– Как хорошо, что ты хотя бы помнишь, что он из себя представляет… – съехидничала Маринка.
Конечно, я помню материалы дела и фото жертв. Помню, что Дмитрий изнасиловал и убил. Помню, скольких. Но не хочу об этом думать. Это слишком тяжело перемалывать и сопоставлять с реальностью. Мне нужен только ребенок. И не надо меня пытаться отговорить.
– Да и вообще… Как твои дела с мужем?
Лучше брошу эту глупую затею – отбиваться от нападок импульсивной и сидящей на гормонах Маринки, подружки-звезды психушки, и поговорим о ее проблемах, извечных и порядком осточертевших моим ушам и мозгам хотя бы тем, что они, эти Маринкины проблемы, вот уже который год не менялись. И как ей самой не надоело толочься на одном месте?
– А ты, Полин, все равно найди себе другого, земного, осязаемого, и не парь мозги ни себе, ни маньяку этому идиотскому, ни остальным жителям планеты. Никак с мужем… – Маринка махнула рукой и тяжко вздохнула. Присев на кровать, рядом с дорожной сумкой, она охотно принялась изливать наболевшее и уже прогнившее, только все никак не отпадающее, на ниточке держащееся и одиноко болтающееся в воздухе. – Вот говорила ж ему не пить, запрещала, грозилась разводом, по-хорошему просила, мол, ребеночка нам надо завести, пока есть возможность, да и волосы мне его нравятся. Хочу, чтобы у дочки такие же волосы были, а не мои, жидкие и цвета детской неожиданности. И глаза тоже его хочу.
– А Васька что?
Действительно, густота Маринкиных волос оттенка застоявшегося прудика, как и блеклая красота ее в общем оставляет желать лучшего. Я бы сказала, что, когда Маринка не помыла голову и не навертела кандибобер на макушке, да еще и когда широко улыбается, однозначно напоминает чудище. Только не опасное, а такое жалкое, общипанное чудище. Замученное лягушками-соседками.
– А Васька взял и нарезался вдрысь назло мне! – продолжала Маринка. – Представляешь, все попытки лечить его болячку опять насмарку!
– А что мешает найти того, кто сделает тебе ребенка без скандалов и просьб жить нормальной семейной жизнью, без помощи зала в виде друзей и водки?
– Таких, как мой Васенька, не сыскать и днем с огнем, Полин. – снова заладила Маринка свою песню ни о чем.
То есть, о ее, ничего не представляющем муженьке-ленивце, который только и умеет, что приседать на уши, врать, осыпать комплиментами, трахать и требовать жрать. Умений-то много, горазд Васек, только вот по делу ничего не может. Было б Маринке семнадцать, ее утверждения о его уникальности и незаменимости не звучали бы так смешно и глупо.
Но, в без пяти минут тридцать, это звучит, мягко сказать, неадекватно. Особенно для той барышни, которая, как плачется, давно мечтает о семье, о детях, а не жить с мужиком, от которого пользы в разы меньше, чем от самого гадкохарактерного и мстительного кота.
– Ничего ты не понимаешь в мужчинах и страсти, дорогая моя. Ты прям рассуждаешь, как старуха, Полина! А Васька такой ненасытный, пристает каждый день, а то и по нескольку раз… – я скривилась, и Маринка это заметила. – Да, правду говорю! Он все время хочет меня, только представь себе, какая у него ко мне любовь!
– Ай, не продолжай эту свою историю про кроватную идиллию двух кроликов. Он же болен, потому и не контролирует своих желаний, насколько помнится…
Ну, чего скрывать, ее муж имеет какие-то проблемы с гормонами, какие конкретно – не знаю и знать не хочу. Никогда не вдавалась в эти подробности про великий и ужасный тестостерон, буквально капающий из ушей бедного Васи-бездельника, которому просто некуда тратить энергию, кроме как Маринку на лопатки класть. Конечно, Маринка при мне много раз называла причины его нездоровья, но, когда она акцентировала пристальное внимание именно на освещении этой проблемы, я мысленно затыкала уши и думала о чем-нибудь другом. Ну честно, мне крайне неприятно слушать о мужских яйцах. Тем более, чужих, которые ко мне не имеют никакого отношения. Эти разговоры, кроме тошнотных подкатов к горлу, ничего не вызывают.
