– Слушай, а у Вас хотя бы простые маршалы в вашей конторе на три буквы есть?
– Нет. И пошел ты.
– Тогда не мешай ему, пусть рулит. Не тех вы смотрите.
– Ты же сам сказал, самых эдаких. Умнее в городе нет. Так ещё до кучи и спортсмены и стрелки, наверное.
– Я так думаю, самое главное для ваших умов, что у них алиби на последнее злодейство нет.
– Ну, и это тоже.
– Не то. Пусть мордует. Своего любимого подозреваемого он уже выбрал. Пусть до пенсии играется. А я, когда ЕГО найдем, сам в столицу приеду и скажу самым вашим руководителям. Что не доверял ты никому. Утечки боялся. Ввиду того, что он, негодяй наш непойманный, как бы не информатора здесь имел. Всё.
– А почему не они, скажешь?
– Нет. Не знаю, почему не они. Знаю, что просто не они. Да, умки и олимпийцы, но и всё. Простодыры. Нет в них коварства Мориартиевского.
– Как у тебя?
– Я добрый и ленивый. Просто мозг. А ещё очень несчастный. Ввиду того, что у меня есть такие друзья…
– Дваджы пошёл. По обоим адресам. А мысли?
– Я предлагаю. Никого не искать, так как можем и не найдем. Главное, здесь тебе чемоданы в центр собрать. Звездов добавить. Отцом сделать. Зазноба твоя на раз от тебя родит, от такого перспективного.
– Трепло. А как сделать-то, интриганище практичное?
– Да очень просто. Но придумать бы надо.
– Да, еще как бы…– майор замялся.
– Не знал, как сказать, но шеф спросил, на каких основаниях ты здесь околачиваешься. Я сказал, что ты ничего именно про сейчас ни-ни. Просто материал для очередной книги собираешь. Очень известный блогер. Публицист. В нешироких кругах, но со связями. И залогинил тебя. Вчера.
– В базе непойманных уголовников?
– Дурак. На прозе .ру. Стихи.ру. Больше не успел.
–Где??? И что я написал?
– Ну, стихов просто кучу, так, бред откуда-то нахватал. А прозу тока два. Одно у бати спер, а другое ты и пишешь по легенде.
– Охренеть. Я в слове «я» три ошибки сделаю. А слог, а мысли глубинные? Как я перед генералом лепить-то буду? Пафос там, гипербола…
– Параболу!
7.
– Товарищ майор, а можно всех посмотреть?
– Мы такого рода услуги дешёвым инженерам не оказываем. И у тебя денег нет.
– Думаешь, были бы пришёл?!! Я ФСБфил.
– Ты граф дэ-бил. Знаешь, что сейчас за оскорбление государства в виде меня? Два года будешь крапиву со снегом есть. По сезону. Справишься? Их ведь около семнадцати человеческих единиц. Готовься на четверг. И вот тебе повестка, прогульщик. А на что смотреть-то будешь?
– На особенности человеческих организмов. Это вам доказательства и показания иногда бывают нужны. Я негодяя буду выбирать по любви. Вот какой сердцу глянется, того и.
– Женись ещё на нем. До суда успеешь.
– А может я замуж хочу? Ни разу не был… И вообще, я один всем жертвую, а вы только ордена огребете.
– Так огребём, что не унесем. Помощник правосудия тоже мне.
– Довытыкиваешься. Уйду от вас к другому. И останешься членом клуба.
– Какого?
– Помоги себе сам.
– Хрен ты теперь уйдёшь. Тебе самому интересно. С ума, поди, сходил от скуки, а тут тебе такой экшэн многосерийный. Да вживую.
– Погонь мало. И мордобоя.
– Погонь обещать не могу, а со вторым с нашим удовольствием. Сходи ночью в парк.
– Я же теперь известный писатель, тебе дело скинут. И совесть загрызет.
– Совесть это непрофессионально. Зато ты отмучаешься. А я на тебя всё и закрою.
– Только просьба. Ты их назначь на одно время. И помурыжь полчасика. Вы же умеете страха нагнать. И ещё. Можно я буду иногда улыбаться?
– От счастья?
– Нет, реакция нужна.
– Ты свою улыбу давно видел? Они тебе неотложку вызовут. И меня прицепом.
– Моё зеркало меня хвалит. А от моего утонченного лица в восторге.
– И давно это у тебя? Раньше ты только пил с ним. Ругаетесь часто?
