– Или даже принца крови? – Вика продолжила подтрунивать над подругой, не замечавшей – или не желавшей замечать – ее иронию, уже переходившую в сарказм.
Наверное, подобное британское чувство юмора понравилось бы тем самым родовитым дамам, которые расточали Ирине улыбки, а за ее спиной шушукались.
Рука Ирины дрогнула, она едва не пролила чай себе на костюм и, хотя виновата была только она сама, тотчас сделала резкое, впрочем, произнесенное крайне сладким тоном, замечание служанке:
– Милая моя, в следующий раз будьте аккуратнее. А теперь можете быть свободны.
Когда несчастная Мюриэл, к которой будущая виконтесса относилась примерно так же, как к ней самой относились урожденные британские аристократки, безмолвно удалилась, Ирина, на лице которой возникло дежурное приветливое выражение, произнесла:
– Вичка, надо быть реалисткой: герцоги женятся на герцогинях. Ну, или графинях. Или хотя бы виконтессах…
Ее взгляд чуть затуманился, и Вика с легким недоумением подумала, не желает ли Ирина, побыв некоторое время виконтессой, затем подняться на новую иерархическую ступень и сделаться герцогиней?
Не исключено, что брак с краснолицым лысым виконтом Фредди – всего лишь первая часть гениального плана подруги по постепенному, но неуклонному вскарабкиванию по генеалогическому древу древнейших и родовитейших семей Британии.
– Виконт, уж не помню, говорила ли я это или нет, это хоть и ниже графа, правда чуть-чуть, но намного выше барона. Собственно, виконт – это искаженное вице-граф, vice-count…
И снова безупречный аристократский прононс и оттренированный – быть может, в самом деле оттренированный, причем перед зеркалом – чуть меланхоличный жест рукой.
– Говорила, – произнесла Вика, отправляя в рот уже второй крошечный сэндвич с божественным паштетом и тонко нарезанным огурцом. В отличие от Ирины, которая к сэндвичам не прикасалась, свято блюдя диету, она на такие вещи, как лишние калории, внимания не обращала, предпочитая закусить тем, что хотелось, и тогда, когда хотелось, а потом ранним утром пробежать лишние пять километров.
– Говорила? – Ирина в недоумении, словно не помня, что в самом деле говорила, посмотрела на нее и вновь красиво махнула ручкой. – Ах, о герцоге забудь, Вичка! Впрочем, тут недавно сын одного герцога женился на какой-то чешке, причем бывшей девочке по вызову, хотя бы и элитной, но сын не старший, то есть не наследник титула, а третий, так что высшее общество, так и быть, закрыло глаза на подобные эскапады. А внук другого герцога женился вообще на мужике, причем на каком-то слащавом латиносе, – и представь, они теперь во всех великосветских салонах самые желанные гости, их даже на свадьбу принца Эдди пригласили…
Принц Эдди был внуком ее величества королевы Великобритании, сидевшей на троне уже без малого семьдесят лет, старшим отпрыском принца Уэльского, наследника престола, скорбно облысевшего и состарившегося в очереди за короной Британской империи.
– Правильно ли я понимаю, что ты завуалированно предлагаешь мне сменить ориентацию и выйти замуж за внучку герцога? – сказала Вика, поедая третий сэндвич и мимолетно размышляя, закрыло ли высшее общество, так и быть, глаза и на женитьбу виконта Фредди на Ирине. Пора бы и остановиться, но сэндвичи, черт побери, такие вкусные! – Только вот южноамериканских корней у меня нет, думаешь, не станет ли это помехой?
Это была уже не ирония и даже не сарказм, но Ирина, стараясь на полном серьезе устроить матримониальное будущее подруги, этого не замечала:
– Ах, Вичка, тебе нужен хороший молодой аристократ. Тебя бы немного в порядок привести, отбоя от женихов не будет.
Вика даже немного обиделась: что значит, в порядок привести? Она и так в полном порядке. А если порядок означало, как у Ирины, уколы ботокса и изнурительные занятия с персональным тренером, то такое ей не требовалось.
– Есть у меня на примете один лорд… Правда, не первой свежести, но богат. И, как ты, жутко умный. Ему нужна жена, которая может поддерживать все его ученые разговоры. Хочешь, познакомлю?
