– Похоже, что из местных.
– Как думаешь, куда они двинули?
– Похоже, к Затону. Там есть, где укрыться.
– Эр-р-рль, а-р-ль-кх! – проревел Третий.
– Знаю, – кивнул Первый.
– Что он сказал? – спросил Второй, с подозрением косясь на Третьего.
– Что у охотника есть оружие, он чувствует запах пороха.
– И как ты понимаешь его речь?
Первый не ответил.
Второй вгляделся в сгустившуюся лесную тьму, нехотя произнес:
– Двинули дальше. И скажи этим тупым зомбакам, чтобы не палили выше пояса, – снесут башни этим уродам, как потом перед Хозяином оправдываться будем?
Первый промолчал.
Отряд двинулся по следу.
13
Я еще никогда так быстро не бегал и уже, наверное, никогда не побегу. Осознание того, что за спиной неизвестные челы с автоматами желают покрошить тебя в винегрет, прибавляет к навыку бега еще плюс триста процентов. Да свяжи сейчас меня по рукам и ногам, я бы и червяком пополз быстрее своего обычного шага. Желание жить творит чудеса!
Остальные не отставали.
Мы спрятались за домом и затихли, не смея даже дышать. Охотник вскинул оружие и дал пару одиночных выстрелов – только чтобы разведать обстановку. Ответили быстро, но пули, в отличие от первого раза, пошли уже гораздо ниже – целились в ноги.
– За домом есть тропа, – шепнул наш спаситель. – Через болото, но оно уже пересохло. Идем!
– Но оттуда же… – начал я выражать свой протест, но меня заткнули дружественным шиканьем.
«Полчаса назад по этой тропе топал упырь, а теперь собираемся мы! А если…»
Поток моих мыслей был грубо прерван – пуля выбила из лежачего камня крошку, и та оцарапала мне щеку. Действительно, чего это я? Ну, был упырь, но теперь же он убит, верно? Значит, путь чист. Бежа-а-ать!
Мы миновали болотистую низину, сплошь кишащую комарами, поднялись на покатый холм и вышли к старому логу, заросшему полынью.
– Где это мы? – запыхавшись, спросил Лева.
– Это Затон, – пояснил охотник. – Дойдем – там схоронимся.
– А позвонить там можно? – с надеждой спросил я.
Охотник вскинул брови.
– Даже не знаю, что и сказать. Увидишь сам – попробуешь.
– Что ж, отлично, Затон, так Затон.
Надеюсь, Макс с Саней успели удрать до того, как все завертелось.
– Но потом… надо будет вернуться за нашими.
Незнакомец повернулся, прищурился, как бы оценивая мои намерения.
– Только если позже. Если… если все будет хорошо!
Я заметил, что губы его дрогнули. Эх, черт бы меня подрал, если бы я знал, что все так повернется в дальнейшем, то ни за какие коврижки бы не согласился топать до этого проклятого Затона.
Второй куплет. Furioso[3]
1
– А другого пути нет?
Незнакомец оглянулся с таким выражением лица, будто мне не понравился ландшафт двора его загородного дома.
– На ту сторону? Не-а. Только здесь.
Вот это вот «здесь» выглядело как локация из компьютерной игры «Сталкер». Справа от нас было здание фабрики, склады, а за ними – пути. Узкоколейка. Пути шли на другую сторону реки.
Сам Затон представлял собой полуостров, так сказал наш провожатый. В половодье сухопутный перешеек затапливало – и оставался только один путь…
– Надо идти через мост? – Лева все еще не верил в реальность происходящего.
– Да, пока еще не совсем стемнело. Ночью на большой земле делать нечего. Даже это, – он хлопнул по прикладу автомата, – не спасет.
– А что там на другой стороне?
– Там раньше зона была. Типа колонии-поселения, с фабрики туда возили торф, вроде как на переработку, но не боись – сейчас там только я.
Мы затопали по путям.
– А фабрика?
– Эта? – незнакомец махнул в сторону складов. За ними были производственные цеха. Стекла выбиты, стены частично разрушены. Повсюду – ржавые остовы тракторов.
– Здесь было торфопредприятие, кажется. Но это не точно – знаешь, я не силен в этих штуках. Мне главное – тут можно укрыться.
– Тут?
