Меж тем около деревца были заготовлены два костра из сухого хвороста: один большой, высотой до четырёх ростов человека с высоченным шестом посредине и деревянным просмолённым колесом наверху. Другой костёр, сложенный в виде колодца, высотой до пояса стоящего рядом парня, был предназначен для сожжения лика Ярилы.
– Зажечь костёр! – приказал Купала и махнул парням рукой.
Парень в красной рубахе, что стоял недалеко от Яны, ударил огнивом по другому камню и на ворох сухой травы: посыпались искры, тут же нашедшие для себя благодатную почву.
Яркое пламя костра осветило лицо парня, который в самый последний момент внимательно посмотрел на Яну. От этого взгляда она даже смутилась, а он, как ни чём не бывало, засунул свои камни обратно в черные шаровары.
– Можете быть свободны! – прозвучал приказ Купалы.
– Ну вот, такой парень интересный, и уйдёт куда-то. – с грустью подумала она, опустив голову.
– Песню и хоровод! – крикнула Ядвига и сама удивилась зычности своего голоса.
Словно подчиняясь её приказу, мужской и женский хороводы двинулись вокруг костра. При этом двигались они в противоположных направлениях: мужской – по Солнцу, а женский – против него.
– Бозе Род наш, Прородитель, Ты, Родам всем Покровитель, ниспошли Ты, Вышню Волю, Ты отринь от нас неволю, не дай сгинуть средь веков, пусть свершится Воля Богов! – услышала Яна голос Купалы и невольно задержалась, отстав от своих соседок, которые, повернувшись лицом к костру, сделали шаг назад потом ещё и ещё. Она не знала, что в это время мужчины в своём кругу повернулись спиной к костру.
– Есть одна пара! Ещё и ещё! Есть девятая пара! – услышала Яна голос Купалы и почувствовала, как своей спиной упёрлась в чью-то спину. И замерла, боясь даже пошевелиться, хотя почувствовала, что кто-то поворачивается к ней и берёт её за руку.
Открыв глаза и повернув голову, она с нескрываемой радостью увидела рядом с собой того самого парня в красной рубахе и шароварах, который разжигал костёр, а теперь держал её за руку.
Всем парам подойти к костру! – послышался голос Купалы.
Яна огляделась: к костру вышло около двух десятков пар, но Ядвиги среди них не было, хотя она тоже вставала в хоровод.
– Встаньте снова спиной к спине! Когда все начнут говорить слова и вы вместе с ними должны сказать три слова: Явь, Навь, Правь! На слове «Правь», закрыв глаза, поверните голову туда, куда считаете нужным!
Яна послушно встала спиной к спине с парнем в красной рубахе и прошептала вдруг пересохшим горлом. – Явь! Навь! Правь!
И повернула направо свою голову. Каково же было её удивление и радость, когда они оба с парнем смотрели в одну сторону!
Пока дошли до Яны, их пара оказалась под номером двадцать четыре и опять не вошла в обязательное испытание перепрыгиванием костра, которым начали читать наставления.
Затем мужчины и женщины встали в общий хоровод.
Непонятно откуда-то по кругу пошла братина с хмельным напитком. Яна, хлебнув из неё, неожиданно почувствовала, как страхи сами собой куда-то исчезли, и на душе стало весело. И тут хоровод не спеша двинулся в левую сторону, так что незнакомец был ей хорошо виден в свете костра, который сам и разжёг.
– Во поле стояла берёза. Она ростом высока, листом широка. Как под этой берёзой лежал Кострома. Он убитый – не убитый, да убрусом покрытый. Девица – красавица к нему подходила, убрус открывала, в лице признавала: «Спишь ли, милый Кострома, или чего чуешь? Твои кони вороные во поле кочуют». – запели все вокруг. Яна и сама не заметила, как запела вместе с ними в полголоса. – Девица – красавица водицу носила. Водицу носила, дождичка просила: «Создай, Боже, дождя, дождичка частого, чтобы травоньку смочило, остру косу притупило». Как за речкой, за рекой Кострома сено косит, бросил свою косу посреди покосу».
Ядвига прошла мимо Ярилы и как бы ненароком задела соломенное чучело. Оно качнулось и упало.
– Ой-ой-ой, а Ярило-то умер! – Яна в хороводе неожиданно остановилась и запричитала, как все соседние девушки.
