Настроение было отличное, а почти сакральный запах бани добавлял предвкушение Нового года.
Маня не сразу поняла, в чем дело, пройдя мимо закрытых дверей туалета и душевой, она напрямую направилась к бассейну. Свет горел не везде, в полумраке высоких потолков небольшого уютного бассейна было тихо. В воде горела подсветка, и от этого чаша бассейна переливалась голубым светом. Что-то большое и темное плавало посередине, не давая насладиться игрой света.
«Полотенце», – решила Маня и подошла поближе, чтоб убрать оплошность других. Так как бокал уже был третьим, то мысли в голове двигались медленно. Словно не смазанные шестеренки, переходили они от одного понимания к другому. Поэтому только через пять минут пристального вглядывания в бассейн Мария поняла, что это человек, еще минута ушла на понимание, что он в одежде, тридцать секунд на осознание, что одетый незваный гость в бассейне лежит лицом вниз. Будто электрический разряд, осознание ужаса произошедшего пронзило ее тело, не придумав ничего лучше, Манюня заорала и побежала, не разбирая дороги. Страх нес ее туда, где люди, живые люди. Скатываясь с крыльца бани, она увидела свет в соседнем доме. Не переставая орать, Маня бежала по дорожке к калитке. Она совсем не чувствовала холода, выскочив на дорогу, Маня встала как столб, перед ней неподвижно в бледных сумерках фонаря показался силуэт в огромном тулупе, но не это заставило Маню остановиться, в ступор ее ввело огромное ружье в руках человека. Догадка, что это и есть убийца, пришла к ней быстрее остальных, более продуктивных мыслей. Развернувшись в неудобных калошах на сто восемьдесят градусов, Манюня рванула в обратную сторону, но провидение, видимо, решило доконать ее этим вечером, или калоши были слишком скользкие, возможен, конечно, вариант с перебором вина, но так или иначе звезды сошлись: поскользнувшись, Маня упала и, ударившись головой об асфальт, потеряла сознание.
Аугсбург, 21 декабря, 1675 год
Вечер был замечательным, музыканты играли весело и задорно, гости приносили подарки, запечатанные в красивую бумагу, а столы ломились от яств. Габриэль была счастлива, она уже почти забыла об утреннем разговоре с отцом, а шкатулка болталась в кармане кружевного платья как забытый трофей. Граф тоже присутствовал на торжестве, он скромно сидел в углу и как-то грустно смотрел на именинницу. Его голову покрывала благородная седина, красивое когда-то лицо – ужасные шрамы, а его костюм – золотая вышивка. К концу вечера отец подошел к Габриэль и на ушко сказал:
– Милая, мы с графом обо всем договорились, осталась одна формальность – ты должна преподнести подарок своему будущему жениху, – видно было, что отец сильно переживает.
Габриэль, по-прежнему не видя ничего сложного и волнительного в данном мероприятии, абсолютно спокойно достала шкатулку из кармана и подошла к графу.
– Дорогой граф, – сказала она, распахнув навстречу ему свои огромные голубые глаза, – вы примите от меня в подарок эти чудесные запонки?
Граф Питер открыл шкатулку, посмотрел на подарок и произнес:
– Габриэль, ты прекрасна, я приму твой подарок, но давай у нас с тобой будет маленький секрет? – говоря это, он наклонился к девочке, от этого иллюзия настоящего секрета только усиливалась, и Габриэль взволновано улыбнулась. – Пожениться мы сможем только через шесть лет, я не молод и хочу оставить тебе шанс передумать. Одну запонку возьму я, а другую оставь у себя, когда из чудесной девочки ты превратишься в красивую девушку, то сама решишь, состоится этот брак или нет. Это будет только наш с тобой секрет, а знаком пусть является данная запонка. Если в четырнадцатый свой день рождения ты подаришь мне вторую, значит, так тому и быть. Договорились?
Сказав это, граф подмигнул озадаченной Габриэль и протянул ей половину подарка.
– Я очень люблю секреты, и это так здорово, что у нас с вами теперь будет свой личный секрет, у меня еще никогда такого не было, – засмеялась ничего не понимающая именинница и, зажав в руке украшение, еще более довольная побежала танцевать.