Однажды я даже сказала Маринке об этом, а она мне слезливо: «Я тебе о своей жизни рассказываю, а ты говоришь, что тебе неприятно это слушать!»
Мол, как я, такая-сякая, могу думать подобное и еще вслух осмеливаться воспроизводить…
Ну и после куча оскорблений последовала уже в мой адрес.
Да уж, чего я ожидала от адекватной Марины… И на тот момент именно я попыталась замять ссору, хоть и сопоставлять, принимая как данность и истину в последней инстанции сказанное подругой, что ее жизнь заключается в радиусе мужских половых органов, а я круглая дура, так как не так думаю, оказалось в сотни раз омерзительней, нежели увидеть эти самые яйца ее мужа вживую. Я стерпела ее заскоки и нападки в тот день, но не обиделась на это, а просто приняла к сведению, с кем общаюсь.
Но сейчас настало мое время высказать все, что я думаю и без всяких цензур. Можно ни в чем себе не отказывать. Маринка же не подбирает слова, всегда говорит, что думает. И я не стану. Что может быть лучше правды, посланной в лоб? Да только пуля!
– Много почестей тому, кто этого не достоин. И еще Васька твой не слышит тебя, к лечению всерьез не подходит, твои слезы и психи в расчет не берет. – продолжала я нагнетать обстановку. – Ему все равно, что нужно тебе. Он живет своей жизнью, а ты ему попросту удобна, вот и вся любовь. В кровати вы идеальная пара, а в жизни, как кот с собакой. Вася, как раз-таки, по дому вообще ничего не умеет. Сама же говорила, что не заставишь его и гвоздь забить и мусор вынести! Все сама ты да сама. А у него, видите ли, лапки. На кой черт тебе это нужно? – я закрыла рот рукой, сделав вид, что меня резко начало тошнить. Правда, еще немного разговоров о Васе и его яйцах, и меня действительно стошнит. – Гадко слушать о нем что-то хорошее, потому что это брехня, ты уж прости. Я считаю, что не в сексе счастье. Как тебе не противно в твои годы жить с тем, от которого нет никакого толку? Это, как минимум, напрасная трата времени. Вот мне вообще не нужны отношения с мужчинами. А тем более, с теми, которые только и могут, что жрать да трахаться. Не для меня это. Потому что это унизительно. Вот. А ты, Марин, раз такая дура, иди и унижайся дальше. Потом вообще никому не нужна будешь. Затаскает до неузнаваемости, сама себя перестанешь в зеркале узнавать.
Маринка, донельзя выпучив на меня свои и без того по-жабьи круглые глаза, какое-то время просидела молча. Переваривала услышанное, а потом резко соскочила с места и двинулась к выходу из комнаты.
– Ой, гордая какая выискалась, ты погляди на нее… – фыркала она на ходу. – Мужики ей не угодили. Ну как знаешь. Ищи счастье там, где его нет, Полина, раз ты умнее всех.
– Вот и буду искать. И найду обязательно. Зато у меня скоро будет ребенок, а муж не будет трепать мне нервы, лгать, изменять и приходить пьяным! В отличие от твоего трахаря-неумехи Васеньки, который только и ждет, когда ты заменишь ему мамочку и начнешь вытирать попу! – крикнула я вслед, зная, что сильно обижу ее этим.
– Знаешь, что… – Маринка дошла до двери и с напыщенным видом обернулась. Ее всегда задевали темы касательно тещи, которая ее невзлюбила. – Да, мой муж не идеален, согласна с этим. А таких, как твой бывший муж Сереженька, вообще нельзя прощать. А таких, как твой Димочка, надо убивать сразу. Как жаль, что смертную казнь отменили!
И ушла, даже не попрощавшись.
– Дмитрий тоже так говорил. – тихо ответила я самой себе и провела рукой по волосам, чтобы немного успокоиться.
Обиделась моя Маринка…
Ну и флаг ей в задницу и барабан на шею. Дура она, но я, хоть и бешусь на ее слепое идеализирование вечного деточки по имени Вася, все равно очень хорошо понимаю, почему она так ревностно и цепко схватилась за мужа и не может его бросить, чтобы дожить в спокойствии до старости. В нашей глуши очень сложно найти себе пару – вот и вся тривиальная загадка ее поведения.
