейчас ты на меня наедешь, набегут тетки, будут разнимать. И посмотрим, есть ли здесь карцер, как говорила мать!»
– Ну а ты себе комнату выбрала? – Софья спокойно повернулась к Ксюше.
– Мне все равно.
– Собственно, мне тоже, – Софья скрылась за ближайшей дверью.
«Эта Шляхтина – дура. Похоже, к тому же наркоманка. Поймет, что мне по фигу ее выкрутасы, – отстанет. А Ксюшка – совсем ребенок». Софья равнодушно осмотрелась. Роскошь убранства спальни, кажется, ее совсем не тронула. Она знала, что задержится здесь недолго. Найдет того, кто поможет отсюда выбраться. Да хотя бы и тот симпатичный мальчик.
Вика все еще не могла поверить, что ее так обломали. Захотелось курить.
– Я – курить. Кто со мной? – выйдя в прихожую, громко крикнула она.
Не дождавшись ответа, вышла и зло захлопнула дверь. «Ну и хрен с ними! На кой ляд контакты налаживать? Все равно скоро сбегу. Нужно только осмотреться», – решила она.
Двигаясь по коридору, Вика нагло заглядывала во все двери подряд. «Библиотека, понятно – полки с книгами. Бильярдная с огромным экраном на стене, зачем это? Деревья в горшках, скамеечки… что-то типа зимнего сада?» – усмехнулась она, задержавшись на пороге. Она заметила балконную дверь, прошла к ней, дернула за ручку. Та поддалась. Вика вышла на балкон и посмотрела вниз. Крутой каменистый склон заканчивался канавкой. Вика прикинула глубину. «В мой рост. Блин, не выберешься. Нет, это дохло», – пробормотала она.
– Смотришь пути отступления? – раздалось от двери. Девушка с теннисной ракеткой в руках смотрела на Вику и приветливо улыбалась.
– Тебе-то что?
– Год назад и я так же обследовала территорию.
– И что ж не сбежала?
– Это невозможно, забудь. – Девушка посерьезнела.
– Посмотрим. А что будет, если попробую?
– Ничего, – пожала та плечами. – Здесь никого не бьют и не наказывают. Кстати, курить собралась?
– Компанию составишь?
– Нет, не курю.
– Что так?
– Да здесь никто не курит. Некогда. Привет! – Девушка махнула рукой кому-то, проходившему по коридору, и вновь повернулась к Вике: – У меня занятия. Хочешь посмотреть?
– На фиг надо, – процедила Вика презрительно.
– Тогда – пока. Еще увидимся.
«Дурдом. Некогда ей покурить – занятия у нее. Может, старая ведьма что-то колет всем? Для счастья! – пришло вдруг в голову объяснение. – Тогда папочка точно ошибся, определяя меня сюда!»
Глава 13
«Этой осенью почти не было бабьего лета», – Агнесса Бауман смотрела на рано оголившиеся деревья с тоской. Этот год для нее стал, пожалуй, самым непредсказуемым. Она вдруг поняла, что строить планы на будущее – смешно и грешно. Бог и так отмерил ей долгую жизнь без инвалидной коляски и старческого маразма. Единственное, о чем она молила, – уйти в сознании и в одночасье.
…Она хорошо помнила отца, но совсем не помнила мать. Одно время, будучи совсем малышкой, она считала тихо сидящую в кресле у окна женщину бабушкой. Просто потому, что у той были седые волосы. И странный, пугающий своей неподвижностью, взгляд. Когда Агнесса подходила к креслу и осторожно дотрагивалась до руки женщины, чтобы привлечь к себе внимание, сухая, словно обтянутая бумагой кисть приподнималась с подлокотника кресла и прикасалась к ее голове. И тут же в бессилии падала обратно. Агнесса пугалась и убегала. Ей исполнилось пять, когда кресло опустело. Смерть матери никак не отразилась на ее жизни.
