– Я, право, не понимаю, отчего столь очаровательная девушка, как вы, сделала такие выводы. Да, не так хорош, как раньше, но если бы вы видели меня сотню лет назад, сомневаюсь, что из нас двоих выбрали бы его. – Поль махнул костлявым подбородком в сторону Адама.
– Он хороший парень, но очень несчастный. Он рассказал мне страшную историю. Его обманул злой профессор Антуан. А вообще, я знаю, после чего ты полюбишь Поля.
– Что я? – Вики округлила голубые глаза.
Адам встал рядом с Полем, оценил его взглядом и торжественным голосом объявил:
– Хочу тебе представить, любимая, Поль Боннар – внук величайшего писателя Мишеля Боннара, – и обнял гостя за плечи. – Мы должны ему помочь.
Взгляд Вики выразил замешательство, затем тревогу, потом страх. Она подошла к столу и взяла один из фужеров:
– Адам, это твой бокал или его?
– Мой, дорогая.
Залпом поглотив остатки вина, девушка взяла бутылку и налила себе еще. Присев на высокий барный стул и закинув ногу на ногу, она сделала еще два больших глотка.
– Как ты, милая?
– Коньяк достань, – бросила Виктория, которой было не по себе.
– Вам, может, лимончик порезать? – обеспокоенно спросил Поль.
Вики смерила его взглядом, после которого он только и сумел сказать:
– Понял, молчу. – Он сел на свой стул, взял бокал двумя руками и, как примерный школьник на уроке, застыл, вытянувшись в струнку.
Адам обнял жену за плечи, немного покачал, налил коньяку и позволил любимой сделать несколько глотков:
– Ему нужна помощь. Давай выслушаем его. Этот парень очень грустный, и история его грустная. Про молодых и прекрасных девушек, как ты. Меня страшит одна лишь мысль о том, что ты могла бы попасть в беду, а меня не оказалось бы рядом.
Изысканный алкоголь по праву считается самым действенным лекарством от нервных потрясений, потому что Вики стало значительно спокойнее. Немного затуманенный взгляд не выражал уже прежнего испуга. Равнодушным голосом она спросила:
– И где они?
– Кто, дорогая?
– Девицы, которые тут были до меня?
– Любимая, ты – единственная девушка на два с половиной акра нашей земли.
Поль, до этого едва сдерживавшийся, чтобы не встрять в семейную беседу, не вытерпел:
– Адам, дорогой друг и муж одной из самых прекрасных женщин, которых я встречал на своём веку, вернее, – поправился он, – за несколько веков, позвольте мне рассказать мою историю с самого начала, и Вики перестанет сердиться. Хотя в гневе она, безусловно, шикарна.
Щедрые комплименты Поля наконец возымели действие на девушку.
– Ладно, – снизошла она, – рассказывайте. Я подумаю.
Следующий час Поль посвятил тому, что со всем артистизмом и жаром, доступным скелету, пересказывал свою историю с начала и до того места, когда он стоял на коленях на набережной Сены.
«Вернувшись в настоящее», он обратил внимание на утопающую в слезах Вики. Она крепко обнимала мужа, присевшего рядом с ней на такой же высокий стул. Оба неотрывно смотрели на Поля, ловя каждое его слово.
– Продолжайте, Поль. Что с ней стало, с этой девочкой? Вы смогли ей помочь? А куда делся этот проклятый Антуан? Где он был целый месяц?
– Больше я Арно никогда не видел. С этого места всё стало ещё трагичней, – понизив голос, ответил Боннар.
Чета Виагард затаила дыхание.
– Вернувшийся через три недели Антуан внешне выглядел неплохо, но глаза его уже не блестели, выдавая истинный возраст.
– Что тебе? – буркнул он, когда впервые увидел меня после долгого отсутствия.
– Ничего, месье. Зашел поприветствовать вас и узнать, может быть, вам что-то нужно?
– Ты нашел новую помощницу Милене? – чуть повысил голос месье Брут.
– Нет, месье, вы не просили меня об этом, – не раздумывая, солгал я.