Тут Купала подошёл к Яриле, поднял, начал тормошить, чтобы разбудить.
– Ой, Господи! Помер он, помер! – запричитали девушки, а вместе с ними и Яна, которой это всё начало нравиться. – Какой же он был хороший! Не встанет он больше! Ой, да как же нам расставаться с тобою? И что за жизнь, коли нет тебя! Приподнимись хоть на часочек!
Тут сосед Яны подошёл к Купале, и они вместе потащили Ярилу, пятясь задом, пока не прошли весь круг и не вернулись на прежнее место.
– Батюшка Кострома! – услышала Яна причитания девушек рядом и сама, вдруг почувствовав, что теряет кого-то близкого, запричитала, вытирая появившиеся на щеках слезинки. – Свет Ярила, на кого ты нас покинул! Закрылись твои ясны оченьки!
Меж тем Ярилу дотащили до погребального костра и положили его на костёр сверху, после чего зажгли. Сосед, вернувшись на своё место, застал Яну в слезах, всхлипывающую, чем был сильно удивлён.
– Возьми, милая! – отхлебнув из братины медовухи, подал ей. – Будем ждать теперь его весной!
Яна, с одной стороны обрадовавшись возвращению своего соседа на место в хороводе, заулыбалась, а с другой стороны, застыдилась, открыв ему свою чувствительность. Поэтому, ничего не сказав, кивнула, отхлебнув медовухи из братины, и подала её соседке.
Когда Ярило сгорел, Яне было уже весело: она непрестанно улыбалась своему милому в красной рубахе.
– Как тебя звать, милая? – неожиданно спросил он. – Меня звать Пер, что означает «стрела».
– Яна! Просто сельская девушка. – представилась она, не переставая улыбаться. Теперь уже она совсем не помнила, что пришла сюда с Ядвигой, которая поочерёдно с Купалой держала отдельную братину с медовухой.
Как-то незаметно по кругу пошли передаваться ягоды и варёные овощи. Всё стоящие по кругу в хороводе давно уже отпустили руки друг друга, только Яна стояла и по-прежнему держалась за руку Пера. Но и он не хотел отпускать её руку.
Неожиданно она почувствовала в своей правой руке теплую руку соседки и начало движения. Как автомат, она шагнула в правую сторону в хороводе вокруг берёзки.
Меж тем Купала, выбранный всеми в самом начале, встал и, подняв руки к небу, произнёс громко. – Разыдись темно, разгорись добро, засверкай светло, яри ясное, солнце красное. Стани-стань доли, яко Род вели. Стани-стань доли, с неба до земли.
Пер и Яна, посмотрев друг на друга, повторили вместе со всеми хором за ним. – Разыдись темно, разгорись добро, засверкай светло, яри ясное, солнце красное. Стани-стань доли, яко Род вели. Стани-стань доли, с неба до земли!
А Купала снова поднимает руки к небу и говорит. – Зашуми моря светлопеныя, шелести дубы вековечныя, засверкай мечи разудалыя, расплодися землица бо ярая, всполыми огню искрозарье. Да творите славу преогромную, самому Купале Сварожичу!
Яна и не заметила, как выкрикнула вместе со всеми. – Гой!
Тут Ядвига ведущему подала открытую книгу, с которой он начал читать, пользуясь светом костра. – Влике Триглаве – многославе! Диде-Дубе-Снопе нашиа, вминьте сварожцей славящей, кие есте отроче ваше. Свароже, кие нам дороже, Свароже – наш великий Боже. Перуне, брады златоруне, Перуне силе нам даруе. Велесе, дерзаце небесе, Велесе, благо дари веси. Бонде над нами благости Божское, ноне а присно, от веку а до веку! Гой!
Увидев, что все поклонились, Яна вместе с Пером сделали то же.
– Закладку открывай! – тихо шепчет Ядвига, подсказывая Купале. Ей очень понравилось быть руководительницей священнодействия.
А Купала, открыв «Велесову книгу» на закладке, начинает читать. – Се бо ящете первие Триглаву поклонящете се яхом, а тому влику славу поящехом хвалихом, а Сварога – Дида Божиа яко ждете но е!
Он медленно и звучно читает, но глаза Яны уже сошлись с глазами Пера и расходиться не собираются.
– Почему я тебя раньше здесь не видел? – спрашивает он беззвучно.
