Коридор повернул направо, я открыла незапертую дверь и попала в холл для ожидающих. Табло в центре помещения, висящее под потолком, уже не горело. В часы приема оно показывает номер талона. Стойка секретарши была пуста, дверь возле нее – нараспашку. Это и есть приемная мага. То есть – была.
Я зашла в комнату. Работал ноутбук и тусклый ночник. Света не хватало, чтобы все хорошенько осмотреть, но я не хотела привлекать внимание с улицы, потому выключатель трогать не стала. Вот-вот сюда поднимутся менты. Лучше всего побыстрее найти что-то важное и убраться отсюда до их прихода.
Подсвечивая себе мобильником, я начала делать обход по комнате экстрасенса. Бумаги со списками клиентов, книги по эзотерике, всякая магическая атрибутика – ничего интересного. Я села за компьютер. Его экран продемонстрировал мне неоконченное письмо Макара. Неизвестному с ником shaman-moskva умерший писал: «Хорошо. Я уеду из города». Отправить, к сожалению, не успел. Я стала читать предыдущее письмо, то, на которое он отвечал: «Макар, ты в опасности. Ты понимаешь это? Они не оставят тебя в живых. Тебе нужно бежать, и как можно скорее».
Я так увлеклась чтением переписки, что заметила постороннего лишь тогда, когда он прокрался на середину комнаты и встал у меня за спиной. Вот именно спиной я его и почувствовала. Кровь живо бросилась в лицо. Стараясь не шевелить головой, я осматривала поверхность стола в надежде найти что-то, что можно использовать в качестве оружия. Единственное мое нынешнее средство – эффект неожиданности, ведь этот человек не знает, что я его заметила.
В органайзере покоились ножницы. Я резко схватила их одной рукой, одновременно с этим двигаясь вместе с креслом на колесиках чуть в сторону и, обернувшись, замахнулась. Через две секунды выдохнула и бросила ножницы на стол.
– Как ты так быстро поднялся?
Илья был удивлен моим броском, поэтому ответил не сразу.
– На лифте. Чем заслужил покушение?
– Я думала, это убийцы.
– Они сбежали. – Тимуров взгрустнул и отвел глаза к стене. – Чуть-чуть не нагнали…
– А двое других твоих парней? Где они?
– В обратный путь они пустились по лестнице, так как здесь никого не застали.
– Понятно. Надо уходить, а то нарвемся на полицию.
Мы вышли из помещения и пошагали к лифту.
– А почему ты их боишься?
– Я не боюсь, просто не хочу объяснять, каким макаром я оказалась у Макара.
– Каламбуришь? – усмехнулся Илья и нажал кнопку четвертого этажа, надо полагать, в целях конспирации.
Я же оставалась серьезной и продолжать тему не стала. Мы переждали в каком-то закутке указанного этажа нашествие представителей власти. Затем у Ильи завибрировал телефон, он ответил и, окончив короткую беседу, заявил, что путь свободен.
В гостиницу меня привез на джипе один из его товарищей, сам Тимуров остался разбираться с машиной. Попав в номер, я долго ходила из стороны в сторону, размышляя обо всем увиденном и услышанном. Макар знал о предстоящей опасности. Хотел сбежать из города, но не успел. Вопрос в другом: его бы убрали и без моего вмешательства, или кто-то следил именно за мной, и парень стал не нужен живым в результате моей с ним беседы? Но кто и зачем мог интересоваться мной? Может, нас видели с Надеждой в тот момент, когда мы опрашивали посетителей усадьбы? Они услышали, что Миша пропал у меня на глазах, и решили, что я что-то видела? Тогда я тоже становлюсь для них опасна. Теперь уже никаких сомнений не оставалось в том, что мальчика унесли не темные силы, а вполне себе люди из плоти. И унесли, как не прискорбно, скорее всего, уже мертвого.
