– Теперь попрут нашего участкового с работы! – злорадно констатировала Наталья. – Обязательно попрут! Таких преступлений ему ни за что не распутать!
Этот вывод и подвиг Устинову на передислокацию самогонного аппарата из своего амбара в заброшенный сарай на окраине деревни. Решение было продиктовано еще и тем, что развалюха находилась по соседству с кладбищем, которое в свете последних событий приобрело зловещую славу.
Наталья, не боявшаяся ни Бога, ни черта преспокойно выгнала три бутыли ароматного первача, набила спортивную сумку поллитровками на продажу и вышла из своего укрытия на залитый лунным светом пригорок. Липовка мирно спала и Устинова отметила, что свет горит только в узких оконцах лесопильного хозяйства Астахова. Поскольку тот был одним из партнеров Наташки в реализации ее сивухи, то женщина решила заглянуть к нему и начала спускаться с пригорка. Довольная тем, что тяжелую сумку не придется тащить в деревню и, проигрывая в уме аспекты торга с Николаем, она не сразу заметила человека, который шагал навстречу.
Самогонщица решила, что встретила короля лесопильного бизнеса и уже раскрыла рот, чтобы приветствовать партнера, но вовремя спохватилась. Нет. Этот высокий и широкоплечий мужчина не мог быть Астаховым, нескладную, долговязую фигуру которого нельзя было не узнать. Тогда кто мог тащиться ночью в сторону старого кладбища? Вывод был очевиден: только призрак.
Наталья поспешно свернула с тропинки к ближайшему кустарнику и сиганула в колючие заросли со стремительностью Братца Кролика. Предательски звякнули бутылки. Лежа в траве Устинова, осмелилась поднять голову. Мужчина, как видно услышал звон и остановился, осматриваясь по сторонам. Наталью сковал ужас. Настолько близко к выходцам с того света находиться ей не приходилось. Одетый в черную кожанку мертвец обвел взглядом округу и продолжил свой путь. Его сапоги примяли траву в метре от головы онемевшей Натальи.
Только когда шаги затихли вдалеке, Устинова пришла в себя и стремглав бросилась к единственному источнику света в ночи: сараю Астахова. К чести самогонщицы следует отметить: несмотря на испуг, она не бросила сумку с драгоценным пойлом, с которой и ворвалась в раскрытую дверь лесопилки.
– Колька! Кого я сейчас видела!
Ответом на этот выкрик был только звук работающей пилорамы.
– Николаша!
Устинова опустила глаза вниз и увидела хозяина лесопилки. Астахов лежал рядом с вибрирующим ремнем пилорамы, ногами к двери. Его голова была скрыта дощатым столом, на середине которого вращалась дисковая пила. Наташка поставила свой багаж на землю и сделала несколько шагов вперед.
– Коля?
Астахов опять ее не услышал, а Устинова обратила внимание на неестественно красный цвет обода пилы. Женщина осторожно обошла ноги бизнесмена и заглянула по ту сторону диска. Подрагивая от вибрации, на залитом кровью столе лежала голова Николая. Незрячие глаза уставились на Наталью, а из раскрытого рта словно был готов вырваться вопрос:
– А где же все остальное?
***
Это утреннее пробуждение, было, пожалуй, самым приятным в жизни Платова. Его разбудил поцелуй в губы. У кровати стояла Юля чашкой кофе и улыбалась.
– Самое время начинать новый день, начальник.
Иван заметил, что девушка одета в одну из его сорочек, которую отыскала где-то в шкафу. Импровизированный пеньюар был очень широким, но коротким и, отхлебывая кофе, участковый мог сколько угодно любоваться ногами девушки.
– Мне собираться в дорогу? – кокетливо поинтересовалась Юля. – Или повременим с отъездом?
– Слишком много дел, – улыбнулся Иван. – Поедешь после обеда или…завтра.
Ему страстно хотелось схватить Юлю за руку и затащить в постель, но времени на плотские утехи не оставалось.
– А может все-таки послезавтра? – Юля ухитрилась отыскать в недрах письменного стола пачку «Космоса» трехлетней давности и теперь пускала колечки дыма в распахнутое окно.
