Глава 1
Московское метро, не только архитектурная изюминка столицы, это ещё загадочный лабиринт, наполненный мистическими существами и, как ни странно, живыми людьми. Подземный город бегущих ступеней и пересадок, существует параллельной реальностью златоглавой Москве, и каждый житель столичного града знает – метрополитен не место для долгих встреч и задушевных бесед, потому что каменные кольца туннелей взяты лишь напрокат у подземного царства. После той таинственной сделки метро получило статус перевозчика и пока не окончена аренда, туннель служит кратчайшим путём для доставки человеческих тел – до точки, где находятся враги или друзья.
Чтобы понять секреты хитросплетений лабиринта и добраться до конца пути в здравом уме, необходимо соблюдать некоторые не прописанные в уставе правила. Когда-то законы подземки справедливы, а чаще безжалостно коварны. Некоторые из правил известны только посвящённым, – и если сбиться с пути и отойти от заранее проложенного маршрута, то каждый последующий шаг может завести человека туда, откуда выхода уже не найти.
***
Метро в тот день гудело, стонало и задыхалось от давки и толчеи. Людей было настолько много, что парня попросту внесли в вагон. Молодой человек отрешённо поднял руку вверх, схватился изогнутой ладонью за хромированную трубу и приготовился к нелёгкой поездке. Тело его страдало, выделяя на поверхность сухой кожи солоноватые капельки. Парню мучительно тяжело – хотелось присесть или опереться, на что-нибудь устойчивое и надёжное. Ноги его дрожали и, казалось, что несчастный вот-вот рухнет на пол. Но он устоял, продолжая цепляться за жизнь из последних сил.
Его снова спасла толпа. Молодой человек удержался, невольно наваливаясь на вошедших в вагон попутчиков. В таких случаях говорят, как селёдка в бочке или шпроты в банке – какое сравнение точнее не имеет значения, главное, он выстоял и ехал в нужном направлении.
Справа и слева, спереди и сзади поддерживали спины и плечи попутчиков. Давление толпы не дало, утомлённому бессонницей человеку, позорно свалиться вниз. К тому же мясистая лопатка мужчины в несвежей спецодежде нежданно помогла почувствовать уверенность и некое облегчение. Уткнувшись носом в надпись на спине «СМУ-24», он понял, что поездка превращается из нестерпимо-мучительной, в сонно-убаюкивающее мытарство. И никакой запах бензина, да горелой листвы, возмутительно излучаемый брезентовой курткой кряжистого мужика, не могли огорчить и остановить унылое приближение к фатальному концу.
Парню под тридцать. Давно не ребёнок. В его возрасте пора самому принимать решения и не быть размазнёй. Он и принимал решения сам, как казалось ему. В конце концов, утром парнишка оделся без чьей-либо помощи, вышел из дома сам и на свои кровные денежки купил в кассе билет в метро. Далее, сам приложил карточку оплаты, увидел одобрительный зелёный сигнал и прошёл через турникет на своих ногах. А после, он как все пассажиры – попал в поток и поплыл по течению. И у кого повернётся язык сказать, что парень не сам себе хозяин? Да он вершитель – никак не меньше!
Его поездка из центра занимала минут двадцать пять, так что можно в прямом смысле слова положиться на соседей. Тем более что, ухватившись за поручень, он достаточно надёжно застолбил себе место в вагоне. Пришло время отдыхать. Парень настолько понадеялся на толпу, что даже уснул.
– Станция «Строгино», – послышался женский голос диктора.
Состав сбавил ход. По совокупности неожиданной новости вещателя и от толчков поредевших попутчиков, молодой человек невольно проснулся. Вагон оказался наполовину пуст. Свободных мест с десяток, но к чему незанятые сиденья, если пассажир проехал свою станцию?
Парень резко оторвал руку от поручня, словно хромированная труба превратилась в раскалённую заготовку мартеновского цеха и обожгла его. Стараясь не наступать на сумки и ноги, куда-то ехавших бабушек, он отчаянно ринулся, к уже открывшимся дверям. Совсем немного, ещё шаг, второй и сонный пассажир материализовался на перроне.
