Гость горделиво выпрямил спину и захлопнул коробку.
– Его милость будет рад узнать, что комплект пришелся вам по вкусу. Теперь посмотрим платье и туфли?
Он уже собирался положить коробку рядом с другими, как Окуни закрыла их своим телом, словно щитом, не давая мужчине приблизиться.
– Что вы делаете? – удивленно спросил он.
– Ограждаю себя от вторжения с последующим воровством, – ответила девушка.
Гость недоуменно склонил голову.
– Неужели не понимаете? – продолжила напор Окуни. – Я охотно верю в непревзойденный вкус барона, только, пожалуйста, оставьте все спрятанным. Повторяю, мне абсолютно не хочется столкнуться в своем доме с вором, который придет за этим чудесным туалетом.
Мужчина наклонил голову в другую сторону, а потом обратно. Девушке так и чудилась непомерная работа исходящим дымом шестеренок в мозгу. Кажется, этого гостя никогда не посещала мысль, что подарки его господина могут украсть.
– Раз вы так считаете… – неуверенно произнес он после долгого молчания.
– Да, именно так я и считаю, – подтвердила Окуни.
– В первые минуты часов химеры за вами подъедет карета. Будьте готовы.
Мужчина вручил девушке коробку с украшениями и, поклонившись, вышел. Она следом подлетела к двери и опасливо выглянула на улицу. Прохожие вели себя как обычно, ни единым действием не выдавая, что хоть краем глаза увидели невероятно дорогие украшения. Она еще раз, напоследок, стрельнула взглядом в разные стороны и захлопнула дверь, тут же повернув ключ в замке.
– Надеюсь, успею до прихода Кайла, – прошептала Окуни и хитро улыбнулась.
Схватив коробки, девушка рванула на второй этаж, в спальню. Упав на кровать, она принялась с детским восторгом распаковывать подарки. Но стоило чуть-чуть приподнять крышку от самой большой коробки, как ее голову осенила неприятная мысль:
– Тот чудик сказал часы химеры? Сегодня?! – Девушка испуганно оттолкнула от себя подарки и отползла к изголовью. – Они что, совсем с ума сошли! Как я это сделаю?! Я морально не готова.
Уткнувшись носом в подушку, Окуни закричала. Когда же воздуха стало не хватать, она с шумным вдохом подскочила и села на кровати. Восстановив нормальное дыхание, прислушалась к себе – напряжение и нервозность немного прошли, но руки все равно слегка дрожали. Девушка спрятала их между бедрами и глубоко вздохнула.
«Нельзя давать волю чувствам – теряется контроль над телом, из-за чего можно сделать очень много глупых вещей. Голова всегда должна быть холодна, а действия и их последствия подвержены анализу». Да, именно так и говорил в прошлом учитель по фехтованию. Как же быстро летит время…
– Ничего особенного не случиться, – прошептала Окуни. – Я с блеском выполню работу и забуду о ней навсегда. Да, так и будет.
Самовнушение помогло – руки перестали дрожать. Но спустя несколько минут разум вновь охватила паника. Навязчивое, грызущее чувство опасности не оставляло ни на секунду.
Окуни спустилась в офис и, вместо того, чтобы открыть дверь, повесила на нее табличку «ЗАКРЫТО». Да, так будет только лучше, все равно сил работать больше нет. Только окончательно испортить то, что и так уже испорчено. Девушка прошла в гостиную комнату и упала на диван. На стене тихо тикали часы, и беззвучно раскачивался маятник в виде еловых шишек. Время уходило слишком быстро, оставляя до означенного часа совсем немного. Прикрыв глаза и положив на них ладони тыльной стороной, Окуни погрузилась в мысли и не заметила, как уснула.
Нарастающий с каждой секундой шум ворвался в сон, заставив девушку приоткрыть один глаз. Взгляд уперся в темно-серый потолок и хрустальные украшения люстры, поблескивающие в свете уличных фонарей. Ночь вступала в свои права, а стук все не прекращался. Окуни открыла второй глаз и приподнялась на локтях.
– Да кому неймется забивать гвозди?! – прошипела она и встала.
Воспоминание о предстоящем вечером приеме всплыло слишком неожиданно. Окуни встала посреди гостиной как вкопанная и прикрыла рот ладонью. Она уснула. Она уснула! Она уснула вместо того, чтобы готовиться к делу! Девушка бросила испуганный взгляд на часы. Часы химеры настали уже как пару минут назад.
