Через несколько минут, простившись с «Балансом», Гуляра и Иван звонили в региональный хоккейный клуб «Сыч». Светлана Кольцова, еще раз всплакнув по подруге, вернулась к бухгалтерским обязанностям. А Игорь Вадимович Лапин, достав из ящика стола бутылочку коньяка, решил позволить себе пятьдесят граммов в середине рабочего дня. После визита полиции нервная система потребовала к себе дополнительного внимания.
Завинтив пробку на горлышке «Дагестанского» пятизвездочного, Игорь Вадимович вернулся в прерванному любимому занятию. На очереди был ролик с участием второго, в его личной иерархии, авторитета. Тренер по гандболу женской сборной России Евгений Трефилов проводил тайм-ауты с подопечными не менее убедительно, чем Николай Карполь.
Глава 14. «Русское здоровье»
В ХК «Сыч» без проблем дали все нужные координаты. По телефону бывший муж Ольги Брагиной, Олег Брагин сухо ответил, что времени на «глупые встречи» у него нет. Если желают, пусть сами приезжают к нему в офис. «Возможно, найду пять минут». В отличие от Ивана Черешнина, Олег Брагин работал на солидной должности в солидной компании.
Известное на всю страну своими товарами «Русское здоровье», производилось в Китае и руководилось из Лондона. Конкретно Олег занимался продвижением продукции за рубежом. Работа была не из сахарных. Прежде всего, из-за ассортимента «Русского здоровья». Европейцы и американцы терялись от таких предложений, как «Скраб уральский с малахитовой крошкой», и впадали в ступор от противосопельного спрея, названного «Кисельными берегами».
Переводы названий и основных компонентов всегда утверждались тяжело. Одно только «на бруньках» породило переписку с Лондоном на несколько месяцев. Это нашему человеку не надо объяснять, почему питающие шампуни для волос называются «Забава Путятишна» (ставший в англоязычной адаптации «Рапунцелью»), «Клен кудрявый» («Афро-стайл») и «Варвара краса длинная коса» («Рапунцель-2»).
Сегодня Олег, до этого уже сменивший несколько переводных агентств, принял решение уволить к чертовой матери еще одно. Только что из Лондона с разгромной рецензией вернули очередной рекламный макет. Название препарата, призванного маскировать послепраздничный перегар, «Антиполицай Дядя Степа», в агентстве перевели как «Insurgent Uncle Stephan». Превратив, таким образом, оплот власти, доброго советского милиционера, в какого-то ирландского профсоюзного лидера, в Ольстере по ночам, в пьяном виде собирающего бомбы для ИРА.
С переводом прилагающегося к «мятежнику Степану» слогана «Жизнь без штрафов!» вышло еще хуже. Он звучал как «Life without pennies!». А самое плохое, Олег, учивший, да и то хреново, в школе язык Гете и Гитлера, а не Блейка и Черчилля, эту работу принял и отправил начальству на утверждение.
В присланном из столицы мирового сарказма ответе британская чопорность отсутствовала за неуместностью. В основном он состоял из неправильных отечественных глаголов и знаменитого русского артикля из трех букв (первая из которых в алфавите вторая). В части, посвященной переводу слогана, отдельно указывалось, кем надо быть, чтобы не знать, что «пеня» (которую очевидно имели в виду при переводе слова «штраф»), слово не английское, а польское. И нечего на агентство пенять, при таких пробелах в собственном образовании.
В общем, в конце ответа по «Life without pennies!», лондонское начальство обещало нанести не связанный с ностальгией визит на Родину и претворить неудачный слоган в жизнь – личную Олегову.
Привыкший всегда биться до последнего, что в спорте, что в личной жизни и работе, Брагин и не думал сдаваться. От любых неприятностей он всегда становился только злее. «Кто борется, тот все еще победитель!» – такими было его кредо и жизненный девиз. Олег многое пережил и знал, что способен вытерпеть и большее. Сколько бы они все не старались. Жена, предавшая его. Родной хоккейный клуб, из которого его едва не выгнали за банальную драку. Тупоголовые переводчики дебильных агентств, в конце концов.
