А вот правда из воспоминаний ветеранов…
"В то же время части 95-й гв. сд, несмотря на кардинально изменившуюся обстановку в пользу врага, отражая усиливающиеся атаки, продолжали выполнять приказ армии – наступали в южном и юго-западном направлениях. Но теперь цель изменилась: контратаки проводились не на плацдарм, а по флангам прорывавшейся вдоль северного берега Псёла боевой группы противника, в попытках остановить ее продвижение. Эсэсовцы понимали логику командования 95-й гв. сд и лишь только стрелковые цепи подымались в атаку, разворачивали против них танки. Как вспоминали очевидцы того боя, это было ужасное зрелище. Экипажи вражеских машин в упор расстреливали наступающую и беззащитную пехоту из пушек и пулеметов.
Стойкость гвардейцев раздражала противника, экипажи танков свирепели. Оставшиеся в живых ветераны рассказывали, что танки по нескольку раз буквально утюжили гусеницами окопы. Заметив щель стрелка, танки наезжали на нее и крутили «пятаки», стремясь закопать бойца".
Офицеры штаба м.д. «Мертвая голова», описывая ситуацию, сложившуюся утром в полосе дивизии, отмечали, что русские безоглядно посылали на ее позиции огромные массы пехоты без сопровождения танков с целью раздавить плацдарм. Участники того боя вспоминали, что это выглядело и ужасно, и странно. Когда твои позиции атакуют волнами сразу несколько сотен вооруженных людей, надо иметь крепкие нервы, чтобы не дрогнуть и не побежать назад. В тоже время атака пехоты, без должной огневой поддержки, на подготовленный к обороне рубеж моторизованной дивизии выглядит не выполнением боевой задачи, а самоубийством. Так считал наш противник, и надо признать – его оценки вполне справедливы.
Гвардейские полки наступали побатальонно, но наступлением это назвать было трудно. Связи батальонов с артчастями не было, поэтому подавить огневые точки перед атакой не удалось, как и не было сопровождения стрелковых цепей огнем. Лишь только роты, развернувшись, начинали движение, артиллерия неприятеля открывала ураганный огонь, нередко к этому подключалась и авиация. Пробежав несколько десятков метров, пехота залегала; лишь огонь затихал – цепи опять поднимались, и так несколько раз. Затем, когда полк с большим трудом преодолевал 300–400 м, противник предпринимал контратаку танками, боевые порядки батальонов рассыпались, стрелки наспех занимали свободные траншеи и воронки, а там, где их не было, пытались окапываться и приступали к отражению контратаки. Когда же танки отходили – пехота поднималась, и все повторялось вновь.
В 11.00 перед наступающим 1-м стрелковым батальоном вышли 17 танков противника, которые прямой наводкой начали вести огонь по боевым порядкам.
1-й сб сошел с южных скатов выс. 236.7 и повел наступление на выс. 226.6. В результате ожесточенного огня пехота залегла.
В 13.00 из района х. Веселого вышло 20 танков, которые курсировали по переднему краю, ведя непрерывно огонь по подразделениям и по восточным скатам выс. 226.6, затем вышло еще до 20 танков, которые оказывали сильное огневое сопротивление продвигающимся подразделениям".
Вскоре началась новая сильная атака эсэсовцев, в ходе которой все, что батальоны подполковника B.C. Накаидзе с таким трудом отвоевали, было оставлено врагу, а полк – рассечен на несколько частей. Какой смысл класть людей под танки без должной огневой поддержки, понять трудно. Но так было, и довольно часто. Наш противник знал эту особенность советского командования и пользовался ею, нанося советским войскам существенный урон.