Граф тоже был по-своему доволен, помолвка с этой прекрасной девочкой даст ему возможность избираться в ратманы и шесть лет работать на благо родного города, а жениться он и не хотел, ведь он до сих пор безумно любит свою покойную Анну, свою богиню, мать своего любимого чада.
– Если ты видишь меня, прости, – обратился он к ней, подняв глаза к небу, – я все еще верен тебе, – прошептал граф, уходя с детского праздника.
Восемь дней до Нового года
Первым ощущением после бездонного полета была боль. Очень сильно гудела голова, Маня попыталась до неё дотронуться, но руки её не слушались, в теле была тягучая слабость. Открыв глаза и обнаружив себя на диване в чужом доме, она испугалась, да так, что всё-таки заставила себя сесть. Дом был старым, бревенчатым, как банный комплекс «гнезда», но здесь чувствовалось, что время потрепало данное жилище. Посередине стоял круглый стол под оранжевым абажуром, за ним спиной к Мане сидел мужчина и что-то печатал в ноутбуке.
Схватив с пола родные калоши, а также для устрашения встав в позу воина, которую она почему-то запомнила из короткого курса йоги, что она экспресс-курсом прошла в прошлом году, Маня прокричала:
– Не подходите, я психическая, а еще я карате десять лет занималась!
Человек, сидевший за столом, в это время как раз хотел хлебнуть чаю из красивой новогодней кружки, Манины крики его напугали, и он, вздрогнув, разлил чай себе на штаны.
– Чёрт, чёрт, чёрт, за что мне все это? – орал мужчина, стягивая с себя мокрые штаны.
– Эй, вы там, не делайте этого, – закричала испуганная его действиями Маня. – Сейчас же оденьтесь, я больная, у меня этот, – как назло, все самые страшные заразные болезни вылетели у неё из головы, и она сказала первое, что пришло ей в голову: – Цистит.
Ошарашенный данным заявлением человек с уже спущенными штанами поднял на Маню глаза и захохотал.
– Вы что, решили, что я буду к вам приставать? Вы себе сильно льстите, мадам, – через нескончаемый поток смеха сказал мужчина.
– Это вы? – в хохотавшем мужчине Маня узнала своего сегодняшнего обидчика из магазина – «лесника – отца золушки».
– Вот скажите, – вытирая алые от горячего чая ноги, говорил мужчина, – вот в чём я так провинился, вот где я оступился?
– Вы что несёте? Вы опять меня оскорбляете? Оденьтесь сейчас же.
– Я не могу одеться в мокрые штаны, именно из-за вас я ошпарил себе ноги кипятком, и это несмотря на то, что я вас сегодня спас.
– И где вы умудрились меня спасти? – закричала Маня, и, будто что-то вспомнив, резко затихла, и с ужасом произнесла: – Там же труп, – сказала она и села на диван, схватившись двумя руками за голову. – Сколько я у вас здесь нахожусь? – поинтересовалась она испуганным голосом. – Надо срочно звонить в полицию.
– Боже, кого вы ещё покалечили? На моем диване вы отдыхаете около часа. Я услышал устрашающие крики и вышел посмотреть, может, кому помощь нужна. Тут вылетаете вы, вся в белом, с красным пятном на груди, это уже потом я понял, что это просто ваше пристрастие растеклось по халату, – ухмыляясь, добавил наглец.
Потрогав ужасное пятно на красивом халате Марго, Маня расстроилась еще больше.
– Так это вы были там, на улице, с ружьем, почему?
– Да, это был я, время одиннадцать вечера, из соседнего дома кто-то орет, как будто его режут, я испугался, – обосновал свое появление с оружием нахал.
– Там труп, – будто не веря самой себе, сказала Маня, – он плавает в бассейне лицом вниз.
– Кто он?
– Труп.
– А до того, как он стал трупом, кем он был? – сосед разговаривал с Маней как с умалишенной, одновременно надевая сухие штаны.
– Не знаю, возможно, порядочным человеком.
– То есть в вашем доме, в вашем бассейне плавает мертвый, незнакомый вам, предположительно порядочный мужчина? – тоном доктора-психиатра уточнил бородач.
– Да, то есть не совсем так, дом не мой.
– Вы вломились в чужой дом, чтоб выпить вина? Как часто вы это практикуете? – пытался шутить нахал.
