– Да? А я репортаж Красной Балаклавы сегодня утром смотрел, выпустили его, оказывается. Он у беженцев из Сибири интервью брал, посмотри в Рунете, полный пипец.
– Лады, посмотрю, – заговорщически прошипел Серега, хлопнул его по плечу и вышел из раздевалки.
Иван с удовольствием поплавал около часа, в тренажерный зал не пошел, не было настроения потеть в жару, и вернулся к себе в общагу. Увидел два пропущенных звонка от Машки, перезвонил.
– Так-так, где это ты был с утра, именинник? В ее голосе сквозила наигранная ревность.
– В бассейне поплавал, солнце мое, чтобы чистеньким быть на день рождения, – ангельским голосом ответил Иван.
– Ладно, прощаю. Поздравляю с днем варенья и желаю тебе быть самым любящим, верным и послушным мальчиком на свете. Машка не выдержала и засмеялась.
– Конечно, все только для себя пожелала, обиженно протянул Иван. Ладно, встречаемся в пять вечера в нашем ресторанчике.
– Хорошо, любимый, все остальное там получишь, до встречи.
Иван услышал гудки и тоже отключился. Первый раз так меня назвала, – с удовлетворением заметил он и положил телефон на подоконник солнечной батареей к свету. Китайский «хуавей» довольно замигал индикатором, показывая половину заряда.
От нечего делать включил телевизор и сразу уперся в суровый взгляд Государя. Старик Подорожный сильно постарел. Иван и не помнил уже, сколько ему лет, не молод тот был еще с его детства. Когда Ваня родился, Подорожного еще называли Президентом, потом изменили Конституцию, отменили этот пост и долго звали просто Главой государства. А лет десять назад «по воле народа» и по предложению покойного главы ЛДПР, распавшейся сразу после его смерти, переименовали в «Государя». Конечно, называли его так только на официальных каналах, простые люди по прежнему звали по фамилии, иногда переиначивая ее в разговорах между собой на разный лад, чтобы «прослушка» не срабатывала.
Иван пытался понять скрытый смысл телеобращения и уяснил лишь, что китайцы, нарушив все договоренности, захватили космодром «Восточный», выслали оттуда всех российских специалистов и не пускают новую вахту. Кроме этого, были высланы рабочие и инженеры с нескольких сибирских нефтяных и газовых объектов, принадлежащих России. К тому же, вчера пропал или был сбит российский спутник системы «ГЛОНАСС» и у российской стороны есть обоснованные подозрения, кто мог приложить к этому руку. И в конце уже последовала традиционная фраза про «адекватный ответ», «ассиметричные меры» и прочие «страшные» угрозы.
– Они уже половину России захапали, а мы только грозимся, – Иван с раздражением щелкнул выключателем. Вид этого высохшего лысого старика с ледяным взглядом, несмотря на передовую медицину и косметологию все-таки неотвратимо дряхлеющего, но цепко держащегося за власть вызывал отвращение. Может он, правда верит в загробную жизнь и как фараоны надеется туда утащить все свои богатства, наложниц, замуровав их в своей гробнице? Нет, скорее его окружение, все эти олигархи, чиновники, насосавшие миллиарды за десятилетия его правления, не дают ему уйти на покой. Ведь тогда они могут все потерять, народ никогда им не простит стольких лет ограбления страны. А за границу их ни одна страна не пустит, только если сразу на нары. Выбор у них невелик – комфортная иностранная тюрьма или родная зона.
А что делать то? Машкин дед вон ерепенится, все играет в революционера-подпольщика, ездит на всякие митинги то в Москву, то в Питер, толку то? Да раза в кутузке по пятнадцать суток провел, гвардейцы пару ребер сломали, вот и весь результат его борьбы. Бабушка Маши его уже из дома выгнать грозится, если свою революцию не прекратит. А тот все носится со своим любимым Завальным. Лично Иван уже и не помнил такого блогера, но старики рассказывали, что тот до двадцатых годов очень известным был борцом с коррупцией. Только однажды выехал с семьей в Грецию отдохнуть, а обратно его и не пустили, лишили гражданства, всего имущества и запретили въезд в страну как иностранному агенту. Он потом из-за бугра долго ругался насчет этого по интернету, пока его в России совсем не отключили. А по Рунету попробуй, поругайся.
