– Сам я лишь недавно перебрался в ваши чудные места. И не хочу, чтобы меня побили. Лучше уж я буду служить вам, а вы прикроете меня от остальных.
Старуха дожевала шоколад, облизала пальцы, рыгнула и с чувством произнесла:
– Пошел на…
Но Дима не отставал. Он сыпал комплиментами. Он обещал быть полезным. Он клялся, что уйдет сразу, если что-то его хозяйке и властительнице покажется в нем неприятным. Но на все это он слышал лишь раз за разом повторяющиеся предложения двигаться по указанному раньше адресу. Под конец старуха так рассвирепела, что кинулась на Диму с костылем наперевес.
– Проваливай! Убью!
– Тетенька, спокойней! Тетенька, угомонитесь!
Так они и бегали вокруг мусорки. Теща то и дело пыталась ударить Диму костылем, словно дубинкой. Швыряла в него мусор, орала пакости, сквернословила. Иногда в голову Димы летел сам костыль. Но Дима лишь поднимал костыль и с извинениями перебрасывал его обратно хозяйке. Наверное, он довел бы своими действиями старуху до сердечного приступа, потому что в трех зимних пальто ей по жаре было так проворно двигаться трудновато, но в итоге старуха все-таки сдалась и притормозила сама.
И тогда Дима решился:
– Тетенька, а я ведь убить вас должен, – признался он ей. – Вы вот конфетки с шоколадом доверчиво слопали, а там должен был быть яд.
Старуха стояла, тяжело дыша. Но больше не ругалась и Диму прочь не гнала.
– И знаете, кто вас мне заказал?
Ответ последовал почти незамедлительно:
– Небось мой зятек?
– Он самый. Ваш зять Виктор, извините, не знаю, как его по батюшке.
– Решился все-таки, подлюка! – произнесла старуха то ли с удовлетворением, то ли с ненавистью, то ли с презрением. – Надо же, а я ведь думала, не хватит у него духу. А что дочь моя? Она тоже в курсе?
Теперь в голосе слышались нотки надежды. И Дима сориентировался верно.
– Нет, – сказал он, – это самодеятельность вашего зятя.
– Не верю я тебе, – подозрительно пробурчала бабка. – Муж и жена – одна сатана. Наверняка, Лизон тоже в курсе. Ну да ладно. Мне ты зачем про их замысел сказал?
– Потому что не хочу вас убивать.
– А чего же ты хочешь? Денег? Так денег у меня нет.
– Я уже сказал, чего я от вас хочу. Возьмите меня к себе на работу подмастерьем.
– Не люблю я наушников.
– А живой быть любите?
Старуха хмыкнула.
– Будто бы от твоих слов что-то изменится. Ты не сгодился на роль киллера, Витька другого кого найдет.
– А я рядом буду. В случае чего защищу вас.
Цепкий взгляд исследовал лицо Димы. Задержался на его шраме.
– Парень ты бедовый, я вижу. Может, и будет из тебя толк. Только чего от меня в ответ хочешь?
– Научите всему, что сами знаете. Места хлебные покажете. Точки, куда товар сбываете. Контакты старьевщиков да антикваров.
– Жить тебе есть где?
– Где голову преклонить, найду. А если к себе пустите ночевать, тоже не откажусь.
– Еще чего! – фыркнула старуха. – Даже и не мечтай. Чтобы ты меня ночью ножичком и почикал?
– Хотел бы, давно бы уже почикал. А так я вам всю правду о замыслах против вас рассказал, потому что хочу служить вам.
– Ты что, дурак?
– Не без этого, – согласился с ней Дима. – Так и вы у нас тоже вроде как дама с приветом?
И старуха неожиданно ухмыльнулась ему в ответ. Взаимопонимание между ними двумя было установлено. Дима давно уже понял, что лебезить и подлизываться к старухе нечего. С ней нужно держаться в меру нагло и в меру развязно, тогда все будет в порядке.
Дима в этот день провел со старухой больше трех часов. Неплохо с ней сдружился, но пора было приниматься за следующую работу. Дима проводил старуху до ее квартиры и потребовал, чтобы она никого к себе не пускала и ни под каким видом у себя никого не принимала до завтрашнего дня, когда он придет и снова сможет ее охранять. На том и расстались. Теща отправилась обдумывать план мести зятю, а Дима поспешил к себе домой, чтобы из бывалого уголовника вновь перевоплотиться в законопослушного и в высшей степени рассеянного Юрия Степановича.
