В ровное потрескивание мотора неожиданно вмешался негромкий всплеск: словно по воде сильно ударили веслом, и звук, рвущий безмолвие, тут же стал удаляться.
– Что за глупость? – сама себе сказала Тави. – Что он тут делал? У заброшенного старого причала, где и днём-то никого не бывает?
Она подождала ещё немного, напряжённо вслушиваясь в беспросветную мокрую тьму. Гул мотора звучал всё слабее, а затем и вовсе растаял в шипении волн. Потревоженные ночным гостем, они долгим эхом бились о жёсткий парапет, поросший в трещинах скользким синим мхом. Сейчас в темноте, конечно, этот мох не виден, но Тави, зная, что он там есть, просто физически ощущала его неприятную осклизлость.
А потом она вдруг заметила, как, покачиваясь на волнах, к берегу безмолвно приближается белое пятно. Оно становилось всё больше и больше, пока не превратилось в огромную, вытянутую сверх человеческого роста коробку.
«Какого морского ежа здесь делает ценная коробка из-под супарта?» – спросила сама себя Тави, потому что даже издалека это пятно очень напоминало упаковку из-под супарта.
Из безумно дорогого, влагонепроницаемого, огнеупорного биоматериала, способного выдерживать немыслимые нагрузки и в то же время живого и дышащего. В такой коробке не только супарт, но и человек может пережить стихийное бедствие средней степени. Они ценнее, чем сами партнёры судьбы. Фирмы-производители после транспортировки всегда забирали свои упаковки обратно.
И с чего бы сейчас такой коробке болтаться в волнах, постепенно прибивающих её к берегу? Тави забыла о вселенской тоске, что одолевала её несколько минут назад. Её охватил азарт. Нет, конечно, при совсем здравом рассуждении, зачем бы ей нужна какая-то лишняя коробка в доме, где и так рассеянностью Айсика творился непроходимый бардак? Но…
Айсик. Его характер. Такой коробкой, если определить её на видное место, вполне можно ненавязчиво напоминать супарту о бренности и кратковременности его существования. И о том, что оно, это существование, в немалой степени зависит от Тави.
Жестоко, конечно, но Айсик становится невыносим. В последнее время увлёкся политикой и постоянно шляется по каким-то собраниям, на которых борется за права супартов. В конце концов он свяжется с бандой бездомных партнёров судьбы, с его-то нерастраченной до конца энергией. А диких супартов становится всё больше и больше.
Нет, конечно, у них на тихом острове Сауза бездомных супартов не водилось, но говорят, что на Вире за пределами города, у дальнего прибрежья, уже становится небезопасно. Частично из-за убеждения некоторых мистрис в том, что сдача старого супарта в утилизацию – это убийство, а частично из боязни нарваться на протест групп, в одну из которых входил и Айсик. Вот так отвезёшь в утилизацию своего «партнёра судьбы», а на следующее утро под окнами будет стоять целая колона негодующих как бы его товарищей, клеймящих тебя на всю улицу убийцей.
Коробка, которая по предположению Тави могла бы напоминать Айсику об утилизации, покачивалась на волнах уже совсем близко – на расстоянии пяти-шести длинных нырков.
Тави, поколебавшись секунду, сняла зачем-то всё равно волглую футболку. Зацепила указательными пальцами тонкие ремешки сандалий, сбросила их на тёмную доску причала, сверху кинула скомканные шорты.
Океан принял на удивление ласково. Тави нырнула, проплыла несколько метров под водой, отдышалась на поверхности, удерживая взглядом белое пятно. И рванула к нему грудным кролем.
Вытащить на берег коробку, которая казалась лёгкой и послушной в воде, получалось не так-то просто, но на Тави нашло необыкновенное упрямство. Ей всё-таки удалось вытолкнуть огромный футляр на сушу, но тут-то Тави окончательно поняла, что коробка просто неподъёмная.
Она не помнила, сколько весила та, в которой привезли Айсика. Рабочие супарты компании-производителя сразу же забрали свою фирменную упаковку с огромной надписью: «Ваш партнёр судьбы – наших рук дело». Тави ни секунды не пришлось возиться с её утилизацией.
