На следующий день я точно так же сидел перед новичками во главе с Марком, только уже на запасной базе. С этими людьми общаться было проще и сложнее одновременно. Разговаривал в основном Виталик, обстоятельно объясняя структуру отряда. Меня же в основном с любопытством разглядывали, не решаясь задавать мучившие всех вопросы. Помаявшись так минут двадцать, я попросил слово.
– Знаете, я не знаю, как с вами говорить, и о чём спрашивать, тоже не знаю, – как-то отстранённо начал я.
Я и правда не знал, как с ними разговаривать. Это были не разрозненные люди, а группа, сплочённая общими мучениями, унижениями и смертью близких. У них были свои лидеры, и всем этим людям нужен был отдых, и не меньше месяца. Вот только у нас не было на это времени.
– Вы, наверное, будете смеяться, но я несказанно рад, что мы вас нашли. Не только потому, что мне не нравится, что кто-то сидит на цепи, или я не люблю, когда убивают безоружных людей. Это все конечно же так, но причина в другом.
Мы умеем воевать. Некоторые из нас умеют сделать из гражданского человека хорошо подготовленного бойца, который не умрёт в первом же бою, а, по крайней мере, выживет. Но сделать так, чтобы этот боец был одет, обут, накормлен и полностью экипирован, у нас не хватает умелых рук. Некормленый боец с оторванной подошвой сапога это не боец, а недоразумение.
Я хотел по большому счёту только попросить помочь нам с изготовлением нужного нам оборудования, но дело в том, что для того, чтобы нам помогать, вам всё равно придётся учиться. К тому же некоторые работы просто небезопасны, а вы все гражданские люди, и приказывать вам я права не имею. Я вообще не понимаю, зачем сюда пришёл, но раз уж я здесь, у меня есть к вам всем только одна просьба. Помогите нам, чем сможете.
Что нам остро необходимо, скажут вам Марк и «Третий». То, что вы все можете нам помочь сделать, поможет нашим бойцам максимально эффективно уничтожать врага. Нам, правда, не хватает умелых рабочих рук. Марк, Авиэль, «Третий» и двое наших сапёров люди умелые, но они просто не успевают сделать то, что нам необходимо к началу весны.
Скажу сразу, единственное общее для всех бойцов правило – это обязательное обучение. Простите, но с голым торсом на танки мы в атаку не ходим, а сам процесс обучения – длительное и жёсткое мероприятие, поэтому никто из вас, даже если он очень захочет, раньше чем через полгода на боевые задания не пойдёт.
Сначала помощь нам и прохождение обязательного курса «молодого бойца», затем обучение воинской специальности и только после этого боевые действия, и то только в том случае, если к тому времени вы достигнете определённого уровня физического развития и необходимых для нашей работы знаний. – Наш разговор затянулся до глубокой ночи. Людей интересовало практически всё, и, несмотря на крайнюю усталость, они были готовы работать, не сходя с этого места. К счастью, до такой степени мы не торопились, поэтому сначала занялись общими работами по лагерю и обустройством людей с максимальным, по возможности конечно же, комфортом.
Мы с Марком сразу же выделили из группы мастеров двух умельцев-ювелиров, выдали им документы немцев и полицаев и организовали мастерскую по изготовлению документов на нашу группу. Недаром же я фотомастерскую выгреб. Я, как только про неё узнал, сразу же начал набег готовить, а Авиэля зарядил форму немецкую перешивать. Надо же мне в чём-то в разведку ходить, а то на меня, «Старшину» и «Погранца» никакая форма не налезает.
Глава 2
1 марта 1942 года
Разведку, что я запланировал на общем собрании, проводил «Погранец» со своей группой. Ребята за зиму друг к другу притёрлись, роли у них уже распределены, и я, со своим авторитетом, им на ухо не нужен. Поэтому мы просто прошлись с Виталиком, «Рысью» и группой «Стрижа» в усилении по окрестностям этого немаленького озера и осмотрели полтора десятка небольших озёр и три десятка островков.
Мне надо было прикинуть, где я могу поставить пару небольших запасных землянок, и, пока всё видно, изучить подходы из леса. В общем, обычная тихая рекогносцировка окрестностей, заодно сразу показал Виталику и «Рыси» места, на которые имеет смысл обратить внимание при обороне летней базы. Сам «Погранец» с группой ушли на ту сторону большого озера, на разведку на несколько дней.
