– Какие распоряжения?
– Ну… какие… Подготовь запрос в полицию.
* * *
В это время в далеком Артюховске, на песчано-галечном, замусоренном берегу Волги, усеянном осколками стеклянных и целыми, но мятыми пластиковыми бутылками, проистекала драка.
Сошлись два парня. Один – высокий, стройный, темноволосый. Перед дракой он, видимо, искупался, поскольку голова его была мокрой, промокли и джинсы в районе плавок. Второй – чуть пониже ростом, коренастый, русоволосый. Он появился на берегу с той же целью, искупаться, но осуществить ее не успел. Судьба организовала ему встречу с темноволосым, к которому в плане купания была более благосклонна.
Сентябрьскими купаниями в Поволжье никого не удивишь. Случаются дни, когда термометры фиксируют почти июньскую температуру, и, хоть водичка становится прохладней и поток жаждущих окунуться редеет, но не иссякает совсем.
По случаю буднего дня берег был довольно пустынным, только поодаль рыбачили рядышком дедок и женщина, окруженные десятком, без малого, котов. Недалеко от берега с лодки рыбачил еще один мужичок. На корме лодки тоже можно было разглядеть рыжего котяру.
Волжские коты – это особая разновидность семейства кошачьих. К примеру, в рыбных магазинах часто можно услышать разговор котовладельцев:
– Мой Барсик, паразит, только окуней ест, да еще и чищенных. Не почистишь – рыло отвернет, уставится, зелеными глазищами и не притронется, пока не почищу.
– А моя Масяня, зараза, сырую рыбу вообще не признает. Варю ей красноперку с манкой, жареную тоже есть не станет.
– А мой Маркиз, сволочь, только жареную и признает. Но если унюхает, что рыба прудовая, – не притронется, только речную подавай.
– Бабы, – не выдерживает какой-нибудь мужик из очереди, не рыбак по жизни, – возьмите меня к себе котом! Я всякую рыбу буду есть!
Береговые коты, обложившие рыбаков, установившийся за годы порядок знали и вели себя дисциплинированно. Когда дедок или женщина-рыбачка выдергивали совсем уж никчемушную рыбешку, они, не оборачиваясь, кидали ее за спину. Очередник на лету подхватывал рыбку и, не торопясь, удалялся, а на его место передвигался следующий и терпеливо ждал своей очереди. Особо наглых или неграмотных пришлых – агрессивным мявом, демонстрацией задранных облезлых хвостов и вздыбленной шерсти коллективно водворяли в конец очереди. Изредка приходилось применять более крутые меры. Потрепанный наглец отпрыгивал на безопасное расстояние и оттуда угрожающе или жалобно гудел, не рискуя, однако, приближаться.
Рыбаки и коты, отвлекшись на некоторое время от рыбалки, с интересом следили за развитием драки. Только женщина-рыбачка, обладавшая, по-видимому, обостренным чувством гражданского самосознания, крикнула:
– Сейчас в полицию позвоню!
На этом, посчитав свой гражданский долг исполненным, вернулась к первоначальному занятию.
Дедок, подслеповато щурясь, отслеживал этапы поединка и изредка восторженно покрякивал: он унесся по волнам памяти во времена своей молодости и «ловил кайф».
Коты думали, что их мартовские сражения куда более зрелищны, а уж в смысле звукового оформления вообще не сравнимы. По всему видно, что сражение идет не за хлеб насущный, а за самку.
Впрочем, сражением конфликт стал далеко не сразу. Всем зрителям было очевидно, что оба соперника в деле кулачных разборок отнюдь не профессионалы, и действуют не по неудержимому желанию, а сугубо по необходимости.
– Мне тут приснилось, что ты к моей телке клинья подбиваешь, – эзоповским языком начал предъявление претензий русоволосый.
– Приснилось, говоришь? Ну, пусть этот сон обернется для тебя кошмаром, – поднимая с песка и наспех натягивая футболку, не стал опровергать темноволосый. – Только я телок не пасу. Может, ты им пастух, а в моем окружении только приличные девушки.
– Супермен, да? Рэмбо? Ужас, летящий на крыльях ночи за папочкиной спиной?
– Козел! При чем тут папочка?
– Сам козел! За козла ответишь!
– Я не обзываюсь, это просто констатация факта.
