Смертельные фантазии - Серова Марина Сергеевна 3 стр.


– И вы не спрашивали у Жанны хотя бы, где и как они познакомились? – удивилась я. – Как хоть его зовут-то?

– Антон его зовут, – пояснила Анна. – Жанна коротко сказала, что они в университете познакомились. Но какие их отношения связывали – об этом она ничего не говорила. Я было ее на откровенность хотела вытащить, но она замкнулась в себе, и все тут. Вроде как книгами они обмениваются, и все. Я не хотела давить на дочь – решила, придет время, она сама мне расскажет. Да вот не дождалась. Хотя лучше этот Антон, чем подружка ее новая…

– Что за подружка? – поинтересовалась я. – Расскажите об этом поподробнее.

– Они сравнительно недавно сдружились. – Анна поджала губы, и по этому движению я поняла, что новую знакомую своей дочери она не слишком жалует. – Зимой, точнее. Вот не поверите, а эту подружку тоже Наташей зовут, но в отличие от той, с которой Жанна в детстве дружила, эта девица вообще мне доверия не внушала. Внешность, мягко сказать, странная – несуразная такая. Рост высокий, фигура непонятная, а одевается… вообще молчу… Какие-то гольфы полосатые, юбки клетчатые, корсеты на шнуровке. Колготки кислотного цвета, вся яркая, как… даже не знаю, как что. И – представляете, курящая! Причем курит она не сигареты, а трубку, как мужик какой-то… Ужас, в общем.

– А кроме внешности и курения, что в ней такого было отталкивающего? – спросила я.

Анна снова пожала плечами.

– Мне кажется, Наташа эта дурно повлияла на Жанну, – заметила она. – Со времени этого знакомства дочь на себя перестала быть похожей. Уж не знаю, что за интересы были у них общие, но Жанна стала сперва поздно возвращаться домой, якобы с этой Наташей она к лекциям готовилась. Ну да, как же, поверила я… Дочь учиться стала хуже, хотя раньше ей в университете было интересно. Она факультет выбрала религиоведения и философии и с удовольствием ходила всегда на лекции. Жанна ведь четвертый курс в этом году закончила, год осталось учиться… Только эту сессию она сдала на четверки, хотя раньше только на отлично экзамены сдавала. А все из-за Наташки этой! Весной Жанна вообще перестала дома бывать – все говорила мне, что Наташа помогает ей готовиться к семинарам. Да я бы в жизни не поверила, что эта чудаковатая девица соображает лучше, чем моя дочь! Жанна ведь такая способная, такая талантливая… Она иностранных языков три штуки знает – английский, французский и испанский, наизусть сложные стихотворения рассказывает… А у этой Наташки только понятно что на уме. Она ведь, насколько я поняла, девка гулящая, то с одним, то с другим романы крутит. Я пыталась Жанне сказать, что Наташа – человек не ее круга, а дочь все в штыки воспринимала. Заявила, что сама себе друзей выбирает, и всячески эту Наташу превозносила…

– Выходит, Жанна, начиная с весны, не ночевала дома? – уточнила я.

Анна сделала неопределенный жест рукой.

– Раза два в неделю она появлялась, – со вздохом проговорила женщина. – Вроде как про мать вспоминала. Хотя какое там… Знаете, что я недавно нашла в комнате дочери?

Я отрицательно покачала головой. Анна встала с табурета и вышла в коридор. Спустя две-три минуты вернулась с большим пакетом в руках.

– Полюбуйтесь! – с отчаянием в голосе произнесла она. – Жанна ведь прятала этот пакет… Уму непостижимо!

Заинтригованная, я оглядела содержимое пакета. Внутри лежали пустые банки из-под дешевых алкогольных коктейлей – адское пойло, не вино и даже не пиво, а непонятная смесь с этанолом. Я бы в жизни такое пить не стала – зачем травиться всякой химией?

