– Хорошо, пусть будет так. Просто ответьте мне, что вы сами думаете об этом деле?
– Честно?
– Конечно.
– Я прорабатывал версию, что это была обычная пьяная вечеринка в стиле садо-мазо. И участники не рассчитали…
– Интересная версия…
– Только тупиковая. Город, как вы заметили, у нас небольшой, и имеется всего один приличный массажный салон «Милый друг».
Мирослава невольно усмехнулась.
– Да, да, город у нас романтичный… Так вот владелица «Милого друга» – бывшая фотомодель регионального уровня Людмила Константиновна Ветрова. Мы переговорили и с хозяйкой, и с девочками, но результат нулевой.
– А что говорят друзья Коршунова? Ведь у него двое близких друзей?
– Ничего не говорят… Вернее, утверждают, что не видели Коршунова несколько дней.
– А что они делали именно в этот день?
– На этот день у них алиби. Один играл с друзьями в карты, другой был с девушкой.
– Вам не кажется, Сергей Викторович, что алиби с девушкой не очень убедительно?
– Да нет, там все чисто, соседи видели, как они пришли рано утром из магазина. Еще там были двое старичков – больших любителей поспорить о политике на свежем воздухе. Они сидели на скамейке до одиннадцати часов вечера. Парочка из дома не выходила.
– Неутешительно…
– И я о том же.
– С девушкой Олега вы, конечно, тоже переговорили?
– С девушками. Он часто их менял.
Мирослава расслышала в голосе следователя неприязнь.
«Понятно, – подумала она, – Коршунов следователю Рябинкину, мягко говоря, не понравился… Хотя следователь и не имеет права быть пристрастным, но нельзя упускать из виду, что он тоже всего-навсего человек. Вероятно, сам Сергей Викторович не только хороший работник, но и примерный семьянин…»
– Значит, девушек потерпевший часто менял?
– Как перчатки, – обронил следователь.
– Может быть, кто-то из них затаил на него злобу?
– Последняя и предпоследняя девушки – настоящие истерички, но на мстительниц они не похожи, к тому же обе уже утешились и встречаются с другими парнями.
– Вы мне дадите адреса этих девушек?
– Да, за ради бога! – Сергей Викторович вырвал из записной книжки листок и записал оба адреса.
– А отпечатки пальцев в квартире? – спросила Мирослава, с благодарностью приняв адреса.
– Там их тьма! Видно, что Коршунов был человеком гостеприимным…
– А на бутылке и тарелках с закусками?
Рябинкин бросил на детектива красноречивый взгляд, побарабанил пальцами по столу и процедил сквозь зубы:
– На этих предметах отпечатков не обнаружено.
– Стерты?
Следователь пожал плечами.
– А те отпечатки, что обнаружены, вы, конечно, сверили со своей картотекой?
– Как вы догадливы, – съязвил следователь.
– Ну, что ж, спасибо, что согласились встретиться, – поблагодарила Мирослава, не обращая внимания на его иронию.
– Не за что…
Трофимов, все это время не вмешивавшийся в разговор, так же поблагодарил следователя и отвез Мирославу обратно в свой коттедж.
Когда они приехали, Елизавета занималась прополкой и поливкой цветов. Мирослава присоединилась к ней, решив продолжить расследование завтра.
Василий развалился на скамейке, которая стояла недалеко от цветника рядом с ручейком, обложенным цветными камнями и впадающим в небольшой водоем с белыми и розовыми лилиями, тростником по краю и прибрежными ирисами.
Вероятно, по каким-то своим кошачьим соображениям, Василий считал своим долгом приглядывать за обеими девушками.
Одна из них была его будущей законной хозяйкой, а другая умела так искусно поглаживать лоб, живот и под шеей, что Василий просто млел… Короче, он совсем не возражал против того, чтобы она осталась навсегда и гладила Васю на протяжении всей его кошачьей жизни.
