Стол изобиловал разнообразием продуктов: свежие овощи, недавно собранные фрукты, запечённый гусь в центре пиршества; салаты и рыбный, и свекольный с чесночком, и порубленная крупными кусками квашеная капуста – все эти соблазнительные блюда наполняли просторный холл, впечатляющими запахами сытости и грядущей победы.
Ужин при свечах бесконечно твердил собравшимся – сегодня в доме необычный вечер. Впервые за одним столом сидели: и суперат, и люди-скауты – существа, созданные человеком, которые стали больше, чем сам творец.
И́ван Бар – хозяин огромного особняка любезно рассадил немногочисленных гостей и, делая маленькие глотки, наслаждался изысканным вкусом красного вина. Его тонкие пальцы в такт тишине плавно перебирали по стенке бокала, создавая гипнотическое напряжение; а мерцание восковых свечей, расставленных на вместительном столе, наоборот, придавало уют и спокойствие долгожданной встрече заговорщиков.
Справа от И́вана сидел широкоплечий Даг – парень крепкий, с железной логикой и характером под стать защитному жилету на нём; слева, сложив ладони на столе, ожидала развязки, грациозная девушка Спарта. На другой стороне стола, не прикасаясь к пище, наблюдала за людьми робот Рита.
В полумраке немного поодаль стояли ещё два безмолвных персонажа: грузный мужчина средних лет, похожий на садовника и молодая брюнетка в голубом сарафане с зачёсанными назад и собранными в длинный хвост прядями волос. Эти двое иногда подходили к столу, меняли тарелки и подкладывали еду.
Неуловимым жестом Иван снова подозвал мордатого прислужника, предлагая ему обновить напиток у себя и гостей. Покачиваясь, садовник приблизился к хозяину и, наполняя бокал, промахнулся, оставив на белой скатерти ярко-красное пятно.
– Простите меня, – обратился к гостям И́ван Бар. – Во всём виноват только я… Днём любовался природой. Знаете, солнце на Земле такое нежное, что не смог удержаться. Я восхищался лучами, падающими на безупречную лужайку, и вдруг заметил погрешность. Конечно, это пустяк, но куст подстрижен неровно. С расстояния в десять метров видна чёткая линия – всё будто бы идеально; а в одном месте оказия – торчит ветка. С этого и начались несчастья… Я подозвал садовника и указал на шероховатости работы. Но что может ответить бот с двумя не докрученными гайками в голове? И я вспылил – есть грех. Я только слегка подтолкнул бедолагу и невольно лишил его глаза. Представляете, какая неловкость? Садовник свалился с парадной лестницы и приземлился на плод своей ошибки. Отсюда и пятна на скатерти. Он плохо видит, – Иван взял паузу. – Извините, что не предусмотрел ляп моего глупого слуги.
Даг и Спарта с тоской посмотрели на садовника, словно перед ними заглох игрушечный электромобиль, который в пылу детских развлечений лишился одной фары. Спарта понимающе пожала плечами, а Даг, не пользуясь приборами, поднял с тарелки гусиное бедро и, прикусив его, кивнул хозяину хмурым лбом. Каждый из присутствующих, размышлял о своей непростой задаче; но цель у всех оказалась едина.
Предводителем и идейным вдохновителем, бунтующих, безусловно, являлся Иван. Он мозг заговора – и лишь его стараниями сегодня состоялся этот ужин. Но не только троица на Земле сражалась за свободу, отстранённых от планетарной власти людей, были и другие бойцы, способные вернуть человеку его право на счастливую жизнь и возможность творить.
Глава 1
Макс вымучил бессонными ночами, кровью и шрамами право представлять власть. Он любил опасную работу полицейского не только за красивую форму и льготы, дающие на малые привилегии, Макс считал службу своим предназначением. Потому что законник города Тантум непросто суровый страж порядка – полицейский в мегаполисе будущего, это символ власти, её безмолвный Цербер и покорный исполнитель воли высоких элит первой касты.
Чтобы получить лицензию на ношение оружия и право производить аресты, Макс проделал долгий, нелёгкий путь.
Его детство и рождение на свет, несли в себе неразрешимую загадку, и только один человек на планете, мог ответить на вопрос: где родился Макс, кем должен стать и кто были его родители. Раненого мальчика нашли на побережье отравленного океана. Он быстро поправился, словно в нём обитала неведомая сила, а затем департамент опеки сирот распределил шестилетнего паренька в специализированную школу, из которой выпускали дисциплинированных военных и полицейских, готовых исполнить самый мерзкий приказ.
Из совсем юного существа без корней, потерявшего и мать, и отца, проще воспитать безотказную деталь в правоохранительном механизме большого города. Детский мозг неспособен взвешивать на весах справедливости истинную значимость решений, но юный разум готов учиться и впитывать информацию, какой бы она ни была.