Глава 4
Ровно в восемь часов Дима в образе старого чудака стоял перед салоном сотовой связи и ждал, кто же появится на его ступенях. Судя по тому, что вещицу ему предлагалось дарить женскую, это должна была быть женщина. Но девушек в салоне было всего три. И в том числе милейшая голубоглазая девочка Люсенька, при виде которой сердце Димы всякий раз сжималось от какой-то непонятной щемящей жалости. Такая эта Люсенька была вся нежная, такая трепетная, что оставалось лишь удивляться, как она, такая робкая и хрупкая, выжила в этом мире. Впрочем, видимо, была в Люсеньке какая-то скрытая пружина, которая не позволяла ей сломаться раньше времени.
Но кроме Люсеньки в салоне было еще две девушки. Может быть, они станут обладательницами старинного веера? Но нет, чутье подсказывало Диме, что веер предназначается для Люси.
Восемь уже пробило, и вот дверь салона отворилась. Но вместо женского силуэта на пороге нарисовалась крупная широкоплечая фигура охранника. Дима слегка оторопел. И этому детине дарить веер? И под каким соусом ему этот веер преподнести? Что сказать? Охранник сочтет Юрия Степановича совсем свихнувшимся старым пнем и по-своему будет прав. И все же Дима не видел другого выхода, кроме как подойти к охраннику и попытаться всучить ему веер. Может, не как подарок, а попросить подержать у себя. Что угодно, лишь бы тот веер взял.
Но пока Дима думал, охранник уже устремился на стоянку к своей машине. По всему было видно, что парень сильно спешит. На ходу он разговаривал по телефону, и часть разговора Дима услышал.
– Я уже бегу, Ляля! – отрывисто выкрикивал он. – Ты не волнуйся! Врач же сказал, процесс это не быстрый. Первые роды, бывает, у женщин целыми сутками длятся.
Похоже, у жены охранника начались роды. И тот бежал к ней со всех ног. Но Дима все равно попытался преградить тому дорогу. Охранник его узнал, но даже не притормозил, продолжал по телефону давать указания жене:
– Главное, ты дыши, Лялечка. Дыши, как доктор учил. Давай, вместе подышим.
Тут было не до веера. Да и можно ли было предугадать, что у некоей Лялечки именно в восемь вечера начнутся роды? Похоже, что охранник был не тем человеком, кому предназначался веер. И Дима вздохнул с облегчением, когда машина охранника укатила прочь. Соблазн всучить веер первому попавшемуся исчез. Нужно было вернуться назад к салону и ждать из дверей следующего претендента. Долго ждать не пришлось. Не прошло и пары минут, как дверь вновь отворилась, и оттуда вышла Люсенька. Как обычно при виде девушки, сердце у Димы дрогнуло и забилось чуточку быстрей.
Люсенька тоже его увидела, расцвела в улыбке.
– Юрий Степанович, что вы тут делаете? Неужели снова потеря? Как это обидно! Вы ведь только сегодня утром были у нас!
– Нет, нет, милое дитя, – задребезжал по-стариковски Дима. – Дело совсем в другом, голубушка.
– А в чем?
– Вы куда-нибудь торопитесь?
– Если честно, то да. У меня есть одно дело… Даже не дело, а так… Одним словом, меня ждут. Один человек меня ждет.
Неужели у нее свидание? И ревность царапнула Диму. Он испытующе посмотрел на Люсеньку. Не накрашена. Прическа – обычный хвостик. Одета в джинсы и футболочку. И в таком виде на свидание? Впрочем, девушка ведь не сказала, кто именно ее ждет. Может, подруга или родственники.
И все же отступать было некуда.
И Дима сказал:
– Милое дитя, у меня есть для вас небольшой подарок.
– Ой, это лишнее. Я же ничего такого для вас не сделала.
– Вы – это лучший подарок, который вы могли сделать.
– Ах, какой вы милый, – приветливо улыбнулась ему Люсенька. – Вот если бы вы…
Она недоговорила, смутилась и покраснела. Но Дима все понял и так. «Вот если бы вы еще не были такой старой развалиной» – вот что хотела сказать Люсенька. Пожалуй, входя в образ престарелого пенсионера Юрия Степановича, он немного перестарался. Но кто же знал, что в салоне окажется такая очаровательная Люсенька, в которую Дима немножко влюбится.
