Плеск воды они услышали одновременно, но первым ласточкой ушел в черную воду Дик; вторым, не раздумывая, прыгнул колдун, бросив на руки Рины свою неизменную черную накидку. Вербахт выбежал на палубу, когда капитан корабля, седовласый мужчина с грубыми чертами лица, бережно опускал на расстеленный плащ худенькое неподвижное тело. Барон замер, не в силах подойти ближе. Страх – чувство, которое он забыл, – холодной, липкой рукой сжал сердце. Вербахт сверлил невидящим глазом спину стоящего над графиней капитана и боялся подойти, боялся узнать правду, боялся страшных слов. В голове билась лишь одна мысль: «Моя вина».Он сильнее сжал бесполезный меч, словно ища защиты у верного друга. В это время матросы вытащили из воды Дика и колдуна. Они сразу бросились к девушке, закрыв Вербахту обзор своими телами. Томительные минуты ожидания показались барону часами, и когда раздался захлебывающийся булькающий кашель, он с закаменевшим лицом спустился в свою каюту и, отшвырнув в сторону меч, ничком бросился на кровать, вцепившись зубами в угол подушки. Что же ты со мной делаешь, графиня Луань?
***
Летта была на Перекрестке. Её вышвырнуло из тела в тот миг, когда она упала в темные холодные воды Ропши.
В этот раз все казалось иным. Не было зеленоватой дымки, заменяющей здесь небо; в атмосфере преобладали розовые оттенки. Она стояла возле ледяного замка Габриэля, ворота были услужливо распахнуты, словно приглашали зайти внутрь, и Летта зашла. Ей было все равно куда идти; душа замерзала в собственном мире, лишенном эмоций. Она шла по ледяному коридору, и десятки сероглазых девушек в зеленых платьях отражались в сверкающих стенах. Возле дверей, ведущих в тронный зал, стояли вооруженные плечистые парни с обнаженными торсами. Они с безразличием оглядели девушку и распахнули перед ней двойные двери, украшенные морозным рисунком.
Летта зашла внутрь и нерешительно замерла на пороге. В зале происходила оргия. Габриэль, одетый только в белые шаровары, восседал на троне, а у его подножья тяжело дышал, стонал и непрерывно двигался клубок из переплетенных тел.
– Какая изумительная иллюзия.
Летта вздрогнула, но не оглянулась, когда ледяное дыхание коснулось ее шеи.
– Кто-то очень постарался, чтобы ты увидела меня таким.
Она медленно повернулась. Габриэль стоял позади, постукивая по голенищу высоких сапог тонким длинным стеком. На нем были темно-синие джинсы и голубая рубашка, расстегнутая на груди. В вырезе рубашки виднелся сапфировый кулон в виде большой капли. Точно такой же, как тот, что висел сейчас у нее на шее: ей его подарил Алекс, назвавшийся братом Габриэля.«Наверное, семейная реликвия, у каждого брата свой цвет», – отстраненно подумала Летта, понимая, что ей все равно.
– Что случилось, мой Лютик? – Габриэль приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. И то, что он в них увидел, ему совершенно не понравилось. Отрешенность, печаль, одиночество, холод и пустота безразличия лились на него из потухших серых глаз. Не было больше в них той искры веселья и любопытства, которая так покорила его при первой встрече.
– Зачем? – тихо спросил он.
– Я не хочу быть ничьей марионеткой, – безучастно произнесла Летта.
– А если я отпущу тебя? Перережу нити, нас связывающие, ты захочешь вернуться? – Холодные пальцы стража гладили девичье лицо, но Летта ничего не чувствовала.
– Зачем? – все так же безразлично спросила она.
– Я хочу, чтобы ты жила. Живи за нас обоих, мой Лютик. Я отпускаю тебя, но, если ты захочешь вернуться, я буду ждать.
Габриэль наклонился и легко коснулся холодными губами губ девушки.
Ее закрутило, понесло и с силой втолкнуло в тело. Летта судорожно, со свистом вдохнула, ощущая, как кто-то вдувает ей в легкие воздух, закашлялась и очнулась.
***
– Что ты наделал?– закричала Катсу, появившись из воздуха и с шумом складывая крылья. – Зачем ты перерезал нить?
– Замолчи, Катсу, – холодно произнес Габриэль, задумчиво глядя на то место, где только что стояла Летта.