Сидеть и ждать у моря погоды не в моем характере. Не скажу, что я так крепко держалась за свою жизнь, просто я жаждала распоряжаться ею сама. Я не горела желанием отдавать ее в руки других людей – похитителей детей и убийц. Выбежав из номера, я спустилась на первый этаж, заплатила за выход в интернет и села за компьютер. По памяти набрала электронный адрес того, с кем переписывался перед смертью Макар, и настрочила письмо следующего содержания: «Здравствуйте. Меня зовут Лиза. Я расследую обстоятельства исчезновения Анны и Вити Катаевых и Михаила Горохова. Вы знаете, что Макар погиб? Его выбросили из окна собственного кабинета прямо в процессе вашей с ним переписки. Вам тоже может грозить опасность. Свяжитесь со мной, если что-то знаете». И приплюсовала номер своего телефона. Хорошо, что еще давно, в прошлой жизни, я завела себе запасной электронный ящик, этого адреса никто не знал. До сегодняшнего дня и в исходящих, и во входящих было пусто, не считая инструкций от почтовой службы. Теперь в исходящих появилось первое письмо. Я немного подождала на случай, если человек находился возле компьютера и включил функцию оповещения. Однако это не принесло плодов. В пятнадцатый раз обновив страницу, я поняла, что рассиживаться здесь больше не имеет смысла, и поднялась к себе.
«Лиза… Лиза, ты спишь? Лиза!»
Две худенькие руки меня нежно, но в то же время интенсивно раскачивали.
«Лиза, проснись!»
Я открыла глаза.
«Что случилось?» – «Тсс, говори шепотом. Чтобы он не проснулся». – «Хорошо. Так что случилось?» – «Я кое-что придумал. Давай сбежим. Сейчас. Пока он спит». – «Виталька, ты с ума сошел. Мы не можем сбежать, мы у него на попечении. Подожди немного. Скоро я закончу институт, стану зарабатывать. Буду участвовать в соревнованиях и дополнительно тренировать детей. Спортсмены много получают. Но даже если никуда не выбьюсь, пойду в школу работать учителем физкультуры. Как-нибудь проживем вдвоем. Но сейчас нам идти некуда». – «Лиза, но что же делать? Я чувствую, что еще немного… и… и я… – мальчик всхлипнул, и у меня защемило сердце, – …и я умру, Лиза».
Я лежала в каком-то параличе и разглядывала грязно-белый потолок. Наконец голоса в моей голове начали затихать, еще через минуту я смогла подняться и пойти в ванную.
Дневной свет в номер практически не поступал. Будто сговорившись с отчего-то пасмурным небом, солнце в этот ранний час даже и не пыталось пропустить на поверхность далекой Земли хоть немного своих лучей. Я вспомнила, что вход в усадьбу открывается в восемь, и решила, что как раз приеду вовремя.
Скоро я была на месте. В будний день на территории Коломенского в такую рань, кроме меня и двух глубоких пенсионеров, сидящих на лавочке недалеко от входа, никого не было. Где-нибудь часа через два к нам добавятся домохозяйки, молодые мамочки с колясками и любознательные туристы. А пока можно наслаждаться уединением, слившись с мрачной пустотой заколдованной усадьбы. Следуя привычному маршруту, я оказалась на той самой лестнице, откуда четыре дня назад спускался к оврагу Михаил.
Я долго смотрела вниз невидящим взором, полностью погруженная в свои мысли, но в один прекрасный момент мои уши, навострившись, уловили какой-то голос из оврага. Я решила, что мне показалось, и все же начала всматриваться. Сверху виднелись ручей, текущий лениво и бесшумно, а также густая растительность, имевшая какой-то сероватый оттенок, не то по вине пасмурной погоды, не то из-за тумана. Подумав об этом, я сконцентрировалась на том отрезке тропы, по которому шел Миша в роковой субботний вечер. К сожалению, из-за деревьев было очень плохо видно, я даже присела и стала рассматривать дорожку через редкие прутья лестницы. Мне кажется или это и впрямь туман?
В приступе поднимающейся паники я разогнула колени и отправилась вниз по ступенькам. Спустившись, я сделала несколько шагов вперед, глядя в том направлении, и вскоре в ужасе застыла. Действительно, в том же самом месте, что и в прошлый раз, в воздухе раскинулось облако густого тумана, доходящее до самой земли. По этой земле оно распространилось чуть дальше и затронуло траву, попадающую под обзор с лестницы. Именно поэтому она казалась серой. Сам туман, противореча легенде, соответствовал цвету потолка моего номера в отеле – такой же грязновато-молочный. Хотя…
Я медленно ступала вперед и, когда приблизилась к серовато-белой дымке, разглядела, что чуть дальше ее цвет меняется. На серо-болотный. Скорее всего, еще дальше он будет болотно-зеленым – таким же, как в момент исчезновения Горохова Миши. Оставалось решить одно – я самоубийца или нет? Однозначно я знала только то, что я боец. Бороться с собой или с неизведанным – велика ли разница? Я просто периодически меняю первое на второе. И все-таки, здесь, сейчас, в этих обстоятельствах мой разум убедительно подсказывал, что бороться не всегда необходимо в одиночку.
