– Вот этот провод был брошен на пол…
Антон взял провод в руку, удивленно осмотрел его.
– А еще вот это… – Она показала складной швейцарский нож. – Он лежал тут, рядом. Наверняка это им зачищали провод.
Антон все еще молчал.
– Где он у тебя был? Где лежал этот нож?
– В ящике стола, – проговорил он неохотно.
От прежнего агрессивного настроя ничего не осталось, теперь Антон выглядел сломленным и опустошенным.
– Вот видишь? – Юлия додумала ту мысль, которая мелькнула у нее раньше и с которой сбило ее появление Антона.
– Что я должен видеть?
– Этот нож лежал здесь, на кухне, на самом виду, чтобы его сразу же увидели, когда…
Ей не хотелось договаривать свою мысль до конца, но это было необходимо:
– Когда – или если – здесь нашли бы мое… мой труп. Рядом нашли бы провод, и тут же нож, фактически орудие убийства. Теперь ты понимаешь?
Судя по растерянному лицу, Антон не понимал. Или не хотел понимать. Ну, до чего же медленно до него доходят важные вещи! Ну, просто как до жирафа!
– Этот нож указывает прямо на тебя, – втолковывала Юлия. – Плюс ты якобы звонил мне на работу, вызвал меня домой, где уже была подготовлена смертельная ловушка…
– Но я не звонил! Надеюсь, ты мне веришь?
– Да, я-то тебе верю! В отличие от тебя. Ты мне все эти дни не верил, ты считал, что я наговариваю на Лору…
– Ну, вот опять ты…
– Дай мне договорить. Секретарша нашего шефа сообщила бы полицейским, что ты звонил, она ведь никогда прежде не слышала твоего голоса. В сочетании с ножом это дало бы все основания, чтобы арестовать тебя. Предъявить тебе обвинение в убийстве. В моем убийстве. Теперь ты понимаешь?
Антон все еще молчал, и она договорила наконец свою окончательно дозревшую мысль:
– Она хотела меня убить, а тебя выставить убийцей!
– Она? – Антон поморщился. – Даже если все, что ты рассказала, – правда…
– А ты все еще сомневаешься?
– Ну, ладно, допустим, не сомневаюсь… пусть это правда, но при чем здесь Лора?
– О господи! – Юлия воздела глаза к потолку. – Ты просто невозможен!
– Но подожди… тебе на работу звонил мужчина, верно?
– Ну да.
– Но Лора не может говорить мужским голосом! – выпалил он торжествующе.
«Идиот!» – в последний момент Юлия едва сдержалась, чтобы не выпалить это вслух.
– У нас кончилось пиво! – раздался из кухни недовольный хриплый голос.
Лора вошла на кухню. Хрюндель стоял перед открытым холодильником, тупо уставившись внутрь.
– Ты что весь день делал? – спросила она, с трудом скрывая раздражение.
Иногда ей хотелось запустить чем-нибудь тяжелым в его тупую физиономию. Послал бог любовничка… низкий лоб, приплюснутый нос, маленькие, глубоко посаженные глазки – вылитая обезьяна. Но им легко управлять, а без помощника ей пока не обойтись. Потом, когда все будет закончено, когда она выполнит задуманное, можно будет послать его к черту. Или – еще лучше – туда же, куда отправились его приятели. Но пока он ей нужен.
– У нас пиво кончилось! – повторил Хрюндель, как заезженная пластинка.
– И что? – холодно осведомилась Лора.
– Как – что? – Хрюндель повернулся к ней, приоткрыв рот, удивляясь ее непонятливости. – Пиво же кончилось! Сходи купи!
– Вот больше мне делать нечего!
– Ну, тогда я схожу…
– Нет, ты сейчас не за пивом пойдешь!
– А за чем? За водкой? – оживился Хрюндель.
– Нет, придурок! Ты сейчас поедешь в тот дом и кое-что там разузнаешь…
– Кто придурок? – Хрюндель набычился, уставился на Лору исподлобья. – Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не называла меня придурком, а ты снова…
– Ну, не сердись! – Лора изобразила виноватую улыбку. – Это же я любя! Ты же у меня и правда дурачок…
– Чего это? Уж поумнее многих!
– Но ты мне такой нравишься! Не заводись, Хрюндельчик! Мы же с тобой одно целое, как Бонни и Клайд – помнишь?
– Ну да… – смягчился Хрюндель. – Давай то кино еще раз посмотрим… там так круто…
– Посмотрим, когда вернешься.