– Даже не подумаю! Ты десять лет потерял, потакая мальчишке. Это все принадлежит тебе по праву! Тебе осталось сделать пять шагов! Пять! Отчего ты медлишь?
– А так ли нужны мне эти пять шагов, Катсу? Ты ведь понимаешь, что, когда я закончу, все изменится. Перекресток уже не будет прежним.
– Зато ты станешь прежним, – недовольно буркнула драконица и тотчас потупилась под пронзительным взглядом сиреневых глаз.
– Катсу!
Драконица склонила голову к земле.
– Катсу! Что ты сделала?
– Я выпустила Александра, – раздался девичий голос в голове стража.
– Уходи, – в безжизненном голосе Габриэля скрежетали налетевшие друг на друга айсберги.
– Я хотела, чтобы ты вернулся… —беззвучно проговорила драконица. – Чтобы ты вновь любил, смеялся, летал. После слияния с ним ты обретешь свободу!
– Он и тебя смог обмануть, моя верная подруга, —с легкой иронией произнес Габриэль, прижав ладони к морде Катсу. —Ты ведь помнишь, как я создавал Перекресток? Это мир множества отражений. Я тогда немного ошибся и создал собственное отражение, которое принесло столько проблем. Оно осталось таким, каким я был тысячу лет назад, а я за эти века изменился. Ты ведь это знала и все равно выпустила его. Это было глупо и непростительно. Уходи в свой мир и не возвращайся, пока я не позову тебя.
Драконица вздрогнула, и кто-то невидимый покинул ее тело.
– Интересно, как она смогла разбить ледяные оковы? —Страж покачал головой. – Твоя любовь может стоить мне существования, нянюшка. —Габриэль, погладил красного дракона по щеке. Зверь тихонько урчал от удовольствия. —Прошли века, я изменился, но он этого не знает. Что ж, это может быть интересно.
Хозяин Перекрестка поднял голову и весело спросил:
– Так где же ты прячешься, Алекс?
***
Летта
В маленькой каюте Дика, куда Икс принес Летту, воздух звенел от переполняющих его напряжения и эмоций.
– Дура! – Дик стянул с себя мокрую рубашку и швырнул ее в угол. – Отвернись!
Летта послушно отвернулась к стене. Вслед за рубашкой в угол улетели холщовые штаны, и она услышала, как мальчишка полез в котомку за сухой одеждой.
– Идиотка! Я думал, что в двадцать один год у девчонок уже есть мозги!
– Ты молчал, – тихо произнесла Летта, кутаясь в одеяло.
– Конечно, молчал! Ты бы после такого откровения могла говорить? Да у меня в голове до сих пор не укладывается, что малышка Летта – иномирянка! – Дик плюхнулся на кровать и прижал к себе закутанный в одеяло дрожащий комок. – Она точно счастлива в твоем мире?
Летта кивнула, боясь пошевелиться. Неужели Дик ее принял, неужели ее мечты о семье сбываются?
– Дуреха, я же полюбил тебя! Ты моя единственная семья! Я люблю тебя даже такую, сумасшедшую иномирянку! Люблю со всеми твоими выкрутасами, с твоими страхами и отчаянием, с твоим безрассудным поведением, с твоим умением находить неприятности и влезать в дикие, немыслимые авантюры. Просто люблю за то, что ты пришла ко мне, не бросила, не забыла; за то, что, разочаровавшись во мне, не упрекнула ни единым словом, а вместо этого решила уйти из жизни. Прости меня, сестренка. —Он крепко обнял ее обеими руками.
А Летта, обхватив парня за шею, плакала. Плакала горько, тяжело, с надрывом, выдавливая из себя остатки одиночества, страхов, тоски; плакала за себя и за ту Летту, которая сейчас делает свои первые робкие шаги в ее мире. Дик терпеливо ждал, прижимая ее к себе.
– А теперь расскажи мне еще раз все с самого начала.
Они разговаривали до утра. История жизни Дика вызвала у Летты гнев и добавила уверенности, что Александр прав. А вот она об Александре рассказать не смогла, словно что-то мешало ей сказать брату о предложении таинственного знакомого с Перекрестка.
– Так значит, Габриэль – аватар Хозяина Перекрестка?—задумчиво спросил Дик.
– Говорит, что он кукла, телохранитель Алмара. А Хозяин говорит, что он клон. Интересно, откуда он слова такие знает?
Парень хмыкнул. Если это правда, то младший принц айтов владеет забытыми заклинаниями, и справиться с ним будет непросто.