– Оно меня одобряет во всём. У меня доброе зеркало. Хочешь на время?
– Не хочу разбивать твоего друга. Постригись.
– Сами выпадут.
8.
Боже мой, сколько потенциальных обвиняемых! Как это здорово, что есть из кого выбрать. Не заморачиваясь процессуальными нормами. Не думая о каких-то там законах. Вообще ни о чём не думая… Не-не! Это я в генерала превратюсь. И всё равно… Кого хочешь. На любой вкус…
А теперь смотрим. Зорко, и по возможности – пристально. Они всё просто обязаны нервничать. Хоть чутка. Второй раз подряд, ни с того, ни с сего. В таком обществе вообще неуютно, вдруг виноватый рядом сидит с автоматом в штанах. Это нормальные. А он же, который наш, будет просто убийственно спокоен. И даже, может, не внешне. Он не вшивый актер. Он режиссер театра. Со стажем, с убеждениями. И уже сто лет ко всему готов и всё решил.
Не, не эти. Рожи блудливые, но поразительно честные. И не эти – тока наука, дом и семья с тещей.
И уж конечно, не вон тот, так даже я не пил. Может эти двое? Тоже мимо, просто, по ходу, не выспались. Ну кого там еще принесло? Не видите, я занят. Кладите своё тело и не мешайте придумывать. Высокий черт. Заценим, заценим… Нет, ну это ни в какие двери! Хамство какое! Узрите чудо! Скучно ему, видите ли! На меня смотрит. Улыбается. Сейчас майору нажалуюсь. Я должен улыбаться! Я тут самый главный! Где-то видел его. Одет вроде дорого, хотя откуда мне-то знать. Ладно, на наш уровень…Носки, сколь видно, не дырявые, пахнет чудно, но неплохо, голова чистая, одежда без дырков… Бельё ещё посмотри! А и посмотрим! Ужо мы с майором всё поглядим. И тут входит генерал… Да. Пойду от греха, в кабинет, у Костяна чем-то вкусно из сумки пахло…
– Проходите, проходите. Таким майора Виктор еще не видел. Откуда что появилось? Стока обаяния, да тут не захочешь, а признаешься. Рука не поднимется набрехать этому ангелу. Виктор почти поддался этому порыву и почти не стал брать последнюю плюшку. Но опомнился. Майор с отчаянием в глазах проводил в последний путь этот шедевр кулинарии, показал исподтишка кулак старому другу и продолжал:
– Тут понимаете, какое дело. Просто нестыковочка. У нас по документам получается, что вы в указанные годы числились на четырех работах. Должно быть ошибка.
– Нет, не ошибка. И сейчас работаю. Только уже на пяти.
Виктор полностью контузился. Он-то, по возможности, всегда именно числился. Учитывая зарплату, это, конечно, было более чем оправданно, но простите, чтобы на пяти! Ладно бы даже на четырех…Наверное, можно как-то понять. Хотя представить, в принципе нельзя. Проще с ума сойти. Верблюдище жадное. Гони его майор, он не русский человек! Да еще и высокий. Где же я его видел, уж очень знаком…
– Ну как тебе? – Костя с плохо скрываемым ожиданием смотрел прямо в душу.
– Смотрины прошли. За кого пойдешь? Кто по сердцу люб? Выбрал себе красна сокола?
– А соколов больше нет?
– Больше всё. Рынок кончился.
– Тогда думать надо. Напрячь процессоры.
– Завтра к генералу, не забудь. Впрочем, заеду лучше, проспишь собака.
– Породистая?
– Редкий помойный тип. В единственном экземпляре. Ошейник не забудь.
Да. Это он. И по-моему всё догадывается. Надо вспомнить, где его видел. И запрячь. Пусть помогает. Чего это я один за него его ловить буду? Приличный преступник должен сам активно помогать в своих поисках.
9.
«– Почему ты, Витюша, любимец мой, так не любишь, увы, человечество? Может только лишь местное, с выбором, иль душа не лежит к повсеместному?
– Дак я социо пат видишь, Господи. Что ж теперь, целовать мне их нехотя? Да в места, твоим словом запретные? Я ж не против их жизни. Впоследствии. Ну конечно, в пределах разумного.
– Обратись к мозгоправам, ко мне приди. Будешь счастлив тогда ты немеряно.
– Ну тогда уже буду совсем не я. Счастлив будет другой, я в прошедшем дне.