Воспользовавшись тем, что девушка отвернулась, Платов успел впрыгнуть в штаны.
– Все разговоры на потом, дорогуша. Ты свалилась на меня в самый неподходящий момент.
– Так говорили все мужчины, которые имели со мной дело.
Плечи Юли затряслись и Иван поспешно ее обнял.
– Обещаю, что разберусь со всеми делами, и мы поговорим. Обстоятельно поговорим.
– Это следует расценивать как предложение руки и сердца?
– Вот такой ты мне больше нравишься!
Застегивая пуговицы рубашки, Иван увидел проклятое чернильное пятно на кармане и помрачнел. На предстоящем совещании произойдет одно из двух: либо скончается от апоплексического удара майор Ляшенко, либо старший лейтенант Платов будет торжественно расстрелян прямо во дворе райотдела. Впрочем, учитывая то, что в его жизни появилась Юля, служба в милиции отошла на второй план. В конце концов, не сошелся же клином свет на трех маленьких звездочках!
Усаживаясь на мотоцикл, Иван чмокнул Юлю в щеку.
– И ради всего святого: не выходи на улицу!
– А в жены возьмешь?
– Если курить бросишь. Я ведь смог.
– Поэтому и такой толстый.
Участковый выезжал за ворота, когда сзади донеслось:
– Брошу! Обязательно брошу!
***
Хорошее настроение начало гаснуть после того, как Платов вновь не застал Астахова дома. По мере же приближения к городу воздушный шарик счастья сдулся до размеров грецкого ореха. Город означал райотдел, совещание и взбучку.
Перед тем, как столкнуться с вышеперечисленными прелестями милицейской жизни Иван припарковал мотоцикл у библиотеки.
В полутемном, заставленном стеллажами, шкафами и шкафчиками помещении было легко заблудиться. Полный участковый с трудом протискивался сквозь узкие лабиринты этой мебели и не сгинул в них навеки только по тому, что помнил дорогу к столу библиотекаря с детства.
– Чем могу помочь? – прощебетало юное щуплое создание в огромных роговых очках, оторвавшись от заполнения очередного формуляра. – Наверное, детективами интересуетесь? У нас широкий выбор. Есть…
Иван сделал протестующий жест рукой.
– Детективов мне и в жизни хватает. Просто хочу узнать, что Зоя Петровна Аскаленко читала.
– Ах, вы по службе. Понимаю. Тогда нам в читальный зал.
Читальный зал приятно поразил Платова тем, что там было, где повернуться. Девушка быстро отыскала формуляр Аскаленко.
– Да Зоя Петровна брала у нас кое-что. Причем незадолго до своей трагической гибели.
– Что именно? – участковый вытянул шею так, что стал походить на гончую, взявшую след.
– Подшивки « Аргументов и фактов». За два года. Пяти и шестилетней давности. Вы будете их смотреть?
– Обязательно, красавица!
Красавица, которая красавицей вовсе не была, покраснела так, что стала похожей на свеклу в очках и принесла Ивану требуемые подшивки. Тот принялся сосредоточенно их листать.
Газета, что и говорить была хорошей. В другое время Платов и сам с удовольствием почитал бы ее для расширения кругозора. Однако сейчас был не тот случай. Возможно, среди газетных строк таился ключ к разгадке гибели Зои Петровны.
Иван дошел до середины первой подшивки и увидел, что несколько страниц с корнем выдраны. Перевернув следующую страницу, участковый вздрогнул. Прямо в центре листа зияла дыра с рваными краями, глубиной до самой картонной обложки. Сделавший ее, не просто проткнул газеты ножом, а даже несколько раз повернул его. Вот так приступ ярости! Платов раскрыл вторую подшивку. Картина повторялась в точности!
– Девушка, можно вас на минутку?
Иван закрыл подшивки и придал лицу безмятежное выражение.
– Еще что-то? – очки на ножках были самой любезностью.
– Радость моя, – проворковал участковый.– Кто брал эти газеты после Зои Петровны?
– Никто. Это я хорошо помню.
– Тогда что это! – рявкнул Платов так, что задрожали стеклышки на люстре под потолком и, раскрыл обе подшивки на изуродованных местах.