Вика, со звяканьем ставя чашечку на блюдечко, заявила:
– Нет, лорд – это как-то мелко! Герцога хочу! Или, как я уже сказала, принца крови!
Ирина, все еще не осознавая, что подруга элементарно ее троллит, заявила:
– Вичка, о герцоге придется забыть. А принц крови – это вообще термин континентальный, а не британский. Ты имеешь в виду отпрысков королевского семейства? Ну, таких принцев сейчас только два, причем один, принц Эдуард, он же герцог Оксфорд, старший внук ее величества королевы, женат на этой ужасной Кэролайн…
– Так если он принц, то как он одновременно еще и герцог? – спросила Вика, а подруга закатила глаза.
– Вичка, принц он по рождению, потому что сын наследника трона и внук королевы. А титул герцога ему присвоила бабушка в день свадьбы – в королевском семействе так заведено. Когда он станет королем, что рано или поздно случится, ведь бабушке уже под сто, а отцу, Уэльсу, восьмой десяток, то его герцогский титул вернется к короне и он сам сможет его дать кому-то из своих сыновей!
– А почему Кэролайн ужасная? – спросила Вика, имевшая более чем поверхностное представление о супруге принца-герцога, старшего внука королевы: подобные истории ее никогда не занимали, да и времени на них – с учетом пяти фирм – просто не было.
– Гордячка, зануда и карьеристка, которая все усилия приложила, чтобы выскочить за наследника престола! – выпалила Ирина, и Вика подумала, что именно такими словами ее подругу характеризовали сплетницы из высшего британского общества.
Ну, разве что не за наследника престола выскочила, а за виконта. Того самого, который намного выше барона, но чуть-чуть ниже графа.
– И вообще, не люблю я ее, не понимаю, отчего от нее все в таком диком восторге и считают законодательницей мод! Да, фигура отличная, но у меня не хуже! И вообще, не хочу о ней говорить!
Переведя дыхание, подруга продолжила:
– Ну, есть еще и его брат, младший сын принца Уэльского, принц Джоки. Развеселый, разбитной, тот самый, который как-то голый в бассейне с девицами в Лас-Вегасе плескался и на костюмированную вечеринку со свастикой на рукаве заявился. Правда, это уже давненько было, он уже не мальчик, за тридцать, но все еще неугомонный. То в Афганистане солдатом служил, то пешком в Антарктиду отправился. Парню явно не хватает твердой женской руки…
Ирина с полуулыбкой (на большее ее замороженная ботоксом лицевая мускулатура способна не была) посмотрела на Вику, а та, заслышав шум в прихожей, ответила:
– Ну, может, и мужской. В наше толерантное время никогда не знаешь наверняка. Ты же сама говорила о внуке герцога, который на знойном латиносе женился…
Разговор оборвался, потому что в гостиную вошел низкий приземистый субъект лет шестидесяти, с бритой лысой головой и красным бульдожьим лицом. Это и был Фредди, он же девятый виконт Фредерик Грейсток.
Тот самый, что намного выше барона, но чуть ниже графа.
Это в переносном смысле. А в самом прямом, как отметила Вика, суженый ее подруги был невысок и едва доставал ей до плеча, и это при том, что Ирина, как отметила Вика, носила обувь на плоской подошве, хотя раньше обожала высоченные каблуки.
Наверняка чтобы не усиливать и так слишком явный контраст между собой и виконтом. Иначе он тогда в одночасье стал бы не только ниже графа, но даже ниже баронета!
Улыбнувшись этим мыслям, Вика подала виконту руку, а тот приветствовал ее крепким рукопожатием и на неплохом русском смачным матерным выражением, причем весьма сложным и несколько архаичным, громогласно переходя потом на певучий аристократический английский:
– Я ведь правильно поставил ударение? Ах, не хотел вас шокировать, Викки! Не думайте, что все дворяне в Британии такие пошляки. Просто я самостоятельно учу русский – требуется для общения с тамошними партнерами по бизнесу. А они такие выражения любят. Если переговоры зашли в тупик и уже думаешь, что твои русские партнеры отрежут тебе голову, то стоит произнести нечто такое с добродушной улыбкой потомственного аристократа, как это сразу растопит лед, и все пойдет как по маслу. Чего не сделаешь для хорошей сделки, в особенности сейчас, во времена брекзита!