«Первые дни в бою не многие способны были преодолеть в себе состояние шока. Командирам в стрелковой цепи стоило немалого труда поднять таких в атаку, и нередко на поле боя можно было наблюдать картину, как командир роты, бегая вдоль цепи, поднимает каждого ударом каблука в зад. Подняв одного, бежит к следующему, и пока поднимает того, предыдущий снова ложится – убитый или с испугу. Понятно, что долго бегать под огнем не мог и ротный, который также скоро выбывал из строя. Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам – за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула. За тем, чтобы никто не возражал против явной фронтовой бессмыслицы, бдительно следили не только вышестоящие командиры, но также политорганы, уполномоченные особых отделов, военные трибуналы и прокуратура. Приказ командира – закон для подчиненных, а на строгость начальника в армии жаловаться запрещалось». "Засекреченная Курская битва". Замулин Валерий Николаевич. Это цитаты из его книги. Появляются историки, которые пытаются, скинув идеологические шоры, осветить исторические события беспристрастно и объективно. Замулин В Н один из них. И с ним нельзя не согласиться, когда он пишет о подвиге русских солдат и предательстве генералов. Русский Ваня в гимнастерке красноармейской, и в комбинезоне танкиста, умирал под траками немецких танков и заживо сгорал в своих, чтобы остановить ценой жизни врага. Он был малограмотен в своей массе, скор и прост на слово. Грешен и смертен.
Одиннадцатое июля 1943-го года для экипажей огнеметных танков началось уже привычно рано, с первыми лучами солнца. Разбудили ухающие удары взрывов, пробивающиеся даже через шумоглушение, которое все же не было абсолютным и особенно при прямых попаданиях ощущалось экипажами. Немецкая разведка работала отлично, в том числе и авиа. С утра уже над позициями 40-ой армии висел авиакорректировщик – Fw-189, называемый попросту "рама" и зенитчики дивизионные с чувством матерились, понимая насколько трудно достать этого фрица, на предельной высоте. "Рама" выписывала восьмерки не долго, очевидно, заканчивалась фотопленка, делала прощальный круг и уходила на юг. А через полчаса появлялись Юнкерсы и Мессершмидты. Эти проносились с воем и высыпали на позиции армии очередную порцию бомб. Не забывали пройтись и по паре танков, которые особенно и не прятались, с удовольствием сбивая особенно настырных.
– Вениамин, а "раму" эту гадскую слабо зацепить?– поинтересовался Силиверстович, рассматривая окрестности в мониторе. Несколько видеокамер, осуществляли визуальное сканирование местности, позволяя экипажу ориентироваться на рубежах, своевременно выбирая наиболее перспективные. Кроме обычного изображения, камеры давали увеличенное, причем вплоть до расползания его по экрану в мутное пятно. Вот и сейчас Силиверстович поймал корректировщика камерой слежения и, увеличив изображение, увидел четко лицо пилота за прозрачным плексигласом.
– Расстояние – 7-м тысяч 500 метров до мерзавца. Зевает, рано подняли, не выспался.
– А действительно, чего мы на них внимания не обращаем?– обрадовался Вениамин, возможности пострелять и принялся вводить в систему огня поправки. Щелкнув по клавиатуре, увеличил мощность и нажал на пуск. Короткий импульс тут же вырвался из ствола зенитной "Оспы", и через мгновение конструкция Fw-189 перестала напоминать "раму", разлетевшись на несколько более простых и геометрически не совсем законченных.
– Великовата мощность, убавь,– Силиверстович сочувственно рассматривал, кружащиеся высоко в небе останки "рамы", разлетающиеся по инерции и срывающиеся в штопор.– Пилоты выскочить не успели.
– А не хрен,– равнодушно скользнул взглядом по монитору Вениамин.
– Ты не прав. Они конечно дурачки, но многие поумнеют. Пару раз петух жареный клюнет и в глазах мудрость проклевывается.
– Ну, извини, Силиверстович. Виноват. Убавляю,– Вениамин отрегулировал мощность в сторону понижения и полез в холодильник за сухим пайком.– Чай, кофе?
– Чай, Вень,– Силиверстович одел шлемофон и вызвал Петра Павловича.– Палыч, как там вы?
– Доброе утро, нормально. Через час меняем позицию. Тут по архивным данным в квадрате по нашей координатной сетке А18 – Е77, немчура сосредотачивает бронированный кулак. Предлагаю рассеять. Группа называется "КЕМПФ"
Ее Манштэйн придерживал как НЗ резерва. Стратегический, последний. С юга перебросили фрицы пару дивизий и танковый отдельный корпус. Всего порядка трехсот танков и для нашего командования это "сюрпрайз".