– Госпожа Эмма! – послышался незнакомый мужской голос из-за входной двери.
– Я быстро! – крикнула она в ответ и рванула в спальню, на ходу сбрасывая с себя платье и распуская хвост.
О том, чтобы принять душ, не могло быть и речи. Отыскав в самом дальнем углу шкафа запечатанный флакон с духами, подаренный на шестнадцатый день рождения мадам Голд, Окуни нанесла несколько капель на шею и запястья и принялась натягивать платье. Запутавшись в струящейся ярко-зеленой юбке, девушка чуть не упала на кровать, но смогла извернуться и застегнуть молнию. В туфлях, украшенных изумрудами, она проковыляла к туалетному столику и принялась колдовать над прической. Сделать что-то изысканное времени не осталось, да она и не умела, поэтому пришлось наворотить на голове приличный пучок и закрепить жемчужными шпильками. Осмотрев себя в зеркале, Окуни пришла к выводу, что выглядит неплохо – никто не заподозрит собравшуюся за пять минут девушку. Схватив коробку с украшениями и шерстяное белое пончо, она спустилась на первый этаж и вышла на улицу.
Холодный ночной воздух заставил поежиться, и девушка быстрым движением закуталась в накидку. Перед дверью ждала карета, запряженная двойкой вороных лошадей. Темно-коричневый корпус в свете фонарей казался обсидианово-черным, а на чуть приоткрытой дверце красовался нарисованный золотой краской герб семьи Барма.
– Барон? – неуверенно произнесла Окуни.
Дверца распахнулась изнутри, осветив неровную булыжную мостовую искусственным светом ламп, и из нее показалась пухлая мужская рука, затянутая в белую перчатку. Девушка приняла ее и села в карету. Перед ней возник довольно улыбающийся барон, занимавший почти весь диванчик напротив.
– Наряд вам очень идет, – прогнусавил мужчина и смачно чихнул в платок.
Окуни поморщилась и выдавила:
– Благодарю. У вас превосходный вкус.
Барон не поблагодарил в ответ. Он вытер нос, спрятал платок во внутренний карман и, постучав тростью по стенке за Окуни, приказал:
– Отправляемся.
Карета, слегка пошатываясь на неровных камнях, тронулась. Девушка оглядела внутреннее убранство: бархатные сидения, отделанные шелком стенки и маленькие светильники по углам, издающие еле слышный скрип. Ничего особенного, кроме дорогой ткани отделки.
– Вы не надели украшения, – заметил барон, пристально смотря на грудь Окуни.
Девушка улыбнулась. Не признаваться же, что заснула от волнения.
– Я решила, что будет лучше, если именно вы застегнете на мне колье.
Мужчина покраснел и запыхтел. Его пухлые руки, выглядевшие еще толще в белых перчатках, побарабанили по бедрам. Да уж, его мысли как на ладони! Окуни хотелось закричать, а еще лучше вымыть руки с мылом и немедленно оказаться дома. Но она ослепительно улыбнулась и открыла коробку с украшениями. Вдев серьги в уши, девушка протянула колье барону и села вполоборота. Мужчина ласково провел подушечками пальцев по драгоценным камням и, перекинув колье через голову Окуни, защелкнул на шее замок. Девушка повернулась и вновь улыбнулась.
– Благодарю вас, – шепнула она.
Барон покивал, соглашаясь с собой, и произнес:
– Оставьте все себе. Вам очень идет.
У Окуни дернулась бровь. Он что, собирался заставить вернуть наряд обратно?! Все хорошие мысли о бароне, которые девушка старательно нагоняла за все время с первой встречи, мгновенно улетучились. Мерзкий аристократишка оказался не только вором, втянувшим законопослушных граждан в темные делишки, но еще и жмотом! Как же противно! Окуни уже не только хотелось вымыть руки, но и хорошенько потереть себя мочалкой.
– Благодарю вас, – выдавила из себя девушка и, слегка отодвинув плотную штору, закрывающую окно, выглянула наружу.
Карета покинула столицу и сейчас ехала по пожелтевшим полям. На темном небе не было ни единого облачка, и далекие звезды сияли, соревнуясь в яркости. А вот два серебристых полумесяца убывающих лун не виднелись на этой части небосвода. Наверное, они сейчас находились за противоположным окном, и все также яростно смотрели друг на друга, пытаясь решить, кто же главный. Окуни всегда забавляли эти мысли, словно луны были живыми. Она отодвинулась от окна, и штора закрыла ночной пейзаж.
