–Вы простите мне мою бесцеремонность Юлия, но говорят вы не спите по ночам, плачете. У вас проблемы с молодым человеком?
–Леонид Аркадьев… – запнулась Юля от подступившего к горлу кома, что дало возможность её начальнику перебить её и продолжить.
–Да, я понимаю не моё дело, – хитро улыбнулся самец гориллы. -Но, если вам Юличка потребуется мой дружеский совет я всегда рад его вам дать. Вы ответственный сотрудник Юлия, в отличие от многих здесь работающих, и мне бы хотелось, чтобы на этой почве между нами возникли бы более дружеские отношения.
«Вот тебе раз «туши свет», что называется» – с удивлением посмотрела на него Юля.
–Я всего лишь приболела Леонид Аркадьевич, зима – холодно, но я уже выздоровела – промямлила она, не зная, что сказать, чтобы как можно быстрее покинуть его кабинет.
–А ну конечно Юличка, извините мне мою назойливость вы можете идти, и лечите свою простуду, неправильно это переносить её на ногах, в следующий раз можете взять больничный, – многозначительно закончил самец гориллы, уткнувшись взглядом в её живот как в главное блюдо предстоящего торжества.
Выйдя из кабинета, она чуть не разрыдалась от своей беспомощности.
–Знает свин, что я одна, – прошептала Юля, выйдя на кафель продуваемого сквозняками холла, тая и расползаясь в разные в стороны от своей беззащитности и одиночества, она поспешила в уборную.
И тут откуда-то из глубины её сущность пошла озлобленность на весь мир и желание расплакаться сменилось желанием выцарапать глаза Нонке. Вцепиться в её широкую накрашенную физиономию и, – «Откуда у меня такая кровожадность»? – одёрнула себя Юля, испугавшись, она посмотрела на своё отражение и умылась холодной, ледяной водой, бьющей из крана, который она на нервах открыла на полную.
Входя в глухую оборону, подобно ёжу, и с большим трудом подавив гнев и боль, она, вернувшись на рабочее место погрузилась в рутину работы, только бы забыть, не думать о произошедшем и поскорее дожить до вечера и добраться до дома. От мыслей о доме, как оазисе защищенности, крепости стен, ей стало легче, словно она уже оказалась в нем, в каменной броне родных стен.
Пять рабочих часов пролетели быстро, бросив взгляд в окно она заметила, что стало смеркаться, неужели конец обрадовалась Юля с облегчением и воодушевлением выдохнув только бы покинуть это место, но тут возле её стола вдруг появилась габаритная фигура с улыбающимся лицом.
–Гоша? – удивилась она, глядя на водителя и курьера уже успевшего вернуться обратно.
– Это вам Юлия, – явно скромничая прошептал он, положив ей на стол шоколадку.
–Спасибо, – вежливо улыбнулась Юля. «Вот приставучий детина, только тебя мне сегодня не хватало, как объяснить, что я с детства не люблю шоколад, сказать обидеться, не сказать… Да лучше ничего не говорить» – не много подумав, решила она.
–А в честь чего презент? – спросила Юля, причём голос весь день, сдерживающийся от внутренней агрессии, прозвучал слишком строго и холодно, так что выражение «счастливого дурака» просто смылось с лица Гоши.
–Просто так, – сказал он, вы сегодня такая красивая.
«Да ладно, я красивая, что за день сегодня? – Спокойно Юлия держи себя в руках, не надо отыгрываться на бедном Гоше».
–А что я обычно страшная? – спросила она тем же голосом, и искренне надеясь, что парня сейчас просто сдует.
–О, нет Юлия я ничего такого не хотел сказать, извините Юлия мне пора! – протараторил Гоша и быстро ретировался.
И тут её как прорвало, долго сдерживаемые эмоции выплеснулись на волю, истерическим смехом и болью в животе от бессилия остановить этот смех, который как терапия измученных нервов шёл из глубины души, давая грубому физическому телу порцию эндорфинов. Утерев слезы радости, она, спешно убрав документы по ящикам и выключив свет, вышла на улицу. Падал лёгкий снежок, городом владела безмятежность и спокойствие свойственная последнему дню недели пятнице.