– Откуда? – Хрюндель тупо уставился на подругу.
– Ну как с тобой работать! – Лора воздела глаза к потолку. – Я же сказала тебе – ты сейчас съездишь к тому дому и кое-что разузнаешь…
– Чего это я поеду? – заупрямился Хрюндель. – А вдруг меня кто-нибудь узнает?
– Кто тебя может узнать? Ты там ни разу не был! Тебя в этом городе вообще никто не знает! Ни одна живая душа!
– Но я же звонил по телефону…
Боже, какой идиот!
Лора сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не заорать. Затем голосом, преисполненным неисчерпаемого терпения, проговорила:
– Ты звонил по обычному телефону. Без видео. Тем более ты звонил ей не домой, а на работу. Так что там тебя точно никто не узнает.
– Так поезжай сама.
– Хрю-ундель! – взвыла Лора. – Сил моих нет! Как раз мне туда нельзя, меня там видели и сразу узнают! Поэтому ехать нужно тебе! Тебе – ты понял?
– А на кой черт вообще туда кому-нибудь ехать? Ты же говорила, что мы полетим на Канары. Или на Мальдивы. У нас же теперь до черта денег. Зачем мы здесь торчим, в этой дыре? – Хрюндель оглядел тесную, запущенную квартирку.
– Хрюндельчик, милый! Я же тебе все объяснила. Мы здесь пробудем недолго, пока я не закончу свои дела. А потом полетим куда захочешь – хоть на Канары, хоть на Мальдивы, хоть к черту на рога. Но сначала нам нужно доделать дело.
– Да зачем нам что-то делать? У нас и так до черта…
– Хрюндель, ну ты тупой! Разве это много? Нам в приличном месте этих денег хватит на неделю! А что потом?
– Потом ты что-нибудь придумаешь. Ты же умная.
– Ну вот, слава богу, ты понимаешь, что я умная. Значит, нужно делать что я велю. Тогда у нас будет действительно много денег. Столько, что хватит на всю жизнь.
– Что, правда? – оживился Хрюндель.
– Правда. Я же умная.
– Ага, умная, а из-за тебя Штурвал сел и остальные пацаны…
– А ты что, предпочел бы, чтобы сел ты? Чтобы сели мы с тобой?
– Не-ет… – протянул Хрюндель после недолгого раздумья.
– Ну, так вот, делай что я сказала – и все будет хорошо. А потом, когда все закончится, мы полетим, куда ты захочешь. Хоть на Канары, хоть на Мальдивы.
– А еще я от одного мужика слышал – есть Гебриды… – мечтательно протянул Хрюндель. – Так, может, туда?
– Там холодно. Но если ты очень хочешь – можно и туда. А пока запоминай, что нужно сделать…
Около дома, в котором жили Юлия и Антон, остановилась видавшая виды машина. Из нее вышел хмурый парень с низким лбом и маленькими, глубоко посаженными глазами, расплатился с водителем и поплелся к подъезду.
Он вспомнил, что Лора велела ему не доезжать до самого дома, а выйти из машины за пару кварталов от него, а лучше вообще не пользоваться машиной, а доехать на маршрутке, но это был явный перебор, что он, лох какой-нибудь, чтобы трястись на маршрутке с пенсионерами? У них сейчас, слава богу, денег до… в общем, вполне достаточно, можно и машину тормознуть. И вообще, Лорка всегда все усложняет. Нет, она, конечно, умная, но вечно усложняет. В реальной жизни все проще. Вот, например, она ему полчаса втюхивала, как открыть дверь подъезда, а эта чертова дверь вообще открыта нараспашку.
Действительно, нужная ему дверь была широко открыта и прижата тяжелой коробкой кафеля. Видимо, в какой-то квартире делают ремонт, и рабочие оставили дверь открытой, чтобы сподручнее было заносить стройматериалы.
Низколобый парень, известный немногочисленным друзьям и более многочисленным знакомым под кличкой Хрюндель, вошел в подъезд, поднялся на пятый этаж и взглянул на нужную дверь.
На двери не было бумажки с печатью, о которой говорила Лора. На ней вообще ничего необычного не было – дверь как дверь. Такая же, как остальные двери на площадке.
На этот случай у Лорки тоже была инструкция.
Пока Хрюндель вспоминал эту инструкцию, дверь соседней квартиры открылась, и на пороге возникла женщина лет пятидесяти с тяжелой сумкой в руке.