– Потому, что мне не было нужных лет! – отвечают её глаза. – А ты, значит, здесь уже был? И встретил её?
– Да ты что? Как же мог я её встретить, если она – это ты? – улыбается он, мягко пожимая ей руку, которую и не собирался отпускать.
– Ой ли? Вам, таким красивым мужикам, всем известно чего от нас надо.
Но тут их молчаливый разговор прервался возгласом жреца. – Гой Купале Сварожичу! Гой!
– А сейчас каждый из вас пусть загадает желание, коснувшись правой рукой каравая! – крикнул жрец и пошёл по кругу.
Яна закрыла глаза, коснувшись правой рукой каравая, и тихо-тихо, чтобы никто не услышал, одними губами сказала. – Пусть мы с Пером станем одной семьёй!
Яна видела, как Пер что-то шепчет, и подумала, вздохнув. – Вот бы узнать, что он загадал?
Когда жрец прошёл всех, он подошёл к Ядвиге и попросил её загадать желание. После этого положил его в костёр. Все, затаив дыхание, смотрели, как превращается в пепел предмет, на который они загадали своё желание.
Неожиданно хоровод распался и девушки пошли к реке.
Яна тоже вместе со всеми отправилась к Великой Вороне, сняла свой венок и положила на воду. Теплые струйки реки подхватили его и понесли всё дальше и дальше от берега. Она смотрела отрешенно на уносимый потоком венок, понимая, что её мечтам не суждено сбыться. Поняв, что больше его не видит, она повернулась и пошла по берегу: больше хороводиться ей не хотелось. Одинокая слеза начала своё путешествие по щеке Яны.
Так она тихо и неслышно шла по берегу, совершенно отрешенно и ни о чём не думая. Тропинка постепенно пошла в горку и Яна, вслед за ней, тоже пошла вверх. Очутившись на горке и пройдя по ней некоторое расстояние, она услышала какой-то шум. Сделав ещё шаг, она чуть не упала: перед ней зияла огромная дыра в пещеру, из которой и раздавался этот шум. Устав за весь день на поле, глаза её начали слипаться. Чтобы не упасть в дыру, она повернулась и пошла назад, пока не приблизилась к краю склона. Здесь она присела у невысокого куста, прислонилась к нему спиной и не заметила, как заснула.
3.
Проснулась Яна от того, что продрогла под утро. Открыв глаза, она провела по сухим губам и огляделась: в памяти моментально пролетело всё, что было вчера вечером. Чтобы напиться чистой воды из реки, она встала, потерла руками плечи, чтобы согреться, и направилась вниз.
Как оказалось, спускаться с горки, несмотря на её пологость, было труднее, чем подниматься. Уже у самого конца спуска, она услышала жаркие стоны, шум движений, сопровождающий поломку мелких веток. Любопытство овладело ею.
Заглянув за густой зелёный кустарник, она увидела Ядвигу в красной кофте, лежащую под голым до пояса юношей, и стонущей под его ударами.
– Ядвига… Какая гадость! – вырвалось у неё: это кто-то тёмный внутри зашептал. – Вот, а ты в него влюбилась! Стоит ли он тебя? Только ты ушла, как он тут же под юбку залез к твоей подружке! Да и подружка ли она тебе? Ведь видела, что он тебе нравится! И всё-таки полезла к нему… Отдалась! А он?
И у Яны навернулись на глазах слёзы. – Как он мог?
Повернувшись, она быстро спустилась к воде и зачерпнула полные ладони речной воды. Однако, вместо того, чтобы смочить пересохшее горло, она всю эту воду выплеснула себе на лицо.
Вскочила, и чуть ли не побежала вниз, к лодкам, хватая одними губами воздух. – Какой коварный! Мне жал руку, глядел в глаза! А сам? Полез к Ядьке!
Наконец, устав от постоянной нехватки воздуха, она остановилась, чтобы отдышаться.
– Вот ты где!
Как молния в сердце ударил этот голос. Не веря себе, она повернулась к лодкам, привязанным к берегу острова. Одну из них привязывал к колу Пер в мокрой одежде.
– Ну, вот, а ты боялась! – это второй голос начал поднимать настроение своей хозяйке. – Подумай сама: мог ли он быть там, если только – только приехал!
И первый голос был немедленно забыт: что-то, из-за чего она застыдилась, заставило покраснеть её лицо. Она закрыла его руками и отвернулась, как смогла.