Истерический смех не много поднявший её настроение, вся эта суета и кошмар прожитого дня, отошли вторя атмосфере города на второй план – тёмных закоулков души, жаждущих забвения, только вместо спокойствия и неги пришла пустота, пустота «пустой квартиры и одиночества», когда спешить домой не имеет смысла, а жизнь теряет своё сакральное значения любить.
Сладостный реализм сна.
Когда человек спит, нечто в его сознании позволяет ему понять, что все происходящее – это сон.
Аристотель
С трудом открыв слипшиеся от долгого сна веки, он потянулся, тело с сонной истомой выгнулось и с не охотой расправилось, вяло раскинувшись на кровати. Часы на будильнике показывали двенадцать часов дня. – Прилично, – подумал он, посчитав в уме продолжительность этого ночного полёта, учитывая, что лёг спать он в шесть вечера, а встал в двенадцать дня. Не хотя, повернув голову, он посмотрел, как солнечные лучи проникая сквозь плохо зашторенные занавески, греют паркет длинными солнечными колоннами. Рядом тихо тикают все те же часы, а в комнате пахнет сном, этим приятным запахом домашней неуклюжести и несобранности, в каком-то смысле даже уютом, теплом пледа, подушек, и хорошей книгой и обязательно сказкой.
Он улыбнулся, встал. Пройдя на кухню, поставил чайник, кофе он не пил принципиально, учитывая его хобби и в связи с важностью контроля своего сердечного ритма и дыхания, кофе являлся тем напитком, употреблять который любому сновидцу было противопоказано. Телевизор он тоже не любил, слишком много мусора, способного засорить пространство сна, потому он предпочитал радио, включив которое он узнал знакомую передачу «стола заказов», где люди звонят и просят поставить любимую песню, он тоже иногда звонил туда, музыку он любил, хорошую музыку и качественный звук. Увидев свою фотографию с братом, он по-доброму улыбнулся. Молодые, смешные, сонные и, хотя брата уже нет в живых, это фото все равно будило в нем лучшие воспоминания.
Сеня был его старшим братом, первопроходцем, изучившим пространство сновидения и осознанность сновидений, дотошным, смешным, он знал кучу анекдотов и обожал солнце и море Юга России. Считал эти края самыми чистыми и правильными. Семён никогда не понимал этой любви брата, даже потом, когда Сени не стало и он начал общаться с ним во снах, тот всегда говорил ему какую-то чушь о правильном солнце и песочных часах из самого мелкого южного песка.
Протерев фото рукой, Семён поспешил выключить чайник, свист которого уже начал усиливаться. Сегодня у него важная встреча, как это ни странно, но спрос на осознанных сновидцев, хоть и в узких кругах, но существовал.
На протяжении всей истории человечества, таинство сна притягивало внимание жрецов, магов, философов, правителей. Снам придавали большое значение, стремились раскрыть их загадки, предсказать судьбу, итоги важных политических решений. В древности верили, что душа во время сна может покинуть тело, для общения с Богами. Также известно существование у буддистов такой практики, как разновидности йоги, способствующей осознанному существованию во сне. Да и в Библии описана история, как Иосиф объяснил фараону значение сна2, чем спас население Египта от голодной смерти.
Самое первое же письменное подтверждение об осознанности сна содержится в письме, написанном в четыреста пятнадцатом году нашей эры. Блаженным Августином3, в котором он описывал опыт сна Геннадиуса, доктора из Картежа, который маялся вопросом загробной жизни и непроизвольно проснулся во сне. Что касается термина осознанного сновидения, то его ввёл голландский психиатр и писатель Фредерик Ван Эден4 в тысяча девятьсот тринадцатом году в статье «Исследование сновидения», а позднее существенно доработал этот феномен Стивен Лаберж5, американский психофизиолог, который подробно расписал практики вхождения в своих книгах «Осознанное сновидение» и «Практика осознанного сновидения». В эзотерической литературе сам термин возымел известность благодаря Карлосу Кастанеде6. Сам Семён несколько раз читал его книги, но они казались ему слишком сложными, да и Сеня по чьим стопам шёл Семён отзывался о нем посредственно. Семён в развитии своей способности осознанных сновидений, во всем полагался на старшего брата, отчего экономя силы получал самую важную и необходимую информацию как о сне, так и способах существования там. Из литературы, которую братья нашли любопытной, выделялись труды В.И. Громова «Осознанные сновидения» в которых имелись наборы техник по осознанному существованию во сне, а также Роберта Алан Монро7 «Путешествие вне тела». И хотя способы, подробно расписываемые многочисленными авторами, никогда не работали именно так как должны и все приходилось подгонять под себя, братья и особенно Сеня ушли в этом вопросе очень далеко, создавая свои способы и систематизируя знания. И лишь потом, когда Сени не стало Семён продолжил этот путь один.