– А зачем помогаешь ты мытарям? Ловишь скорбного воина честного. Пусть он зло сотворил, но по-доброму. Многих люд от напастей избавимши.
– Коль заметил ты, там одна игра и из воздуха сети те сотканы. Те капканы из слов и не более. Не помогут они жадным стражникам.
– Что ж мне делать с тобой, чем помочь тебе? Наделить тебя силой волшебною?
Человеческого счастья толику. Иль талантов безмерно невиданных?
– Ничего не приму, ведь не надо мне. Ты со мной, остальное, как сложиться. Хотя нет, постой. Сто рублей с утра. Мне, прости, со вчера так не можется… »
Виктор проснулся. Под щекой лежало 100 рублей. На дорогу. На два с половиной дня. Очень накладно иметь дочь в десять лет. А ведь она ещё, дай Бог, дальше взрастет. С запросами в пропорции.
Нет, приснится же такой эпос. Не пил ведь, абсолютно. Вот она моя купюрочка. Пока моя.
Долго ждал кофеварку, которая, оказывается, плохо готовит, если ее не включить. Нож не хотел резать, тарелки где-то извазюкались. Даже золотые прежде руки были просто на удивление кривые, и Виктор заинтересовался в зеркале, откуда они сегодня растут. Кончился сахар. Хотя, стоп, я ведь без сахара всегда пью. Со вторника. Ну ладно, Скотленды провинциального разлива, ужо я вам всем и всё.
Позвонил отключённый телефон. Да… С вилкой на «Армату». Уровень. Технически подкованный вид человекообразных. Зависть -поганка.
– Слушай, а может мне к вам на пол-ставки. Я вам рапорты писать буду. В стихах…Зачитаетесь ведь. Протоколы допросов любимым читать при луне будете. Акты вскрытия.
–У нас дураков не берут.
– Конечно. Вы ими потом становитесь.
– А ещё ты неблагонадёжен и машина у подъезда. А сегодня у нас выходной, ждать не буду.
– Это у вас выходной?!! А мое величество, может от усталости, после кипучих трудодней, еле на ногах держится.
– Знаем, мы, отчего такие недоделухи с ногами не дружат. Нет вопросов, ваше святейшество, сейчас до выяснения задержим, поживете у нас, в номерах. Я вас, очевидно, вообще первый раз вижу. Комнату обыщем, полы вскроем. Потом извинимся.
– А поцелуете?… Туда…
–Нежным прикладом. Как раз вот именно где-то в том районе, где так вожделеешь.
– Спешу к тебе, о мой Офелий!
10.
Генерал был потясающе интеллигентен и умен. Как он сам о себе думал. Виктору было странно. Его мучил вечный русский вопрос. Нахрена? А-ля анти-Гамлет, если вдуматься. Ну, тот плохо кончил, мы, стало быть, сдюжим, у нас нету мотивации. Никакой и в принципе. Ладно, понеслась.
Хозяин всея безопасности отечески, брезгливо и настороженно разглядел-таки в Викторе, то, чем он был на самом деле, но как профессиональный Штирлиц, решил не размазывать одномоментно по линолеуму, а растянуть и упрочить победу. Над здравым смыслом и в назидание потомкам с так называемыми коллегами. Но Виктор был быстр и инфантилен.
– Я, Александр Васильевич, абсолютно не хочу ничего знать о ваших делах. То есть в принципе. Это служебные вещи особой секретности. Мне, я уверен, вы в курсе нашей специфики, необходимо уловить только фон вашей работы, духовный цимес, суть будней, так сказать.
Запах ещё его улови, подлиза дешевая. А «фон» перед именем приставь. Можешь и ботинки заодно чистануть. Он тебе ещё стольник даст, до конца недели хватит.
Генерал был озадачен, но расслабился и стал милосерден. Что и требовалось доказать.
– Я с удовольствием, Виктор, почитал и стишки ваши и, в общем-то, прозу.
Значительно, весьма тронуло, я бы даже сказал, зацепило. Профессионально, очень сильно. Я бы потом на досуге попросил бы вас пояснить мне там пару мыслей.
Вот черт, чем он там проникся, самому себя читать теперь придется, майор, небось, такой лабуды понапихал, валенок деревянный.
– Очень, очень рад, вы меня просто в краску вгоняете, мне действительно льстит именно ваше внимание, впрочем, Константин Андреевич, заранее рекомендовал вас как человека очень высокой культуры, поэтому приятно вдвойне. Я с большой теплотой отношусь к людям, которым не безразлична духовная жизнь нации и для которых такие понятия, как культура и искусство являются неотъемлемой частью бытия.
