Послышался дальний звук приближающегося автомобиля. Марья Марьяновна взяла со скамейки здоровенный армейский бинокль, приложила к глазам и навела его на показавшуюся на дороге, далеко, на въезде в поселок, странной формы бело-желтую каракатицу, похожую на черепашку.
Бинокль достался Марье Марьяновне в наследство от отца, капитана флота, и она находила эту вещь просто необходимой – хоть в театр с ним, хоть на работу (а она до пенсии работала директором большого магазина) – и ты всегда будешь в курсе всего, до мельчайших деталей.
Сначала все было расплывчато. Марья Марьяновна подкрутила колесики наводки. И увидела, что по дороге ползёт маленький жёлтый автомобильчик, и наверху его накрывает белая с красной полоской лодка. Вот что за каракатица оказывается.
– Кто-то везет лодку, – сообщила она мужу. – Будет по озеру кататься, наверное.
– Наверное, дорогая, – эхом отозвался Иван Иваныч из-за газеты.
Машина подползла ближе и Марья Марьяновна, наведя бинокль на переднее ее стекло, стала разглядывать, кто в машине.
– Какая-то женщина с ребенком. Это же надо, ребенка на переднее сиденье посадила. Ты представляешь?
– Ничего себе, – удивленным голосом сказал Иван Иваныч из-за газеты.
Марья Марьяновна была готова поспорить, что муж даже не слышал то, чему сейчас так правдоподобно удивляется.
Марья Марьяновна продолжила наблюдение. Кто-то новый приехал в поселок, что ли? Она постаралась рассмотреть женщину.
– Да это же Алиса! – ахнула она. – Медыниных старшая! У нее ребенок уже, что ли? Сколько же она скрывала?
И она нацелила бинокль на пассажирское место. «Ребенок» был странным. Толстым, коротеньким, он не сидел, а стоял на сиденье. И был пристегнут ремнем. А еще у него была борода и красный колпак.
– Фу ты! – воскликнула она. – Это же кукла! Гном садовый!..
Она даже бинокль опустила от разочарования. Потом сама себе заметила:
– А чего от нее ждать? Какие дети? Какая семья? Она же совершенно автономная особа!
– Да, дорогая, – невпопад отозвался муж.
Желтый автомобиль с белой лодочной крышей проплыл мимо их дачи.
Марья продолжала рассуждать:
– За рулём – сама, магазин держит – сама… И лодку везёт – сама. А ведь ей давно замуж пора…
– Да, дорогая.
Марья положила бинокль на стол.
– Вон, Верочка, хоть и младше, времени не теряет. Видела, разгуливает вечерами с этим… новым… с архитектором. Точно говорю – к осени свадьба тут будет.
Муж ее выглянул наконец из-за газеты. И сказал добродушно:
– Машенька! Всех ты уже в воображении переженила.
Машенька только фыркнула на это и потянулась за печеньем.
12.
Алиса проехала несколько знакомых дач, обитателей не было видно – или еще не выехали на лето за город, или занимались делами в доме или где-то на участке, скрытые зеленью кустов и деревьев.
Но одну дачницу она увидела издалека – возле низенького штакетника стояла Жизель – здоровенная, как гренадер, девица лет под тридцать, и вколачивала этот заборчик в землю с помощью почему-то лопаты.
Подъехав, Алиса притормозила, выглянула в окно и сказала:
– Привет, Жизель.
Жизель выпрямилась:
– Алиса! Давно не виделись!
– Заборы выравниваешь? Порядок наводишь?
Жизель с некоторой неловкостью ответила:
– Да не… Щас полола редиску… – Жизель кивнула на грядку под ногами. – Ну и… Упала, свалила штакетник… – Жизель ухватилась за штакетины, проверяя их устойчивость. Сказала недовольно: – И то немудрено – хлипкий он какой-то.
Алиса спрятала улыбку:
– Бывает.