– Знаешь, меня в Ропше посетил сай Суррвок с сыновьями, —вспомнил Дик. – Он передал привет от моего отца и предложение вернуться в Танию. Он сказал, что учиться магии у людей – ниже моего достоинства и положения. Отец будет недоволен, если я поступлю так с ним.
– А кто у нас отец? – с любопытством спросила Летта. Она не выпускала руку Дика, словно боялась, что парень может исчезнуть.
– Властитель теббов Зорг.
– Так ты тоже принц? – распахнула глаза девушка.
– Это вряд ли, – рассмеялся Дик. – Я живу девятую жизнь, последнюю. Во мне от тебба осталась лишь частичка. Но ты ведь понимаешь, что это означает?
– Что?
– Нам есть куда бежать в случае чего. Но пока давай еще раз обсудим наш план…
***
Когда Летта, уткнувшись носом в теплое плечо, уже засыпала, она попыталась вспомнить, что же произошло, когда ее тело опускалось на песчаное дно реки. Вроде она была на Перекрестке и разговаривала с Габриэлем…
Нет, наверное, почудилось.
***
Дальнейшее путешествие прошло для Летты незаметно. Барон Вербахт вернулся к своей иронично-ехидной манере общения; Икс, Дик и Летта, оккупировав уголок на палубе, целыми днями болтали. Иногда к ним присоединялась Рина с малышом Торри (да-да, «подарку» дали имя), который не слезал с рук Дика, видимо, чувствуя родную кровь. А через сутки корабль пристал к берегу, где ждали две кареты и отряд стражи. И через день графиня въезжала в Гридну, столицу королевства Юмань.
К удивлению Летты, город не был обнесен крепостной стеной. Просто все дороги были перегорожены шлагбаумами, возле которых мужчины в синих форменных камзолах взимали въездную пошлину.
Летта откинула штору с окошка и с интересом глазела по сторонам. Первое, что бросалось в глаза, – огромное количество всевозможных транспортных средств: груженые телеги, кареты, брички, верховые. И все это ехало как попало, постоянно создавая на дорогах заторы. Отовсюду слышались крики, ругань, свист кнутов. О правилах движения здесь явно не знали. Стражники, которые сопровождали карету, не скупились на удары кнутов, расчищая дорогу. И только ближе к центру стало свободнее. А еще запахи: выпечка, помои, фрукты, готовящееся прямо на улице мясо, благовония.
Чем дальше они отъезжали от окраины, тем выше становились дома; попадались строения из камня, окруженные цветущими палисадниками с коваными решетчатыми заборами и наглухо закрытыми воротами. Наконец, утоптанная дорога плавно перетекла в каменную, и колеса кареты застучали по булыжной мостовой. Летта с интересом рассматривала людей, все чаще появляющихся на узких тротуарах. Женщины были одеты в темные длинные платья, расклешенные книзу, с длинными рукавами и высокими воротниками-стойками. У некоторых в руках были маленькие сумочки в форме атласных мешочков, расшитых бисером или украшенных аппликациями из кожи.
– Это горожанки, – пояснил Дик, ехавший вместе с ней в карете, несмотря на возмущение барона Вербахта, который вообще не хотел брать мальчишку с собой. – Благородные одеваются в более открытые платья. Нужно купить тебе для приема у короля что-нибудь приличное, – озаботился он.
Летта взъерошила рыжую шевелюру брата.
– Обойдется! Не будем тратить деньги на такую ерунду. Лучше купи мне парочку штанов и рубашек.
Дик хмыкнул, но ничего не сказал. Многое в поведении его названой сестрицы теперь не казалось нелепым и неправильным.
Карета остановилась возле большого постоялого двора со странным названием «Закидан». Дверь распахнулась, и появилось хмурое лицо барона.
– Прибыли. Твои люди остановятся здесь, тебя же велено доставить к его величеству немедленно.
– Мне даже помыться после дороги не дадут? – хмуро буркнула Летта, выпрыгивая из кареты.
– Тебе приготовлены апартаменты во дворце, – не глядя ей в глаза, произнес барон.
За спиной Летты, словно черт из табакерки, выскочил Икс, незаметно сунул в руки графине несколько склянок и шепнул на ухо:
– Будь осторожна, госпожа моя. Король был влюблен в твою матушку, а ты слишком на нее похожа.
– Все будет хорошо, – улыбнулась Летта, пряча подарок в широких складках юбки, где Рина пришила потайной кармашек. – Вы все запомнили?