– Люсенька, детка, так у меня для вас подарок.
И протянул ей запакованную коробочку.
– Примите. Это от чистого сердца.
И пока девушка распаковывала, а потом разглядывала подарок, Дима вещал:
– Вещица хранилась в моей семье много поколений подряд. Кажется, она принадлежала кому-то из моих прапрабабок. Как вы видите, вещица очень изящная, в свое время ее заказывали из Парижа и стоила она немало. Да и сейчас, если найти интересующегося человека, можно продать этот веер за хорошие деньги. Но мне деньги не нужны. Я уже стар и к тому же одинок. Мне некому завещать то, чем я владею. Поэтому примите этот небольшой подарок и оставьте его у себя на память обо мне или продайте, если будет такое ваше желание.
Дима ожидал, что девушка станет возражать, попытается вернуть подарок. Но Люсенька его удивила.
Она лишь подняла на него свои чистые голубые глаза и прошептала:
– Как вы узнали?
– Что? О чем я узнал?
– Как вы догадались, что именно мне сегодня будет больше всего нужно? Это… это же изумительно! Дорогой Юрий Степанович, я принимаю ваш подарок! Спасибо вам! Спасибо огромное!
И к еще большему удивлению Димы, девушка кинулась ему на шею! Обняла! А потом еще и чмокнула в щеку!! Похоже, подарок ей и впрямь оказался очень кстати. Настолько кстати, что на время девушка забыла и про приличия, и про свою стеснительность и робость. Но приступ безудержной радости прошел так же быстро, как и наступил. И вот уже Люсенька вновь закрылась в своей раковине-жемчужнице.
– Спасибо! Вы меня так выручили. Веер – это именно то, что мне сегодня и надо. Прощайте!
И она побежала прочь. Обернулась, на ходу помахала рукой и побежала дальше. Худенькая, легконогая, вся словно порыв ветра. И Диму невольно потянуло за ней. И хотя такой команды ему от клиента не поступало, он направился вслед за Люсенькой. Он ничего не мог с собой поделать. Он должен был узнать, куда именно направляется сегодня вечером Люсенька. Эта ее неприкрытая радость при виде старинного веера, который он ей презентовал, показалась Диме очень подозрительной. А эти ее слова, что этот веер именно то, что ей сегодня и нужно, выглядели необычайно странно.
Веер, да еще такой старинный, был в нынешнее время предметом далеко не первой необходимости. И все же Люсеньке он был нужен просто позарез. И именно сегодня. И куда же она направляется, что ей там этот веер ох как нужен? Дима был любопытен. Знал за собой эту черту, но недостатком ее не считал. Скорее даже наоборот. В его профессии любопытство было той отправной точкой, с которой и начинался всякий разыгрываемый Димой спектакль. Если Диме был неинтересен сценарий, то он попросту отказывался играть. В этом был неоспоримый плюс его деятельности.
Впрочем, сначала Люсенька ничем особенным не занималась. Посетила салон красоты, откуда вышла с распущенными волосами и умело наложенным макияжем, который мигом превратил ее в неописуемую красавицу. Светлые волосы струились у нее по плечам, а сама девушка словно бы светилась изнутри. То ли пудра была со специальным эффектом сияния, то ли сверкание голубых глаз девушки отбрасывало свет на весь ее облик.
Но после салона красоты Люсенька забежала еще в несколько мест, которые никак в голове у Димы между собой не состыковывались. Сначала она заскочила в зубную клинику. Затем забежала на минуточку во Дворец творчества юных пионеров. И наконец, купила в аптеке баночку с детской присыпкой. Дима давно уже избавился от образа Юрия Степановича, сняв парик, очки, стариковский пиджак и завернув рукава рубашки. И теперь почти в своем натуральном обличье – на лице еще оставалась часть грима – Дима неотступно следовал за Люсей.
Пока она перемещалась на своих двоих, все шло хорошо. Но затем девушка встала у остановки, где через несколько минут возле нее остановилось такси. Похоже, такси прибыло по предварительной договоренности. У Димы же машины под рукой не было. А проезжающие мимо него таксисты были либо заняты, либо не желали останавливаться, спеша к своим клиентам. Еще немного, и Люсенька ускользнет от него. И Дима решился!