Глава 15. Допрос Брагина
Гуляра и Иван застали Брагина в кабинете говорящим по телефону. Обстановка «Русского здоровья» мгновенно вызвала у Ивана дежавю –определенно неприятного характера. Такие офисы он, спасибо, матушке, видел не раз. И таких начальников, как Олег Брагин, тоже. Антипатия к менеджеру «солидной компании» накатила на Ивана с порога. Олег, мельком бросив взгляд на вошедших, продолжил телефонный разговор. Иван с Гулярой, в ожидании его окончания, стояли перед рабочим столом Брагина, словно вызванные «на ковер».
– «Царь-пушка» это что у нас? – громко спрашивал в трубку Брагин. – Серьезно? А я думал для потенции… Ну, от запора, так от запора. Отправляем пробную партию в Нидерланды. Нужен релиз…
Гуляра взяла со стола рекламный буклет и начала его рассматривать. Иван, чтобы отвлечься от нарастающего раздражения, окинул взглядом кабинет. Рядом с интерактивной доской-экраном для презентаций висел огромный плакат «Русское здоровье – от Родины с любовью!». Бумаги стопками, папки, папки. Дорогой компьютер с космическим по размерам дисплеем. Потолочный проектор. Галерея фотографий на стенах. На всех хозяин кабинета с разнообразными «кем-то» явно выше Олега по званию. Одет Брагин на всех фото был почти одинаково: пиджак, офисная рубашка, галстук. И с одним и тем же жестом, который Иван всегда ненавидел, считая предельно жлобским. Вертикально выставленный вверх кулак, развернутый тыльной стороной к объективу. Типа: «Йес! Мы это сделали!».
«Все понятно. Спортсмен», – презрительно подумал Черешнин. Презирал он, конечно, не само увлечением спортом, а совершенно чуждое ему восприятия жизни, в котором объектами соревнования являлось все. Женщина, машина, карьера. «Все спорт и все приз, – размышлял Иван об Олеге. – И обязательно – только первые места! Остальные для неудачников. Зато как они бесятся, когда кубок уходит кому-то еще…».
– А «Неваляшка»? – продолжал тем временем разговор Брагин. – Ага! «Неваляшка» как раз для потенции… Ну да, ну да, я так и думал. С составом там повнимательнее, пожалуйста. Диктую: дёготь, пенька, жмых, лопух, Иван-чай…
– И клей ПВА, – вполголоса договорил за Брагина Иван.
Гуляра закусила губу, чтоб не прыснуть, но прыснула. Укоризненно, но весело, посмотрела на Ивана. Обратил на него внимание и Олег Брагин. Крутанувшись на стуле в его сторону, он поймал Черешнина взглядом, и, не отпуская его глазами, закончил свой разговор.
– Пока все. У меня посетители – очень остроумные. Минуты три меня нету, смеяться буду. Сделаешь, доложишь.
Олег положил трубку. Сесть ни Ивану, ни Гуляре он не предложил.
– Чем обязан? Только быстрее.
Гуляра вытащила удостоверение, чтобы представиться, а Иван несколько вызывающе, без приглашения, бухнулся в кресло рядом со столом.
– Мы пришли задать несколько вопросов по поводу убийства вашей бывшей супруги, – сказала Гуляра.
– Снова? Тут до вас уже приходил один, – Олег скривился.
– Филипп? Частный детектив? – уточнила Гуляра.
– Да. Что ему сказал, то и вам повторю. С Ольгой нас давно ничего не связывает. Она от меня ушла. Сама свой выбор сделала. К чему он привел, вы знаете. Осталась бы со мной, по ночам бы по паркам не ходила. На такси бы не экономила.
– Где вы были в ночь убийства? – спросил Иван, которому просто хотелось доставить Олегу хоть какой-то дискомфорт.
– Дома, – грубовато ответил Олег. – На домашней тренировке. И сразу скажу, подтвердить это некому. Живу один, с бультерьером. Есть еще умные вопросы?
– Что еще вы рассказали Филиппу? – спросила Гуляра.
– Сыщику? Кроме этого, ничего. Послал его подальше. Явная же заказуха от конкурентов. Убили бывшую жену, давайте его пополощем. А вдруг денег предложит, чтобы имя компании не трепали…
– Он тоже убит, – сообщила Олегу Гуляра, внимательно следя за его реакцией на новость. Впрочем, вряд ли по ней что-то с уверенностью можно было сказать. Брагин просто продолжал быть грубым.
– Сочувствую частному сектору внутренних органов. И причем тут я?