Для коробки, приплывшей из Океана, пришлось потратиться и вызвать грузолёт. Передумывать было поздно. Раз Тави имела глупость вытащить что-либо на берег, должна нести ответственность за вытащенное. Утилизация обошлась бы Тави намного, ох, намного дороже…
Грузолёт, похожий на осьминога среднего размера, возмущённо застрекотал, нависая над тяжёлой коробкой. Подхватил, тряхнув щупами, оторвал от земли. Кажется, он определил её вес больше норматива. Но не отменять же…
Требовательно и возмущённо урча, грузолёт неуклюже спланировал к Тави. Экран на месте, где у приличного существа был бы лоб, предупреждающе мигал бледно-синим светом. Немного подумав, Тави ткнула пальцем в монитор, обозначив задний двор своего дома. Пусть сгрузит там. Айсик, сдвинувшись на своих собраниях, уже давным-давно не заглядывает в заваленное всякой всячиной крошечное патио. Будет ему сюрприз!
Дурость, конечно, со стороны Тави и ребячество. Если хорошенько подумать, то вообще на кой ей сдалась упаковка из-под супарта? Да ещё та, за которой пришлось лезть в океан, вымокнуть и повозиться, прежде чем доставить к берегу.
Тут Тави рассмеялась. Если бы коробка валялась просто так… И даже если бы коробку принесли прямо к ней домой и сгрузили на заднем дворе, Тави бы непременно закричала: «Уберите быстро этот мусор отсюда!». А вот мусор, за которым пришлось нырять в неприятную воду, обернулся ценностью. Тави подумала, что непременно должна рассказать об этом Риа.
Душу окатило тёплой волной: Риа обещала приехать завтра. Все неприятности сразу побледнели и скукожились. Тави натянула на мокрое тело брошенную на парапете одежду и бегом, чтобы согреться, двинулась в сторону городских огней.
Дома оказалось сухо и чисто. Пахло нежными отдушками. Кажется, они назывались фиалковыми.
– Айсик, – крикнула с порога Тави, тут же разомлевшая от нахлынувшего уюта. – Ты всё-таки…
Но Айсека дома уже не было. В голове Тави замелькали чужие мысли:
– … это всё потому, что представители западного крыла резиденции лоббируют пакет законов, закрепляющих за супартами статус электронной личности. Следующим логичным шагом будет юридический запрет отключения супартов без их согласия…
Айсик так торопился куда-то, что даже не перекрыл брейн, который чувствовал перед уходом. Тави резко вышла из него.
– Ну и ёж с тобой, Айсик, – проговорила громко в пространство. И пошла спать. Конечно, нужно было бы начувствовать и отправить в эфир брейн старого пирса рядом с заброшенным лодочным кладбищем (Тави давно собиралась это сделать), но как-то она сломалась сегодня под вечер. Ещё и всё тело ныло от ночного купания.
«Завтра приплывает Риа», – счастливо подумала Тави. И заснула. О коробке, которую грузолёт доставил на задний двор, она совершенно забыла.
Глава 2
Тысяча морских ежей в пятки врагу, а ведь Тави так ждала Риа, с которой не общалась уже несколько месяцев. «Много работы» – объясняла подруга.
И вот теперь, когда Риа наконец-то выбрала день для визита на Саузу, все надежды на приятную встречу перечеркнулись сразу у трапа. А Тави даже принесла цветы – выращивала их с большим трудом целый сезон в своей маленькой оранжерее специально для подобного случая.
После вчерашней мороси день казался особенно ясным и солнечным. Ослепительно голубое небо и бирюзовая с синим отливом гладь. Удивительно подходящий день для встречи друзей, которые давно не виделись. Но как только Тави бросила первый взгляд на опрокинутое вовнутрь, усталое лицо Риа, на тени под глазами – бледно-голубые, мертвенные, ей стало понятно, что подруга прибыла в самом дурном расположении духа. Даже цветы тут не в силах помочь.
Голубой лайнер, блестящий в солнечных лучах холёными боками, всем своим видом снисходительно показывал, что он пришёл с Виры. И публика, которая сходила на Саузу, казалась Тави особенной: ухоженные мистрис в красивых одеждах. Пара из них спускалась по трапу в сопровождении своих высоких, вышколенных супартов (Айсик Тави непременно бы громко комментировал окружающую обстановку и, может, затеял бы тут же какую-нибудь перебранку с ней), ещё у пары-тройки сопровождающих не наблюдалось, но зато они держали в руках яркие или ажурные зонтики.