С теплом, это мягко. Чтоб ты сгорел, буратино старый. Делов-то: разрешай или посылай. А я пойду. Или тоже пойду. Чего канителить.
Генерал, наконец, произнес свое послание ближним. Он великодушно разрешил по телефону, а потом повторил Виктору на словах, что никоим образом не против, а только за помощь популярным писателям или как там еще их называют. Чувствовался, конечно, некий осадок, от несостоявшегося отказа-унижения, но не разрешать наблюдать за аурой расследования нельзя, если не понимаешь что это и, по правде говоря, сомневаешься в существовании этой ахинеи вообще.
Потом пили служебный чай и очень думали, как жить дальше.
–Ты хоть распечатай мне мои книги. Дай самого себя-то пролистать, У меня нет компа-то, и инет кончился. Я разведенка и бомж общаговский. А ты как царь, влетим ведь.
– Не парься, ты хорошо пишешь. Шефу понравилось. Только про меньшинства много конечно. Больная у тебя это тема.
– Про кого??? Дай пистолет поиграть…
– В бирюльку поиграешь, смотри аккуратней, а то отвалиться…Придумал чего?
– А можно на эти места съездить?
– Это же леса всякие за городом.
– Именно что. Грибы пошли!
11.
Не зря съездили. Теперь даже до зарплаты дотяну. Пусть майор орет, грибов-то мало набрал, а я его жене уже доложился про свои два пакетища. Надо было про три наплести. Но так жаль друга…
Интересно, он заметил, что всё было в местах, где днем завсегда людно, а ночью туда просто не доедешь. Нет. Это я лошарю. На маршрутке конечно не доедешь. В переполненном лайне. Да… Придется за два места платить… Значит машина у него есть. По фоткам – грязь, значит проходимое что-то, лично-служебное. Следов много и женские даже есть. Или всей семьей общество чистили, или с собой другую обувь носил? Ну и ладно.
Виктор был божественно сыт. Упоительно. И соответственно, счастлив. И было не просто утро, а утро с двумя выходными впереди. Как все утонченные эстеты и ценители прекрасного, он завсегда опохмелялся около Художественного музея. Это вдохновляло и облагораживало. Конечно не всех, здесь всё-таки требовался определенный уровень культуры. Виктор не сомневался в наличии её у себя с момента зачатия. А сегодня и давно, он даже не пил. Это было странно для русского человека из пролетарского общежития, но тридцатилетнее проживание в нем он считал временным. Он обязательно найдет деньги, так как их обязательно кто-нибудь потеряет. Его костерили все знакомые за то, что всё бездарно отдано и переписано на детей, но за удовольствия надо платить. Тем паче, удовольствия были похожи на папку и в принципе, ими можно было даже гордиться. Да еще от разных мамов. Что не от папов, вроде бы видно.
Так, а вот и явление главного героя народу в нашем скромном лице. То-то я сразу понял, где видел, когда от майора выходил. Только два дурака в этом городе на Айвазовского так часто ходят посмотреть. Каков мой подозреваемый-то! Супер! Не то что у этих. Приличного обвиняемого уже подобрать не могут.
А профиль! Дак это помимо званий, наград и регалиев всяческих! Благотворительность опять же… А, кстати, на нужды детективов отечественных не изволите ли отстегнуть? Будьте любезны. Да, нет, извините не дебил, я просто так выгляжу…
Они встретились снова. У тех же полотен. Виктора очень забавлял их как бы обычай раскланиваться. Но маханием головой дело сегодня не ограничилось.
– Простите, я вас видел недавно, вы действительно ТАМ работаете? Просто вы не совсем гм…похожи на этот тип людей.
– Нет, что вы. Упаси господь. Просто чай пил с другом детства. Он меня часто лупил в то счастливое время. Так я стал его другом. А он майором. Позднее.
– А вы, извините?
– Я – Виктор!
–???
–А! Как бы инженер. Без наворотов.
– А направление?
– Ну, всего понемногу. А вы?
– Небольшой бизнес, преподаю. Ничего особенного.
Рожа буржуйская. Это я абсолютно ничего особенного. Хотя и труженик, возможно. Даже вероятно.
– Для людей вашего круга и нашей отчизны у вас необычное хобби. Или прицениваетесь? Берите оптом весь зал. Со старушками я договорюсь.