Раздался звонок и Иван вздрогнул. Может служба безопасности научилась мысли читать как в какой-то фантастической книжке. Точно, вспомнил он, в романе «1984» Джорджа Оруэла сажали людей за «мыслепреступление».
Оказалось, звонил Андрюха, он заехал пораньше на своей машине и звал спускаться. Иван причесался, надел новую рубашку и лучшие джинсы, нацепил поясную сумку со всем необходимым, проверил карточки, ключи и документы. Таскать что-то в руках он не любил, нравилось иметь руки свободными. В последний момент вспомнил про подарок Виталика, вынул нож из коробки и сунул в задний карман, чтобы похвастаться перед друзьями.
Выйдя во двор, увидел зеленую электрическую «ладу» Андрюхи последней модели, которой тот очень гордился. Ее хозяин стоял рядом, картинно облокотившись на крышу и покуривая электронную сигарету. Он работал на ГАЗе уже лет пять и мог себе позволить взять машину в кредит.
– Привет, братан! С днюхой тебя!
– Спасибо, друг!
– Покурить не хочешь?
– Давай немного, времени еще полно.
Андрей достал сменный мундштук, надел его и передал Ивану. Тот втянул дым и с непривычки закашлялся.
– Знаешь, как раньше это называлось, до борьбы с космополитизмом и инакомыслием, – спросил Андрей, похлопывая Ивана по спине, чтобы тот быстрее откашлялся, – вэйп, прикинь как красиво. Вы где отмечать решили?
– Ресторан на перекрестке Минина и Пискунова, знаешь?
– Знаю, конечно, там пиво хорошее и шашлыки.
– Вот поэтому мы туда и едем, – засмеялся Иван, – да и Машка рядом живет, мы там часто с ней встречались.
Они курили, рассказывали друг другу анекдоты, смеялись и на время Иван немного оттаял, позабыв ненадолго про все эти гнетущие новости, портившие его праздник, прекрасное жаркое лето и всю его счастливую молодую жизнь. Андрей стал рассказывать, как две недели отдыхал в Крыму с друзьями, кадрил там девушек, демонстрировал свой загар, и стало казаться, что жизнь налаживается.
Глава 2
День рождения – грустный праздник
Они уже почти подъехали к Канавинскому мосту, медленно и беззвучно двигаясь в обычной для этого времени пробке, когда музыка, передаваемая по радио, словно запнулась, и тут же включились новости.
Суровый мужской голос диктора без всяких эмоций сообщил, что в стране с сегодняшнего дня вводится военное положение, а с завтрашнего утра объявляется всеобщая мобилизация. Завтра к девяти утра все военнообязанные мужчины в возрасте от 18 до 50 лет обязаны явиться в военкоматы, к которым они приписаны, а находящиеся в других городах – в любые ближайшие. Не явившиеся по неуважительным причинам будут объявлены дезертирами с применением к ним мер, предусмотренных военным положением. Данное сообщение будет передаваться по всем радиостанциям и телеканалам страны каждые полчаса.
– Нихера себе, подарочек ко дню рождения, – только и смог произнести Иван, глядя на притихшего и побледневшего Андрея, – у тебя даже загар куда-то пропал, будто и не был в Крыму.
– Да уж, те крымские девчонки, похоже, моими последними были, – тихо произнес Андрюха, выключил музыку во вновь ожившем радиоприемнике и достал из бардачка пачку обычных сигарет. Видно, электронная в такой ситуации уже не пробирала.
– И мне дай, – попросил Иван, забыв, что он спортсмен и никотиновые сигареты не признает.
Оба молча закурили, причем на этот раз Андрей не стал повторять свою обычную шутку про некурящих халявщиков.
– Ну, нас с тобой вряд ли сразу забреют, мы же на закрытом предприятии работаем, оборонном, а вот Юрика и Димана могут, – медленно произнес Андрей, словно обдумывая каждое слово.
– Думаешь, нас «бронь» спасет? Если пойдет серьезная мясорубка, всех мужиков заберут, а женщин и детей к станкам поставят, как в Великую Отечественную. Ты знаешь, что у китайцев численность солдат под ружьем в десять раз больше чем в нашей армии. Никакие хваленые боевые роботы не помогут.