– Перстень, – вдруг сказал Иван.
– Что «перстень»? – не понял Олег.
– Вы его постоянно носите? – Иван показал рукой на правую руку Олега, на безымянном пальце которой красовалась массивная печатка. Так же она была видна на большинстве фотографий на стенах – благодаря брагинскому победному жесту. – А также белую рубашку с галстуком?
– Конечно, и сплю в них тоже! Что за идиотские вопросы?
– Я с такими работал, – сказал Иван Гуляре об Олеге в третьем лице. – Они без рубашек с галстуками никуда, голыми себя чувствуют. Круглосуточная корпоративная форма.
Иван повернулся к Олегу и спросил так жестко, как смог:
– Где вы были в то время, когда убили Филиппа?
Олег, удивленно вскинув брови, смотрел то на Ивана, то на Гуляру. Потом с кривой усмешкой нарочито зааплодировал.
– Браво! Почти поймал! Обчитался детективов, Ниро Вульф? Я понятия не имею, когда вашего Филиппа убили. Так что всё. На этом разговор закончен. Буду нужен, звоните адвокату. На выход.
Олег встал и, схватив Гуляру за предплечье, двинул ее к выходу из кабинета. Иван перехватил руку Брагина. В программисте-практиканте заворочался еще сонный, но уже разбуженный зверь.
– Повежливее, спортсмен.
– Что, что? – Олег с издевочкой улыбнулся.
– Повежливее, я говорю, с девушкой, – Иван ничуть не шутил.
– А то что? Корочку достанешь?
Олег отпустил Гуляру, она отошла в сторону. Брагин шагнул вплотную к Ивану. Ростом он был выше на голову с третью, да и, благодаря хоккейному телосложению, примерно на столько же мощнее выглядел.
– А без нее, ты что-то из себя представляешь, рыцарь?
В глазах Ивана потемнело, а в висках зашумела кровь.
– Ух, ты, кулачки сжались! – насмешливо прокомментировал Олег изменение артериального давления в организме Черешнина. – Бить меня собрался? Не промахнись, дама смотрит, – взглядом Олег оценил Гуляру с ног до головы. – У вас ведь служебный роман, я правильно понял?
Иван схватил Олега за грудки накрахмаленной корпоративной рубашки и сказал негромко, но твердо:
– Я тебя предупреждаю. Извинись.
– Обязательно! – Олег расхохотался.
– Извинись, – повторил Иван с нажимом.
– Пришлю в письменном виде. Пошли вон, оба! – закончив «шутки» Брагин ткнул в сторону выхода указательным пальцем.
– Сейчас же! – Иван тряхнул Олега за рубашку.
В ответ Олег хищно улыбнулся и произнес: «Отлично! Ты сам начал!». А затем внезапно осел на пол. Проводив его глазами до самого плинтуса, Иван поднял голову и увидел, как Гуляра прячет в сумочку электрошокер.
– Так быстрее, – сказала она.
– Ты… ты… ты что? Зачем ты? – часть «шока» передалась и Ивану. – Он же не умер?
– Да нет, конечно, – сказала Гуляра, вместо шокера доставая мобильный. – Перстень ты правильно заметил. Я тоже обратила внимание. Но есть еще одна вещь. Как только я узнала, что он работает в «Русском здоровье», у меня сразу возникли подозрения.
– Почему? – не понял Иван.
– Такое дело, – Гуляра показала Ивану на рекламный буклет компании. – Офисный номер «Русского здоровья» есть в списке тех, кто созванивался с Филиппом перед самой смертью. Я его проверяла, перезванивала сюда. Сказали, что, наверное, звонил агент-распространитель, обычное дело. Но с остальными уликами вместе, сам понимаешь, насколько этому можно верить.
– Перстень, одежда, алиби, звонок… – Иван загнул четыре пальца.
– И мотив, – добавила Гуляра. – Сам видишь. Он такой говнюк, что явно своей жене не простил ухода. Похоже, Филипп и вправду узнал о нем что-то. Нашел улики, которые прямо на Брагина указывают. А тот взял его и прикончил. А до этого свою бывшую. А до этого и всех остальных.
– Свободу киргизскому дворнику? – предложил Иван.
– Если опознает перстень – очень даже может быть! – кивнула Гуляра и набрала номер Шестакова.