– Ну, в смысле там, – он махнул рукой в сторону моста, который медленно выплывал из тумана, как приведение. – Сейчас река поднялась. Затон – идеальное место для укрытия, потому что путь один – через мост. Но сюда никто не сунется.
Он улыбнулся.
– Это почему? – спросил Лева.
– Сам увидишь!
2
– Охренеть! – выдохнул я.
– А я о чем?! – улыбнулся незнакомец. Все-таки «ландшафтный дизайн» его убежища произвел на нас впечатление. Он был счастлив.
– Но как мы…
Мы стояли на насыпи, с которой пути узкоколейки уходили на мост. Но уже было ясно, что путь закрыт – прямо посреди него стоял поезд. Отсюда был виден только последний вагон. Пройти рядом невозможно – поручни либо сами отпали, либо…
– Да, пришлось постараться, внести кое-какие коррективы, чтобы так просто незваные гости не шастали. Только по приглашению!
– Но как мы пройдем? Через вагоны?
– Не ссы, увидите все!
Чем ближе мы подходили к составу, тем яснее становилось, что это искусственно созданное препятствие: поручни по бокам аккуратно спилены. Мост и без того очень узкий – на ширину колеи, а за краями шумит река, но ее не видно в тумане.
– Тут высоко? – спросил я провожатого.
– Хочешь проверить? – усмехнулся наш спаситель. Видно было, что здесь он чувствует себя в своей тарелке. В отличие от нас.
– Не очень!
– Да, тут метров двадцать лететь. Обрыв, берег высокий. А на той стороне зона была для особо опасных преступников. Всякие маньяки там сидели, а позже говорят, что и СПИДозники. Не знаю, правда ли. Но они свое отрабатывали, трудились на благо Родины – перерабатывали сырье. Потом его отправляли обратно – на фасовку. Тут вообще большой железнодорожный узел был, несмотря на все эти географические заморочки.
Мы подошли к последнему вагону. Стекла выбиты, стоп-сигналы тоже. Внутри – чернота.
– А это что? – я указал на надпись, которая пересекала заднюю стенку вагона.
– Это? – незнакомец заметно изменился в лице. Улыбка исчезла. – Это… да просто не обращай внимания.
– Не обратишь тут… – заметил Лева.
На стенке красовалось: «Конец пути».
3
– Шутники, – сказал я. – Интересно, что они имели в виду?
– Это не шутки, – незнакомец развернулся к нам. Лицо его было очень серьезным. – Смотрите сюда…
Поднял глаза.
– Дальше мы идем след в след. Я первый, вы – за мной, все ясно? Даже если вы что-то увидите… Или вам покажется, что вы что-то увидели – не рыпайтесь, не бегите! Ступайте точно за мной!
Мы кивнули – все-таки это его территория.
– И делаете только то, что я скажу, вам понятно?!
Лева показал на поезд.
– Слушай, мужик, конечно, мы сделаем все, что скажешь. Тут твой дом, а мы типа гости.
– Очень хорошо, что вы это понимаете. Это не шутки! Иначе… – он поглядел в лицо каждому. Его взгляд мне не понравился – глаза сапера на задании. – Иначе… смерть!
Лева было хохотнул, но осекся, сделал вид, что закашлялся.
– Зря улыбаешься. Я ведь не просто так сказал, что тут один путь. И никто больше сюда не ходит, потому что я знаю, как пройти. Остальные – нет.
– Да, мы поняли уже, – резюмировал я.
Интересно, что у него там? Минные ловушки расставлены? Робот-пулемет поперек вагона, как во вторых «Чужих»? Судя по общему запустению – вряд ли.
– Двинули!
Незнакомец дернул дверь. Она противно скрипнула, но поддалась. Внутри – темень.
Он достал фонарик и посветил – луч выхватил из темноты кресла. Такие раньше ставили в электричках – жесткие, деревянные. Помню, как-то, еще в прошлом веке, ездил в таком вагоне к матери в поселок Рудничный Кировской области. Даже умудрялся спать на креслах. В принципе, когда день отсидел на парах в универе, а до этого две смены отпахал грузчиком в гастрономе, то это не было такой уж проблемой: усталость брала свое. Но плечи потом, конечно, болели жутко от неудобного положения тела, а задница принимала очертания строгого геометрического куба.
Провожатый залез внутрь, осмотрел вагон.
– Чисто!
– А бывает и не «чисто»? – усмехнулся я.