Это было очень красиво, и все мистрис с Виры грациозно двигались в изящных платьях и красивых туфлях с острыми носами. На Саузе никто не носил платьев, так как на остров постоянно выкидывало всякую всячину из Океана, и по непредсказуемому берегу удобнее ходить в шортах и сандалиях с ремешками на босу ногу. Скорее всего, мистрис с Виры приехали за заказами в керамическую мастерскую Мины, иначе, что ещё им было делать на Саузе?
– Вы слышали что-то о вспышке агрессии? – переговаривались они с характерным столичным придыханием:
– Те, кто присутствовал, говорят, что было ужасно, – доносились до Тави обрывки разговоров с ярким грассирующим «р».
– Принесли птицы? Вы слышали? Они долетали до жилых кварталов и замертво падали прямо на землю.
– И на каком острове?
– Да разве эта информация появится в общем доступе? Это большая тайна.
– В любом случае почему против них до сих пор не натянули сети? Резиденция бездействует, наверное, это в их интересах… О, посмотрите на эту башенку… Безыскусно, но мило…
Они снисходительно оглядывали небольшое, но уютное здание нового морпорта, которым так гордились на Саузе. Особенно острым шпилем с башенкой у основания, старательно оформленным под старину. Но, кажется, на столичных жителей ни само здание, ни даже шпиль не производили должного впечатления. Суета перед морпортом, вызванная приходом лайнера, казалась Тави, привыкшей к чуть сонному существованию Острова, просто невероятно многолюдной, но для них Сауза всё равно оставался тихим, провинциальным и скучным. Честно говоря, Тави им завидовала. И совсем не немного.
Риа сходила по трапу последней. Без всякого зонтика, просто в лёгкой цветной косынке, туго повязанной вокруг головы, чтобы ветер не растрепал волосы. И не вертелась по сторонам, просто увидела Тави и кивнула.
Она молчала всю дорогу до дома, погружённая в свои явно нерадостные мысли, и вышла из них только перед самой дверью. Грузолёт уже сбросил её небольшой саквояж на крыльцо, и Тави схватилась за ручки, чтобы занести его в дом. Айсик, паразит, не пришёл ночевать, и Тави не могла предупредить его о предстоящем визите.
– Оставь, – махнула рукой, вернувшаяся в реальность Риа. – Я сама ещё в состоянии.
Тави покорно отпустила ручки саквояжа, но улыбнулась:
– Выглядишь ты, прямо скажем, не очень. Больна?
Риа покачала головой:
– Есть ситуации, когда предпочтительнее просто заболеть и ничего не делать.
Она вдруг посмотрела на Тави так, словно видит её в первый раз:
– Ох, Ти! Знаю тебя всю жизнь, но когда вижу после долгой разлуки, каждый раз удивляюсь, какая ты маленькая и хрупкая…
Риа подхватила свой багаж и зашла в дом. Уверенно и привычно – конечно, ей всё здесь было знакомо. Тави проскочила за ней, не в состоянии отделаться от мысли, что она в своём доме гостья, а вот Риа – настоящая владелица части коттеджа. Но подруга всегда и везде вела себя так уверено, что, кажется, не только Тави испытывала с ней такие чувства.
Риа с порога точным движением швырнула баул в любимое кресло Айсика – старое, с потёртым на сгибах ложным плюшем, но действительно уютное. Кстати, не промахнулась: пузатое тельце баула приземлилось ровно на середине порядком «высиженного» сидения. Сама с размаха упала на большой диван, на ходу распутывая узел косынки на шее.
Тави пристроилась на подлокотнике дивана. Ей хотелось быть поближе к Риа. Вдыхать её запах – что-то медицинское, едкое, и, как ни странно, успокаивающее. Почему-то Тави очень нравилось, что Риа насквозь пропахла химическими препаратами.
– Ну что ты? – спросила тихо.
– Выбраковка, – ответила Риа, – эта жуткая выбраковка…
Она наконец-то справилась с узлом, скинула косынку на худые, торчащие углом оконной рамы колени.
– Всегда плохо и страшно. Каждый год одно и то же, но всегда – мерзко и противно.
Тави обняла подругу за плечи, взяла её прохладную узкую кисть в свои руки.
– Ты выбраковываешь мальчиков, – сказала Тави, – тебе намного легче. Представь только, что чувствуют те, кто занимается девочками.