Библиотекарша, не ожидавшая столь резкого перехода рот кнута к прянику, плюхнулась задницей на ближайший из столов. Ее губы задрожали, а стекла очков затуманились.
– Я… Я не знаю… К нам весь город ходит, из района приезжают… Как за всеми уследишь? Нинка в декретном… Я одна на два зала… Не знаю…
Слова перешли во всхлипывания, всхлипывания – в рыдания.
Ивану стала жалко напуганную девочку. Он встал и двинулся к выходу, попутно проронив:
– Жаль, на совещание опаздываю, но на днях заеду. У меня к тебе еще вопросы будут. Не хнычь. Может, это не на днях было, а еще при Нинке.
Глава 6
Счетовод по профессии и сыскарь в душе, Симпляков семенил по деревне со своим пузатым портфельчиком. Он не любил надолго покидать уютную контору, но сегодня воспринял задание председателя с большим энтузиазмом. После обычной утренней планерки, глава колхоза позвал его в кабинет и торжественно объявил о премии, которую счетовод получит за отличия в бухгалтерском труде.
Услыхав такой пролог, хитрый счетовод понял, что шеф вляпался в дерьмо, причем вляпался основательно.
Председатель вкратце обрисовал бедственное положение убыточного колхоза, в котором по инерции работали только пенсионеры, посетовал на то, что тратит лучшие годы впустую и перешел к сути.
А суть, мягко говоря, попахивала уголовщиной. Колхозный заправила строил дачу и отдавал этому делу столько энергии, что мог бы поднять с колен не один, а десять колхозов. Дача, как и положено, строилась в другом районе, но все от используемых материалов за версту несло казенным запахом.
Неудивительно, что доски, выписанные для строительства новой мехмастерской, до колхоза не доехали, а в полном объеме были выгружены на милой председательскому сердцу стройплощадке. Подобный казус случался не в первый раз, однако нашлись предатели, донесшие на главу колхоза.
Со дня на день районное начальство должно было приехать для осмотра новой мехмастерской, которой, к слову сказать, не было и в помине.
Председатель еще описывал Симплякову возможные последствия, а Митрич уже знал, как помочь горю.
– К Кольке Астахову идти надо. Он в таких делах дока. С досками поможет, но переплатить придется.
– Да хоть к черту лысому! – буркнул председатель, зная, что рано или поздно все равно отыграется на колхозной кассе.– Иди, Митрич, выручай.
Разобраться с досками опытному Симплякову ничего не стоило. Свой выход в Липовку Митрич решил посвятить делу более важному и, шагая по улице, стрелял глазками по сторонам в надежде напасть на след убийцы Аскаленко и Рыжовой.
К большому разочарованию счетовода встреченные им пенсионерки никак не подходили пол теорию Чезаре Ламброзо, но Егор Дмитриевич не терял присутствия духа.
Дом владельца пилорамы встретил Симплякова запертыми воротами, а когда счетовод попытался заглянуть через щелочку в заборе, то увидел только умные и очень голодные глаза овчарки.
Пришлось идти на пилораму и, уже спускаясь с горки Митрич увидел «мерседес» предпринимателя.
Симпляков не подозревал о том, что ступает по следам Натахи Устиновой. Он спокойно приблизился к двери пилорамы. Работа, судя по шуму пилы, шла полным ходом, а значит, доски для спасения председательской чести можно было получать хоть сейчас.
Митрич уже просчитал в уме, сколько заработает на сделке лично он и ухмыльнулся от предвкушения того, что обует и председателя и предпринимателя.
– Николай!
Вместо Николая из двери пилорамы вылетела жирная муха и, сделав пару кругов над лысиной счетовода, вновь нырнула в помещение.
Когда Астахов не откликнулся ни во второй, ни в третий раз Митрич сунул голову в дверь. Мух было очень много. Настолько, что из-за них Симпляков не сразу разглядел, торчавшие из-под пилорамы ноги Николая.
Егор Дмитриевич моментально позабыл о том, что совсем недавно мечтал заняться практическим раскрытием уголовных дел. Он захотел вернуться к теории настолько сильно, что добежал до ближайшего дома с телефоном со скоростью молодого, подающего большие надежды легкоатлета.