– Так немедленно найди!
Я в спешке покинул особняк. Спустя несколько часов я вернулся, ведя за собой девушку по имени Анна. Она с улыбкой и нескрываемым восхищением оглядывала убранство дорогого дома.
Я постучался в кабинет доктора и вошел. Он стоял возле окна. Даже не повернувшись ко мне, он приказал:
– Иди в свою комнату.
Я вышел и закрыл за собой дверь, однако не ушел. Вместо этого я остался и тихо присел у замочной скважины. Слышно было плохо, я не всё смог разобрать, лишь приглушенные слова Брута и возглас Анны:
– Это мне? Спасибо, месье. Со мной никто еще не был так добр, как вы.
Брут ответил что-то неразборчивое. Послышались шаги в сторону двери. Я метнулся в чулан рядом и затаился.
Они вышли из кабинета и направились к лестнице.
Я еле дождался следующего дня. К моему удивлению, ничего сверхъестественного не произошло. Анна выглядела так же, как и вчера, и Антуан ничуть не изменился. Как и на следующий день, и через день, и через неделю. Анна в самом деле помогала на кухне и казалась вполне довольной. Я уже начал думать, что ошибся и Арно была чем-то больна, а всё произошедшее не более чем совпадение, пока однажды утром не столкнулся в коридоре с женщиной.
– Доброе утро, Поль, – весело поздоровалась она.
– Анна?
– Почему ты так странно на меня смотришь?
– Всё хорошо, извини, я плохо спал.
Пройдя мимо меня, Анна закрылась в туалетной комнате, а через пять минут вышла оттуда и направилась к кухне, а потом я услышал ее крик и бросился вниз по лестнице.
Анна сидела на полу с кастрюлей в руках, и из отполированного до блеска бока кастрюли на неё смотрела тридцатилетняя женщина со всеми признаками неизбежного увядания.
– Что со мной? Поль?
Конечно, я все понимал. Вернее, видел.
На крик выбежала Милена. Она попыталась поднять Анну, привести ее в чувство, умыла холодной водой из кадки. В дверях кухни появился Брут. Окинув пренебрежительным взглядом творящийся вокруг хаос, он заявил, что мы мешаем ему работать. Анна обливалась слезами.
– Что случилось? – спросил Антуан.
– Месье Брут, я не знаю.
– Что именно, Анна?
– Я увидела своё отражение, месье, посмотрите на меня: вчера и сегодня мне было и есть семнадцать лет. А сейчас мои зубы гнилые, по коже ползут морщины, и волосы… В них седина.
– Я врач, Анна. Ты больна. Пройди в мой кабинет, я попробую помочь.
Девушка со всех ног кинулась за доктором.
– Милена, что всё это значит? – задал я кухарке давно волновавший меня вопрос.
– Почему ты спрашиваешь меня? – Пожилая женщина отвела глаза. – Узнай у нашего хозяина. Он же доктор. Наверняка разберется в этой напасти.
– Не уходи от ответа. – Я чуть повысил голос. – Когда ночью я привел к тебе Арно, ты умоляла её бежать, я слышал это, а потом она за неделю превратилась в дряхлую старуху. Теперь такая же история с Анной. Не сомневаюсь, ты что-то знаешь.
– Поль, я знаю не больше твоего, – отрезала кухарка и вышла во двор.
Я отправился на поиски месье Брута, но в доме ни его, ни Анны не оказалось. Густав сказал, что месье с девочкой уехали в клинику.
В тот момент я снова подумал о нелепом совпадении и что если бы случившееся было злым умыслом Антуана, он бы не стал так заботиться о девушке. Мои вопросы так и остались без ответов, а Брут не появился ни этой ночью, ни следующей.
Спустя несколько дней я, сидя на крыльце дома и от нечего делать забавляясь лягушкой, услышал звук приближающегося экипажа. У наших ворот остановилась повозка. Брут спрыгнул на землю и легкой походкой пошел к дому. Я не хотел с ним сталкиваться, поэтому проскользнул за угол и замер. Когда Антуан подошел ближе, я смог его рассмотреть и обомлел, увидев перед собой подтянутого молодого мужчину в модном костюме-тройке, щегольской шляпе, перчатках и с тростью. Перепрыгнув через ступеньки, Брут легко взлетел на крыльцо и отворил дверь. Анны с ним не было.