Я попятилась, продолжая глядеть на манящую дымку. Воистину, она имеет какую-то силу. Она притягивает, заманивает в плен. И не выпускает уже никогда.
Держа трубку возле уха в ожидании ответа Ильи, я вспоминала слова Надежды: «Вам повезло, что вас эта нечисть не тронула». Действительно, почему?
– Лиза, неужели ты позвонила сама?
– Я в Велесовом овраге. Тут зеленоватый туман. Нет времени на разговоры. Если можешь, приезжай.
– Погоди… Что? Зачем ты туда пошла? Не смей ходить одна, это ясно?!
Я сбросила. От мужчин одни проблемы. Зачем было звонить ему?
«Что смотришь волчонком? Запомни, дылда, никогда не перечь мужику. Силы не равны. Никогда не посмотрю на то, что ты баба. Мне чужой приплод не нужен, и цацкаться я с вами не собираюсь. Захочу – еще раз ударю. Захочу – измордую до смерти. Захочу – выгоню на помойку. И тебя, дрянь, и этого мелкого сучонка».
Одни проблемы! Да, одни проблемы… Был на свете единственный мужчина, от которого никто никогда не видел зла. Только добро, нежность и любовь. Но он умер, так и не успев в полной мере никому этого дать…
«Не смей ходить». Посмею. Ты мне не указ.
Я ступила на окутанную таинственным смогом тропу. Неподалеку раздавались какие-то звуки, то ли звяканье, то ли скрип. Я делала неторопливые шаги, напрягая все органы чувств. Если на меня нападут, я буду готова. Каменный пресс живота подобрался, бицепсы напряглись, ладони сомкнулись в кулаки, а накачанные мышцы ног вспомнили, как они истосковались по бегу.
Я шла вперед, но видела не дальше, чем на двадцать сантиметров от носа. В этот раз я не стала протягивать руки, а доверилась чувству, инстинктам. Зрение не являлось идеальным помощником в данной ситуации, зато слух не простаивал. И через пару секунд я четко услышала:
– Уже что-то…
Это был мужской голос. С одной стороны, в нем не было никакой враждебности, с другой, что мог обыкновенный человек делать здесь, в это время, окутанный загадочной зеленоватой дымкой?
Сделав еще три шага, я увидела очертания человека. Я сразу вспомнила предупреждения Надежды Гороховой о том, что здесь в разные времена встречали жутких волосатых существ, но не успела испугаться, так как в глаза бросилась светлая одежда – явно не йети. Либо йети, разодетый для свадебной церемонии, но в этом случае он тоже неопасен, так как ему сейчас явно не до меня.
Уповая на то, что я нашла потерявшегося мальчика, я воскликнула:
– Миша!
Пары тумана завибрировали удивлением.
– Кто это? – услышала я вполне человеческий голос. Тот же самый, который говорил до этого.
Силуэт зашевелился – подходил. Дымка начала рассеиваться. Она уходила сверху вниз, поэтому сначала я увидела гладко выбритое лицо мужчины лет тридцати от роду, затем его туловище, одетое в какой-то расписной камзол, потом короткие облегающие брюки, тоже светлые, и, наконец, белые гольфы и черные башмаки, украшенные камнями. В руках у молодого человека наличествовала трость. Сперва его лицо казалось обрамленным сгустком белого тумана, но, когда воздух очистился совсем, я поняла, что это всего-навсего накрахмаленный, завитой парик. Приятно, что в этом не было ничего сверхъестественного, но как-то дико видеть в двадцать первом веке искусственные волосы на мужчине, да еще и длинные и седые. Чего скрывать, эта личность словно сошла с картинки учебника по искусствоведению, из раздела под названием «Человек эпохи барокко».
– Голубушка, не подскажете, как выйти мне отсюда? – спросил господин и добавил что-то по-французски.
– Смотря куда вам надо… – Я еле сдержалась, чтобы не добавить «сударь», и задала наводящий вопрос: – К метро?
Длинные ресницы затрепетали.
– Как вы сказали? О, мон дио… Где же я?
– Вы в Коломенском.
Мужчина начал судорожно оглядываться.
– А где же все? Где свита? Где государыня? Вы не изволите сообщить мне, ежели что-то видели?