В «Измайловском парке» где была назначена встреча он приехал за полчаса до назначенного времени, смахнув со скамейки выпавший снег он стал наслаждаться умиротворением зимней природы, эта встреча его мало беспокоила, все как всегда извлечение нужной информации, прощупывание слабых мест, чтобы втереться в доверие к власть имущим или шантаж, ведь если знать по наводке осознанных сновидцев, что искать можно не только с экономить время, но и много чего найти.
Его вероятный собеседник, появился за десять минут до назначенного времени и, хотя в парке в субботу гуляло мало народу, этот человек выделялся среди них, что-то неуловимо холодное, проскальзывало в его взгляде и интересе к этому месту. Увидев Семена, он зацепился за него взглядом, и тот ответил ему поняв, что это и есть его клиент.
–Добрый день, это вы Семён? – спросил незнакомец, подойдя ближе.
–Да, а вы видимо Генрих!? – ответил тот. Присаживайтесь!
Незнакомец, слегка брезгливо оценив скамейку, смахнул с неё снег и сел радом с Семёном, руки друг другу, они так и не протянули.
–Да, это я Генрих. Мне говорили, что у вас есть достаточно необычные способности, которые в известной степени были востребованы моими так сказать знакомыми.
–Да такое возможно. «Что вас интересует?» —холодно по-деловому спросил Семён.
–Есть определённый человек, к которому мы никак не можем подобрать ключ. Вы понимаете?
–Да я понимаю, – кивнул Семён, не спуская взгляда со своего собеседника. Не нужно подробностей, только фото и его данные.
–Да, конечно, – удовлетворенно кивнул Генрих, доставая из внутреннего кармана конверт. Это вам.
Семён взял его, взвесил на руке, конверт был довольно плотным и весомым.
–Очевидно, здесь не только фото? – спросил он.
–Да, это ваш аванс.
–Вы очень щедрый человек, – убрав конверт в карман, ответил Семён. Какого рода ключ вам нужен?
–Любой. Нам нужен любой ключ и желательно характеристика вероятных слабых мест нашего человека.
–Сроки?
–Недели вам хватит?
–Вполне, – уверенно и даже немного расслабленно ответил Семён.
–Тогда до встречи, через неделю на этом месте, -закончил его собеседник, и не дожидаясь ответа, он встал и пошёл в сторону выхода из парка.
Семён молча посмотрел ему вслед, тоже встал, но пошёл в другую сторону, он любил этот парк, а ещё ему нужно было подумать.
Странный этот Генрих, даже для человека, знающего и понимающего возможности осознанных сновидений. Одет хорошо, но без излишеств, строгий деловой стиль. Часы, может быть перстни…? -Нет, ничего этого на нем не было. Обручальное кольцо? – Семён даже нахмурился, пытаясь вспомнить и восстановить образ своего клиента до мелочей. Нет кольца не было, запонок тоже, галстук простой без оригинальности такие все носят. А пришёл он на десять минут раньше, пришёл, не торопясь спокойно осматриваясь, он привык приходит заранее, – что из этого следует. Либо он пунктуален, и любит контроль, либо он посредник, вероятно его хозяин или босс даже не в курсе каким способом его слуга получит нужную ему информацию. И просто приказал ему подобрать подход к этому человеку, найти ключ, и он обратился ко мне. Да это логично. Хотя есть ещё третий вариант, что Генрих, никакой ни Генрих, а сотрудник спецслужб, но об этом Семён даже не захотел думать, ибо это было очень плохо, прежде всего для его безопасности и свободы перемещения.