Он расхохотался, снова произнес по-русски что-то непотребное, и Вика заметила, как поморщилась Ирина, такой лексики явно не одобрявшая. Что же, британский виконт вел себя как мелкий урка, а девочка из Сибири, жевавшая в питерской общаге батон с докторской колбасой, была в любой момент готова выйти замуж за герцога.
Кажется, Вике предстояли занимательные лондонские каникулы!
Вика любила выходить на пробежку ранним-преранним утром: в другое время суток это было бы невозможно. В ее новом родном городе – Питере в особенности приятно было совершать полезный моцион летом, в период белых ночей, набережными по Васильевскому, а потом Петровскому острову, когда ей попадались утомленные группки туристов, которые брели в отели после бессонной ночи, и первые, особо рьяные, жители Северной Пальмиры, спешившие на работу.
А в холодное и темное время года она наматывала километры на беговой дорожке в своей квартире с видом на Неву.
Середина мая в Лондоне была на редкость теплая и солнечная, светало рано, и Вика решила своей привычке не изменять. Тем более она хорошо выспалась (благодаря благодатной разнице аж в целых три часа!) и чувствовала себя совершенно отдохнувшей, и это несмотря на бурный и крайне интересный вечер в лондонском пабе с достаточно большим количеством алкоголя в компании Фредди и Ирины, а также нескольких друзей виконта. Взглянув на часы и удостоверившись, что по местному времени пять минут шестого (а по-питерскому – пять минут девятого), она решила сжечь вчерашние – или даже уже частично сегодняшние – ненужные калории и, приняв душ, быстро оделась, и, прихватив свой смартфон и наушники, вышла на пробежку.
Топографию Лондона Вика, всегда тщательно готовившаяся к отпускным поездкам, которые за последние десять лет можно было пересчитать по пальцам одной руки, причем задействуя далеко не все пальцы, изучила заранее, да и трехзвездочный отель, оказавшийся хоть и небольшим, но крайне уютным, выбирала так, чтобы оттуда можно было без особых проблем добраться до располагавшегося неподалеку Гайд-парка.
Оказавшись в парке через десять минут быстрой ходьбы, послужившей разминкой, Вика, вставив наушники и включив на смартфоне начитку спорного научного бестселлера о возможности путешествий во времени при помощи «черных дыр», затрусила по дорожке.
Зрительная память у нее была отличная, пульс в норме, настроение по причине разливавшегося над британской столицей золотистого солнца великолепное, однако Вика никак не могла сконцентрироваться на книге.
Отчего-то в голову лезли обрывки вчерашних разговоров. И не давала покоя попытка Ирины свести ее если не с пожилым лордом, которому требовалась жена «синий чулок», так с отправившимся с ними вчера в паб средних лет американцем Майклом, который уже больше сорока лет жил в Лондоне: хоть и без титула, он был более чем обеспеченным инвестбанкиром, увлекавшимся к тому же теорией струн, о чем они и проговорили с Викой весь вечер.
А когда американец отправился на улицу, дабы перекурить, Ирина, подобравшись к подруге, зашептала на ухо:
– Майкл от тебя без ума! Мне даже Фредди уже все уши прожужжал, что таким его еще никогда не видел. Знаешь, сколько у него денег? Не меньше полумиллиарда – в фунтах! Отличная партия, просто отличная! И что главное, не женат и не был, и без детей – Вичка, надо брать!
Вот это общаговское «надо брать!» и претило Вике больше всего. Поэтому, когда Майкл, на редкость быстро вернувшись, продолжил научную дискуссию, а потом его рука словно случайно скользнула ей на коленку, Вика, сбросив потную длань инвестбанкира с состоянием в никак не меньше полумиллиарда в фунтах, извинилась, сказала, что устала из-за перелета и что ей пора. И, отвергнув попытку банкира Майкла проводить ее до отеля, покинула паб.