Закрыв дверь ключом, она повернулась и только теперь заметила Хрюнделя.
– Ты что здесь крутишься? – выкрикнула она визгливым, как дисковая пила, голосом. – Ты что здесь вертишься? Ты что тут, рожа твоя уголовная, высматриваешь? Ты не иначе как квартиру присматриваешь, чтобы в нее забраться?
Хрюндель стрелой метнулся к визгливой тетке, схватил ее за отвороты пальто, прижал к стене и прошипел, грозно вращая глазами и двигая желваками:
– Заткнись немедленно, тетка, не вопи, если не хочешь на Пихтовую гору попасть!
– Чего? – испуганно переспросила женщина, на всякий случай понизив голос. – На какую еще гору?
– Известно на какую! – прошипел страшный тип. – На Пихтовую! На кладбище!
– Отпусти меня! – верещала женщина. – Не знаю никакую такую гору! Чего тебе вообще от меня надо? У меня нет ничего, только вот яблочки да еда кое-какая, маме в больницу хотела отвезти. Но если у тебя совести нет – забирай! Все забирай!
– На черта мне твоя дрянь нужна! На черта мне твои яблоки червивые! Ты мне, тетка, только скажи – что вон в той квартире случилось? – Он глазами показал на соседнюю дверь. – Никого там не убили? Скажи – и я тебя отпущу, катись в свою больницу!
И в это самое время дверь интересующей Хрюнделя квартиры открылась, и на площадке появилась молодая женщина. Довольно симпатичная, как успел отметить Хрюндель. В руке у нее было пластмассовое помойное ведро.
Тетка, которую он прижимал к стене, оживилась и снова заверещала во весь голос:
– Юля, Юленька, зови на помощь! Полицию зови, охрану зови, кого угодно зови! Этот козел уголовный меня убивает! На какое-то пихтовое кладбище грозится отвезти!
– Держись, Татьяна! – Юлия бросилась на помощь соседке, размахивая ведром.
Первый же удар пришелся Хрюнделю по голове. Он выпустил визгливую тетку, отступил на шаг, но теперь уже сама тетка вцепилась в него мертвой хваткой. Как настоящий бультерьер. И молодая женщина – та самая, о которой велела ему разузнать Лора, – продолжала лупить его своим ведром.
Хрюндель закрыл голову руками и рванулся. Что-то с треском оторвалось от его рукава, он не обратил на это внимания и что есть мочи припустил вниз по лестнице.
Юлия заглянула в лестничный пролет, но увидела только, как на первом этаже мелькнула черная вязаная шапочка. Злоумышленник удрал в неизвестном направлении.
Она повернулась к Татьяне, помогла ей собрать рассыпавшиеся по площадке яблоки и озабоченно спросила:
– Как вы? Руки-ноги целы?
– Целы, целы! – проворчала соседка. – Что мне сделается!
– Кто это был? Чего он от вас хотел?
– От меня? – Татьяна исподлобья взглянула на соседку. – От меня он ничего не хотел, скорее уж от тебя.
– От меня? – удивленно переспросила Юлия. – Я-то тут при чем? Когда я вышла, он вас душил.
Татьяна вспомнила, что обязана соседке своим спасением и даже, может быть, жизнью, и смутилась.
– Ну, не знаю… я вышла из квартиры, смотрю – он тут крутится, по сторонам зыркает. Не иначе, думаю, квартиру присматривает, чтобы обчистить. По нему и видно – самая уголовная личность. Ну, я ему и сказала, чтобы сей же час отсюда проваливал. Тут-то он на меня и налетел. За горло схватил, к стенке прижал и говорит: «Убью непременно, если сейчас же не замолчишь». Еще как-то странно сказал – отправлю, говорит, тебя на какую-то Пиховую гору…
– Пиховую? – удивленно переспросила Юлия.
– То есть не Пиховую, а Пихтовую. Точно, Пихтовую. Сказал, что кладбище на этой горе. А только я такого кладбища не знаю. Северное кладбище знаю, Южное знаю, Серафимовское знаю… Еще Георгиевское знаю, которое на Охте…
Татьяна задумалась, вспоминая названия городских кладбищ и даже загибая пальцы.
– Ладно, Татьяна, про кладбище я поняла, а что еще-то этот тип говорил? Почему вы сказали, что он чего-то от меня хотел? Он мое имя назвал?