– А в рыло? – нагнетал обстановку не успевший искупаться.
– Ничего не доказывает тот, кто доказывает с гневом, – продолжал интеллигентно выпендриваться искупавшийся.
– Красиво поешь! Прямо солист!
– А ты воешь, как церковный хорист!
– Козел! – исчерпав аргументы, пошел по второму кругу не успевший искупаться.
– Козла в зеркале увидишь! – опроверг его аргумент искупавшийся.
На этом пролог закончился, действие стало развиваться более динамично.
Потолкав друг друга в грудь и попытавшись порвать друг на друге майки, ратоборцы в крепком мужском объятии свалились на песок. Дальше сражение шло с переменным успехом, с применением рук и ног. Силы были примерно равны, и результат сражения предсказать было сложно. Пожалуй, это была боевая ничья, потому как конец битве двух титанов положили трое крепеньких мужичков, появившихся на берегу очень кстати.
– Ну, ты попал! – дрожа от ярости предупредил русоволосый, рвавшийся из рук двух мужичков, и сплюнул сгусток крови.
– И тебе не хворать! – вежливо закончил разговор темноволосый, не выходя из амплуа интеллигентного юноши и не делая попыток вырваться из рук третьего миротворца.
Вытащив из кармана джинсов монетку, он приложил ее к расцветающему на глазах фингалу. При этом из кармана выпал крохотный полиэтиленовый пакетик и беззвучно упал в песок. Заметил это только русоволосый.
Он, в отличие от своего противника, не поторопился уйти с берега, а, присев на песок рядом с упавшим пакетиком, дождался его ухода. Когда мужички-миротворцы залезли в воду, русоволосый извлек из песка выпавший полиэтиленовый пакетик, разлепил его и вытащил кольцо. На внутренней стороне кольца была гравировка. Шевеля разбитыми губами, парень прочитал надпись.
– Ну, я тебе покажу Рэмбо, козел! – прорычал сдавленно.
Тем временем к берегу подплыл рыжий котяра, рыбачивший с хозяином в лодке. Ему прискучило глядеть на воду, и он, слопав окунька и сапешку, решил добираться своим ходом. Следом приплыл в лодке и хозяин.
– Не берет! – пожаловался береговым рыбакам. – Одна мелочь пузатая! Чего это они сцепились?
– Да из-за мисски нашей. Мало им девок, что ли? Нет, всем престижную подавай!
– Себя вспомни! – посоветовала женщина-рыбачка, снимая с крючка небольшого окунька. Она какое-то время задумчиво смотрела на рыбешку: не могла определиться – кинуть за плечо страждущей очереди, которая не убывала, то ли бросить в ведерко к остальному улову. Надо же и своему коту что-то принести. А может и в ушицу бросить, для навару.
– Это да, – согласился дед. – Ничего нового на этом свете.
* * *
Перед дежурной частью Шахтерского РОВД стояла почти натуральная блондинка, с ненатурально огромными глазами цвета весеннего неба. «Глаза, что ли, косметологи уже научились увеличивать?», – подумал не искушенный в вопросах косметической хирургии сержант-вахтенный.
– Вы что хотели, гражданочка? – с максимально возможной приветливостью, какую только смог наскрести в душевных закромах, спросил из окошка дежурный.
– Мой муж пропал. Ушел и не вернулся. Три дня как, – четко отрапортовала гражданочка.
Судя по быстроте и четкости ответа, гражданка была проинформирована компетентными людьми, что в полиции обязательно начнут вешать лапшу на уши про пресловутые три дня. Вряд ли эти три дня истекли, может, муж просто не пришел ночевать, но подобными вопросами в их конторе занимаются другие товарищи. Хотя в данном конкретном случае сержант не отказался бы поучаствовать в розыске.
Ветер судеб заносил в их юдоль печали людей разного пола и возраста. Среди представительниц женского пола попадались хорошенькие, но сегодняшняя была – что-то особенное! Гений чистой красоты, он бы сказал.
– А-а-а, это вам прямая дорога в Петропавловку! – обозначил маршрут дежурный.
Небесно-голубые глаза, и без того огромные, вдруг начали выкатываться из орбит, но в последний миг каким-то чудом в них удержались.
– В Петропавловку?.. В Питер?..
