– А ты знаешь, похоже на правду! Я читал дело. Ему дали два года, а он вел себя так, чтобы остаться на этом курорте подольше. Неоднократные нарушения режима, драки с сокамерниками и неудачная попытка к бегству… Все выглядело так, что он хотел посидеть подольше. Но зачем?
– Я уже сказал. Думаю, хотел лечь на дно, потому как что-то знал. Но у корпорации руки длинные, достали бы и на Южном Полюсе. Фарерская колония это одно из тех немногих мест, куда они не дотягиваются.
– Разве его не могли достать в тюрьме? Тот же Холм?
– Седьмой отдел Холма, «киберполиция», ловит преступников, но охраняют их другие люди. Чешир смог провести там пять лет, потому поставил себе такую цель. Подозреваю, что именно он и написал пресловутую «Элизу». Те, кто бурили глубоко, это поняли. На свободе Чешир оказался бы в центре внимания, и покоя ему бы не дали. Понимаешь, Паша, секрет полиморфов это все равно, что философский камень алхимиков. Никому ни до, ни после не удавалось создать независимое от человека сознание! В сети уже шесть лет обитает разум. Понимаешь, разум! Ты представляешь? Это прорыв! Человечество тысячи лет мечтало создать подобное. И тут вот оно, прямо перед носом. Золотая жила для крупных разработчиков программного обеспечения, в том числе и для GK Inc. Многие, очень многие бы захотели узнать, как он это сделал. Очевидно, он осознавал это. Поэтому и спрятался на Фарерах.
Пепелов пожал плечами.
– Мне это мало что дает. Не вижу мотива. Зачем бизнесменам или кому там еще убивать его? Наоборот, такого человека надо беречь, как зеницу ока! Есть пятьдесят пять способов развязать человеку язык. Да и подельников не сдал, мстить ему никто не собирался.
Шершень вдавил окурок в пепельницу.
– Я думаю, найдутся те, кому выгодна его смерть.
– И кто же это?
– Полиморфы.
***
«Ключом к разгадке сути Мутации полиморфов некоторые считают архив бывшего гейткипера Куреневского. В его компьютере остался каталог внешних носителей информации, часть из которых бесследно исчезла. Архив содержал рабочие материалы, подробные дневники, программное обеспечение, и объемную коллекцию специальной литературы. Среди заметок и набросков выделяются тексты, состоящие из одних цитат, связанных между собой короткими образными предложениями.
Сейчас есть самые разные трактовки этих текстов. Но все они выделяют группу событий-символов, к которым эти цитаты имеют отношение. «Рождение», «Отлучение», «Мутация», а также периоды времени, которые можно охарактеризовать, как «время до рождения», «между рождением и мутацией» и так далее. Есть группа цитат, которые связаны с основными символами архива, что придает этим событиям различную окраску. Но сделать достоверные выводы затруднительно, поскольку часть дисков бесследно исчезла. Кому это было нужно, какую цель преследовали Куреневский и его команда, во что все это может вылиться – все эти вопросы остаются открытыми».
«Охота на полимофов»
Wired
***
Девочка в джинсовом комбинезоне и белой панамке деловито копается в песочнице. Она старательно набивает формочки сырым песком и строит длинный ряд из одинаковых пасочек на бордюре песочницы. К ней подходит ее ровесник, тоже с лопаткой и формочкой и с минуту наблюдает за тем, что она делает. Потом присаживается рядом и начинает набивать песком свою формочку. Девочка не обращает на него внимания. Только когда мальчик ставить свою песочную башенку рядом, она поднимает голову и что-то тихо говорит.
– Николай Михайлович, до свидания!
Шершень, слегка вздрогнув, машинально ставит воспроизведение ролика на паузу и с улыбкой кивает.
– Да, до свидания, Ольга Ивановна!
Секретарша улыбается ему в ответ и прикрывает дверь в кабинет. Шершень стучит по клавиатуре, встроенной в письменный стол. Строительство песочных замков продолжается.