Помноженный на отсутствие опыта войны с применение мехкорпусов, а также на наше российское разгильдяйство, шапкозакидательство и авось, можем получить "пеньки горелые", о которых предупреждал Михаил. Судя по силуэтам, половина техники из последних достижений Рейха в танкостроении. "Тигры", "Тигры-II", "Пантеры" и "Фердинанды". Монстры весом до 70-ти тонн. Завтракаем и выдвигаемся, поклон от Леонидовича.
– Ато к нам на чай…– предложил Силиверстович.
– За обедом пересечемся. Не соскучились пока,– рассмеялся Петр Павлович.– Отмашку дам на минутную готовность. Возвращаемся на рубеж Лаптево – правее пятьсот. Ориентиров там, к сожалению, не осталось, пустыня. Разве что горелая техника временно может быть принята в качестве таковых, но ремонтники у немцев работают как черти. Тащат с поля все подряд. И свою сгоревшую и нашу. Молодцы.
Танки снялись с позиции ровно через час и, переместившись к месту где когда-то стояла деревенька Лаптево, сместились вправо от этой точки метров на пятьсот по линии фронта. Наблюдение визуальное ничего не дало. Группа "КЕМПФ" в указанном квадрате или еще не появлялась, или замаскировалась на столько искусно, что тщательный осмотр местности не приносил результатов. В сторону фронта двигались объекты в основном безобидные и не представляющие для экипажей интереса. Пара грузовиков с полевыми кухнями, маневрируя между воронками, проследовали в этом направлении, а следом протарахтел мотоциклист-связной. В светлое время суток на этом участке было довольно оживленно. Командование немцев считало его своим оперативным тылом и если не очень глубоким, то достаточно удаленным и не представляющим интереса для русской авиации. Крупные войсковые подразделения перемещались туда и обратно, пересекая этот участок в ночное время, а в дневное здесь можно было увидеть только вот такие объекты никому особенно не интересные.
– Ну и где эта "КЕМПФ"?– Петр Павлович внимательно осматривал дальние подступы.
– А что там в архивах?– Федор Леонидович оторвался от перископа.
– А там расплывчато. Источников несколько и имеется разноголосица. Как обычно. Однако есть один любопытный документик. Рапорт некого штандартенфюрера Йогана Кирхенбрунера. Он в этом рапорте, который по сути объяснительная, оправдывается. Вот взгляните.– Петр Павлович вывел текст документа на дисплей.
– Занятно,– ознакомился Федор Леонидович с содержанием.– Выходит он единственный кто остался жив с экипажем после того как русские атаковали их группу и сожгли ее. Спасло его то обстоятельство, что у его танка случилась поломка и экипаж, устраняя ее, отстал от колонны ночью, а потом не смог ее догнать и остановился в километре от основной массы. Оттуда и наблюдал за событиями. Пишет, что начало русской атаки он не видел и может свидетельствовать только, когда группа уже горела. Дрых, наверное, и взрывы разбудили. Понятно в общем-то – ночь выдалась тяжелая у штандартенфюрера. И где эта группа может быть?
– Возможно, что замаскировалась за железнодорожной насыпью. Силуэт танка, даже "Тигра" вполне может закрыть дорога. Прикопались, прикрылись сверху маскировочными сетками, веточками припорошились и ждут. Ночью рванут дальше и с марша в бой 12-го. Вот и будет встречный бой. Только там на "Танковом поле" будет тогда немцев больше чем наших. Раздавят. Один ведь к трем расклад был накануне. И это при преимуществе немцев в противотанковых средствах. Василевского правильно Иосиф Виссарионович 13-го снял с кураторов. А у Ватутина нет видения полной оперативной обстановки. Впрочем, и у Василевского его тоже не было. Вот и положат завтра шесть армий на этом поле. И будут топтаться потом целый месяц пока выдавят немчуру на исходные от 5-го июля. Да и то не их это заслуга, а соседних фронтов, начавших наступления. Немцы отошли, опасаясь "котла" под Харьковом.