Горемыка заснул и проехал свою остановку. Но не беда. Нужно вернуться всего на одну станцию назад. Одна остановочка – это быстро. Сдюжит. Сейчас он окончательно проснётся, встряхнёт нечёсаной башкой и, перейдя на противоположную сторону, сядет в состав, идущий в центр.
Какие-то секунды и он у цели, на той стороне перрона – всего несколько метров; но, как тяжело они даются, когда заплетаются ноги.
Чёртово похмелье!
Парень слышал, как прибывает нужный поезд. Всей тяжестью и мощью состав грохотал и, приближаясь, сообщал о себе, визжащими колёсами и светом фонарей из глубин туннеля. Жмуря глаза и собирая все оставшиеся силы, молодой человек сделал несколько неуверенных шагов и отправился в свой последний путь.
Чёртово похмелье! Чёртова голова!
Да что там голова, всё тело не слушалось хозяина. Оно отказывалось подчиняться. Его несло на волне неизбежности, притягивая, как магнитом к огромной, тяжеловесной машине из семи бесконечных вагонов.
Парень не хотел, но бежал, широко расставляя ноги. Он видел, как белая черта, являющаяся границей и знаком, что за нею беда, мелькнула под ним. Молодой человек переступил последний рубеж, выставил вперёд руки, зачем-то оттолкнуться от края платформы и камнем рухнул вниз на рельсы. Послышался скрип креплений вагонов, истеричный женский крик пассажирки на перроне и скрежет колёс состава. Лохматый успел обхватить голову руками, стиснуть зубы, будто это спасёт, – и всё, конец! Остыли желания. Прекратились страдания. Его земная жизнь трагически оборвалась, мгновенным расчленением туловища на две не равные части.
Машинист сделал всё, что мог. Он дал по тормозам, но было поздно. Парень свалился буквально с неба.
«Может быть, он самоубийца? Но это его право жить или умереть. Человек сам выбирает свою судьбу. Вершитель!» – судорожно размышлял машинист, вспоминая прожитый минутами ранее момент трагедии.
…Прибыла полиция. Затем медики. После недолгого расследования тело подняли с рельсов. Люди выходили из вагонов рокового поезда, смотрели на покрытый тканью труп и боязливо переглядывались. Пассажиры ощупывали локти и колени, разминая ушибы. Кто-то крестился. Некоторые качали головой. Иные сплёвывали слюну на мраморный пол, потому что не любят у нас самоубийц.
– Здесь пострадавшие! – заглядывая в одну из дверей невезучего состава, крикнула женщина в форменной одежде работника метрополитена.
Врачи и полицейские отреагировали на призыв и через минуту стояли внутри злополучного вагона.
Экстренное торможение вызвало неконтролируемое падение людей. Многие из тех, кто не удержался на ногах, обошлись без травм. Совершив несколько кульбитов, они отряхнулись и забыли о неприятностях. Но двоим пассажирам не повезло.
Широко открыв глаза, грузная женщина лет пятидесяти, смотрела куда-то сквозь потолок вагона, а из раны на голове стекала тоненькой струйкой алая кровь. В посиневшей ладони мерцал огоньками телефон. Разноцветьем радуги мигали стрелочки, взрывались мячики, и огненными фейерверками манила реклама столичной недвижимости – недорого, всего в минуте от новой станции метро и подземная парковка в полцены…
Уже не молодая дама ещё минуты назад развлекалась, проходя очередной уровень в телефонной игрушке, и ни о чём плохом не думала. Но поезд предательски разрушил её мирок. Женское тело неудержимо швырнуло в сторону, и она, сминая всем весом маленького пассажира, ударилась виском о металлический поручень.
Рядом с несчастной, в неестественной позе, подогнув под себя руки, лежал худенький мальчик лет десяти. Внезапное торможение состава закончилось смертельным столкновением разных возрастов и весовых категорий. А говорят, что человек живучей кошки. Полная ерунда и дело случая. Этого удара хватило с лихвой, – и женщина, и щупленький мальчик были мертвы.
– Парень не суицидник, он убийца, – еле слышно прошептал машинист.
***
Ваня вцепился взглядом в понурого человека, изучая его.