– Это да, задумчиво проговорил Андрей. Но что-то подыхать за наше сволочное олигархическое правительство меня совсем не тянет.
– А куда мы денемся, когда китайцы сюда дойдут? Или в рабы, как показывал Красная Балаклава или уж погибнуть в бою как мужик. И он коротко рассказал Андрею о виденном утром репортаже.
Андрюха еще больше помрачнел, но ничего не сказал. Через полчаса они доехали, наконец, до ресторана и удачно припарковались на свободное место.
– Ты не говори пока нашим про эти новости, пусть хоть день рождения твой нормально пройдет, а то когда еще теперь доведется погулять, – сказал Андрей, пока они еще сидели в машине.
– Хорошо, пусть будет как пир во время чумы, – сострил Иван и тут же понял по выражению лица друга, что неудачно.
– Вряд ли конечно никто из троих ничего не слышал, если каждые полчаса везде передают, – сказал Андрей, и они вылезли из машины. Подойдя к официанту, Иван назвал свою фамилию, уточнив, что заказывал стол на пять часов.
– Ну, раз вы Минин, можете выбирать любой столик, – сострил официант-кавказец и Иван выбрал угловой стол под навесом на открытой террасе. Андрей попросил сразу кальян, зная, что свои сигареты курить в заведении не дадут. Они уселись на мягкие подушки дивана из ротанга и стали смотреть на проплывающую мимо толпу прохожих, проезжающие автомобили и автобусы, думая каждый о своем.
– Такое впечатление, что только мы радио слушали, не похоже, что кто-то в этой толпе про военное положение и мобилизацию знает, – наконец произнес Иван.
– Так военное положение уже объявляли в январе, забыл? Как объявили, так через месяц потом и отменили.
– Да, только всеобщую мобилизацию тогда не объявляли и танки на восток не перебрасывали. И Иван рассказал Андрею про колонну, которую видел Серега ночью.
– Это действительно серьезно, – почему то шепотом проговорил Андрюха, покосившись на официанта, – а вот и твоя Маша, все, делаем вид, что ничего не знаем.
Подлетела Машка, вся такая нарядная, пахнувшая какими-то дорогущими духами и выглядящая в роскошном платье старше своих семнадцати лет. В ее светлых волосах блестело что-то типа серебряной короны. Они только успели расцеловаться с Иваном, как подоспели остальные гости. Дима был один, а Юру держала под локоть его очередная девушка, худющая коротко стриженная брюнетка.
– Екатерина, – представилась она с достоинством и парни, смеясь, шутовски поклонились ей, церемонно по очереди представляясь в ответ.
– Надо было к ручке приложиться, мужланы – схохмил Диман, пожимая руки парням, – прямо царское имя.
– Мария тоже королевское имя, – обидчиво заявила Маша, – видно было, что конкуренция между ними разгорится нешуточная.
Когда все гости расселись и официант принял у них заказ, Маша достала из своей сумочки внушительную коробку.
– Дорогой наш Ванечка! Мы решили скинуться и от всех нас подарить тебе то, о чем ты давно, по словам своих друзей мечтал, но не мог пока себе позволить. Маша торжественно передала Ивану красивую красную коробку, перевязанную ленточкой.
– О, спасибо друзья, так как коробка маленькая, точно не автомобиль, – Иван развязал ленту, открыл крышку, и глаза его заблестели. На дне коробки лежал, поблескивая вороненым металлом травматический пистолет Токарева последней модели.
– Теперь ты вооружен и очень опасен, – хором закричали друзья.
– Вы даже не представляете себе, насколько, – держа в левой руке пистолет, Иван достал правой рукой из заднего кармана выкидной нож и нажал на кнопку, – а это мне Виталик утром подарил.
– Вау, какой крутой мужчина, – заверещали девчонки, а парни одобрительно загудели.
– Не волнуйся, Юра сразу на тебя в магазине оформил разрешение, по компьютеру пробили твою личность, так что проблем с законом не будет, – громко сказала Маша, заметив, что гости за соседними столиками стали на них коситься.