А если эта группа еще появится у них, то операция "Цитадель" вполне может быть завтра завершена. В результате получим шесть разбитых советских армий и пару попавших в окружение. Центральный фронт получит удар с двух сторон и вынужден будет Рокоссовский либо воевать на два фронта, либо отходить, оставляя рубежи, на восток… спешно. Резервный фронт Конева – это не фронт. Его уже ободрали как липку. Обе пятые армии – это его армии. Раскатают немцы Конева, порвут как Тузик грелку. Засылаем срочно шпиона – "Трояна". Где этот воробышек?
– Сейчас вызову,– Федор Леонидович набрал код вызова и открыл люк. Воробей впорхнул через несколько секунд, уселся ему на плечо и зачирикал, бойко вертя головкой.
– По вашему приказанию прибыл.
– Молодец, шустрый. Как там тебя Михаил окрестил?
– "Троян"– Хрюша, товарищ майор,– представился воробей.
– Слушай боевую задачу, Хрюша. Ну и имечко Михаил тебе придумал. Мог бы что-нибудь поделикатнее выбрать.
Ну, да ладно, чего уж теперь. Летишь вон в том направлении и обследуешь квадрат А18 – Е77. Необходимо обнаружить танки Вермахта. Как понял?
– Понял. Разрешите приступить к выполнению задания?– Хрюша замер, поблескивая бусинками видеокамер.
– Выполняй.
– Есть,– "Троян" выпорхнул из люка.
– Смотри-ка, Леонидович, да там целая колонна ползет. Оборзели немцы. Средь бела дня в таких количествах перемещаются.– Петр Павлович разглядывал на мониторе двигающуюся в сторону фронта автоколонну, состоящую в основном из легковых авто. Грузовых было всего две. Впереди и сзади колонны, а вот легковых семь. Перед грузовиком пылили еще три мотоцикла с колясками.
– Шишки решили выехать в войска. Неужели сам Манштэйн сподобился?– Петр Павлович увеличил изображение и принялся разглядывать лица пассажиров в легковушках.
– Не-е-е-т. Это в основном гражданские. В форме только водители за рулем. Журналисты что ли? А может какие-нибудь наблюдатели от Лиги наций или красного креста с полумесяцем?– терялся он в догадках.– Ладно, пусть ползут. В грузовиках охрана надо полагать? Во втором мерседесе, правда военные и двое в какой-то странной форме. Это не немцы. Из их союзников кто-то,– Петр Павлович, ввел изображение в память компьютера и включил идентификатор.
Полученные результаты его озадачили.
– Леонидович, вы не поверите – это японцы. Союзники, конечно, по Оси, но здесь-то им что нужно?
– На экскурсию может пожаловали? Консул какой-нибудь. Гитлер же все мечтал втянуть их в войну на Дальнем Востоке, а они все не решались. Демонстрирует им успехи германского оружия. Так нужно понимать, скорее всего,– высказал Академик предположение.– Читал я что-то о подобном посещении этих мест вот такой делегацией японской. Там и журналисты были, но в основном военные атташе при странах сателлитах. Италии, Румынии, Венгрии. Один из них что-то там такое вспоминал. Как же его звали-то этого японца? Кажется, если память мне не изменяет, Кендзи. Подполковник или полковник. Очень впечатлительным оказался и описывал вот эти места весьма мрачно. Ему сообщили, что тут применено Германией новое оружие, те самые "сверх бомбы" и японец очень восторгался результатами.
– Восторгался? Гад еще тот видать. Может вмазать по колонне пару раз?
– Вмазать? Как-то не совсем это хорошо. Они все же не воевать сюда приехали. Полюбопытствовать. Ну, так и Бог с ними. Результат-то противоположный получится от демонстрации. "Русских даже таким оружием не победить" – вот ведь какой вывод сделал этот Кендзи. И именно это мнение и донес до руководства Японии. Так что зря немцы его сюда везут. А вот если мы "вмажем", то правительство страны "Восходящего Солнца" мнение это не узнает.
– Жаль. Ну что же, пусть живет полковник и докладывает начальству,– Петр Павлович с сожалением убрал палец с кнопки пуска.