– В шкафу нашла, – пояснила Анна. – Когда дочь пропала, я ее комнату обыскала – вдруг найду какую-нибудь зацепку. Открыла шкаф – и тут это. Я до сих пор в шоке. Моя дочь – и алкоголь? Да она в жизни даже шампанского по праздникам не пила! А тут целая куча этих банок, кошмар какой-то!

– Да уж, напитки эти качественными назвать нельзя, – согласилась я. – Выходит, Жанна пила дома в одиночестве? И вы ничего не замечали? Ведь когда человек находится в состоянии алкогольного опьянения, это сразу заметно.

– Жанна вечером запиралась у себя в комнате, говорила, что спать ложится, – вспомнила Анна. – Я ее не беспокоила, а она, скорее всего, как раз и пила это пойло. Скрывала от меня, я ведь негативно отношусь к спиртным напиткам. Все старалась, чтобы моя девочка никогда не связывалась ни с алкоголем, ни с наркотиками. Боюсь, из-за этой Наташки она и курить начала, я не раз замечала, что от ее вещей табаком воняет. Она ведь говорила мне, что в университете одногруппники курят, потому и запах от нее такой. А что я могла сделать? Проповеди ей читать про вред курения? Про рак легких рассказывать? Да Жанна не в таком возрасте, когда все это напугать может. Ведь как люди думают – все болезни могут настигнуть кого угодно, только не их. Рак легких – с кем-то случается, но не со мной. Так и Жанна, наверно, думала. Я дочь не осуждаю – осуждаю Наташку эту, потому что из-за нее все. То Жанна мне говорила, что девка эта к лекциям готовиться помогает, потом начала рассказывать, что неудобно ей до университета из Завьяловского района добираться. Вроде как Наташа близко к центру живет, потому Жанна у нее «вписывается», как это называется сейчас. Время якобы экономит… Ох, да масса отговорок была! Я как-то не выдержала, сказала, что запрещаю Жанне ночевать не дома. Так что вы думаете? Дочь устроила скандал с истерикой, а потом выбежала из квартиры и весь день на мои звонки не отвечала. Только утром написала мне смс-сообщение – мол, я сама виновата, если буду ей условия свои диктовать, она вообще дома появляться не будет. Это меня напугало, и я больше не поднимала эту тему.

– Понятно… – протянула я. – Скажите, ваша дочь когда пропала? Насколько я могу судить, она подолгу дома не появлялась, почему вы начали бить тревогу? Может, она и сейчас у подружки своей живет? Как я понимаю, после сессии ничего не изменилось, она по-прежнему не приходила ночевать домой?