Вроде и городок у нас по статусу зовется городком, а все равно глушь глушью. Он почти никому не известен и мало чем прославлен. Правда, если спросить у парней из соседних городов, что они знают о нашем, они и выдадут: «Если ехать до девочек, то только к вам».
Не могу сказать, что у нас город сплошь доступных женщин, потому что сама не такая, но другим, как говорится, виднее. Значит, здесь нас, девушек, по мнению таких же нецеломудренных парней, действительно мало порядочных.
Как и парней. Всех хороших парней разобрали в первую очередь, лет так десять назад, если не раньше. Ну а остаток мужской части населения нашего городка совсем не сладок… Но зато хотя бы кто-то есть с тобой, не одной быть как-никак.
Понимаю Маринку, очень хорошо понимаю, самая такая. Но не хочу так, как она. Лучше буду одной, чем терпеть ложь, измены и плохое отношение. Не позволю на мне ездить. Женщина априори слабее мужчины. Только вот нынешние мужчины, не поголовно, но большинство, почему-то стали забывать об этом, по праву считая себя слабее нас. А нам, женщинам, ничего не остается, как превращаться в мужиков за неимением последних под боком. Мы сильные и мы все выдержим.
Глава 2
Жаль, что поругались мы с Маринкой. Но ничего, и это пройдет. Вскоре она оттает и напросится на чай со сплетнями. А случится это, как только я вернусь из поездки. Или я быстрее, чем она, оттаю, и снова попробую сама все наладить. Помиримся мы все равно, никуда не денемся. Не впервой ссоримся, так что это не смертельно.
А с другой стороны, надо ли хвататься за призрачную привычку иметь подругу детства под рукой? Ведь за Мариночкой – так зову ее, когда она меня бесит до невозможности, водятся особые грешки, за которые не стоило бы прощать и уж тем более просить быть прощенной. Например, ее странное поведение по отношению к людям, ничего ей не сделавшим, и какая-то черная зависть, которой Маринка пропитана насквозь.
Сколько помню, Маринка завидовала всем подряд. Так было всегда. Но когда ее зависть переключилась на меня, это выглядело более чем странно. Было бы чему завидовать, как я думала. Мариночка все равно нашла, чему, как и всегда находила, хоть и у самой было все относительно нормально.
Не считая бесполезного хахаля и отсутствия детей.
А я на тот момент была беременна долгожданным ребеночком, вот и поделилась этой новостью с подругой. Единственной подругой. Разумеется, для Маринки узнать, что у меня будет ребенок, а не у неё, было как красной тряпкой перед быком помахать. Если у нее и до того были вспышки бешенства и безразличия: она не поздравляла меня с днем рождения, с годовщиной свадьбы, то после новости о беременности совсем обозлилась. То, ни с того ни с сего, устраивала мне неожиданные скандалы, которые брали начало из ее ссор с мужем, срывала на мне плохое настроение, неприятности на работе, непонятки с родней, с теми, кого я вообще не знаю, и прочее. В общем, Маринка находила любой повод, чтобы заставить меня нервничать по-взрослому. И даже всем известные предупреждения о том, что беременным нельзя нервничать, не возымели на нее должного эффекта. Маринка будто нарочно пыталась сделать так, чтобы у меня не было ребенка. И каждый раз, когда ссорились по соцсетям, она добавляла меня в черный список, что вызывало у меня смех и самопроизвольное прокручивание пальцем у виска.
Да что там говорить… что сейчас, что теперь.
Я и сама понимала еще давно, что с такой подругой далеко не уедешь, но Маринка была единственной, с кем я всегда общалась. И сейчас она у меня единственная. Но при этом мой главный выбор, то есть, подруга или малыш, очевиден. Если я вернусь беременной, Маринка лопнет от зависти, но не сразу. Сначала она задолбит меня морально своей злобой и нытьем. Зачем мне это слушать и пропускать через себя, если я буду в положении? Да и негатив лишний раз глотать ни к чему. Лучше распрощаться с такой подругой, от которой только подвоха ждать стоит или сглаза. Ладно, пока что об этом рано говорить. Возможно, Маринка сама отвадится, или ее муж все-таки сделает ей ребенка, чтобы мозги не клевала всем подряд и без повода. Хотя вряд ли. Маринка и сегодня обмолвилась, что у него проблемы с репродуктивной функцией, которые нужно долго и упорно лечить, а он этого не делает сознательно.