Однако Пер это истолковал по-своему.
– Кто? Кто это сделал? – по наклонившемуся лицу его грозно сгустились брови, желваки на щеках вздулись, глаза излучали молнии, а кулаки сжались.
Однако на Яну это произвело обратное воздействие: она растерянно посмотрела на Пера и заморгала глазами, удивлённо подняв брови. – Что кто?
Теперь уже подошедший Пер ничего не понимал: он удивлённо смотрел на Яну, раскрыв широко глаза. К нему постепенно приходило понятие, что с ней ничего не случилось. И вслед за мыслями о расправе приходил смех. Смех над собой и над ней. И, словно разряжая обстановку, он показал пальцем на неё, и, закручиваясь как винт в землю, с хохотом начал опускаться на траву рядом с берегом реки.
Увидев, смеющегося раскатисто Пера, который только что метал громы и молнии, словно Перун, а теперь не мог устоять на месте от разрывающего его хохота, она тоже засмеялась, звонко и беспечно, показывая на него пальцем. А потом села рядом и, как-то так получилось, что невольно положила ему голову на плечо, подергиваясь время от времени от смеха. Как-то незаметно смех прекратился. Настало время безмятежной тишины: они просто сидели и смотрели на воду.
Великая Ворона и здесь их не подвела: в ней разными цветами отражалось небо, голубое и бесконечное. Только рыбки, как маленькие трудяги, то тут то там щипали с поверхности реки упавших в воду мошек и мотыльков.
– Мои, наверное, уже на поле. – как бы между прочим, тихо произнесла Яна, по-своему отвечая в качестве благодарности за тепло, которое принесла рука Пера, осторожно расположившаяся на её плече.
– А моего отца уже год, как нет в живых. Одни мать, братья и сестры остались. – вторя её настроению, произнёс Пер.
– Это почему? – поинтересовалась она, посмотрев на него: Пер задумчиво смотрел куда-то вдаль. Лишь одинокая слеза прокатилась по щеке.
И Яне подумалось. – Скучает по отцу! А я бы разве не скучала?
И слёзы навернулись на глаза, стоило ей представить, как там им трудно без отца. – Не пойти ли и мне домой?
Но что-то удержало её на месте. Как-то сам собой выскочил вопрос. – А что с ним случилось?
– Погиб как воин! Он на службе был. В разъезде. – он взял в руку какую-то веточку и начал ковырять ею землю, чтобы успокоиться: видно эта тема была до сих пор для него больной. Посмотрев, на Яну, спросил. – А у тебя семья большая?
– Мама с папой, пятнадцатилетний брат и две сестры: одной девять лет, а другой четыре годика. – Яна невольно перенеслась домой, где её ждут родные, и снова засобиралась было домой, да опять вылетело. – А у тебя?
– Мать, двое братьев и три сестры…
Только представив, что у неё не было бы отца, матери, брата и двух сестрёнок, Яна чуть не заплакала.
– Ты, наверное, проголодалась? – вопрос Пера вдруг пробудил дремавшие в ней желудочные соки, и она тут же почувствовала сильный голод. Но Пер, словно подслушал их движение, поднялся сам и поднял её на ноги. – Пойдём, перекусим чем-нибудь!
Взявшись за руки, словно боялись потерять друг друга, они пошли туда, где был костёр, и было приготовлено много еды. К их удивлению, там уже были несколько человек, которые не только разожгли небольшой костёр, но и варили что-то вкусное. Во всяком случае, именно так определились Пер и Яна, закрыв глаза и водя носом при благостной улыбке.
В таком виде они и появились у костра, встреченные радостными восклицаниями. Вскоре, получив чашку с чем-то аппетитно пахнущим и ложку, а так же по краюхе хлеба, они уселись у костра и начали завтракать. Выпив по кружке горячего травяного чаю, Яна тихо произнесла. ─ Благодарю тебя, Род всемогущий, за то, что даёшь еду и питьё!
Пер, тотчас повторил свою благодарность Роду, чем приятно удивил Яну.
И, не обращая внимания на сидящих у костра людей, она поднялась, взяла чашки, ложки и кружки свои и Пера, да пошла к речке, мыть посуду.
Через несколько минут она вернулась с чистой посудой. – Спасибо, друзья!
– Утром на вершине немного замерзла. – улыбнулась она Перу, подставляя спину костру. – А теперь согрелась!