– Барон, – нарушила девушка уютную тишину кареты. Разговаривать со спутником, испытав на себе его бестактность, не особенно хотелось, но выяснить некоторые моменты до начала операции нужно. – Вы так и не сказали, к кому мы направляемся на прием?
Мужчина почмокал губами и, сложив руки на груди, ответил:
– Вы правы. Это величайшее сокровище на данный момент находится у господина Сильвера.
Господин Сильвер? Господин Сильвер! Почему чудиком, держащим в своей коллекции несчастную раковину улитки, оказался именно он?! Окуни хотелось взвыть. Нет, ей хотелось немедленно остановить карету, выйти в поле и завыть на серебряные месяцы, словно волк. Надо же так вляпаться!
– П-по-оче…
Но барон не слышал стонов девушки. Он продолжал свою вдохновляющую речь, яростно жестикулируя:
– Скорее всего, он держит ракушку в своем кабинете. Там я видел ее в последний раз, и там вам нужно будет искать ее в первую очередь. Вы отлучитесь с приема, направившись в дамскую комнату, а сами пойдете в его кабинет и принесете мне ракушку. После этого мы с вами можем уходить.
Слова барона доносились до слуха Окуни словно через толстое пуховое одеяло. Сама же девушка в отчаянии прислонила голову к стене кареты и пустым взглядом смотрела на порозовевшее лицо мужчины. Эмоции на нем сменялись с такой же быстротой, как молнии сверкали в грозовом небе.
Господин Сильвер. Господин Сильвер… Это имя не выходило из головы девушки, повторяясь непрекращающимся эхом. Господин Сильвер – тот человек… Тот человек, от свадьбы с которым она сбежала два года назад! Ладно бы он был красавчиком, так нет! Господин Сильвер – старик! По слухам, у него даже внуки есть. Так как контракторы, носящие в Гильдии звание Стража, предпочитали не раскрывать общественности состав семьи, считая это личным делом, людям приходилось довольствоваться слухами.
Окуни передернуло.
И вот сейчас она ехала прямо к нему в руки. Бери – не хочу.
– Госпожа Эмма, вы слушаете? – обеспокоенно спросил барон, заметив отрешенный вид девушки.
Она встрепенулась и ляпнула первое, что пришло в голову:
– Все будет в лучшем виде.
– Приятно слышать, – неуверенно произнес мужчина и продолжил: – Когда все будет сделано, я отвезу вас домой и отдам деньги. После этого ни вы, ни я друг друга не знаем и никогда не видели.
– Само собой, – выдавила Окуни. Она не собиралась позориться, рассказывая ни первому встречному, ни, тем более, Кайлу об этом вечере. Панцирь улитки, надо же!
– Вот, – вытащив из внутреннего кармана пиджака гифографию ракушки, барон протянул ее девушке, – чтобы вы абсолютно точно знали, что искать.
– Конечно, – быстро ответила Окуни и, сложив гифографию несколько раз, спрятала в лиф платья.
Беспрестанное повторение известной каждому фразы – «клиент всегда прав» – не помогало. У Окуни было четкое ощущение, что она не просто по доброй воле едет к бывшему жениху… А бывшему ли?.. Но ее еще и за дуру держат! Неприятное чувство. Гифографию хотелось выкинуть в окно. На память девушка никогда не жаловалась: форму и завитушки этой несчастной ракушки она запомнила еще в первое посещение барона.
Карета остановилась. Сердце Окуни затрепыхалось в груди, словно зайчик, попавший в капкан. Нет, даже хуже: как русалка, попавшая в сети рыбаков. Хоть девушка ни разу не видела живых полудев-полурыб, но в этом мире, в отличие от ее родного, они существовали. Только разумными не были.
Прогнать волнение оказалось очень сложно, да и единственный вопрос, заполнивший все мысли, не давал сосредоточиться даже на подъеме по лестнице. Барон, схвативший Окуни под локоть, чуть ли не волок ее по ступенькам, что-то шепча. Звуки отказывались складываться в буквы, а те – в слова и предложения.
Если господин Сильвер был так близко к столице, то почему не попытался отыскать Окуни? Возможно, ее страхи напрасны? Именно мадам Голд давила на него? Свадьба с молодой девушкой ему ни к чему?