– Ой, простите. В отдел по розыску пропавших, конечно! – внес ясность сотрудник в окошке. И рявкнул без паузы:
– Петр-р-ров!
Гений чистой красоты отпрянул от неадекватного мента и едва не сшиб пробегавшего мимо мужика в штатском. В правой руке тот сжимал мобильник, в левой была пухлая папка. Он принял удар корпусом и сумел удержать занятыми руками неустойчивую гражданку.
– Ты что, Сёма, совсем офонарел?!
– Извиняюсь, товарищ капитан, вот гражданочка к вам!
– А Павлов где?!
– Так в Утюпкино ж поехал, в интернат для престарелых!
– А стажерка?!
– Так со стажеркой!
– Р-р-разберемся! – нежно рыкнул Петров, но у красивой посетительницы почему-то мурашки поползли по спине. Нет, не позавидовала она Павлову со стажеркой.
– Пр-р-ройдемте! – любезно предложил Петров.
«Чего они рычат-то все?» – мелькнул в голове посетительницы закономерный вопрос: «Специально их тренируют, что ли?»
Выслушав в своем кабинете гражданку Тимохину Элеонору Евгеньевну и задав несколько уточняющих вопросов, капитан вручил ей лист бумаги, ручку и велел писать заявление, с изложением всех обстоятельств. Сам же немедленно схватил трубку телефона.
– Р-р-роддом? Петр-р-рова не р-р-родила? Что значит р-р-рано? Какие ср-р-роки?! Вы мне пр-р-рекр-р-ратите тут! Кто знает лучше – я или вы?! Не пер-р-рвый год замужем!
Едва Петров швырнул трубку, телефон разразился требовательным звоном.
– Да!!!
Эллочке показалось, что даже этим коротеньким словечком, где «р» и не ночевало, капитан умудрился прорычать.
– Петр-р-ров! Да, товарищ полковник! Шахтоуправление?.. Бельцов?.. Как раз этим и занимаюсь! Зашиваемся, товарищ полковник! Так стажера всего два дня как прислали!
В совсем еще недавние школьные годы Элеонора Евгеньевна любила писать сочинения. Погружаясь в творческий процесс, она отрешалась от всего земного. Конечно, сравнивать школьное сочинение с заявлением в полицию не совсем корректно, но отличница Тимохина привыкла к любому заданию подходить ответственно.
Углубившись в подбор наиболее убедительных формулировок, способных растопить лед ментовских сердец, она выпала из реальности. Звуки, несшиеся из трубки, грубо ее в нее возвращали. Если капитан Петров издавал просто рычание, то невидимый товарищ полковник – грозный рык.
Эллочка периодически отвлекалась от сочинения на тему «Пропавший муж» и опасливо вскидывала взгляд, чтобы лишний раз убедиться: она находится не в львином прайде, а в кабинете начальника отдела по розыску пропавших.
– Есть, товарищ полковник! У меня сейчас посетитель, как закончу – сразу зайду! Есть – немедленно!
Медленно и нежно капитан положил трубку на место.
– Начальник? – осмелилась посочувствовать испуганная гражданка Тимохина.
– Новый, – сообщил доверительно потерявший бдительность Петров. – Новая метла, сами знаете…
В этот момент в кабинете появилось еще одно действующее лицо – в форме, при погонах, но в званиях Элла не разбиралась. Мужик молча пожал руку хозяину кабинета и плюхнулся на стул за пустовавшим столом, надо полагать, уехавшего в Утюпкино со стажеркой Павлова.
– Нет, ну ты представляешь?! Ну, надо же вникать! Кого я могу зачислять, если девяносто процентов претендентов тестирование не проходят?! – с надрывом выкрикнул гость. – Где мне взять эти девяносто процентов?!
– У меня посетительница! – предостерег Петров, вновь обретший бдительность.
Пришлый мельком глянул на корпевшую над своей сагой Тимохину.
– Так он мне говорит: «Учитесь работать!» С кем работать?! – продолжал кипятиться незваный гость.
Несмотря на трагизм переживаемой ею жизненной ситуации, Тимохина Элеонора Евгеньевна ощутила смутное беспокойство: с ней явно было что-то не так. За последние полчаса уже второй мужчина не то, что не впал в столбняк при виде нее, он вообще не обратил на нее внимания. Ну ладно Петров, у него жена рожает, а этот?.. Вполне в половозрелом возрасте! Стареет она, вот что! Как же незаметно подкралась старость!..