Жизель отличалась крайней неуклюжестью, но по характеру была приятный человек – простой и честной до прямодушия – и нравилась Алисе.
Жизель поглядела на лодку:
– Ах, ладья – загляденье. Сто лет на лодке не каталась. С детства, наверное.
– Покатаемся как-нибудь, – пообещала Алиса. Тем более у нее теперь будет дом у озера – и тащить лодку далеко не надо, любого гостя можно прокатить!
– Заглядывай на чай! – пригласила Жизель.
Алиса мило отозвалась:
– И ты к нам.
Жаль, в новый собственный дом пока что не пригласишь.
Ну ничего. Неделя-другая оформлений бумажек – и дом будет Алисин. Вернулась уже Капитолина или нет? Может, задержалась или только-только приехала и не нашла еще времени позвонить. Надо было самой звякнуть. Да, теперь уж заехать проще, да узнать. И Алиса решила поехать прямиком к дому у озера, не заезжая к родителям. Если хозяйка уже там, обговорить все с ней, а потом уже к своим.
13.
Алиса остановилась у знакомых ворот и уже тут услышала звуки пилы и какой-то шум со стороны дома. Она выскочила из машины, дернула застрявшую в песке калитку и забежала внутрь. Заросли у ворот были скошены.
Как и звуки, Алисе это не понравилось.
– А-у! Капитолина Матвеевна! – крикнула она.
Никто не отзывался, и Алиса прошла по дорожке, обогнула угол дома и тут остановилась, опешив.
На веранде какой-то пожилой мужчина в комбинезоне строгал рубанком доски. А еще один, молодой брюнет, в джинсовой рубахе с закатанными рукавами, присев на перила, что-то черкал карандашом на развернутом чертеже.
Этот брюнет показался Алисе смутно знакомым. Но вспоминать, откуда, было недосуг.
– Вы кто? – спросила она настороженно
Брюнет обернулся, спрыгнул с перил и подошел к ней. В глазах его мелькнуло что-то и он улыбнулся дружелюбно, словно был рад ее видеть.
– Где Капитолина Матвеевна? – нервничая, спросила его Алиса.
– Вы – её знакомая?.. – вопросом на вопрос ответил он. – Она обратно вернулась, в Финляндию.
– Как это вернулась? – растерялась Алиса. – Так он приезжала?
– Да, – кивнул он, – и вчера уехала.
– Уехала? – эхом отозвалась Алиса. – Но как же… Дача… А вы… кто?
– А я новый хозяин, – еще шире улыбнулся он. – Дача эта теперь моя.
– Что? – Алиса не верила своим ушам. Он же шутит, наверное? – Как это ваша?
– Я приобрел ее три дня назад.
Алиса схватилась за балясину, чувствуя, что не в силах устоять на ногах:
– Не может быть.
– Почему? Она продавала – я купил. Все законно.
– Это невозможно! – решительно сказала она. Капитолина ведь обещала! Алиса уже чувствовала себя хозяйкой этого дома!
– Не вижу в этом ничего сверхъестественного, – насмешливо отозвался нахал.
– Но Капитолина Матвеевна обещала продать этот дом другому человеку.
– Ну, обещала, да передумала.
Алиса поглядела на него внимательно и вдруг смекнула, почему Капитолина могла продать ему:
– Вы предложили ей бОльшую сумму.
Догадка осветила лицо брюнета:
– Так это вы та самая первая покупательница…
– Вот именно! – сказала Алиса.
А он вдруг признался как ни в чем не бывало:
– Ну, предложил бОльшую. И что такого?
– Да вы просто бесчестный человек! – Алиса не знала, что ее взбесило больше – его наглый перебив цены или бесстыжее признание.
Мужчина сказал оскорблённо:
– Почему это бесчестный? Это была честная сделка.
Алиса просто взорвалась:
– Захватчик! Выскочка! Явились неизвестно откуда, кинули деньги и получили, что хотели!