Читая протоколы допросов, я обратил внимание на одну деталь, на которую, по своему обыкновению, не обратил внимания никто из моих помощников. На той стороне озера, в глубине большого лесного массива, располагался небольшой посёлок. Раньше там была здоровая лесопилка с каким-то своим производством и со своей узкоколейкой, а с сорокового года большие склады нашей армии. Какие конкретно склады, допрашиваемый полицай не знал, но немцы, захватив эти склады, сразу всё там оцепили и использовали эти склады по назначению.
Что само по себе могло означать только одно, то, что это резервные склады горючего, потому что любое другое снаряжение и боеприпасы немцы давно бы раскидали по фронтовым складам. Вот туда-то «Погранец» и отправился, просто тихо посмотреть и, если удастся, дернуть машинку с горючим, а то у нас техника есть, а питается она совсем не святым духом. Хотя и есть у нас некоторый запас, оставшийся от наших покойных упырьков, но пополнить запасы горючего необходимо раньше, чем мы весь район в очередной раз на уши поставим.
Дело в том, что это очень забавная деталь. Я удивился ещё тогда, когда мы в июле прошлого года на дороге машину с бочками с бензином сожгли. Оказывается, снабжение горючим у немцев происходит не из грузовиков-наливняков, а из бочек и канистр. Вот и тогда были двухсотлитровые бочки с бензином, здорово меня удивившие, и машины, которые мы захватывали, были с канистрами и небольшими семидесяти пяти литровыми бочками в кузовах, и вообще я много техники на дорогах видел с притороченными к кузовам канистрами с бензином. Даже в городе на бронетранспортёре такая канистра была.
Очень весело один из грузовиков горел от такой канистры. Когда мы вывозили «Фею» на тренировку с кровопусканием, второй грузовик полыхнул как раз из кузова. Стоял-то он к нам кабиной, и достать по баку пулями «Фея» просто не могла. Тогда я только отметил это, а потом до меня дошло, что «Фея» по нему так и долбила зажигательными, так и не сменив тип боеприпасов, и, получается, сама того не желая, сожгла и второй грузовик.
Так что сейчас у меня «Погранец» пошёл не только на разведку, а, в основном, на захват такого грузовика с горючим. Местные части наверняка снабжаются с этого склада. Места, где он потом оставит бочки с бензином, просто прикопав их в снегу, они с «Рысью» отметили.
Смешно, но «Погранец» разведать ничего не успел, успел он только дойти до склада, который оказался не просто большим, а неимоверно огромным. С нашей стороны, оказывается, ни подхода, ни подъезда к нему нет вообще, только просёлочная дорога вокруг всего лесного массива. Так как по полям и лесам я всем ходить запрещаю, чтобы не оставлять лишних следов, то «Погранец» шёл по дорогам и в обход, отмечая по пути всё, на что наткнётся его пытливый и внимательный взгляд.
В результате этой прогулки, уже перед самым въездом на склад, «Погранец» наткнулся на стоящую прямо на подъездной дороге к складам машину. Неудачно водила в лес в кустики сбегал, там и остался. «Погранец», недолго думая, оседлал неприхотливый шести с половиной тонный «Бьюссинг» и припёрся на базу, понятно, что не на саму базу, потому что снег так никуда и не делся, а на нашу дорогу, прислав ночью гонца прямо к фишке.
Переполошил он всех, конечно, изрядно, пришлось всему отряду побегать, но зато теперь у нас есть горючка, и в достаточно большом количестве, и машинное масло, и ни разу не маленький тентованный грузовик, который пока некуда девать. Чесали мы все репу, чесали, а потом плюнули и поставили этот «Бьюссинг» на дороге на полуостров, запихав его максимально далеко в ельник и традиционно замаскировав срубленными ёлками. Может, и не найдут. Тем более что его здесь искать никто не должен, так как наглый «Погранец» захватил этот пепелац приблизительно в пятидесяти пяти километрах от нашей базы. Сам грузовик должен был ехать в Дриссу, а это в прямо противоположную от нас сторону.