– Там поток, – сказала Ри. – Пропускают через такую большую прозрачную трубу. Конвейер. Анализы, замеры, прогнозы. Те, что положительны, – направо. Отрицательные – налево. Мальчиков мы отбираем вручную.
– Ри, – Тави заглянула ей в глаза, – но мы же тоже когда-то прошли через это, и – ничего. Живём же. И очень неплохо. Зато принадлежим сами себе.
– Принадлежим, да, – сказала Риа. – Впрочем, ладно…
Она хлопнула ладонью по мягкой обивке:
– Я привезла тебе гостинец.
– Неужели оно самое? – Тави обрадовалась больше даже не гостинцу, а, вернее, совсем не ему, а тому, что Риа наконец-то стала оживать. На её лицо просачивался потихоньку румянец, словно жизненные силы пробивали глухую оболочку и устанавливали стрелку на отметке «уже почти нормально».
– Оно, – кивнула Риа. Встала, не торопясь, подошла к брошенному на кресло саквояжу и достала из него небольшой пакет, от которого даже на расстоянии пахло красным, круглым и очень сочным.
– Яблоки! – ахнула Тави. – Ты смогла достать!
Риа засмеялась, наклонила пакет над столом, и на пластиковую поверхность с тихим стуком, подпрыгивая, выкатились налитые фрукты. Одно, три, пять…
– Целых пять! —закричала Тави и кинулась обниматься. – Вира – это и в самом деле – чудесное место. Волшебное!
– Эти фрукты не из садов Звезды, – сказала Риа. Она была очень довольна реакцией Тави на подарок. – С дальних островов. Они особенно ароматные.
– Как тебе удалось? – Тави глазами пожирала яблоки, она вдыхала их кисло-сладкий запах, тут же наполнивший комнату, во рту появился терпкий и сочный вкус, обволакивающий язык, и Тави сглотнула слюну. Не сейчас. Она будет есть эти яблоки долго, по кусочку, растягивая удовольствие. Насколько их хватит: может, даже на целый сезон. Мрачный сезон, в котором у неё будет в качестве утешения вкус свежих яблок. Божественный аромат после долгого-долгого времени безвкусной, просоленной пищи, всегда пахнущей водорослями.
– Это, действительно, было не очень просто, – засмеялась Риа. – Но сейчас я вижу твою восхищённую мордаху и понимаю: это того стоило. Тави, у тебя такие эмоции на лице всегда написаны… Вечный ребёнок!
Тави тоже улыбнулась:
– Ты во всех видишь детей. Потому что работаешь с младенцами.
Сказала и тут же прикусила себе язык. Незачем было напоминать Риа о её работе. Она сейчас опять вспомнит и расстроится. Но Риа, кажется, взяла себя в руки. Она умела это делать – квалифицированная акушерка с самой Виры, столицы, желанного и недостижимого рая для большинства населений островов Звезды. Ещё бы она не умела вовремя взять себя в руки!
– Сильно ими не свети, – немного виновато напомнила Риа. – Жадничать, конечно, не хорошо, но съешь сама. Это не совсем… легально. У меня есть знакомая, я тебе говорила. Отчаянная мистрис. Просто крышесносная. С личным катером, на котором она выходит в открытый Океан. Нет, ты не думай, катер зарегистрирован, все документы в порядке. И экспедиции у неё подтверждённые – какие-то исследования, составление карт… Я в этом плохо разбираюсь. Просто она на свой страх и риск иногда… Немного отклоняется от маршрута. Но я тебе могу поручиться, что такие яблоки и в резиденции Ратрицы большая редкость.
– Что в резиденции? – бархатный баритон, неожиданно ворвавшийся в беседу двух мистрис, заставил забыть даже одуряющий аромат яблок. Тави от неожиданности вздрогнула. Она обернулась к входной двери:
– Айсик, ёжа тебе в пятку! Ты где шлялся и почему явился так неожиданно? Напугал…
– Очень рад вас видеть, мистрис Риа, – подчёркнуто торжественно сказал Айсик. – С приездом!
Казалось, он нарочно не ответил Тави. Его красивые, абсолютно правильной формы руки держали, не напрягаясь, большие пакеты из складмаркета. Из одного торчал угрожающе огромный хвост жирной рыбы, в другом просвечивали брикеты сушёных спрессованных водорослей. Предвкушение сочных яблок во рту перебил вкус солёного йода. В сказочную встречу с Риа вторгся монотонный гул привычных будней.