Сжав кулаки, она шагнула к парню. Но тот остался совершенно безмятежен и вдруг спросил вкрадчиво:
– Да, мне понравился дом. Особенно вид на озеро. Я захотел его получить и мог дать более высокую цену, чем другие покупатели. И дал. А вы бы так не поступили?
– Да никогда! Совести бы у меня не хватило.
Парень усмехнулся:
– Не хватило бы – только не совести, а денег.
Он еще тычет ей в лицо то, что у нее недостаточно денег для такого шикарного места – а он типа круче нее, он богач!
– Да даже если б у меня денег было в триллион раз больше, чем у вас, я бы посовестилась перебивать чью-то сделку… Если уж кто-то захотел купить первым…
– Правда? – насмешливо спросил этот знакомый незнакомец. – Не думаю.
– А вы считаете, все такие же бессовестные, как вы?
– Не все, – сказал брюнет, прищурив серые глаза. – А вот вы – да. Я видел, как вы тогда торговались за садовую скульптурку. Ведь ваш кошелёк тогда победил?
Так вот откуда она его знает! Тот парень, который открыл перед ней дверь и неуклюже флиртовал. Алиса растерялась:
– Но – там было совсем другое дело.
– А по-моему, такое же.
У Алисы даже слезы навернулись на глаза. Ее дом! Теперь не ее!
Парень сказал примирительно:
– Если бы я знал, что это именно вы, я бы не стал… Так что у меня есть смягчающее обстоятельство – я не был с вами знаком.
– Я и сейчас знать вас не желаю! – резко бросила Алиса, развернулась и почти побежала прочь.
– Погодите! – парень побежал за ней и нагнал у самой калитки. Алиса, уже взявшаяся за нее, развернулась. – Я понимаю, что вы расстроены… Позвольте загладить вину…
Алиса ехидно поглядела на него и спросила:
– Продадите мне дом?
– Нет, ну это уж слишком… Я уже и ремонт начал.
– А я уже… – Она хотела сказать «лодку купила», но это прозвучало бы глупо и по-детски.
– Может, я могу пригласить вас… выпить чаю? – он повел рукой в сторону дома.
– В вашей новой кухне? – горько сказала она.
– Пока что в старой, – слегка улыбнулся он.
В ее кухне! Оккупант! Алиса обиженно сжала губы, чтобы не зарыдать:
– Я бы предпочла, чтобы здесь не было ни вас, ни вашего чая!
Алиса крутанулась на месте и вышла в калитку. Не оборачиваясь, села в свою машинку и дала задний ход – из этого тупика можно было выехать только так.
14.
Совершенно расстроенная, Алиса через несколько минут подъехала к родительской даче. За невысоким синим забором цвели кусты шиповника и черемуха. Широкая дорога вела к длинному прямоугольному одноэтажному дому с верандой вдоль фасада и зеленой лужайкой перед ней. Вся в растрепанных чувствах, Алиса даже не заметила Верочку, которая подметала веранду. Зато Верочка, разумеется, заметила машину сестры и, бросив щетку, бросилась к воротам.
Когда Алиса вышла, Вера радостно бросилась к ней на шею:
– Алиска!
Алиса невольно улыбнулась, но сказала обиженно:
– Почему мне никто не сказал, что мой дом купил какой-то…
Вера виновато потупила взгляд:
– Откуда ты узнала?
– Не от вас, вот что!
Вера замялась:
– Мы… Э… Я открою ворота.
И она побежала открывать их.
Через полчаса, после приветствий и обмена новостями с родителями, Алиса сидела на кухне за столом и, подперев щёку рукой, другой все мешала ложечкой чай, хотя сахар давно уже растворился. А родители ее дружно утешали, впрочем, без отрыва от работы над кулинарной книгой – папа возомнил себя поваром, а маме дал должность секретарши.