– Все верно, – со вздохом кивнула Анна. – Но после того скандала мы с Жанной договорились, что я не буду ей запрещать бывать у подруги, только попросила об одном – чтобы дочь мне звонила или писала, хотя бы два раза в день. Утром и вечером, что с ней все в порядке. Несмотря на все, я ведь люблю Жанну и переживаю за нее. Да, она поступала эгоистично, но что я могла сделать? Рано или поздно дети вырастают, покидают родителей. У Жанны не было тяжелого подросткового возраста, на который часто жалуются. Нет, когда все ее одноклассницы начали курить, ругаться матом и игнорировать родителей, моя Жанна старательно училась и ходила к репетиторам. Я ведь тогда нарадоваться не могла, что у меня такая замечательная дочка. Ни вредных привычек, ни грубостей по отношению ко мне… Наоборот, Жанна всегда старалась сделать все возможное, только бы я гордилась ею. Училась, выступала на олимпиадах, дома порядок поддерживала… Даже готовить сама научилась – я приду, бывает, вечером с работы, а она уже ужин сделала. И это – несмотря на обилие домашних заданий! И в квартире чистоту наведет, все только бы меня порадовать. Мы с ней вместе в театры ходили постоянно… И не на какие-то пьесы современные, а на оперу, балет, и дочери очень нравились постановки. Она была очень культурно развитым ребенком, тонко чувствовала искусство, любила посещать музеи… А вот сейчас такое случилось. Я решила, что это запоздалый подростковый период у Жанны начался. Наверняка такое бывает – если ребенок в детстве не доставляет проблем, то это начинается в более позднем возрасте. Все надеялась, что пройдет, перебесится дочка и успокоится, и все как раньше будет. Уже рукой махнула, не доставала ее своими вопросами и нотациями. Жива, здорова, присылает эсэмэски – уже замечательно. А вот несколько дней подряд – с субботы – я до нее дозвониться не могу. Утром Жанна мне эсэмэс прислала – как обычно, написала «мама, все хорошо», а на мой вопрос – придет ли она домой, – мне не ответила. Я решила позвонить ей вечером, в шесть часов. Но дозвониться не смогла – телефон был вне зоны доступа сети. Обычно ведь приходит эсэмэс-сообщение, что абонент появился в сети, но я прождала весь вечер, а эсэмэска так и не пришла. Утром, с пяти часов, я названивала Жанне, но результат был такой же – «абонент вне зоны доступа». Наверно, за вчерашний день я вся поседела – до дочери дозвониться не могу, телефона этой Наташи у меня нет, и адреса ее не знаю. Единственное, что Жанна мне говорила, – так это, что живет она в центре где-то, со своим парнем. Но я ведь и фамилии этой Наташи не знаю, вот в чем беда! Нашла вот пакет этот злосчастный с пустыми банками, еще хуже мне стало. Через знакомую и вышла на вас – вроде как вы помогали когда-то ее мужу, у которого была украдена фамильная ценность. Знакомая эта, Лидия, рекомендовала мне вас как человека, который запросто решает любые проблемы криминального характера. В полицию я не стала обращаться, чтобы дочери не навредить. Ведь если кто в университете узнает, что Жанна в чем-то замешана, проблем не оберешься. А учитывая эту страшную находку, я уже боюсь, что дочка могла с преступной компанией связаться, или еще что. Умоляю вас, найдите ее и, если будет возможно, не придавайте дело огласке. Жанна по глупости своей могла дров наломать и этим испортить себе все будущее. Сами понимаете, последний курс университета, потом ей придется работу искать. А если она замешана в каких-то непонятных делах и потому исчезла – я боюсь думать о худшем, – то с трудоустройством возникнут проблемы. Она ведь жива, правда? Может, у нее просто потерялся мобильный и потому она не отвечает? Да, такое ведь легко могло случиться, правда? Правда ведь, она просто мобильный потеряла?

Анна смотрела на меня каким-то безумным, сумасшедшим взглядом. Если б я сейчас возразила женщине, та бы попросту не услышала меня. Она вбила себе в голову некую идею, которая показалась ей спасительной соломинкой для утопающего. Ладно, про себя я решила, что лучше пусть верит, будто Жанна нечаянно оставила где-то телефон и он разрядился. В конце концов, переживания и сетования Анны только мешают мне в расследовании, куда лучше мыслить здраво и трезво. Поэтому я ничего не стала возражать, а спросила:

– Скажите, вы в вещах дочери не находили никакую записную книжку или что-то подобное? Я хотела бы нанести визит ее подруге, Наташе, и мне необходимы ее координаты.

– Записная книжка? – медленно повторила Анна. – Вряд ли. Сейчас ведь все в мобильных телефонах есть – и список контактов, и журналы вызовов, и Интернет… Кто в наши дни использует ежедневники? Разве что старенькие бабушки, которые к телефонам не могут привыкнуть. Даже у меня нет записной книжки. На День учителя ученики подарили мне «ежедневник классного руководителя», но я им не пользуюсь. Есть ведь классный журнал, а в ежедневник что записывать?