Незнакомец просверлил меня взглядом. Был бы вместо глаз дробовик – ошметки моей головы украсили бы вагон.
– Как повезет! – ответил он.
Блин, что за привычка говорит загадками, а? Но переспрашивать расхотелось.
– А сейчас… сейчас пригнитесь!
Посмотрел на Леву, тот развел руками. Впереди не было никаких препятствий. Если это растяжка от гранаты, то ее ставил невидимка из своей же, невидимой глазу, лески.
Я показал гитаристу жестом: ничего не вижу, но делать нечего – придется выполнять!
– Чего телитесь? – переспросил незнакомец.
Сам он уже присел на карточки. И согнулся низко-низко, будто собирался пройти под брусьями на школьной спортплощадке. С одним отличием – брусьев не было.
Выглядело все это по-идиотски, но я тоже присел, согнулся. Лева, кряхтя, пытался повторить мой маневр, но у него это с трудом получалось.
– Ниже! – зашипел провожатый.
– Да стараюсь я, блин!
Он пытался присесть, но с его габаритами это было и правда трудно.
Решил даже вступиться за своего товарища.
– Послушай, это точно надо? Тут же, – я показал на свободный проход посреди деревянных кресел, – ничего нет!
– Надо! – огрызнулся он. – Я же сказал: делайте и без лишних вопросов.
Лева в итоге встал на колени – так получилось ниже. Незнакомец хмыкнул: – Сойдет! Двинули!
Со стороны это, наверное, выглядело очень смешно: три здоровых мужика на карачках ползут по темному и пустому вагону, хотя никаких препятствий нет. У первого в руках автомат и фонарь, а Левы – еще кофр с гитарой. Как он умудрился его не потерять? Схватил, когда мы пацанов не нашли у опушки? Вот ведь: членов группы просрали, зато гитару – нет.
Лева крякнул, кофр за что-то зацепился. Провожатый оглянулся, посветил фонарем.
– Тише ты! Тут нельзя шуметь!
– Слушай! Я не знаю, кого ты здесь испугался, но просто тупо зацепился, понимаешь?
– Тсссс! – оборвал его незнакомец. – Не шуми, говорю же! Выцарапывай эту свою шутку, только без лишних звуков!
Лева дернул кофр – он тихо выскочил из-за ножки пассажирского кресла.
– И чего он так боится? – зашептал мне в ухо гитарист.
– Без понятия, – ответил я.
Но незнакомец опять смотрел назад, приложил палец к губам: типа помалкивайте! Таким макаром – а-ля человеческая многоножка – мы и прошествовали через весь вагон. У двери в тамбур незнакомец поднялся.
– Ближе ко мне – и можете вставать. Прошли!
– Что прошли?
– Что-что? Много будешь знать – скоро состаришься! Этот путь не был бы моим, если бы все знали его секреты. Даже вы, – он посмотрел на нас. – Это мы еще удачно сегодня, а то бывает…
– Что «бывает»?
– Не все доходят, – он усмехнулся, но, услышав, как что-то звякнуло в соседнем вагоне, снова помрачнел. Резко. – Тут надо быть очень осторожным. Сапер ошибается… не дважды, короче.
Илья встал, поднял кофр. Незнакомец посмотрел на него.
– Ты бы оставил это здесь пока! – он указала на чемодан с гитарой.
– Не, я потаскаю. Свое добро не тянет, – сказал Лева, хотя видно было, что он чертовски устал.
– Если что – я понесу, – вступился я за него.
Лева посмотрел на меня с благодарностью – наши контры на тему первенства в группе начали потихоньку отходить на второй план.
– Хорошо, ваше барахло – сами и таскайте, но смотрите: в следующих вагонах оно может помешать.
– В следующих вагонах? – переспросил Лева. – А сколько их?
– Когда как… – ответил незнакомец.
– В смысле «когда как»? – опешил я. – Вагоны, они либо есть, либо их нет. Либо их четыре, либо их три. В узкоколейке их чаще всего вообще по паре ходит. У нас вот в Каринторфе, например…
– Тут вам не Каринторф! Я же говорю: не знаю, сколько их сегодня будет. В один день – одно количество, в другой – другое. Просто примите это как… как факт, короче.
– И как мы поймем, сколько их?
– Только когда пройдем их все, – ответил незнакомец и открыл дверь в тамбур.