– А? – не поняла я. – С вами все в порядке? О чем вы?
Он теперь внимательно смотрел на мою одежду.
– Кто же вы? Модистка? Портниха государыни?
– Сейчас огребешь за портниху, понял? На себя посмотри, чего вырядился? На маскарад собрался?
– Маскарад у государыни был вчера, а сегодня у нас гулянья… Но я отстал и теперь не пойму, куда меня тропинка завела. Или… О, мон дио! Был зеленый свет и туман… Неужель меня судьбинушка забросила в… нет, нет, не может этого быть! Сударыня, – обратились ко мне, – а какой нынче год? Двадцать шестой?
– Что? – Я решила, что каким-то образом переместилась на съемочную площадку фильма «Назад в будущее». Новой части. Теперь Марти Макфлай прилетел в век Просвещения. Здесь он тоже найдет своих прапрапра… и будет помогать им строить романтические отношения.
– Как вы сказали? Государыня устроила гулянья? А какая государыня, напомните мне?
Глаза пришельца расширились.
– Матушка наша Екатерина Алексеевна!
Так, все ясно. Попаданец явился из 1726 года – периода правления Екатерины Первой, жены Петра. И что мне теперь с ним делать?
Стоп. Я сказала «попаданец»? Неужели я верю в это? Неужели и впрямь поддерживаю мысли, что это правда? Но как иначе сие объяснить? Если это шутка, то как этот человек узнал, что я в данный час спущусь сюда и его увижу?
– Вы здесь один? Никого не заметили поблизости?
– Мон дио, поначалу было очень много светских лиц! А сколько именитых гостей! Князь Меншиков, граф Апраксин, граф Толстой, князь Голицын, барон Остерман, даже Долгорукие пришли! А они, между нами говоря, государыню-то не жалуют… Они прочили в императоры малютку Петра Алексеевича, но, согласитесь, нужно быть зрелым человеком, чтобы управлять такой империей! Как вам чается?
– Вашей Екатерине недолго осталось, вот как мне чается. Петр Второй придет к власти уже через год.
– Как, и вы с ними?! О, мон дио, у кого я спрашиваю рекомендации? У портнихи! Как будто она что-то ведает в политике! Да я, видать, полностью растерян, коли к вам обращаюсь, сударыня… – Князь, барон, или кто он там, снова начал тщательнейшим образом осматриваться. Крутил головой так, словно в эту самую секунду появится указатель с надписью «Императрица – 1 км» и стрелочка с направлением. Ой, простите, наверно, правильно говорить в верстах?
– То есть вы на полном серьезе утверждаете, что живете в 1726 году?
– Ну конечно! – с пафосом ответили мне и сделали красивый жест рукой, словно приглашали на танец.
– Так, мне нужно посоветоваться. Обождите.
Я вновь полезла за мобильным. Глядя, как я тыкаю кнопки на загадочной черной светящейся пластинке, мужик вытаращил глаза.
– Экскузе муа, что это у вас в руках?
Я отмахнулась, мол, не мешай.
– Лиза, ты где?! – заорала трубка голосом Ильи Тимурова. – Я уже еду, слышишь!
– У меня тут небольшая проблемка. Ты не мог бы приехать поскорее?
– Десять минут!
Вскоре мы сидели втроем на лавочке в парке. Территория усадьбы оживилась, как я и предполагала, на арену выскочили и туристы, и мамаши, и старички. Все происходящее уже не казалось страшным; странным – да, но не пугающе странным, а… даже не знаю. Я, честно говоря, в тот момент думала, что этот тип просто сбежал из психушки, и по возможности старалась меньше вступать с ним в контакт. Илья же, напротив, лез с расспросами, уточнениями. Боясь, что ему вешают лапшу, он допытывался об исторических подробностях тех времен. Либо он сам хорошо знал историю России Эпохи дворцовых переворотов и проверял ответы чужака, либо просто запугивал, создавая ложное впечатление осведомленности, а сам ожидал, когда незнакомец начнет путаться и в итоге сдастся.
– Я ничего не понимаю! – наконец, отозвав меня в сторонку, с трагическим отчаянием заявил он. – Он очень складно все рассказывает. Может, это правда, а?
Я застонала, точно у меня разболелись зубы. Однако на самом деле у меня давно уже ничего не болело.
Вздыхая, я полезла в сумочку и достала фотографию Миши. Авось повезет.
– Вы не видели этого мальчика в овраге?