Он выскочил на проезжую часть прямо перед колесами какого-то желтого автомобиля. Тот возмущенно загудел. Из салона высунулась перекошенная усатая физиономия. Но Дима не слушал обрушившихся на его голову проклятий.
– Умоляю! – кинулся он к водителю. – Дело жизни и смерти! Плачу два счетчика!
Это заявление быстро решило дело в его пользу. Таксист мигом сменил гнев на милость и позволил Диме сесть в свою машину.
– За подругой слежу. Ревную. Куда-то она намылилась сегодня. А куда, я хочу узнать.
К счастью, таксист и сам оказался ревнивцем. И всю дорогу он рассказывал Диме о многочисленных случаях измены, жертвой которых стал либо он сам, либо его друзья.
– Ладно, я – мужчина – изменяю своей женщине. Но женщина! Мне! Мужчине! Да как она смеет! Убивать надо этих потаскух! Убивать!
– Да, да, – кивал головой Дима, чтобы не злить еще больше водителя.
Но тот в комментариях попутчика и не нуждался.
– Раньше с этим дело обстояло ух как строго! Если женщина изменяла мужу или молодая девушка связывалась с мужчиной, их родственники сами казнили. А сейчас что? Посмотри по сторонам, что творится. Распустили их, потаскух!
Таксист так увлекся, что уже начал изобретать способы казни, которыми бы уничтожал гулящих женщин. Дима невольно краем уха слушал и так же невольно покрывался холодным потом. Что за злоба в сердцах у людей? Разве можно так жестоко осуждать других, когда и сам не без греха? Это ведь жуть, что этот мужик предлагает делать с неверными женами. А про неверных мужей ни гу-гу.
Как на беду, ехать пришлось далеко. Выехали из города. Миновали ближний застроенный высотными многоэтажными кварталами пригород. Въехали в зону частных домовладений. Миновали дамбу. Неподалеку за деревьями уже плескался залив, даже в мчащуюся по Приморскому шоссе машину проникал влажный воздух. Места вокруг были курортные, земля дорогая. А усадьбам, тянущимся за высокими заборами, казалось, конца и краю не будет.
Вот и машина, на которой ехала Люсенька, притормозила у входа на территорию одной из таких усадьб. Дима отлично видел, как девушка выскользнула из машины, подбежала к дверям, которые тут же открылись, на мгновение осветив все вокруг каким-то противным желтым светом. И в пятне этого света Люсенька и растворилась.
– Не повезло тебе, друг, – с сочувствием в голосе произнес таксист. – По всему видно, богатый перец тут окопался. Вернуть девушку не получится, только убить!
Диме стало тоскливо. Он попрощался с таксистом, который настойчиво советовал забить неверную камнями или на худой конец закопать живьем в землю где-нибудь в ближайшем лесочке.
– Чтобы только башка наружу торчала! Только башка!
В наступившей темноте этот возглас прозвучал до того жутко, что у Димы по спине пробежала дрожь. Ох, не нравилось ему все это. И не то чтобы он имел на Люсеньку какие-то особенные виды и собирался ее наказывать. Вовсе нет, совсем другие чувства теснили Диме грудь. Он опасался, что Люсенька влипла в какую-то историю. И ему очень хотелось помочь девушке выйти из нее невредимой. А так как история Люсеньки вроде как переплеталась с его собственной историей, то Дима решил, что такой поступок будет не только благороден, но и оправдан.
– Для начала нужно узнать, что у них тут такое происходит.
А в том, что затевалось что-то грандиозное, Дима не сомневался. За то время, что он провел неподалеку от ворот усадьбы, перед ними остановилось не меньше пяти машин. Из всех выходили мужчины и женщины. Кто-то приезжал на такси, но некоторые прибывали на собственных машинах, которые парковали поблизости. Вскоре все пространство вдоль забора оказалось уставлено машинами. Некоторые же наиболее избранные проезжали на своих машинах на территорию усадьбы. Дима исхитрился подсмотреть, что же там за высокими воротами. Ничего необычного не было. Ровные дорожки. Аккуратно подстриженные кустарники. Горящие фонарики. Беседки. Зоны отдыха. Толпы гостей на полянке. И вдали огни самого дома.