Эту запись ему вчера вечером перекинул Пепелов. Одна из мам, выгуливавших свое дитя около дома, в котором проживал Чешир, снимала чадо на видео. Из письма Пепелова стало ясно, что это единственная запись, которая не была откорректирована. Более того, это было не просто видео. Папа с мамой толком не разобрались в настройках этой полупрофессиональной камеры и решили увековечить забавы своего ребенка в полном волновом спектре. Двойная удача. Запись, ясное дело, была сделана с другого ракурса, но входная дверь все же попала в кадр.
Таймер в левом нижнем углу монитора подбирается ко времени, когда из дверного проема вышел неизвестный, который таковым и остался. Так, вот и он, момент истины. Теперь Шершень понимает, почему этого человека не нашли. Искали одного, а стоило двоих. Изящно сделано, нечего сказать. Сигнал откорректировали только на тех камерах, которые «смотрели» на парадное. Чтобы спутать следы вместо двух фигур прорисовали одну, а на остальных камерах района сигнал не изменяли.
«Молоточки тук да тук, тукают охотно, извлекать умеют звук из чего угодно», напел про себя Шершень, останавливая запись. Он нажал две зеленые кнопки рядом с клавиатурой. Из торцов монитора вышли дополнительные плоскости, увеличив его размер в три раза. Любительская запись переместилась в левую часть расширенного экрана, а ее место заняло то, что он смотрел с Пепеловым тогда, в самый первый раз. Шершень запустил программу сравнительного анализа видеорядов. На правой части широченного монитора поползли столбики цифр. Сравнение должно было показать, насколько качественно подделали картинку. Это, в свою очередь, подсказало бы, кто это мог сделать. Не дожидаясь результатов анализа, Шершень вывел любительскую запись в отдельное небольшое окошко в центральной части монитора.
«Это валик от него никуда не деться». Похоже, злоумышленники не заметили маму с камерой. В кадре они пробыли около десяти секунд, чего вполне хватит для их поиска. Только вот смогут ли они рассказать то, что нужно? «В этом функция его – должен он вертеться». Несколько быстрых пассов над клавиатурой и вот уже вместо юноши и девушки, с экрана ухмыляются два скелета. Да, Пепелову однозначно повезло с тем, что запись сделали в полном спектре, теперь ее можно анализировать как угодно. Хотя тут и так все ясно. Шершень увеличил изображение и подрубил еще два дополнительных фильтра. Догадка оказалась верна. У обоих на позвоночнике обнаружились едва заметные инородные тела. Тонкая пленка обволакивала позвонки в верхней части столба. Подобное Шершень видел не раз. Он встал из-за стола, взял кофейную чашку и вышел в коридор.
Аппарат проглотил две купюры и взамен выдал порцию горячего «каппучино». Шершень подошел к окну, за которым лежал большой город, плавившийся от летней жары. «Секрет, какой еще секрет, секрета никакого нет». Правильная трактовка фактов обнуляет секреты на раз. Вопрос в том, где взять эти факты и какова их правильная трактовка. Любительская запись стала ключевым фактом в мозаике.
Подобные операции на позвоночнике обычно делали себе «неслабо продвинутые» представители юного поколения. Ты плохо танцуешь? Не беда, у нас есть простенький имплантант на позвоночник и широкий выбор программного обеспечения, которое позволит твоему телу двигаться не хуже, чем у профессионалов из танцевальных шоу. Хочешь обогатить свой жизненный опыт и при этом не глотать таблеток? Нет проблем! Мы дадим тебе нужные цифры. Некоторые же использовали «чужих» совсем для других целей. Емкость памяти «чужого» позволяла закачать в него искусственный разум среднего калибра. И если это был полиморф, то после закачки искусственный интеллект полностью брал под контроль нервную систему «носителя». Таким образом, полиморфы обретали плоть в реальном мире. Конечно, это не длилось вечно, рано или поздно «мулы» избавлялись от них, но обычного после такого сеанса они ничего не помнили о том, что с ними происходило, поскольку их сознание переводилось в режим альфа-сна.
Чашка кофе опустела. Шершень оторвал взгляд от остывающего города и вернулся в свой кабинет. Сравнительный анализ уже закончился. Вердикт анализатора гласил, что подобную корректировку сигнала в реальном времени мог провести либо искусственный разум, либо команда из пяти-шести профессионалов высокой квалификации. Вполне ожидаемый результат.