Ее самобичевание прервал звонок мобильного.
– Извините, – сказала воспитанная Элла. – Да! Любимый! Ты где?! Ты где был?! Я на розыск подала! Ты жив?! Ах, ну да! Какая же я дура! С тобой все в порядке?! Я уже бегу!
Менты переглянулись.
– Представляете, – обратила сияющий небесный взор на полицейских Тимохина Элеонора Евгеньевна, и сердце безымянного половозрелого коллеги Петрова замерло, постояло немного и снова пошло, буквально в соответствии с песней. – Нет, вы представляете? Его похитили! Требовали денег, а денег у него не было!
– А позвонить вам нельзя было? Сообщить? Предупредить?
– Он хотел, но когда похитители поняли, что денег нет, они у него телефон отобрали! В качестве компенсации! Потом вернули, нормальные ребята оказались. Его даже не пытали! А потом совсем отпустили!
Менты еще раз переглянулись и опустили глаза: мелковатый киднеппер пошел!
– Так я пойду?
– Идите-идите!
– Счастливо оставаться!
– И вам того же! Берегите мужа!
– Я берегу!
– Что-то плоховато бережете!
– Да-да, я приму меры! А вам желаю сына здоровенького! Или вы хотите дочку?
– Да мне все равно! У меня уже все есть, – умилился вниманию гражданки Тимохиной капитан.
Оставив свой недописанный роман на столе, гражданка Тимохина выпорхнула из кабинета.
– Блондинка! – сказал коллега Петрова. Нестеров была его фамилия.
– На ее месте могла бы быть и брюнетка, – возразил Петров.
– Хочешь сказать, любовь?
– Именно это и хочу сказать!
– Козел! – подытожил Нестеров.
– Чем меньше женщину мы любим… – процитировал Петров солнце русской поэзии и наше все.
Нестеров был тоже не лыком шит и блеснул опереньем:
– Чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше она нам!
– Сам придумал?
– Идеи в воздухе витают! – пожал плечами Нестеров. – Кажется, Жванецкий. Но я с ним абсолютно согласен.
– Нет, тут типично пушкинский вариант!
– Я бы с такой пылинки сдувал!
– Не говори «гоп!» – возразил Петров, старший по возрасту, званию и семейному стажу. – Может, этот ангел его так достал своей любовью, что похищение было единственным способом передохнуть.
– Да ты у нас известный философ! Все-то тебя тянет в философские дебри. Все гораздо проще: там козел, однозначно.
– А ты – не философ? При нашей работе не станешь философом – станешь кем похуже. Слава богу, одним делом меньше. Пойду на ковер.
– Почто?
– Да пролопушили, – с досадой махнул рукой Петров. – Человек пропал полгода назад, теперь в шахтоуправлении зачесались. А у меня тут свежих случаев невпроворот, третьего работника месяц не было, мы с Павловым зашились конкретно!
Он посмотрел на телефонный аппарат, но подумал мгновение и опустил протянутую руку.
– Да еще жена: то скорая, то на сохранении… Поздние роды! А мы запрос по потеряшке вовремя не послали в последний адрес. Оказывается, он где-то не по месту прописки в последнее время пребывал. Знали все, не почесался никто, а шахтоуправление теперь чего-то вдруг активно интересуется результатами. Так что сейчас я пойду получу – по самое не хочу.
– По грехам и муки, – с лицемерным сочувствием вздохнул Нестеров, намекая на профессиональную несостоятельность в отделе петропавловцев и собственную профпригодность, которую просто еще не имело времени оценить новое начальство. Ведь сам он пострадал исключительно в силу неумолимых объективных обстоятельств, о чем его и подмывало напомнить коллеге.
Но Нестеров знал, что в этом помещении сочувствия не дождется, поэтому вспомнил о больном и насущном:
– О, слушай! Клименко анекдот рассказал. Менты из разных отделов разговаривают:
– Как ваш новый начальник?
– Ничего себе, а ваш?
– А наш – наоборот, все себе, все себе!
Капитан Петров сделал вид, что улыбается этой пожиловатой шутке, но тут же вздохнул:
– Поживем – увидим!