Что касается поставленной задачи, то она проста и банальна, и вполне достижима. Что ж небольшой отдых перед этой работой я могу себе позволить, – Семён даже слегка улыбнулся. Он шёл по залитой солнцем алее, свежий зимний воздух приятно наполнял лёгкие кислородом и бодростью, увидев девственное покрывало не протоптанной тропинки, он с азартом и даже радостью свернул на неё наслаждаясь солнечной погодой и хорошим настроением. Заметив лежащую на снегу девушку, он было уже хотел пойти дальше, но нога замерла в шаге, и он снова обернулся. Что-то в этом пейзаже с девушкой было не так. И Семён понял, что, девушка была боса, бледные ноги, лежащие на белом пушистом снегу, это первое, на что он обратил внимание, и что его насторожило, по мере приближения он увидел, что она не просто боса, она вообще без одежды, от дальнейшего зрелища, он пошатнулся. Семён и раньше видел мёртвых людей, видел мёртвым своего брата, когда тот покончил с собой и навсегда ушёл в мир снов, видел мать, сестру, что умерла совсем маленькой от воспаления лёгких, много раз хоронил друзей. Но такого! Немытые грязные засаленные волосы, измождённое болью и страданием лицо. Холодные пустые небесно голубые глаза, потерявшие веру в небо и надежду на жизнь, на встречу с любимыми, с мамой, папой, возможно парнем, домашним животным, надежду снова прикоснуться к теплу родных стен. Она умирала долго понял он, сначала психологически, её сломали и только потом физически, умирая она уже свыклась со смертью и было отчего её изнасиловали. Обильные красные подтеки на ногах, животе, слипшиеся от крови волосы между ног. -Что за животное, могло сотворить такое? – прошептал Семён, не чувствуя, как сильно сжаты его кулаки, в карманах куртки. Не сразу сообразив, что ему делать, он не своим голосом позвонил в экстренную службу.
Бойлерная.
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя "смерть"; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвёртою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными.
Откровения Иоанна Богослова глава 6
Раньше его часто мучили сны, кошмарные, тяжёлые сны, где он тонет, бесконечно тонет в земле. Разводит её руками жирную, сочную после дождя, землю, что превращается в жижу, затаскивая его в себя, а он, он вонзает в нем пальцы в попытке спастись, выплыть, хватает перекошенным лицом воздух, но потом захлёбывается этой грязью, чувствует её вкус, скрипучий вкус земли на зубах, и тонет во мгле этих нечистот, видя, как земля смыкается над ним, крышкой гроба, погружая его во мрак вечного болотного тления.
Но все изменилось, когда появился Дени. Марк не помнил, как это произошло, хотя много раз напрягал свою не очень умную голову в порывах логического рационализма, но все без успешно. Да это и неважно, ведь Дени научил его, не бояться, полюбить её эту зловонную грязь, воплощение всех мыслимых пороков и вот Марк сам стал есть её во снах, с удовольствием и фанатизмом человека, дорвавшегося до самого лучшего лакомства своей жизни, погружаться в неё словно в целебную грязевую ванну. И сны ушли, оставили его, а Дени остался, он ещё многому научил Марка в том числе самому главному как утолять голод и желание. Вспомнив вчерашнее наслаждение от обладания своей первой женщиной Марк снова возбудился несмотря на то, что был очень изнурён этим знакомством с женщиной.
Её крики, её тело – как же ему было хорошо. Целая женщина и вся моя, – думал он, не дурацкие картинки мужских журналов, которые покупал Марк, каждый раз краснея на кассе, а настоящая женщина дышащая, пахнущая своим не повторим запахом, женщина которую он Марк, выбрал себе сам, как настоящий мужчина.
Чувствуя волнение в штанах, он заёрзал на скамейке. Не вовремя у меня сейчас важное дело, – подумал он, стараясь перенаправить мысли в другую сторону.
Подозвав к себе Мика, он поправил ему крепление на его собачей коляске, Мик был его главным другом, не считая Дени конечно. Пёс инвалид, потерявший задние лапы и перемещающийся теперь при помощи маленькой двух колёсной тачки, вместо задних, ампутированных лап. Посмотрев на хозяина, пёс явно довольный прогулкой ткнулся ему в руку чёрным влажным носом.
«– Вот такие мы с тобой, искалеченные формы жизни», – говорил раньше Марк, глядя на своего единственного друга, а Мик податливо поскуливал, будто понимал, видимо по интонации, значение слов. Но теперь, когда Марк стал настоящим мужчиной, он уже не думал так с уверенностью бога, глядя в будущее, и что теперь он сможет позаботиться о Мике и себе.