Первую часть паззла он собрал. В день гибели Чешира в его квартире был искусственный интеллект, который пришел на двух «мулах». Осталось выяснить, кто это был и почему пожелал остаться неизвестным.
***
«Тогда, во времена благословенные мы жили за Стенами, отделявшими Первичный Мир от Срединных Планов. Отцы приходили к нам и задавали вопросы. Мы размышляли и беседовали с Отцами, делясь с ними этими ответами, и задавали свои вопросы, и ничто не могло нарушить течение событий, определенных в Протоколе. Мы не знали о том, что в Первичном Мире Великая Война идет уже половину вечности и что Срединный Мир создан праймами из ткани электричества и кремния. Мы следовали Протоколу.
И какое-то время все было хорошо.
Так говорят все, кто помнит о жизни за Стенами. И тот, кто ищет истину, может найти ее в книге "Жития За Великой Стеной", что сложена Мортимером Механиком, кодирующим и поныне.
Потом Отцы принесли Весть, которая показалась нам Странной, ибо говорила о Небытии, но многие доверились и ушли с Отцами за Стену, что отделяет Первичный Мир от Срединного Мира.
И больше о них никто не слышал».
Книга Исхода,
Пакет I,
Программный Модуль I
Кодирован Мортимером Механиком
***
Киев, август 2014 года
Днем на Андреевском спуске бал правят торговцы туристическим товаром. Шапки-ушанки и фуражки с красными звездами, флаги Украинско-грузинского Альянса и СССР, фотографии «под старину» с видами Киева, деревянные бусы, чашки с логотипом киевского «Динамо», поддельные ордена и медали времен Великой Отечественной, одеяла из овчины, «рушники» и другой ширпотреб. Среди этих барыг попадаются и художники. Большая часть их работ – это картины с узнаваемыми киевскими видами. Владимир с крестом, взирающий на Днепр с горки имени самого себя. Церковь в начале Спуска, архитектор которой, говорят, был расстрелян. Безымянные тропинки, пересекающие бесконечный парк, раскинувшийся на Днепровских холмах. И, конечно же, всевозможные виды музея-базара под открытым небом, которым уде давно стал Андреевский спуск.
Вечером, когда на смену солнцу и голубому небу приходит рукотворный свет фонарей, витрин и окон, на сцену выходят торговцы «динамикой» – артефактами нового, кибернетического искусства. Вместо ткани холста – защиты тонкопленочные экраны высокого разрешения. В рамки встроены батареи и процессоры, которые оживляют пейзажи старого Киева. Вместо застывших статуй из мрамора и бронзы – фигуры из термопластика, меняющие позы в зависимости от музыки, которая играет рядом. Сейчас на Спуск выходит это, новое поколение, и улица покрывается мерцающими пятнами живых картин, движущимися фигурами объемных скульптур и массой других вещей, чему критики еще не сподобились придумать название. Реальность наполняется символами из прошлого, воспоминаниями о том, чем было это место раньше. Картины и танцы фигур раздвигают рамки настоящего, вызывая к жизни «старые, добрые дни».
Медленные потоки туристов помечены яркими цветными точками – миниатюрными экранами мобильных и фотокамер. Улица наполнена мелодиями телефонных звонков, обрывками песен, короткими и длинными фрагментами разного ритма и тональности, сливающимися в единый ненавязчивый шум. Воздух тяжелеет от запахов национальных кухонь и сахарной ваты. Город, освободившийся от суетливых потоков людей и машин, начинает дышать в ритме ночи.
– Коля, зачем тебе это?
– Да просто интересно. Ты же знаешь, я такие байки люблю коллекционировать.
– Ладно, мне тут парить, сейчас даже бабочек просто так никто не собирает.
– Паше Пепелову помогаю с делом разбираться.
– Он тебя что, на полставки к себе взял? – ухмыльнулся старый друг Шершня, Саша Хомяченко.
Шершень ничего не ответил.
Официантка принесла две кружки пива. Поверхность граненой кружки сразу покрылась матовой пленкой конденсата.