Наращивая скорость, Вика скользила взглядом по немногочисленным ранним спортсменам и думала о том, что Ирина, быть может, даже и права. И что надо брать!
И не потому, что у Майкла полмиллиарда – на это как раз ей было глубоко наплевать, хотя Ирина никогда бы ей не поверила, более того, никогда бы не поняла: как это – наплевать на полмиллиарда фунтов, которые могли примирить ее с отсутствием у уроженца Айова-Сити Майкла дворянского титула. Тем более что не требуется сразу заключать брак, а если и заключать, то наверняка с брачным договором, по которому ей ничего никогда не достанется…
Вика и не хотела, чтобы доставалось. Просто впервые за долгие годы, вероятно, даже за все время, в ней проснулся интерес к человеку, к собеседнику, к мужчине. Не краткосрочный, а, кажется, долгоиграющий и основанный на странном, внезапно возникшем в районе солнечного сплетения чувстве, которое вполне может оказаться тем, во что она не верила, над чем смеялась, что отвергала и существование чего подвергала сомнению…
А что, если это люб…
Резкий удар в грудь, в это самое солнечное сплетение, чуть не сбил Вику с ног – она, задумавшись и замечтавшись из-за мужчины (чего с ней никогда ранее не происходило!), совершенно не следила за дорогой и налетела на стоявшего спиной к ней на обочине дорожки и завязывавшего шнурок на бутсах субъекта в темно-синем спортивном одеянии.
Вскрикнув от боли, Вика замерла, спортсмен обернулся, и она заметила перед собой конопатое лицо с густой рыжей бородой и пронзительные серые глаза.
– Извините… – пробормотала Вика, только затем осознав, что произнесла это по привычке, конечно же, по-русски. И затем быстро перешла на английский: – Извините, сэр. Я задумалась, не увидела вас. Мне очень жаль…
Пристальный взгляд пронзительных серых глаз, который вперил в нее бородач (далеко не старый, как поняла Вика, вероятно даже, молодой еще парень, просто выглядевший из-за растительности на лице старше своих лет – против бород Вика ничего не имела, тем более в компьютерной сфере почти у всех, с кем она имела дела, присутствовал подобный мужской «аксессуар»), чуть смягчился.
– Это я, мэм, прошу меня извинить. Завязывал шнурки прямо на дорожке, это неправильно. Просто в этот час, тем более в субботу, здесь мало людей. Вот и привык, что…
– Что никто на вас не налетает? – спросила Вика, продолжая растирать грудь.
– Вам больно? – осведомился бородач, заметив ее жест. – Как вы себя чувствуете? За грудиной боли нет?
Вика покачала головой, а бородач, снова извинившись, быстро кивнул двум атлетическим типам, которые разминались неподалеку и явно планировали к ним присоединиться. Те, заметив его знак, продолжили гимнастику, впрочем, не сводя с них взгляд.
Вике сделалось не по себе. Впрочем, чего она могла бояться в самом центре британской столицы – уж явно не этого бородача. А вдруг это маньяк?
– У меня имеется образование армейского санитара. Так что, если вам требуется медицинская помощь… – произнес он, но Вика снова покачала головой:
– Нет, спасибо. Со мной все в порядке…
Она вдруг заметила, что на внешней стороне ладони бородача выступила кровь.
– У вас рана?
Бородач, посмотрев на ладонь, спрятал ее за спину.
– Ничего страшного…
– Ах, я вас толкнула, и вы ободрали кожу о камешки на дорожке. Мне очень жаль…
– Ничего страшного, поверьте мне. Я это переживу.
Ну и разговор, как будто из видеоурока!
Вика чувствовала некую скованность со стороны бородача. Ну что же, если все хорошо, то пора разойтись и продолжить пробежку. Ну, или завершить и вернуться по домам. Однако странно, что ни он, ни она не делали это, продолжая стоять и смотреть друг на друга.
За грудью у Вики вдруг что-то защемило, а она инстинктивно поднесла руку, и бородач произнес:
– Нет, вам все же надо обратиться к врачу. Хорошо, что тут рядом один имеется…
Он кивнул атлетической парочке, и один из типов, подойдя к ним, получил от бородача лаконичную инструкцию «помочь леди».