– Вообще-то я не пью в принципе, сегодня исключение. Дом же этот – «родовое гнездо», он общий, семейный, ну, если быть точным, то он моей тетки, которая живет в Дрездене, она прилетает на днях и приказала всем племянникам здесь собраться, – воспоминания увиденного ужаса вернулись к Манюне, и от этого она совсем поникла.
– Получается, вы здесь не одна? Почему вас никто не спохватился? Время уже первый час ночи, вас не любят ваши родственники? Вы не очень хороший человек? – сосед задавал наводящие вопросы как толковый следователь.
– Нет, я здесь одна, Марго приказала собраться всем двадцать девятого декабря, – пропуская мимо себя шутки собеседника, абсолютно серьёзно ответила Маня.
– Почему же вы здесь? – было видно, что его начал раздражать данный разговор.
– Меня вчера уволили, вернее, уже позавчера, – поправилась Маня, которая, как настоящий экономист, любила во всём точность, ведь было уже двадцать четвертое декабря. – Так вот, я решила приехать сюда пораньше, восстановить нервы и успокоиться.
– Теперь понятно, зачем вам было столько бутылок алкоголя, вы успокаиваться приехали, а я-то сгоряча подумал, что вы алкоголичка, ладно, бог с вами, вы девочка большая, а сейчас идёмте, – сосед встал и надел огромный тулуп.
– Куда? – испугалась Маня.
– Смотреть ваш труп.
– Мой?
– Ну, не ваш, а плавающий в вашем бассейне, не придирайтесь к словам, не будьте занудой.
Маша хотела дать жесткий ответ этому нахалу, но, не найдя ничего достойного, она молча пошла за ним.
Подойдя к бане, Маня остановилась и уставилась на вход.
– Я не закрывала дверь, – выдохнула она и перекрестилась.
Сосед, который предусмотрительно взял с собой ружье, напрягся и, наставив его на дверь, вошел в баню. Маня осталась на улице, боясь увидеть тот ужас еще раз.
– Здесь никого нет, – сосед высунул голову на улицу и весело объявил: – Все-таки я был прав, и у вас галлюцинации или перебор с «успокоительным».
– Этого просто не может быть, – Маня, забыв, что еще пять минут назад тряслась как осиновый лист, боясь даже посмотреть в сторону двери, влетела в баню и встала как вкопанная. Совершенно пустой бассейн переливался голубым светом и вместе с бородатым соседом словно насмехался над ней.
– Вы обошли все помещения? – с надеждой глядя на улыбающегося нахала, спросила Манюня.
– Вы вообще понимаете, что вы несете? По вашим словам, труп мужчины плавал вниз лицом, он что, замерз в холодной воде и пошел погреться в сауну? – разозлился тот, но все-таки пошел проверять другие комнаты.
– Здесь никого нет, я пошел домой, вы, пожалуй, сегодня больше не употребляйте, имейте советь, дайте поспать, – выпалил сосед и, не дожидаясь Маниной реакции, развернулся, собираясь уходить.
– Пожалуйста, не уходите, я так перед вами виновата, давайте выпьем чаю, – это был хитрый ход с Маниной стороны, она просто до жути боялась идти в огромный дом, который все это время стоял отрытым. – У меня есть вкусная буженина, торт «Киевский» и много еще разных лакомств.
Сосед развернулся и уставился с выражением лица «вот прицепилась».
– Не надо смотреть на меня такими глазами, думаете, что я дебил и не понимаю, что вы боитесь идти одна в дом? А меня вы, что, уже из потенциальных убийц исключили? – с надеждой спросил он.
– Ну, – растерялась Маня, – не на сто процентов, конечно, но процентов на девяносто точно.
– Ну, это, конечно, все меняет, – обреченно сказал сосед и с надеждой спросил: – А вино еще осталось или вы все использовали для украшения вашей одежды?
– Этого добра – полный дом, – радостно ответила Маня.
– Нашли чем хвастаться, идемте осматривать ваши закрома.
В доме было тихо, пахло мандаринами, которые Маня рассыпала по полу, когда танцевала. Пока хозяйка накрывала на стол, сосед прошелся по дому, проверил все комнаты.
– Вот это стол! – воскликнул он, спускаясь со второго этажа.