Мы шагнули в неизвестность.
4
Этот вагон ничем не отличался от предыдущего. Такие же деревянные кресла, такой же темный и пустой проход между ними. Никого.
– Идите за мной. И не смотрите по сторонам, что бы ни случилось!
– А что может случиться? – улыбнулся Лева. Все-таки ему начал надоедать этот идиотский квест: никого нет, а этот тип заставляет ползать. Да еще и прижиматься к земле.
Шагнули вперед, на это раз не сгибаясь, – и сходство вагонов резко закончилось. Я вдруг понял, что поезд движется. Черт побери! Пейзаж за окном не был статичным: вот только что мы проехали фонарь, потом еще один и еще.
– Ты это видишь? – спросил я Леву.
– Не только вижу, но и слышу, – ответил гитарист. И правда – нас уже окружала не тишина, слышно было мерное перестукивание колес поезда.
Тадам-тадам-тадам-тадам. Мы движемся.
– Мы что, разве едем? – спросил я в провожатого.
Он оглянулся, приставил палец к губам и шепнул:
– Тссс! Я же говорил: не обращайте ни на что внимание. Просто идите за мной!
Боже мой! Что тут вообще происходит? Это что, массовый глюк такой? Но ведь не только я это вижу, Лева тоже. Не могли же мы оба слететь с катушек. Ведь не могли, да?!
– Лева! – шепнул я, но не договорил.
Красные огни мелькнули в окне – поезд затормозил. Да так резко, что я полетел вперед и ударился лбом о провожатого. Он тихонько крякнул и повалился вправо, прямо между креслами. И только тут я увидел, что на самом деле мы тут не одни.
Чьи-то руки схватили за плащ нашего проводника. Они были в струпьях и ожогах, ошметки гнилой кожи свисали с пальцев, а из наростов на коже сочился гной.
– Твою мать! Кто это? – закричал Лева.
Но на удивление наш незнакомец, которому мешали подняться с пола чужие руки, в ответ зашипел: «Тсссс! Не надо… я… они…» Его держали с двух сторон – на двух лежаках были завернуты в вещмешки два человека. Точнее – два полутрупа. Их лица напоминали персонажей сериала «Ходячие мертвецы» – в принципе, им можно было бы сниматься в нем без грима.
– Помоги-и! – шептал тот, что справа.
– Ар-р-ргх-х! – тянул провожатого на себя левый.
Лева бросился ему на выручку, зарядив кофром прямо по руке того, что справа. Руку хрустнула и повисла на сухожилиях. Точнее – на тех ошметках, что от них осталось.
– Стой! Нет! – зашептал провожатый, обращаясь к гитаристу. – Нет, ты не понимаешь!
Но Лева продолжал бить кофром до тех пор, пока рука «лежачего» окончательно не упала на пол. Его голова повернулась в нашу сторону – и гитарист зарядил еще и по ней.
Он хотел ударить еще раз, но провожатый его остановил – кофр едва не задел голову, волосы с которой опадали сами собой, как листья в осенний день. Да еще и с кусками ороговевшей кожи.
– Нет! – он глянул в глаза Лева. – Ты хочешь иметь дело со всеми?
Я оглянулся – боже мой, тут на каждом кресле лежало по такому вот полутрупу. Некоторые из них бредили, другие кашляли кровью, третьи шептали просьбы о помощи.
– Кто это?
– Не время! – ответил наш провожатый. – Надо уходить. Сейчас начнется!
– Что еще начнется? – я глянул на Льва, который так и застыл с кофром в поднятых руках. Перспектива зашибать насмерть каждого «лежачего» ему явно не улыбалась.
– Сейчас! За мной! Не оглядывайтесь! – наш «конь в пальто», высвободившийся из лап «пассажиров», рванул к тамбуру. Я только успел подумать, что может начаться хуже того, что уже происходит, как уже бежал следом за ним. Проверять догадки на себе не хотелось.
Лев пыхтел за мной.
Стекло справа разбилось. Мельком я увидел, как вспыхнул огонь. Слева еще один бросок – это бутылка. Точно! Коктейль Молотова. В каждую бутылку вставлено по фитилю.
– Что? Что происходит? Черт! – я едва увернулся от очередного коктейля, он разбился слева. Лежащие на креслах полутрупы вспыхнули, заорали. Боже! Они горят живьем! Живьем, мать твою!