Элегантная даже в простой домашней клетчатой рубашке и джинсах мама, время от времени поправляя очки в тонкой оправе, сидела за тем же столом с другого торца и печатала в ноутбуке, рядом с ней лежала толстая пачка рукописных листов.
Отец, толстый и добродушный – каким и положено быть повару, хотя и всего лишь любителю – стоял у плиты. На нем был белый лихо заломленный набок поварской колпак и фартук.
– Найдёшь другой коттедж, дочка! – подбадривал он Алису.
– Вот именно! – сказала мама, подняв голову от листов. – Да и вообще, к чему тебе эта каторга – работать на кредит двадцать лет!
– Конечно! – горячо поддержал маму папа и в подтверждение взмахнул поварешкой, отчего несколько капель соуса капнули на пол.
– Но я хочу именно этот дом! – жалобно сказала Алиса. – Я о нем столько мечтала. Даже витраж выбрала.
– Витраж, – помотала головой мама. – Зачем Дворец ты из этой избы хотела сделать?
– Всего лишь красивый домик. – Алиса вздохнула. И пробормотала: – Представляю, что из него сделает этот мужлан.
– Почему же мужлан? – возразил отец. – Он архитектор. Думаю, он сделает прекрасный профессиональный ремонт.
– Ты его прямо хвалишь! – возмутилась Алиса и бросила ложку на блюдце.
– Профессиональный – не значит прекрасный, – сказала мама в утешение Алисе.
– Вот именно! – сказала Алиса.
– Согласен, – мирно сказал отец.
Потом, с поварешкой в руке, он подошел к столу и заглянул в ноутбук:
– Что ты напечатала! «Погорчить»!
Мама поправила очки и заглянула в рукописный лист, сморщилась:
– У тебя скверный почерк!
– И младенец бы понял – по смыслу! – «По-пер-чить»!
Алиса вздохнула: у всех свои дела – а у нее теперь нет дома. И она ушла с кухни.
Вышла из дома на веранду, облокотилась о перила и залюбовалась садом. Большое окно кухни, выходящее на веранду, было распахнуто и она услышала голоса родителей, продолжавших спорить.
Мама воскликнула:
– Не кричи! Устала я перепечатывать твои бесконечные рецепты! Я в отпуск хочу – в путешествие, а не на дачу!
Отец сказал примирительно:
– Зато вся семья собралась вместе!.. – А потом весело добавил: – И не устроить ли нам по этому поводу праздничный ужин?
Ему бы только ужины устраивать и всех новыми экспериментальными блюдами потчевать. Впрочем, Алиса любила домашние ужины, когда все собираются вместе, а отец действительно вкусно готовил.
15.
В сгущающихся июньских сумерках весело и тепло светились большие окна гостиной дачи Медыниных, желтые квадраты лежали, будто лоскуты, на дощатом полу веранды, и в отсветах причудливо вырезывались ветки и листья кустов, росших у веранды.
В гостиной круглый большой стол был накрыт белой, обвязанной кружевом, скатертью. На столе уже стояли блюда и салатницы со странными новыми холодными закусками – вроде корзинок из плетеных полосок из стеблей сельдерея и уложенных в них кусочков какой-то белой рыбы под соусом или салата из орехов, икры и фруктов, политых белым соусом то ли из кокосового молочка, то ли просто из сливок – и бутылки белого и красного вина. Вера расставляла парадные, с красно-золотой каемкой, тарелки. Мама укладывала около них льняные салфетки.
– И что он сказал? – спросила он Верочку. – Придёт?
– Ага… – улыбнулась Вера.
– Кто придет? Кого вы позвали? – поинтересовалась Алиса, услышав их.
Она как раз зашла в гостиную из кухни, неся в руках тяжелую салатницу с салатом, искусно украшенным мятными листьями и посыпанного кунжутом. Алиса поставила салат на стол.
Вера замешкалась, стала делать вид, что выравнивает тарелки.
Конец ознакомительного фрагмента.