Свою группу я простил незадолго до своего дня рождения. Можно было бы, конечно, их ещё промариновать на кухне и в дозорах, и если бы дело было только в «Серже», он бы у меня навечно остался подсобником на кухне. Но с ним мариновались и страдающая и грызущая себя «Фея», и несчастный «Гном», и насупленная Сара, и стойко переносящий тяготы службы Арье. Так что пришлось вытаскивать их с кухни, девчонок, кстати, тоже. «Фею» и Сару я, как только всё устаканилось в отряде, в приказном порядке отправил на кухню безвылазно, вызвав бурю возмущения у Сары и безропотную покорность у «Феи».
Сделать это было просто необходимо. За зиму все расслабились без моего железного пригляда, и у наших малолеток появилось некоторое пренебрежение к повседневной службе, и то, что моя личная группа влёгкую, за обман меня любимого, оказалась на общественных работах, пошло на пользу всему отряду.
Так что двадцать второго марта я просто пригласил к нам в комнату «Фею» и Сару и прямо с порога в комнате сгрёб их обеих в охапку. Обе девчонки были изумлены до предела, раньше я никогда не позволял себе такого. Крепко прижимая к себе девочек и уткнувшись лицом в макушку «Феи», я полувопросительно спросил:
– Мир? – И потом без перехода пожаловался: – Вы знаете, как мне без вас плохо? Хоть бы пришли к Витьке как к другу, а они закопались на кухне и носа не кажут. Знаете, как мне так стоять нравится? Так бы и стоял до конца жизни. Больше мы не ссоримся. Договорились? – У обеих, железных моих девчонок, глаза были на мокром месте.
Так и помирились, устроив небольшой праздник на пятерых, на котором Сара узнала, что я не просто командир, а Виктор Егоров. Буду дозированно кормить её конфиденциальной информацией, потихонечку вводя в курс дела относительно своих планов на будущее и прокачивая через неё всех остальных бойцов отряда.
Девочки – это очень удобный инструмент для скрытого контроля всего отряда и слива и сбора необходимой мне косвенной информации. Раньше таким инструментом была у меня «Дочка», а теперь Сара и её напарница Роза. Ни «Фея», ни «Дочка» для этого больше не годятся. «Фея» по понятным причинам. Круг её общения ограничен нашей группой и Марком с Авиэлем, ну и ещё изредка «Погранцом» с Эстер, а «Дочка» у нас теперь мужняя жена и с отрядом почти не контактирует, хотя отношения у неё со всеми изумительные. Всё же Вера очень красивая девочка и незаметная пока, беременность её совсем не портит.
Мой день рождения прошёл без особенных хлопот и треволнений, и хотя знали о нём единицы, зажать его мне не удалось. Я вообще не считаю это праздником и собирался по своему обыкновению похоронить его на корню, но не тут-то было.
День начался и прошёл как обычно, часа в два меня в качалку позвал «Погранец», где он под руководством «Сержа» занимался рукопашкой со своей группой, и попросил показать пару не дающихся им приёмов. Так мы там последующие пару часов и прокувыркались, нагуляв аппетит. Тихушники, блин, опять меня развели на ровном месте. В начале пятого в качалке появился Виталик, и «Серж» как-то очень быстро свернул тренировку, отправив группу на следующее занятие, и мы вчетвером пошли обедать.
Войдя в дом, я в замешательстве замер, не в силах сказать ни слова. В достаточно большой нашей горнице свободного места не было. Посредине комнаты стоял большой стол, составленный из нескольких, накрытый чистыми скатертями и заставленный всевозможными яствами, а вокруг него сидел весь наш малый круг и Авиэль с Марком. Впрочем, нет, вон и смущающийся «Гном», и невозмутимый Арье, и Роза рядом с озорно улыбающейся Сарой, и Зерах с Давидом и «Стрижом», и семья доктора с Эстер и Иланой. Как они все здесь поместились?
– Иди, иди. – Раздался у меня за спиной ехидный голос. – Как ты там говоришь? Зажать хотел праздник? Новый год пропустил, Рождество тоже, кучу дней рождения в персональной койке провалялся. Мне «Третий» всё про тебя рассказал. Не знаю, как у тебя, а у нас день рождения нашего друга. У нас всех сегодня большой праздник, мы все тебя приглашаем. – «Серж» в своём репертуаре, но, конечно, молодцы, я не ожидал. Я, разумеется, оказался между Сарой и «Феей», все уже знают, что я их мало различаю. Умостившись за столом, «Серж» опять выдал: – Так как «Командир» голодный, а когда «Командир» голодный, он злой, хуже бывает, только когда невыспавшийся, слово представляется мне. Мы тебя все поздравляем, хотя так, как ты поступил, поступать нехорошо. Мы же тебе все напарники, а напарников нельзя обманывать, но мы тебя сегодня все простили. Так что мы сначала твой квас выпьем, потом съедим что приготовлено, а уж потом подарки вручим, а то ты с голода помрёшь, а ты нам ещё нужен. – Вот зараза ехидная, так подколоть, и ведь и сказать нечего. У меня под плечами две мои персональные красотки прижались, мне и не надо ничего больше.