Стол и правда получился отменный, Маня, чтоб ублажить этого бородача, выставила для него все запасы, что она накупила себе на неделю, а на барную стойку поставила артиллерию имеющихся в ее распоряжении бутылок, содержащих алкоголь.
– Вы или всеядная, или у вас шизофрения, ну не может человек пить и вино, и текилу одновременно.
– А что, здесь и текила есть? – удивилась Манюня.
Налив себе шотландский виски, а Мане белое вино (от красного она категорически отказалась, вспомнив про испорченный халат Марго), они сели пировать. Когда у Манюни белое легло на красное, то, поправив халат, под которым до сих пор была в купальнике, хозяйка дома неожиданно предложила:
– Давайте знакомиться.
– Ну давайте, – засмеялся бородач, – самое время все-таки узнать имя потенциального убийцы, на часах два часа ночи, – поддержал ее вынужденный собутыльник.
– По правилам этикета женщина вне зависимости от возраста и положения никогда не представляется мужчине первой, – блеснула эрудицией Маня.
– Надо же, откуда такие познания? – поинтересовался сосед.
– О, это все моя тетушка Марго, она просто помешана на правилах хорошего тона и этикете, – мысль о тетушке заставила ее улыбнуться. – Она вообще меня прибьет, когда узнает, что я здесь натворила, – странно, но и эта мысль не испугала Маню, которая всю жизнь боялась собственной тени.
– Ну, давайте не будем нервировать тетю и ничего ей не расскажем, я, например, могила, – пообещал сосед.
– Со мной сложнее, – призналась Маня, – я трусиха, и стоит на меня грозно посмотреть – и я сдамся и сдам всех, даже тех, кого не знаю.
– Я бы с вами в разведку не пошел, – покачал разочарованно головой бородач.
– Я с вами солидарна, я бы со мной и сама бы не пошла, я еще и нытик, чуть что, сразу впадаю в истерику. Хотя я бы и с вами не пошла, – вздохнула Маня, и было непонятно, шутит она или всерьез.
– Давайте знакомиться, а то вы даже не знаете, от чего отказываетесь, потом, возможно, жалеть будете, – обиженно сказал сосед. – Меня зовут Фома, – сказав это, он сразу поморщился, будто ожидая едких комментариев.
– Да вы что? – удивилась Маня. – И кто вас так? – язык у нее уже немного заплетался.
– Родители, – на полном серьезе ответил Фома.
– А за что? – уточнила Манюня, подперев голову кулаком.
– Думаю, за дело, – философски ответил сосед и тяжело вздохнул.
– А фамилия ваша?
– Ну что мы все обо мне и обо мне? – начал юлить сосед.
– Этикет, – жестко сказала Марья. – Фамилия?
– Навозов, – сдержанно ответил Фома и с вызовом уставился на Маню.
– Ну вот зачем ваши родители так? – всплеснула она руками. – Они что, не понимали, что вам и фамилии достаточно? – еле сдерживая смех, продолжала издеваться Маня.
– А вот это вы зря, фамилия моя знатная, благородная, между прочим, Василий Иванович Навозов – художник и иллюстратор книг, мой предок, – тихо добавил: – Неподтвержденная, правда, информация, – и, решив сменить тему, спросил: – А вы как зоветесь?
– Ну, это зависит от того, какие у нас с вами будут отношения, – мечтательно ответила Маня, которая сегодня ломала все свои стереотипы, накопленные за сорок лет.
– Да вы фантазерка, даже не мечтайте, вы слишком стары для меня, вам сколько, сорок пять?
– Хам, мне сорок, а вот вам наверняка пятьдесят. Это вы для меня слишком стары.
– Ну и ладно, – обиделся Фома. – Вообще-то мне тоже сорок, ну, почти, сорок два.
– Да вы что? – поразилась Маня, глаза ее стали медленно закрываться. – А по вам так сразу и не скажешь.
– Ну, знаете, – обиделся Фома, – вы тоже не Мэрилин Монро, все же как вас зовут? Давайте будем соблюдать этикет до конца.
– На работе меня звали Марья Ивановна Денисова, знакомые зовут Маня, а близкие – Манюня, так что вы не правы, я почти Мэрилин.
– А давайте я блесну оригинальностью и буду звать вас Мэрилин.