***
По устоявшемуся регламенту выступление майора Ляшенко было третьим по счету. Начальник отдела вскользь упомянул о ситуации в Липовке. Когда же начал приводить статистические данные по раскрываемости или скорее по нераскрываемости начальник штаба, тучи начали сгущаться.
Воплощением грозы был прямой начальник Платова, который пока молчал, но уже метал глазами молнии. Иван хоть и опустил голову, но чувствовал пролетающие у висков потоки электрических разрядов.
– Товарищи офицеры! – начал зычным голосом Ляшенко. – На сегодняшний день главной костью в горле отдела…
Костью в горле отдела, к великому облегчению Ивана был не он сам, а многочисленные упущения, недоработки, низкая раскрываемость и еще множество мелких и больших бардаков и бардачков, какие случаются в любом большом хозяйстве. Майор наметил ряд мер и планов по устранению недостатков, которые намечаются из года в год и ничего не меняют.
Когда Ляшенко перешел к физической подготовке участковых, многие в зале начали зевать, а Платов навострил уши. Он прекрасно знал, что причина, по которой он впал в немилость к майору, были его внешние, доставшиеся от родителей данные. За то, что Иван был пухленьким и рыжим, следовало бы ругать его папу, такого же веснушчатого толстяка. К сожалению, майор слабо разбирался в вопросах генетики и все грехи Платова-старшего пали на голову его сына.
По мнению здоровяка Ляшенко все, кто был ниже двух метров, не имели права носить гордое звание мента. Участковые, которые ходили в любимчиках у майора все, как на подбор были гренадерами: рослыми, широкоплечими и тупыми. Иван не сомневался в том, что им простились бы не только чернильные пятна. Насри они в фуражки и носи их задом наперед, Ляшенко бы ничего не заметил. Под громыхание слов выступающего, Иван пообещал себе построить турник и заняться своей фигурой.
Наконец был сделан вывод о том, что большинство участковых достигли последней стадии рахита и, майор заговорил о расхлябанности, наглядным примером которой был, конечно же, старший лейтенант Платов.
На протяжении всей обличительной речи старлей только виновато кивал головой, чувствуя, что скоро у него отвалится шея. На его участке проживет меньше трехсот человек? – Он это знает. Заблудился в трех соснах? – Вне всякого сомнения. Упустил уголовника и тем самым помог преступнику убрать соучастника? – Помог. И при всем этом имеет в распоряжении мотоцикл? – Есть такой грех. Приводит в рапорте не конкретные данные по делу, а выписки из учебника по истории Белоруссии? – Приводит!
Когда красноречие Ляшенко пошло на убыль и вконец оплеванный Иван решил, что почти пережил бурю, он получил удар ниже пояса. В актовый зал вошел капитан из дежурки и передал начальнику какой-то листок. Прочитав его, подполковник взмахом руки прервал выступление майора и встал.
– Не до разговоров, товарищи. Полчаса назад в помещении пилорамы в Липовке обнаружен труп ее хозяина Николая Астахова. С отрезанной головой.
***
Натаха Устинова хоть иногда и напивалась до положения риз, но впервые в своей практике засыпала на полу с прижатой к груди пустой бутылкой. Поэтому она слегка удивилась когда, открыв глаза, узрела над собой совсем не тот квадрат потолка, который обычно видела с кровати. В комнате было темно, но не из-за ночного времени. Просто перед тем, как спрятаться от привидения в цитаделях самогонной крепости Наталья заперла все, что могло запираться и, плотно задернула все шторы.
Она смутно помнила свой путь от пилорамы Астахова до своего дома и не знала, что укороченное тело Николая нашел Симпляков.
В сарае Устиновой пел хор некормленых свиней и коров, которых она не выпустила из хлева. Однако Наталью не интересовало ничего, кроме одного: ей удалось сбежать. Она со стонами поднялась и, держась за стены, в несколько переходов добралась до заветной сумки. Прежде всего, необходимо было отметить свое чудесное спасение, а остальное…
Сделай Наталья еще пару глотков, и она бы вновь впала в летаргию. Однако путь в царство Морфея ей преградил громкий стук в ворота.