– Уел, уел. Что тебе сказать? Спасибо, ребята, виноват, исправлюсь. Поем и в угол встану, на колени. Хочешь такое увидеть? – Интересно, купится на это?
– Конечно, хочу! – Голос «Сержа» стал громче обычного, да и все остальные с интересом прислушались. Попался. Не тебе со мной тягаться.
– Тогда, как поедим, подставишь свои колени, и я на них встану. – Шутка простенькая, даже примитивная, но «Серж» этого не ожидал, засмеялись все. Особенно Арье с «Гномом». Эти двое готовы всё время смеяться над нашей с «Сержем» пикировкой.
Где то в середине этого необычного обеда, когда все уже насытились и я умиротворённо и фамильярно положил Саре голову на плечо, не забыв, впрочем, левой рукой прижать и притиснуть плотнее к себе «Фею», «Серж» опять выдал:
– Пока наш «Командир» не уснул, надо дарить подарки, а то потом не добудишься, да и сидит он со снайперами. Я будить не рискну. Пристрелят и фамилии не спросят. – И передо мной, убрав всё со стола, положили большой поднос, накрытый вышитым полотенцем. Когда Сара с «Феей» сняли полотенце, одновременно взяв за углы, я выпал из реальности.
– Ой! Ё! – только и смог выдать я.
Передо мной лежал «Вал». Нет, конечно, это была «Светка». Но выглядела она как «Вал»-переросток. Хотя про «Вал» я, конечно, загнул, это скорее СВТ штучного исполнения, причём при внимательном рассмотрении очень штучного. Штучного до такой степени, что дальше просто некуда.
Да нет, выглядело это всё же как «Вал». Конечно, через голову не перепрыгнешь, не с нашими возможностями делать что-то революционное, но это была не винтовка, это было произведение искусства. Я поднял на присутствующих абсолютно ошалелые глаза.
– Ты бы себя со стороны видел! Ради такого момента имеет смысл жить! Никто из здесь присутствующих никогда не видел полностью обалдевшего «Командира»! – Разумеется, промолчать «Серж» не смог. Кайфоломщик, блин.
– Ребята! Нет слов! Вещь! Девчонки, держите меня, а то я сейчас всех целовать кинусь! А люблю я только вас! Нет, теперь и эту красоту тоже! Марк! Авиэль! Но как? Это просто шедевр! Повешу на стенку в красном углу между фотографиями Сары и «Феи» и буду каждый день любоваться! – Я сразу разглядел зашлифованные и заполированные изгибы необычной винтовки и необычно большой, для этого времени, оптический прицел, странно расположенный слева от самой винтовки, а не над ней, как обычно. Здесь был даже толстый несъёмный глушитель.
Именно поэтому обычная «Светка» выглядела как «Вал». Труда и времени в неё было вложено столько, что я вообще не понимаю, когда те, кто её делал, спали. Стоп. Так это не СВТ, это АВС. Точно АВС, поэтому-то прицел так необычно расположен. АВС это что-то с чем то. Надо будет только чуть позже убрать стрельбу очередями. Для меня это не критично. Стрелять очередями мне не в кого, а как снайперка автоматическая винтовка значительно лучше винтовки Мосина. В наших условиях конечно же.
– Это ещё что? Потом постреляешь, вообще в пляс пустишься, но все остальные подарки потом, у себя в комнате посмотришь, а то знаменитый «Второй», а ходишь как оборванец. Нам всем стыдно на тебя смотреть, и давай не задерживай процесс принятия вкусняшек. У нас ещё пирог с малиной и пирожки с всякими разностями. Девчонки полночи пекли, пока вы, барин, изволили дрыхнуть, – неожиданно не только для меня, но и для всех присутствующих выдал немногословный Виталик, рассмешив всех до истерики.