Что бы на все на это ответил Дон, если бы знал…
Утром Мирослава заехала в местный отдел внутренних дел. Оперативника Максима Карелина предупредили, что с ним хочет поговорить частный детектив.
Сначала Максим несказанно удивился, но потом решил с начальством не спорить, потому как себе дороже, и пообщаться с детективом, тем более что ему сказали, что это молодая женщина.
Заинтригованный Карелин ждал свою гостью в своем небольшом кабинете, подоконник которого он умудрился уставить горшками с сенполиями.
Кто знает, может быть, именно благодаря цветущим фиалкам Мирослава прониклась симпатией к молодому оперативнику…
Сразу после обмена любезностями она спросила:
– Вы разводите цветы?
– Вообще-то моя мама, – ответил Максим, смутившись, – но я ей помогаю и вот часть принес сюда.
– Красиво, – одобрила Мирослава. – Моя бабушка тоже когда-то разводила.
– А теперь?
– Увы, ее больше нет.
– Простите.
– Ничего страшного, она была уже старенькой, когда ее не стало. Но я хотела расспросить вас о деле Коршунова. Мне очень нужна ваша помощь.
После этих слов сердце Максима чуть ли совсем не растаяло.
– Конечно, я помогу всем, чем смогу.
Мирослава не стала говорить ему, что это она поможет местной полиции, если раскроет дело, просто мягко улыбнулась:
– Тогда поговорим?
Он только кивнул в ответ и, налив себе воды из графина, выпил залпом весь стакан.
На Мирославу Максим произвел благоприятное впечатление не только своей мускулистой фигурой, ростом выше среднего и глубоким взглядом карих глаз, но и своей непосредственной реакцией, если так можно выразиться. Она решила, что оперативного опыта у Карелина пока немного, но это дело наживное, главное, иметь острый, на лету схватывающий ум и развивать свою интуицию.
– Только, – заговорил Максим, – дело это приостановлено…
– Я знаю.
– Тогда спрашивайте, что бы вы хотели узнать.
– Я хотела бы узнать более подробно о вашем первом впечатлении на месте совершения преступления. И вы, конечно, допрашивали друзей, знакомых Коршунова, общались с представителями древнейшей, которых когда-либо приглашал к себе Олег?
Максим добросовестно стал излагать Мирославе свои впечатления и скромные факты, которые никак не помогали в раскрытии дела.
– А вам ничего не показалось странным?
– В общем-то, нет… Я много думал об этом деле, и хоть бы одна зацепка появилась!
– А какая у вас изначальная была версия?
– Сначала я подумал, что Коршунов с друзьями устроили вакханалию, а там по пьянке у них что-то не так пошло, он скончался, а компания впопыхах разбежалась.
Мирослава кивнула.
– Но у друзей его алиби, девушки, которых они нередко вызывали иногда из «Милого друга», не практикуют жесткий секс.
– Вот как?
Максим невольно покраснел:
– Да, там все весьма пристойно, если можно так сказать о подобном заведении.
– Я думала, что в подобных местах идут навстречу пожеланиям клиентов, – осторожно бросила Мирослава пробный камешек.
– Может быть, где-то это и так, но не у нас…
– Ага. Понятно. А какое впечатление на вас произвела последняя девушка Коршунова?
– Аховое! – вырвалось у Максима невольно.
– То есть?
– Крашеная блондинка, трудно сказать, какое у нее настоящее лицо, вся разрисованная, и верещит, как кошка, которой в трамвае прищемили дверью хвост.
– Почему в трамвае? – улыбнулась Мирослава.
– Потому что, кажется, что она свесилась с трамвая вниз головой, зацепившись хвостом, и ничего не соображает. Короче, безголовая девица.
– Интересный психотип вы мне нарисовали. А не могла она, находясь в таком подвешенном состоянии, столь жестоко отомстить бросившему ее любовнику?