Эта коза драная еще и обижаться смеет на голую правду о ее муженьке… Я, между прочим, тоже обиделась. Сильно. И пусть она это знает. В следующий раз хорошенько подумает перед тем, как рот свой жабий открывать, и что наквакивать, кому и зачем. И о последствиях своих кваков тоже пусть задумается. Нечего срывать на невинных людях неудачи с мужем. Она ж неспроста пришла, чтобы меня проводить. Надо ж было излить дерьмо накопившееся и пойти с пустым ведром обратно, а потом, как подставит это ведро, и оно наполнится, опять вспомнить обо мне.
Однако, я, как и Маринка, тоже не смогла продержаться без проявления эмоций и тоже психанула. Она задела меня за живое, сука.
Слова Маринки о моем бывшем муже-сатане напомнили мне тот день, когда я навсегда решила для себя, что больше в моей жизни не будет ни одного мужчины.
В тот день я шла домой. Выписали с очередного стационара, наконец-то. И это после выкидыша, спровоцированного моим, прежде любимым, но вдрысь пьяным мужем Сергеем. Он ногой несколько раз ударил в мой беременный живот, не подумав о возможных последствиях, которые, невзирая на мои нескончаемые молитвы, наступили. Этот удар, произведенный на почве необоснованной ревности и требования денег на бутылку, чтобы погулять с друзьями и отметить что-то там очередное по календарю, повлек за собой не только выкидыш, но и перелом моего ребра. Вот такие дела. Любовь закончилась в тот же день, как это случилось.
Торопилась я домой в тот день, но не к себе, а к Маринке, потому что муж мой сидел дома. Он не работал, а только и делал, что пил и кидал мне угрозы по телефону все время моего пребывания в больнице. В палату его не впускали в целях моей же безопасности.
Сергей так и не устроился никуда за время моей госпитализации. Ждал, паразит, когда я вернусь из больницы, чтобы вытрусить с меня деньги, припасенные на сберкнижке, и пропить их. Он постоянно клялся, что не даст мне жить, если я не отдам свои сбережения и не перепишу на него квартиру. А за то подлое, что я посмела снять побои и написать на него заявление, Сергей не простит никогда. Он поставит меня «на счетчик», и я буду обязана содержать его до конца своих дней.
Конечно, я написала на Сергея заявление, пропуская мимо ушей все угрозы, иначе это оставлять и пускать на самотек было нельзя. В моем состоянии, полуживом, невозможно было простить, пожалеть и дать мужу шанс на исправление.
Муж же, в отличие от меня, впоследствии отделался легким испугом и условным сроком. Несправедливо, но факт. Он вообще не понял, что сотворил. И не хотел понимать. А я укоряла себя, что вовремя не разглядела в нем зверя. Еще тогда, когда с дуру согласилась выйти за него замуж.
Месяцы восстановления здоровья затянулись и ввиду глубочайшей депрессии. Даже не из-за поступка мужа, а из-за факта выкидыша. Я так мечтала о ребенке, даже купила одежду на мальчика и на девочку, не зная пока, кто будет, и купила игрушку – розового медвежонка, в которого влюбилась сразу, а тут такое горе…
Помимо депрессии, я ни морально, ни физически не могла отдыхать. Не имела возможности существовать спокойно. Мне этого не позволяли. После развода с Сергеем приходилось кочевать от одной знакомой к другой, чтобы муж меня не нашел и не добил. Да, ему было запрещено заявляться ко мне в квартиру, но и я боялась туда идти.
А потом я вздохнула с облегчением и вернулась в родную стезю, когда узнала от свекрови то заветное, что Сергея посадили за разбойное нападение.
Это было ужасное время, а о том дне, когда меня избили, не хочется и вспоминать. Плохое не стоит держать в памяти, но иногда оно само по себе всплывает, к несчастью. Главное, я это уже пережила. Повторения не случится. Ведь я тщательно обезопасилась от всего, что могло бы угрожать моему спокойствию.
Был ли бывший муж той причиной, настоящей причиной, из-за которой я отвернулась от реальных мужчин, мясных, так сказать, теплых, от которых есть польза в быту, и предпочла, чтоб они существовали, но где-то подальше от меня? Из-за него я, прежде влюбчивая и доверчивая, перестала наивно верить каждому встречному, а главное, привязываться всей душой?