– И у Жанны был мобильный телефон с выходом в Интернет? – со вздохом уточнила я. Но, к моей радости, мать пропавшей девушки отрицательно покачала головой:

– Нет, не так. Конечно, в телефоне был мобильный Интернет, но Жанна им не пользовалась. Она ведь привыкла к клавиатуре и терпеть не могла сенсорный экран. Если надо было написать эсэмэс-сообщение, она ограничивалась короткой фразой, и только. Когда дочь сдала вступительные экзамены в университет, я сделала ей подарок – подарила хороший ноутбук, хотя с зарплатой учителя подобные вещи весьма не просто приобрести. Но ничего – я ведь знаю, в наше время студенту без компьютера с Интернетом никуда. В библиотеки уже не ходят, курсовые да рефераты пишут на компьютере, информацию ищут в глобальной сети. Жанна все три года обучения использовала ноутбук только для учебы – она и к семинарам при помощи него готовилась, и курсовые на нем делала. Даже в социальной сети она зарегистрировалась по необходимости – ей нужны были фотографии конспектов. Жанны тогда не было в университете неделю. Мы с ней уезжали из города на дачу, а материал под запись диктовали. Поэтому Жанне пришлось регистрироваться в социальной сети этой, чтобы ей фото конспектов переслали. Но, насколько я знаю, для общения дочка компьютер не использовала, только для работы, точнее, для учебы.

– Ах, вот как! – Мой голос против моей воли прозвучал весьма ободренно. Анна недоуменно посмотрела на меня.

– А что странного в том, что Жанна пользовалась ноутбуком? – непонимающе спросила она. – Это что, противозаконно?

– Нет, что вы! – поспешила я разъяснить женщине свое воодушевление. – Жанна не забирала ноутбук с собой, когда уходила ночевать к подружке?

– Нет, конечно! Зачем ей таскать тяжелый ноутбук, у Наташи наверняка компьютер дома есть! Если не два, раз она с парнем живет.

– А можно взглянуть на компьютер Жанны? – полюбопытствовала я. – Думаю, только так возможно установить, что за Наташа является ее близкой подругой.

– Да, естественно! – кивнула Анна. – Все что угодно, только найдите Жанну! Правда, боюсь, что, кроме информации по учебе и электронных книг по истории религий, вы там ничего не найдете.

Ну-ну, про себя я подумала, что Анна Климова все-таки не столь разбирается в современных увлечениях. Уверена, у Жанны в ноутбуке я увижу массу всего интересного, о чем ее несчастная мать даже не подозревает.

Глава 2

Комната дочери Анны Климовой оказалась примерно такого же размера, как и кухня. Женщина пояснила, что они в этой квартире проживают давно, переехали сюда еще до рождения Жанны вместе с матерью Анны.

– Жанна никогда отца не видела, – рассказывала Анна. – Воспитывали ее мы с моей мамой, Жанниной бабушкой. Когда дочка маленькой была, мы с ней в одной комнате спали, а бабушка – в отдельной. Жанна только когда ребенком была, меня спрашивала, почему у нее папы нет, а у всех есть. Я ей врать не стала – сказала, что у папы другая семья. Конечно, многие матери-одиночки говорят своим детям, что папа – летчик, моряк или космонавт, защищает родину, исследует дальние страны, спасает галактику… Нет, я для себя решила, что незачем давать ребенку ложную надежду – если б я сказала подобное, Жанна бы надеялась встретить отца, верила бы в то, что он герой, а не простой бабник, который решил поразвлечься с молоденькой наивной дурочкой, а потом бросил ее и ушел к своей законной жене.

– Отец Жанны был женатым человеком, когда вы с ним познакомились? – поняла я.

Анна кивнула.