– Не думаю.
– Почему?
– Потому что, судя по всему, Коршунов у нее не первый и далеко не последний. Я видел ее с новым, так сказать, кавалером. Судя по всему, его тоже ненадолго хватит. К тому же у нее на этот день алиби есть. Они с новым парнем были на юбилее его босса, и их видело огромное количество людей.
– А его предпоследняя девушка?
– Она собирается замуж в конце этого месяца.
– Но это может ничего не значить…
– Может, – заверил ее Максим. – Впрочем, если хотите, сами с ними можете поговорить.
Вернувшись домой, Мирослава села за компьютер, естественно, предварительно погладив Василия, и решила систематизировать все, что ей удалось узнать.
Итак, Олег Александрович Коршунов, двадцати пяти лет, обнаружен квартирной хозяйкой связанным в постели в девять часов утра. А по заключению судмедэксперта, смерть наступила в час ночи. Врачи констатировали, что скончался он от остановки сердца. И скорее всего во время изнасилования. У Олега имелась мать, которая, судя по всему, души в нем не чаяла. Отец неизвестен, хотя отчество имеется…
У Коршунова было два достаточно близких друга, которых он знал с детства. Но они не виделись несколько дней. Постоянной девушки на момент совершения убийства не было. Версия о мести пока не подтверждается.
Вакханалия по заявке клиента маловероятна. Какому же парню в здравом уме придет в голову просить, чтобы ему туго стянули не только руки и ноги, но и мужское достоинство? Следовательно, несчастный случай можно исключить, хотя с хозяйкой «Милого друга» и его работницами поговорить стоит.
А что, если это было запланированное убийство? Но во‐первых, должен был быть мотив, а во‐вторых, зачем такие сложности? От Коршунова можно было избавиться более тривиальным способом…
А если кто-то выбрал именно этот способ, значит, должны быть на то причины. Но какие причины могут быть, кроме мести и ревности? Может быть, стоит поглубже копнуть прошлое Коршунова? Из этого всего следует, что нужно поехать к матери Олега Коршунова.
«Елена Павловна сейчас на работе, – подумала Мирослава, – вот и славно».
Волгина позвонила Семену, и он уже через двадцать минут прибыл к коттеджу Трофимова.
– Куда едем на этот раз? – спросил водитель.
– К дому, где проживает мать Олега Коршунова.
– Тю! – Семен озадаченно посмотрел на Мирославу. – Так Елена Павловна на работе!
– Мы едем пока не к Елене Павловне, а к дому, где она проживает.
– Это не одно и то же?
– Нет. – Мирослава покачала головой.
– Понял.
Как и надеялась Мирослава, возле дома Коршуновой старичок и старушка выгуливали собак, молодая мама сидела на краю песочницы и смотрела за девочкой, съезжающей раз за разом с горки. На лавочке сидели две весьма пожилые женщины и о чем-то оживленно беседовали.
Мирослава вышла из машины, подошла к подъезду и набрала код квартиры Коршуновых. Естественно, ей никто не ответил.
– Вы к кому? – не выдержала одна из беседующих женщин.
– К Коршуновым. – Мирослава сразу обернулась и посмотрела на спрашивающую приветливым взглядом.
– Так Елены Павловны дома нет. Она часам к шести придет, не раньше.
– Как жаль… Я по делу об убийстве ее сына.
– Ой! Так дело не закрыли?! – оживилась вторая собеседница. – А что вы хотели от Леночки?
– Я хотела поподробнее узнать об Олеге. Каким он был в юности, в детстве, – Мирослава сделала вид, что замялась, – хотя, может быть, вы мне поможете?
– Конечно, мы поможем милиции, – заявила подошедшая старушка с пуделем, – это наш гражданский долг.
Мирослава не стала поправлять старушку, относительно того, что теперь милиции нет… И не стала сообщать, что сама она вовсе не из полиции. Вместо этого она присела на лавочку, чем расположила к себе всех собравшихся.