– Нет, насчет этого врать не буду, чтобы имя или, допустим, фамилию. А только он на твою дверь показал и спросил, что в той квартире случилось и не убили ли там кого.
– Так и спросил – не убили ли?
– Точно так и спросил. Скажи, говорит, кого в той квартире убили, и тогда я тебя отпущу. Только я ничего ему ответить не успела, потому что как раз тут ты вышла, и мы его прогнали…
– Понятно… – задумчиво протянула Юлия. – А больше он ничего не говорил?
– Больше ничего.
Юлия наклонилась и подняла с пола последнее яблоко и какой-то лоскуток.
– Это тоже ваше?
Татьяна положила яблоко в пакет, потом взглянула на лоскуток и покачала головой:
– Нет, это не мое. Это, кажется, я у него от рукава оторвала.
– У него? – Юлия с интересом взглянула на кусочек ткани.
Это была матерчатая этикетка, какие иногда пришивают на рукав пиджаков или пальто. На этикетке был изображен черный свернувшийся зверек с пушистым хвостом, вокруг него змеилась надпись причудливыми буквами: «Старый соболь».
– Интересно! – протянула Юлия и спрятала лоскуток в карман.
– Может, оно и интересно, только некогда мне с тобой тут разговаривать! – спохватилась Татьяна. – Мне в больницу нужно, меня там мама ждет!
– Передавайте ей привет! – сказала Юлия ей в спину.
Она вернулась к себе в квартиру.
Если Татьяна ничего не перепутала, странный тип, который на нее напал, пришел к ним в дом с единственной целью – чтобы узнать, не случилось ли чего в ее, Юлиной, квартире. Даже точнее – не убили ли там кого-нибудь.
А ведь здесь действительно едва не случилось смертоубийство. Но кто об этом мог знать, кроме нее самой и соседей?
Опять же, если Татьяна ничего не перепутала, этот мелкий подонок упомянул кладбище под названием Пихтовая гора. Но в нашем городе такого кладбища нет. В наших местах пихты вообще не растут, так что такому названию взяться просто неоткуда. У нас другие деревья, соответственно, и другие названия: парк «Сосновка», Березовая аллея на Каменном острове, поселок Осиновая Роща…
А где может быть кладбище с таким названием?
Там, где растут пихты – в Сибири или на Урале…
И тут у нее мелькнула вполне ожидаемая мысль.
Она включила ноутбук и набрала в поисковой строке словосочетание «Пихтовая гора».
И на экране возник сайт кладбища.
Кладбища, расположенного в Нижнем Тагиле.
В том самом городе, откуда к ним неожиданно приехала падчерица Антона…
Телефон у Юлии зазвонил в самый неподходящий момент – когда шеф распекал ее насчет вчерашнего отчета.
– Я тебе говорил, чтобы все было сделано? – гремел он, нависая над ней, как грозовая туча.
– Говорили, Александр Васильевич, еще как говорили. – Юлия покорно склонила голову.
– Я тебе говорил, что с работы не выпущу? – теперь голос шефа напоминал раскаты грома.
– Говорили, Александр Васильевич. – Юлия снова опустила глаза и наклонила голову.
– Так какого черта ты ушла, не выполнив задание?
На это Юлия ничего не ответила, только усиленно кивала, как китайский болванчик.
– Ну, я теперь не знаю, что с тобой сделаю! – Шеф махнул рукой, как будто призывая на Юлину голову все громы и молнии, и случайно задел ее по щеке.
Едва коснулся, но Юлия тотчас резко отшатнулась, прикрыла лицо руками и заверещала:
– Ой, не надо, Александр Васильич, ой, не бейте! Ну хоть только не по лицу!
– Ты что вообще? – Шеф обалдело на нее уставился, и сотрудники высунули головы из-за столов.
– Ой, не надо, Александр Васильевич, я все сделаю! – в голосе Юлии послышались слезы.
Она сама не понимала, зачем это делает, какой-то бесенок внутри ее действовал самостоятельно.
– Кочетова… – ошеломленно проговорил шеф, – да я тебя не трогал, с чего ты взяла вообще?
Но Юлии вдруг стало ужасно себя жалко. Антон притащил в дом эту ужасную девицу, свою падчерицу, Юлию едва не убили, а муж ей не верит. Во всяком случае, не собирается ей помогать, она совсем одна, не к кому обратиться…
Она с непонятным удовлетворением почувствовала, как по щекам катятся слезы. Ну надо же, раньше у нее никогда не получалось плакать по заказу.