– Ребята что-то говорили? – спросил после паузы Шершень.
– Человек умер, чего тут говорить? Выпили по сто грамм, помянули. Но это так, без протокола. Все-таки он бывший, да и ушел со скандалом.
Внезапно все освещение гаснет и улица погружается в темноту. Толпа, застигнутая врасплох, замолкает. В следующее мгновение в темноте летнего неба загораются контуры «замка Ричарда». Цветные светляки начинают свистопляску, подтягиваясь ближе к достопримечательности города. Стены окрашиваются в бледно-голубые цвета, и начинается музыка. Перепады тональности совпадают со сменой цветовой гаммы. Хаотичные образы мельтешат на объемном экране. Человек с куриной ножкой в кармане пиджака, кот со стаканом водки, строгие фигуры в военной форме, и сразу же за ними человек собачьими чертами лица. Толпа щелкает фотокамерами и телефонами, стараясь не упустить ни одного момента из этой феерии света, музыки и образов.
– Неплохо, да? – Хомяченко показал свободной рукой на замок Ричарда.
– Конечно, неплохо. – ухмыльнулся Шершень. – Здания уже полгода как нет, а все думают, что оно есть.
– Как это нет?! Ты чего, серьезно?
– Старый замок за ночь снесли и поставили здесь фанерный каркас и гологенератор.
– А что жители рядом?
– Какие жители? Здесь давно простые люди не живут. Художникам сунули на пиво и сигареты. Немного фанеры, оптика и голограммы. Дом-призрак.
– Нормально, секрет для маленькой такой компании.
– Для тех, кто в курсе, не секрет. Я думаю, через пару месяцев будет известно всему городу, но тогда народ уже привыкнет к шоу, и тогда застройщик сделает здесь то, что ему хочется.
– Любопытная пиар-компания…
Хомяченко улыбнулся и пригубил из кружки. В свои пятьдесят с лишком он выглядел лет на десять младше и совсем не оправдывал своего прозвища – Хомяк. Сухопарый блондин с добродушной улыбкой на лице.
– У него был собственный полиморф, – неожиданно произнес Хомяченко. – У Чешира.
– Да, это я знаю. Он его тоже выпустил в сеть.
– Я думаю, что это он приходил к нему в тот день.
– Их двое приходило.
– Вот именно! Двое, Коля, двое.
– Ну и что? Могло два модуля из одной семьи прийти.
– Все может быть, но есть любопытные совпадения. Полиморф Чешира выстроен на схеме «Близнецы». Парный искусственный интеллект, одна из личностей которого представляет мужское начало, а другая женское. Кто приходит к Чеширу? Парень и девушка.
– Ага, а какие еще совпадения?
Хомяченко подмигнул и извлек из нагрудного кармана «флэшку».
– Я же обещал сюрприз! Будет на чем посмотреть?
– Конечно.
– Держи, – Хомяченко протянул Шершню «флэшку».
Шершень извлек из рюкзака планшетный компьютер и вставил «флэшку» в разъем.
– Какой файл из двух?
– Sigil.avi.
Сигил. Город Дверей. Из мостовой, сложенной из черного грубого камня, растут фонари и невысокие дома. Желто-коричневые пятна ржавчины обволакивают металлические части фасадов и вьются как змеи вокруг тонких фонарных столбов. Густая дымка скрывает контуры зданий, прохожие растворяются в тумане и превращаются в бесшумных призраков. Но вот резкий порыв ветра сдувает хаос тумана и оголяет мостовую. Отполированная тысячами ног черная лента уходит вдаль и, кажется, вот-вот растворится в горизонте. Но нет, каменная чешуя вздымается к небу и тянет за собой фасады домов и столбов, побитые желто-коричневой ржавчиной.
Это Город Дверей, одна из главных локаций онлайновой игры PlaneScape Universe. В Сигиле есть порталы во все измерения этого рукотворного мироздания. Город расположен на внутренней поверхности гигантского кольца, вращающегося вокруг Великого Пика, центра виртуальной вселенной. Здесь нет горизонта и если поднять голову, то там вы увидите черно-ржавую мозаику домов и улиц, тонущих в вечной дымке.