Глава 16. Манин и новые обстоятельства
Алексей Николаевич Манин, куратор следственных групп прокуратуры, разыскивающих по всей Москве и Подмосковью неуловимого Заплаточника, был счастлив второй раз за неделю. Его карьера, к зависти многих, и так была на загляденье. К своему нежному 32-хлетнему возрасту, проявивший себя, главным образом, лишь в развлечениях московской золотой молодежи, Леша Манин, тем не менее, уже руководил многоопытными следственными бригадами и метил в генеральную прокуратуру. Ничего удивительного в таком взлете не было. И так всем было понято, что его отец, генерал-майор юстиции МВД, передаст свой титул по наследству: вместе с наложницами, провинциями и рабами. Резонансное дело Заплаточника должно было стать заметной вехой в карьерном портфолио Манина при любом исходе. И уж, тем более, при положительном. Мысленно Алексей Николаевич уже обустраивал свой кабинет в генеральной прокуратуре, на одном этаже с другими родственниками других генералов.
Высокий чин и почти непробиваемая защита системы позволяли Алексею Николаевичу потакать практически всем своим желаниям. Включая и те, что классифицируются уголовным кодексом как «незаконные», «аморальные» и «осуществленные с использованием служебного положения». К немедленному удовлетворению любых своих прихотей Алексей привык с детства. После развода отец и мать, с которой он остался жить, соревновались в произведении на него впечатления, заваливая маленького Мамина всем, что пожелает его, уже тогда испорченная вседозволенностью, натура.
– Гуляра Маматова… – прочитав докладную записку о повторной поимке маньяка, Манин просматривал запрошенное им личное дело Гуляры. – Ну-ка, ну-ка, – бормотал он вслух. – Умненькая. Только отучилась. Интересно…
Манин взял служебный телефон и набрал номер.
– Шестаков? Читаю доклад по Брагиной. Молодец, хорошо работаешь. Второго маньяка уже поймал.
Трубка что-то прорычала в ответ.
– Только на этом, Евгений Алексеевич, давай, остановимся, окей? – предложил Алексей. – И подчиненную свою тоже вразуми. Я не могу в генеральной прокуратуре каждый день о поимке маньяка отчитываться. По крайней мере, одного и того же. Все же в Кремль идет, ко мне вопросы будут. Это понятно тебе?
Трубка ворчливо подтвердила согласие. Но Манин вдруг передумал.
– Хотя… Стой! Давай, наоборот, – Алексей облизнул лоснящиеся, похожие на папашины лампасы губы. – Скажи ей вот что. Что Манин доволен. Что хвалит. Пусть почувствует, что не зря работает. Как ее? Маматова? – Манин вертел перед собой титульный лист личного дела Гуляры, на котором была фотография. – И, знаешь, что еще? Передай, что даже рассмотрим на звание. Я лично обещаю. Договорились?
Трубка подтвердила, что передаст.
– А что с делом Филиппа? – нашел Манин в себе силы задать и неприятный для себя вопрос. – Ноутбук так и не появился?
В телефонных шумах зазвучали оправдывающиеся нотки. Но слушать их прокурорский начальник не пожелал.
– Поставлена задача! – Манин повысил голос. – Этот компьютер, я повторяю, надо найти! В нем ключ к раскрытию! Отыщите, или будут другие новости – сразу ко мне. В любое время.
Алексей Николаевич завершил звонок, закинул свои длинные пухлые ноги на служебный стол и, развалившись в глубоком кожаном кресле, продолжил любоваться фотоснимком симпатичной помощницы Шестакова.
В последнее время, по воле некоторых неприятных обстоятельств, он был вынужден сдерживать свои многочисленные порочные страсти. Но сейчас, когда, наконец, тревоги улеглись, вполне можно было позволить себе снова кое-что позволить. Трепещи, Москва! Манин возвращается!
Часом позже Гуляра набрала Ивана по мобильному, стоя напротив прокуратуры, около уже закрытого кафе. Сегодняшний сумасшедший день требовал совместного подведения итогов.
– Представляешь! Меня в звании обещали повысить!– радостно сообщила она.
– Ух ты! Поздравляю! – искренне разделил новость Иван.
– Евгений Алексеевич все равно ругался, конечно. За то, что одна полезла. И без его ведома. Но, по-моему, он просто испугался, что со мной что-то случиться могло. Как с Алиной.