На рассудительный анализ времени не осталось совсем. Парень среднего роста, на нём осенняя куртка, узкие джинсы и вязаная шапка натянута на глаза. Взгляд рассеянный, отрешённый, усталый. Наркоман – заключил Иван. Обречённый еле стоял на ногах, и если бы не люди, окружавшие его со всех сторон, лохматый обязательно бы рухнул на заляпанный грязной обувью пол вагона.
Иван почувствовал доходягу в толпе, когда спускался на эскалаторе. Ехать нужно совсем в другую сторону, но он, предвидя дальнейшие события, решил не бросать человека в беде и отправился вслед за парнем, которого поджидала смертельная опасность. Потому что его ещё можно спасти, как и тех ни в чём не повинных людей: грузную женщину с телефоном и десятилетнего мальчика.
Куда едет хлопчик? Откуда? Да какая разница…
Ваня снова сбивался с мысли. А как не свернуть с пути и не потерять суть видение скорого будущего, если приходится импровизировать и принимать решения стремительно, как в бою. Сколько всего намешано кругом – столько лишнего: чужие волнения, беспричинная радость или, наоборот, необоснованные страдания, коих просто не существует. Но Иван переживал за сограждан, он ведь не истукан деревянный.
Мальчишка из последнего вагона совсем юный – десять лет пацану. Ваня старался осознать, прочувствовать и понять, почему так происходит, но снова его отвлекали несколько параллельных суждений в собственной голове, не дающие остановиться на главном. Он почему-то ругал себя и тут же оправдывал. Неужели у нормального человека не сжимается сердце от мысли, что там, в туннеле прячется смерть на железных колёсах?
И почему Иван переживает только за школьника? Мальчика, значит, жалко, а что на женщине крест нужно ставить? Да нет, конечно. Никаких крестов. Поможем, спасём. Ей ещё жить да жить!
«У неё внук недавно родился, – ловил свежие ощущения Ваня и водил в воздухе носом, будто искал повод, чихнуть в удовольствие. – Нет. У неё родилась внучка. Неделю назад. На всех парах мчится к доченьке и малышке».
Через минут двадцать всё решится. Если Ваня ничего не сделает сейчас, то погибнет три человека. Но разве всего трое?
Иван чуть не потерян ускользающий от разума элемент – одну деталь. Это машинист. Нельзя о нём не думать и забывать о нём преступно. Мужик сломается после трагедии, сомнений нет. Жизнь пойдёт под откос, как его бешеный поезд – очень быстро, неминуемо и бесповоротно. Товарищ начнёт пить, лишится работы и превратится в бывшего машиниста. Он потеряет человеческий образ и ненаглядную жену. А ведь у мужика всё только начинается – цельная, наполненная смысла жизнь впереди. Неплохой человек: честный и трудолюбивый семьянин, каких днём с огнём не найти. Возможно, месяц, может быть, чуть больше и его верная и любимая жена забеременеет.
То есть получается: дамочка с телефоном, мальчик, исполнительный машинист, его супруга, да плюс, будущий ребёнок. Далее смотреть и предвидеть жизнь людей, изменившуюся после падения на рельсы заблудшей души, не имеет смысла. Необходимо это всё остановить незамедлительно.
Ваня осторожно извлёк из внутреннего кармана куртки документы и всё то, что хранилось в виде – то ли мусора, то ли архива. Пёстрые визитки с телефонами, чек с гарантией на годовалое обслуживание пылесоса и ещё какие-то бумажки он сразу отделил и спрятал обратно в куртку, оставив в руке только паспорт. Насчитав под корочкой несколько тысячных купюр, Иван запихнул документ в задний карман джинсов лохматого. Молодой человек ничего не заметил. Он уже неприлично расслабился и, уткнувшись мокрым носом в плечо коренастого работяги, безмятежно дремал.
Дело сделано. Оставалось дождаться, когда поезд прибудет на нужную станцию. Выигранные ожиданием несколько минут Иван решил уделить себе, расставляя приоритеты мистического и служебного характера. Увязавшись за парнем, он не поехал на важную встречу. Ну, как важную? Дело касалось сезонного контракта на поставку машинных масел, тосола и прочего горюче-смазочного материала для фирмы своего друга, у которого и работал Иван. Но когда речь идёт о спасение человека, а скорее о его душе, разве разговоры про незамерзайку имеют смысл? Контракт подпишут в любом случае. Одному бизнесмену нужно продать, другому купить, чтобы продать. О чём здесь вообще рассуждать? Договорятся, поставят подписи, печати, пожмут руки, может быть, выпьют водочки или коньячку – днём раньше, днём позже – всё сделают и без содействия Ивана.