Агнесса была дочерью революционера, коммуниста Лазаря Баумана. Как позже рассказал отец, с ее мамой случился казус: она влюбилась в проходимца и попыталась покончить с собой из-за мук любви. Но неудачно. Перенесенный страх лишил ее подвижности и окрасил в белый цвет волосы. Но разум сделал ей поблажку, отключив от действительности. Отец говорил это с пренебрежением, но Агнесса видела, каким трудом тому дается этот равнодушный тон.
Лазарь был человеком образованным разносторонне и свою дочь воспитывал в том же духе. Агнесса училась в классе с детьми партийных чиновников, но кроме этого, у них в доме на правах дальней родственницы жила еще папина гувернантка. Она, конечно, не могла обойти Агнессу вниманием, что доставляло той массу неудобств: без ножа не поешь (а хочется побыстрее, подружки ждут), громко не рассмеешься (не приличествует барышне). И, кроме того, почти нет свободного времени: музыка, вальсирование со стулом в качестве партнера, французский, рисование никому не нужных пейзажей и прочее. Агнесса жаловалась отцу на несносную бонну, но тот лишь посмеивался. «Ты думаешь, пионерка должна уметь только ковыряться в носу и громко горланить песни?» – задавал он вопрос, прищурив один глаз: такая у него была привычка.
То, что сделали для нее отец и Мария, полностью Агнесса сумела оценить, лишь открыв собственную школу…
– Агнесса Лазаревна, можно? – без стука вошла в кабинет молодая женщина с туго заплетенной косой. Расшитое золотыми нитями по зеленому шелку свободное платье или балахон, как ни назови, все равно мешком висело на худеньких плечиках.
– Заходи, Ядвига. – Агнесса понимала, что цивилизовать эту дикарку уже не получится: Ядвига основную часть жизни провела в приюте.
– У нас новенькие? Сейчас столкнулась в коридоре с одной – красавица! – Ядвига произнесла это без зависти, но сделав минутную паузу.
– Софья Риттер. Что думаешь?
– Давайте посмотрим, – Ядвига достала из кармана бархатный мешочек.
– Подожди, не торопись. Сначала так.
– Как хотите, – пожала плечами Ядвига, садясь в кресло и закрывая глаза.
Агнесса в который раз наблюдала, как меняется лицо Ядвиги, когда та «уходит». Черные дуги бровей и пушистые ресницы стали резко заметны на сильно побледневшей коже. Кончик носа заострился, а краска на губах приобрела синеватый оттенок. Если бы не подрагивающие веки, можно было бы решить, что в Ядвиге нет жизни.
– Софья… сирота при живой матери… уже платит за ее грехи… И еще впереди… Нет любви, она не будет любить никого… все только ее. А потом все потеряет… Смерть близкого человека поможет ей… И ребенок… – Ядвига шумно вздохнула и резко открыла глаза. С минуту она невидяще смотрела перед собой, затем повернулась к Агнессе.
– Не нужно было ее брать, она несет беду… – Ядвига открыто посмотрела на нее.
– Не смогла отказать отцу. Да и не хотела. Девочке нужно помочь. Доставай карты. – Агнесса и сама была в сомнениях.
– Судьбу Софьи предсказать невозможно. Выбор за ней.
– Вот и посмотри, в каком месте мы сможем ей соломку подстелить.
– Агнесса Лазаревна, вы же знаете, нам нельзя вмешиваться.
– Пусть тебя это не волнует.
– Ладно. – Ядвига разложила карты на небольшом столике. – Посмотрю этот год. Уйдут проблемы со здоровьем. Вот, я так и знала. Несчастная любовь. Уже из-за нее страдает парень. Я же говорила! – Ядвига с досадой смешала карты.
– Не кипятись, девочка. Гордей рассказал мне о встрече Софьи с Климом.
– С Кошелевым, новеньким? – ахнула Ядвига.
– Да, с ним. Гордей обеспокоен, говорит, мальчик просто в ступор впал, когда ее увидел. И у Ады он пытался о Софье спрашивать…
– Вы его кому в партнеры определили?
– Ксении Ляшенко. На, посмотри, – Агнесса протянула Ядвиге фотографию.
– Она совсем ребенок!
– Они с Софьей ровесницы. Ну, что скажешь? – спросила Агнесса, глядя в уже разложенные Ядвигой карты.