Если у этих вопросов окажутся положительные ответы, то огромный груз упадет с плеч Окуни. Ах, как бы этого хотелось!
Девушка почувствовала, что ее кто-то трясет, и пришла в себя.
– Госпожа Эмма, вы в порядке?! – кричал напуганный барон. Его лицо побледнело, а руки дрожали.
– Д-да, – прошептала она. – Просто слишком сильно погрузилась в мысли.
– Попридержите их до дома, – недовольно буркнул Барма. – Вы обещали мне идеальное дело.
– Да.
– Придите в себя, и мы войдем в бальный зал.
Барон показал слуге приглашение и, дождавшись одобряющего кивка, потянул Окуни внутрь. Они оказались в огромном, отделанном золотом и хрусталем холле, где уже находилось достаточно людей, рассредоточившихся небольшими группкам по два-четыре человека. Множество тихих голосов складывались в непонятный гомон, иногда рассеиваемый вспышками смеха.
Высший свет. Сливки аристократии. Окуни хотелось рассмеяться им в лицо. На самом деле лишь маленький процент этого напыщенного общества представлял из себя хоть что-то. И этот процент был на стороне наследного принца. Девушка никогда не встречалась с ним лично, но по слухам, невольно проскальзывающим на чаепитиях мадам Голд, многие его ненавидели. Но вот за что? Ответа она не знала. Да и не пыталась узнать. Кто она, а кто принц! Жить в мечтах будет только дура.
Барон помог Окуни снять пончо и, отдав верхнюю одежду подошедшему слуге, повел в зал. Людей здесь оказалось намного больше. Хрустальные люстры соревновались в блеске с драгоценностями дам, а пышные платья на радость своим хозяйкам так и норовили попасть под ноги какому-нибудь неженатому лорду. Ведь это прекрасный повод для знакомства!
Барма, увидев знакомых, тут же бросил Окуни и ринулся к ним. Девушку это не оскорбило, все-таки отношения у них деловые, а представить ее без вреда для репутации барона можно только как любовницу. Как ни крути, но это никак не нравилось им обоим.
Окуни подошла к окну и, прислонившись к шторе, выглянула наружу. Ночной сад освещали редкие фонари. На одной из скамеечек, закутавшись в теплый плед, с исходящей паром чашкой чая в руке, удобно примостился молодой человек, читавший толстую книгу. Разглядеть его лицо было сложно, и девушка, хмыкнув под нос, вернулась к гостям. Ей нет дела до отлынивающих слуг, пусть хозяева с ними разбираются.
Осмотревшись, Окуни заметила, что бальный зал оказался не очень большим – гости толпились слишком близко друг к другу. А если припомнить, то и в вестибюле тоже. В этом плане девушка была солидарна с господином Сильвером – огромные холодные коридоры поместья мадам Голд совершенно не создавали уюта. На язык так и напрашивалось сравнение особняка господина Сильвера с деревянным сарайчиком в зарослях крапивы. Окуни невольно улыбнулась. Тревога, душившая ее все это время, мигом испарилась, а, может, все из-за подсунутого бароном бокала шампанского? Кстати, как долго он стоит рядом?
– Прием скоро начнется, – шепнул он на ухо Окуни. – Скоро должен появиться господин Сильвер.
– Откуда вы…
Но не успела девушка задать вопрос, как двери с противоположной от входа стороны распахнулись. Все взоры устремились туда, где на верхней ступеньке лестницы стоял мужчина. Как Окуни и думала, он оказался стариком. Господин Сильвер, опираясь всем весом на массивную деревянную трость, прохромал к гостям. Несмотря на возраст, у него была мощная фигура, лицо скрывалось за толстыми стеклами круглых очков, средней длины седыми волосами и пышной бородой.
– Приветствую вас, дамы и господа, на моем вечере! – разнесся мощный голос господина Сильвера по залу. – Надеюсь, вы насладитесь закусками, танцами и общением. За прекрасный вечер! – он поднял бокал с шампанским, поднесенный слугой.
– За прекрасный вечер! – ответил ему нестройный хор голосов и зал оглушил звон хрусталя.
Сделав несколько глотков за здоровье хозяина, гости вновь разбрелись по залу маленькими группками и продолжили беседы. Заиграла музыка, и в опустевший центр вышли первые пары.
– Нам с вами тоже нужно потанцевать, – прошептал барон на ухо Окуни и с усмешкой добавил: – Не сразу же вам бежать в дамскую комнату.