Когда принесли пиво и холодные закуски опять зашел разговор про Китай. Дима показал старый ролик из Рунета, где какой-то популярный усатый кинорежиссер еще в 2016 году почти точно предсказывал, как начнется война. Это видео давно удалили из Рунета, а тут вдруг оно внезапно снова появилось. Совпадало практически все, даже то, что Китай нападет в новогодние праздники. Дальнейшее развитие событий, правда отличалось и все стали спорить, возможно ли такое продолжение или нет.
– У меня мать в РЖД работает, так только за сегодняшнюю ночь насчитала три военных состава, шедших на восток, что-то серьезное начинается, – тихо произнесла Катя, когда все немного упокоились.
– Неужели наше правительство решится назад Сибирь отвоевывать, – спросила Маша, но никто из ребят ей не ответил. Все
тут же призадумались, что решают одни, а отвоевывать придется не абстрактным другим, а как раз им самим.
Наконец, принесли пышущие жаром шашлычки и все оживились, разбирая кому из курицы, а кому из свинины, или баранины.
– Главное, ребята, чтобы не было большой войны, – произнес очередной тост Юра и все дружно зазвенели пивными кружками.
– Малые войны идут постоянно, сколько себя помню, ни одного года без войны не было, лишь бы третья мировая не началась, – присоединился к тосту Иван.
– Я тут недавно ток-шоу политическое смотрел, – продолжил, отпивая пиво Андрей, – так вот там, на полном серьезе доказывали, что третья мировая уже давно идет, спорили только о том, когда она началась, с Югославии, Ливии или Сирии.
Солнце уже скрылось за ближайшими домами, стало прохладнее, когда раздался телефонный звонок. Иван понял, что это его мобильный и взял трубку. На экране высветился какой-то незнакомый номер. Наверное, кто-то из волгоградских друзей телефон поменял и вспомнил о его дне рождения, – промелькнуло в голове, пока он нажимал «ответить». Но то, что ворвалось ему в мозг в следующую секунду вмиг разделило его жизнь на «до и после».
– Ванечка, родненький, – крик матери перебивался такими рыданиями, что он сразу понял, случилось что-то действительно страшное, таких причитаний он от нее никогда не слышал, – отец, отец… Она захлебывалась в слезах и рыдания никак не давали ей закончить фразу.
– Ма, что с отцом, – спросил Иван, чувствуя, как спина вмиг похолодела от плохого предчувствия.
– Сыночек, отец разбился, разбился, понимаешь – без конца повторяла мама, никак сама, наверное, не могла в это поверить.
– Как разбился, где, – не мог понять Иван, – ведь машину свою он недавно продал, на чем он мог разбиться то?
– Ванечка, родной, – мама смогла, видно, немного взять себя в руки, и выдохнуть из последних сил – я тут сижу с ним под балконом, с балкона он упал, сразу насмерть, насмерть, соседи дали свой телефон, мой сразу отключился, почти у всех отключились, а у них нет почему то, скорую вызвали, уже час ждем, никто не едет, видно не до нас сейчас, бомбу на нас сбросили, сыночек, полгорода разрушено, Тракторный и Краснооктябрьский районы в огне все, а отец, когда взорвалось, на балконе курил, Волгой любовался, так его взрывной волной и сбросило, говорила я ему, бросай курить, бросай, – мать опять сотрясло от рыданий, голос становился все тише – ты приезжай к нам, Ванечка, отца похоронить надо, да и мне, думаю, недолго осталось. В телефоне что-то захрипело, и связь окончательно пропала.
Иван сидел оглушенный с таким потерянным видом, что притихли не только его друзья, но даже люди за соседним столиком.
– Что случилось, Ваня? – первой спросила Маша, а у самой глаза уже были на мокром месте.
– Разбился, упал с балкона, – растерянно ответил Иван, сам еще не поверив до конца в услышанное, и только потом добавил, – бомбу на них сбросили.
– Какую еще бомбу, – тихо спросил Андрей, но даже за соседними столиками это услышали и повернулись в их сторону.
– Не понял, но мать сказала, что полгорода разрушено.
– Господи, ядерную, что ли, – выдохнула Катя и все повернулись к ней, как будто она произнесла какое-то неприличное и запрещенное слово. И Катя сразу как то стушевалась, словно это именно она виновата оказалась во всем, как будто, не скажи она этого слова и не было бы ничего. А раз слово вырвалось, так уже и не запихнешь его назад, в черноту, где ему самое и место.