– Не волнуйся за нас, госпожа моя.
Колдун поклонился и, подхватив Рину под руку, скрылся в дверях постоялого двора. За ним, подмигнув Летте и бросив в сторону барона уничижительный взгляд, засунув руки в карманы, вразвалочку отправился Дик, насвистывая на ходу. Летта улыбнулась и погладила кольцо Антео. Вербахт подал ей руку, помогая сесть в карету.
– Ничего не бойся. Я буду рядом. – Он задержал маленькую ладошку в руке, глядя на девушку с выражением побитой собаки. Это было так непохоже на язвительного барона, что Летта не удержалась и, наклонившись, быстро чмокнула его в щеку.
– Спасибо тебе, Кевин.
– Я буду просить у Его Величество твоей руки, – твердо глядя ей в глаза, сказал он и захлопнул дверцу кареты.
Летта задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Еще два дня назад эти слова вызвали бы учащенное сердцебиение и трепет в душе, но не сейчас. Сейчас она почувствовала лишь легкое сожаление. Вербахт ей нравился. Очень нравился, но в той жизни, что выбрала она, ему больше не было места. Летта прекрасно понимала, что барон не из тех мужчин, которых устроит слово «дружба», но и дать ему большее она теперь не могла. Не имела права. Отчего же так болезненно сжалось сердце и захотелось плакать?
***
Дворец не произвел на Летту впечатления. Угрюмое, мрачное строение из серого камня с узкими редкими окнами было больше похоже на крепость или тюрьму, чем на жилой дом. Зато количество стражи и снующих туда-сюда слуг внушало легкий трепет. Вербахт провел графиню через дурно пахнущий темный коридор, мимо распахнутых створок большого пыльного зала и остановился возле деревянной двери, обитой широкими железными полосами.
– Камера? – усмехнулась Летта.
Барон молча открыл двери и посторонился, пропуская девушку вперед. Там ее уже ожидали. Напротив двери присела в реверансе худая женщина в белом чепце и переднике поверх строгого серого платья.
– Госпожа графиня, я ваша горничная. Мое имя – Агнесса.
– Жди за дверью, – махнул рукой Вербахт.
Внутри все оказалось очень уютно. Большая светлая комната. Столик на кривых ножках, несколько мягких кресел, банкетка и диван, заваленный кучей разномастных подушек. Вербахт прошел вперед и распахнул дверь в соседнее помещение. Спальня. Большая кровать, зеркало во весь рост, прикроватная тумбочка с подсвечником, вдоль стены – шкаф. Летта не удержалась и распахнула его дверцу. В шкафу висели платья. Она наугад вытащила одно из них. Бледно-голубого цвета с жемчужной вышивкой по вороту и рукавам. Платье было как раз на нее. Графиня нахмурилась и вопросительно повернулась к молчаливому барону.
– Его величество просит тебя принять эти платья в дар, – буркнул он и стремительно приблизился.
Платье, которое все еще держала Летта, отлетело в сторону, отброшенное мужской рукой. Вербахт, обхватив девушку за талию, не удержавшись, припал к ее губам. Страстно, неистово, жадно, словно прощаясь навечно. Летта чувствовала, как по телу мужчины пробежала легкая дрожь. Он наконец-то оторвался от губ и, резко развернувшись на каблуках, стремительно вылетел из комнаты. Графиня услышала, как защелкнулся и провернулся ключ в замке. Она задумчиво провела пальцами по губам и улыбнулась. Это было приятно, но… сердце больше не билось сильнее, и душа не замирала от прикосновений барона. Летта погладила черный кулон и, медленно раздевшись, отправилась в ванну, которую обнаружила за ширмой в спальне.
Через час дверь открылась, и вошла Агнесса с деревянной шкатулкой в руках.
– Госпожа графиня, Его Величество ожидает вас.
***
Алмар
Алмар рвал и метал, едва не бегая по стенам от злости. Габриэль, посмеиваясь, сидел на столе и следил за огненными шарами, роем летающими по комнате. Большая белая волчица забралась под стол и оттуда настороженно наблюдала за обожаемым хозяином, пахнущим отвратительной чихательной магией. В самом углу дивана притихла Алия, которая и являлась причиной плохого настроения сая. А в дверях стоял Антео, скрестив на груди руки. Он едва не мурлыкал от удовольствия, наблюдая за младшим братом.