– Да, у него на момент нашей первой встречи имелась и супруга, и двухлетний ребенок, – вздохнула она. – Ну а я искренне верила, что красивый статный мужчина, который так волшебно за мной ухаживает, дарит цветы и шоколадные конфеты, – настоящий принц из сказки. Скоро он сделает мне предложение, мы поженимся и будем жить долго и счастливо. Предложение он мне сделал, но не такое, какое я ждала. И все же я согласилась, думала, это настоящая любовь… Помню, как радовалась, когда узнала, что беременна. Тут же полетела сообщить своему принцу, что у нас будет ребенок, предвкушала, как он подхватит меня на руки и скажет: «Любимая, будь моей женой навеки». Даже рассказывать стыдно о том, какая я была глупая и наивная. История стара как мир – меня утешает лишь то, что подобное случается сплошь и рядом. Мне ведь тогда только восемнадцать исполнилось, возраст глупостей и обманутых надежд…

– То есть вам сейчас примерно тридцать девять лет? – сосчитала я в уме. Если Жанна закончила четвертый курс, то ей около двадцати. А Анне, выходит, нет и сорока?

– Да, в июне исполнилось, – кивнула женщина. Я про себя подумала, что горе резко состарило ее. Я‐то думала, что женщине около пятидесяти, а на самом деле ошиблась на целый десяток.

– Как я понимаю, когда вы сказали о том, что беременны, отец Жанны признался, что он женат? – проговорила я.

Анна снова утвердительно кивнула:

– Да, так все и было. Предложил дать денег на аборт, но я отказалась. Мама меня поняла и сказала, что поможет воспитывать ребенка. Она не ругала меня, несмотря на то что была весьма строгой и властной женщиной. Так и получилось – я родила Жанну, и мы с мамой старались вырастить ее хорошим, достойным человеком. Когда бабушка Жанны умерла, мы с дочерью остались одни. И я, и Жанна тяжело переживали утрату, но у меня была дочь, а у нее – я. Мы жили, несмотря на горе, счастливо. Я не думала, что когда-то все закончится, и когда этот момент настал, я не была готова…

Я оглядела комнату Жанны. Обставлена довольно просто, хотя и со вкусом. Книжный шкаф, большой комод для одежды и письменный стол, кровать застелена чистым зеленым покрывалом, на столе – чистый, словно купленный недавно ноутбук. Видимо, Жанна тщательно следила за состоянием своего рабочего инструмента, пыль протирала, не ставила рядом чашек с кофе или чаем, которые можно было бы разлить на клавиатуру. На левом краю стола в стопку лежали общие тетради – видимо, для учебы, тут же находилась карандашница для письменных принадлежностей. Судя по обстановке комнаты, Жанна либо была очень аккуратным, если не сказать щепетильным к чистоте человеком, либо… либо она просто здесь не жила, и порядок в комнате нарушать было некому.

– Разрешите осмотреть комнату вашей дочери? – решила я спросить позволения хозяйки квартиры.

Та кивнула:

– Да, конечно. Вы же делаете все возможное для поиска Жанны, поэтому имеете полное право смотреть ее личные вещи. Может, я что пропустила – вдруг она записала где-то какую-то важную информацию?

Первым делом я просмотрела все тетради девушки. Почерк везде был одинаковый – четкий, излишне прямой, буквы походили на печатные. Значит, Жанна по своей натуре была весьма уравновешенным человеком. Правда, нельзя сказать, что буквы были нормального размера – нет, они казались слишком мелкими, к тому же к концу строчки символы как бы немного «падали» вниз. Не стану заявлять, что я эксперт в области графологии, однако беглый анализ тетрадей Жанны показал мне, что девушка, скорее всего, по натуре пессимист, к тому же человек скромный и неагрессивный, поддающийся чужому влиянию. В принципе, рассказу ее матери мои заключения вполне соответствовали – скорее всего, на Жанну некто оказал влияние, из-за чего она переменилась и перестала себя вести так, как ожидала Анна. Вот если бы девушка имела свои стойкие убеждения, если б у нее были сбалансированы все эмоции и она знала бы во всем меру – вряд ли на нее кто-то смог бы воздействовать подобным образом, заставив полностью изменить поведение.

Назад Дальше