А вот парня с заросшей головой можно спасти. Он ещё не потерян. Его отведут в баньку, подстригут, переоденут. Велика вероятность выздоровления. Новые друзья позаботятся о нём. Пригодится ещё человечек стране. Людьми разбрасываться нельзя!
Ехать ещё пару остановок. Народ редел на глазах. Появились свободные места. В центре вагона остались стоять только трое: Иван, мужик с надписью на куртке «СМУ-24» и парень-наркоман. Человек в спецодежде обладал воистину ангельским терпением. Вероятно, он продолжал бы терпеть и дальше, но состав прибывал на нужную станцию. Поезд остановился. Мужчина закинул руку за спину и, шевеля пальцами, будто играет на невидимой арфе, вышел из вагона. Скорчив недовольную гримасу, он кряхтел и сопел, не дотягиваясь до мучившего зуда. Он морщился, и, казалось, страдал, словно под лопаткой предательски застряла стрела кровожадного ордынца. Но где наша не пропадала? Мужик подскочил к колонне, прижался могучей спиной к мраморной плите и блаженно почесался. Наверное, его пращуры были медведями – жили они в лесах, ловили рыбу, поедали ягоды и оставляли метки острыми когтями на гигантских соснах; но речь совсем не об этом…
…Двери захлопнулись. Вагон тронулся. Состав звонко свистнул, прощаясь с терпеливым мужиком. Иван сделал небольшой шажок и отпрянул от парня. Он ещё раз просверлил взглядом, задний карман штанов несчастного – проверил, не вывалился ли паспорт. Затем сверился с надписью, бегущей наверху, которая сообщала температуру, число, время и дальнейшую станцию пребывания.
Поезд замедлил ход. Подъезжали. Ваня слегка, чтобы не уронить дремавшего парня, толкнул в спину.
– Станция «Строгино», – сообщил голос диктора.
Молодой человек встряхнул головой, и осоловело оглядываясь, засеменил на выход из вагона. Иван вышел следом.
Парень стоял на перроне, смотрел по сторонам, соображая, где он и мучительно принимал решение, как жить далее. Какой выбор сделает паренёк, Иван помнил хорошо. Жить он собирался совсем недолго.
Двери вагона, из которого вышли попутчики, захлопнулись. Поезд снова тронулся и, набирая ход, скрылся в тёмном туннеле.
Ваня цепко схватил за рукав куртки молодого человека и, повернувшись в сторону степенно прогуливающегося полицейского, заорал во всё горло.
– Товарищ, милиционер! – крикнул Ваня так, что человек в чёрной полицейской форме сразу повернулся и обратил внимание, на взывавшего к нему. Иван утвердительно кивнул и, перекрикивая другой прибывающий поезд, продолжил: – Пожалуйста, помогите. Меня обокрали!
Парень, которого Ваня держал за рукав, сразу не сообразил, что его, кто-то сковывает и не пускает разогнаться для последнего, решающего прыжка в вечность; но увидев полицейского, примерно одного возраста с ним, он заметно испугался, занервничал и попятился в сторону прибывающего состава. Обречённый чувствовал, это его поезд. Но Ваня без особого труда справился с желанием обрести бесконечную свободу. Иван ухватился за куртку наркомана так крепко, что не оставил шансов свалиться на рельсы и испортить жизнь себе и ещё нескольким людям.
Мимо промелькнуло сосредоточенное лицо машиниста. Он уверенно вёл состав, выполняя все правила. Поезд прибыл по расписанию и благополучно остановился. Кто-то входил в вагон, а некоторые выходили.
– Что же ты гад творишь? – простонал лохматый, делая слабые попытки, освободиться.
Ваня, не замечая жалоб, ещё крепче ухватился за рукав.
– Лейтенант Лебедев! – представился симпатичный офицер, с правильными чертами лица. – Что у вас происходит, господа?