С того момента я уже не сомневался, что между резкими изменениями девушек и Антуана есть связь. Чем старше становились женщины, тем свежее выглядел Брут. Я не понимал, как это работает и каким образом месье руководит процессом, но цена его молодости равнялась двум человеческим жизням, которые он забрал, в том числе с моей помощью.
Теперь я просил Антуана пояснять, что он делает, проговаривать вслух во время экспериментов. Я обосновал свою просьбу тем, что мог бы сразу записывать за ним. Это сэкономило бы время, ведь ему не пришлось бы делать заметки, а мне разбирать их и переписывать. Не сказать чтобы идея пришлась Бруту по душе, но он вынужден был признать ее удачной. Так мы и работали. Он проводил опыты, иногда удачные, чаще – нет. Я записывал его пояснения. Антуан пытался получить новые вещества, верил, что еще не всё изучено, иногда откровенничал со мной о том, как коротка жизнь и будь у него в запасе ещё лет триста-четыреста, он бы создал множество полезных лекарственных средств, которые помогли бы людям защитить здоровье и обеспечили бы долголетие. Порой мне казалось, что я понимаю, зачем медик присвоил чужие жизни. Иногда я даже испытывал к нему жалость, но затем вспоминал глаза Арно и слезы Анны и ненавидел его с новой силой.
Прошло пять лет с того момента, как я впервые оказался в этом доме. Мне было двадцать, я твердо решил стать врачом и часто напоминал об этом Антуану, уговаривая позволить мне учиться. Брут всегда отвечал одинаково, уверял, что мне нигде не получить больше знаний, чем под его руководством.
Я старательно осваивал книги, описывал его опыты, всё увереннее и увереннее справлялся в лаборатории. Антуан заметно состарился, и вскоре я стал узнавать в нем того месье, которого увидел, будучи пятнадцатилетним мальчишкой. Я уже догадывался, что совсем скоро вновь услышу его приказ – искать помощницу Милене. Так и случилось.
С тяжелым сердцем я отправился на поиски. Я специально высматривал некрасивых девушек с каким-нибудь дефектом, будто полагая, что им меньше хочется жить, нежели прекрасным созданиям, юность которых станет лишь вспышкой в руках Брута.
Вскоре я привел хромую Эльзу. Она плохо слышала и мало говорила. Через неделю она пропала. За ней последовали Франсуаза, Мария, Полет, Эстер… Череда не совсем здоровых девиц дарила Бруту от силы год. Однажды он аккуратно намекнул, что у меня плохой вкус и что в моем возрасте пора бы быть избирательней. Карин, Сесиль и совсем безобразная Клаудия. Восемь девушек за полгода омолодили Брута до его любимых тридцати пяти. Он уже почти не скрывал передо мной целей поиска и предложил сократить мои старания парой отменных красавиц, а не толпой дурнушек. Я сухо отвечал: «Какие попадаются» – и с горечью понимал, что вновь ищу жертв для своего хозяина. Если он в нашей паре был палачом, то мне была определена роль жандарма.
Наступили два года тишины. Антуан тратил силы украденной молодости на эксперименты. Я же тратил свои – на обучение и практику. В какой-то момент я стал понимать все действия, совершаемые Брутом во время его исследований, и даже позволил себе несколько раз дать ему совет. Сначала он снисходительно усмехнулся, в следующий раз раздражённо отмахнулся, но вскоре молча прислушался.
Так мы и жили, пока после долгой череды неудач Антуан не совершил большое открытие. Он получил новый химический элемент, который, в свою очередь, вел к созданию нового лекарственного препарата. С горящими глазами Брут сбивчиво объяснял мне, что он сделал, требуя немедленной записи. Затем схватил листок, закупорил мензурку и в спешке куда-то уехал.
Конец ознакомительного фрагмента.