– А что именно, доченька, ты хотела бы узнать? – спросила самая старшая из присутствующих.
– Какая она тебе, Марковна, доченька! – осуждающе оборвала ее та, что помоложе и, обратившись к Мирославе, добавила: – Вы, товарищ следователь, спрашивайте.
– Вы, наверное, знали Олега с детства?
Женщины дружно закивали.
– Каким он вам запомнился?
– В детстве он был сорванцом. Вот, Марковна на первом этаже живет, так вечно мячом ей в окно попадал.
– Он не один был. У них тут целая компания была. Особенно он с Пашкой и Виталькой хороводился. Да, они и теперь дружат.
– В детстве все они похулиганить любили. Моему Мурзику однажды банку из-под шпрот к хвосту привязали. Я матерям жаловаться не стала, а всех прутом настегала. Так они мне один раз к двери крысу дохлую привязали. Вот супостаты!
– А как учился Олег?
– Учился неважно… В институт его Леночка пристроила, так он все равно бросил его.
– А конфликты с кем-нибудь у него были во дворе?
– Нет, ничего особенного, только то, что мы рассказали.
– А в какой школе Олег учился?
– Да вон она за углом так и стоит.
– Школа работает?
– Конечно, куда же детишкам ходить?!
– А когда Олег повзрослел, он изменился?
– Изменился. Вежливый стал.
– Да, ничего плохого за ним опосля не замечали, – кивнула Марковна.
– Только работать парень не любил, – встрял в разговор подошедший владелец мопса.
– Не он один, – отмахнулась одна из старушек, – тем более и нужды у него особой не было.
– Вот именно, – не унимался старичок, – сидел на шее у матери, на ее денежки шиковал.
– Но потом он все-таки работать устроился.
– Работа – не бей лежачего! Трофимовы его на теплое место и пристроили.
– Ты этого, Степаныч, не знаешь, – заметила Марковна.
– И так понятно. Квартиру ему мать оплачивала, машину Олегу опять же Лена купила, да и деньжат постоянно подкидывала.
– А вы откуда это знаете? – спросила Мирослава заинтересованно.
– Как, то есть откуда?! Я живу на одной площадке с Пашкой, дружком его. А Пашка к моей Ирке, это внучка моя, клеился. Ирка же ему и говорит, вот если бы ты такой же деловой был, как Олег. Пашка обиделся и выложил, что Олегу все мать покупает, и он на полном ее содержании.
Мопс и пудель мирно сидели рядом, и, казалось, внимательно прислушивались к разговорам людей.
Мирослава невольно улыбнулась, взглянув на их симпатичные мордашки.
– Спасибо, вы мне очень помогли, – тепло поблагодарила Волгина словоохотливых пенсионеров и отправилась в школу, где учился Олег.
Плюсом было то, что Мирослава застала учителей, преподававших в классе, где учился Коршунов, в полном составе.
Отнеслись они к детективу доброжелательно. Практически все, по крайней мере на словах, сочувствовали Елене Павловне и жалели Олега.
Минусом было то, что ничего нового Волгина не узнала. Да, мальчик не был отличником, озорничал, но был, собственно, не хуже и не лучше многих других учеников этой школы.
Мирослава не заметила фальши, но подозревала, что на оценку учителей мог повлиять небезызвестный тезис: «О мертвых либо хорошо, либо никак»…
И еще ее настораживало застывшее лицо директора и какой-то немигающий взгляд этой уже немолодой женщины. Может быть, в школе все-таки была какая-то некрасивая история, которую замяли…
Вечером Мирослава позвонила Морису и по неровному дыханию в трубке догадалась, что он ждал ее звонка.
– Как ваши дела? – спросил Миндаугас, хотя хотел задать другой вопрос: «Когда вы вернетесь?»
Конец ознакомительного фрагмента.