Гуманитарные и точные науки; вызубриванье юридических законов и способы выживания в мегаполисе – наполняли неокрепшее сознание полезной для юнца информацией. А изнурительные физические упражнения и бесконечная муштра с оружием – день за днём ковали из маленького Макса верного бойца системы. Строгое соблюдение режима и неулыбчивые наставники, лишённые и капли сострадания, подавляли в мальчике свободную личность и лепили из него безукоризненного, словно армейский нож, будущего человека второй касты – верного служителя города Тантум.
В шестнадцать Макс сделал важный шаг в своей карьере, уже более осознанный, более прагматичный шаг. Высшая полицейская школа распахнула двери для повзрослевшего мальчика, и, казалось, что сейчас наступит время, когда юноша сможет вздохнуть свободнее; но желание превратилось в иллюзорный туман и развеялось под напором команд старшего капрала роты.
Физических тренировок стало ещё больше. Занятия за учебниками отнимали всё свободное время, а сон первокурсника зачастую длился на дольше пяти часов в сутки. В школе полиции лучшим другом Макса стал пистолет системы «Стэч». Смазка двадцати семизарядного оружия пахла для него и коридорами корпуса знаний, и ночным отдыхом в казарме, и мечтой о близкой женщине и вольной жизнью, которой у парня не было никогда.
Через пять лет Макс окончил высшую школу полиции. В табеле успеваемости и в зачётном экзаменационном журнале блистали только максимальные оценки. Макс Фад лучший из лучших. Он сверкающий бриллиант учебного заведения, его гордость и лик на досках почёта, с которого берут пример новые рекруты. И как самого перспективного выпускника Макса направляют на один из опаснейших участков службы, в район «плача».
***
Окраины мегаполиса переполнены примитивными страстями рабочих кварталов, а криминальные группировки всех мастей, являются истинными хозяевами пятой касты города Тантум.
Десять лет верой и правдой Макс служил в рядах полицейского участка и не единожды рискую своей жизнью, спасал чужую. Сотням простых и плохо образованных горожан он не дал сгинуть в море разврата и бесконечного бунта. Десять лет законник боролся с врагами элит и с гордостью носил значок с личными данными, демонстрируя на груди своё имя – Макс Фад.
Полицейский значок в форме шестиконечного щита светился ярче двух полных Лун, сочно-красными символами, сменяя имя стража номером легендарного подразделения. Макс бесконечно поправлял значок, подчёркивая таким жестом стремление к порядку и готовность прийти на помощь всем страждущим: от последнего, грязного, бездомного бродяги, до величайшего из правителей – мэра города Тантум, господина Лида.
Смена почти закончилась. Полицейский сидел в машине и, откинувшись на спинку кресла, внимательно следил за монитором происшествий. Бегущая строка, которая обычно зашкаливает от призывов о помощи и беспорядках, сегодня молчала, оставляя экран, светиться ровным голубоватым цветом спокойствия. Странное затишье, словно Макс служил законником не в районе «плача», а где-нибудь в самом центре мегаполиса, где всегда мирно и безопасно.
Ну что же, рутинный день подходит к завершению, ничего, будоражащего нервы и кровь, не произошло – так разве это плохо? И слава двум Лунам над башней властителя Тартума, что нет на улицах жертв и неслышно стрельбы криминальных разборок; что в безжалостном районе всё тихо, размерено, – и труповоз не покинул пределы стоянки гаража служителей города.
Вот только сон, который сегодня ночью приснился Максу, не давал покоя. Странный сон отвлекал от работы и манил его в миры, описанные романтичными словосложителями канувшего прошлого. Ночное сновидение пробуждало в парне неведомые мысли и воспоминания из какой-то далёкой, но, как казалось Максу, совсем не чужой жизни. Фрагменты, чьей биографии мелькала в его сне? Кому принадлежали глаза и локоны, той красавицы, что грезилась ему ночью. Кто она?
«Ах, если бы я только мог разглядеть её лицо» – вспоминая сновидение, думал о девушке Макс.
Двенадцать часов законник Макс Фад патрулировал центр города, разъезжая на своём электромобиле. Он бесконечно вспоминал ночное приключение сна. Что в этом виденье было особенным? Макс даже не помнил, как начинался сон и чем заканчивался. Какие-то куцые обрывки скреблись в его память, будоража воображение, и отправляли его в те места, где он никогда раньше не был. Или всё-таки был?.. Пробираясь сквозь туманную дымку, марево открывало перед парнем другой, непонятный, загадочный мир. Сон заставлял его думать и вспоминать – думать и вспоминать…
Отчего-то тревога и даже испуг зародились в душе. Макс Фад человек, не знающих страха, разве он смеет чего-то бояться? Или вправду видения совсем не из этого мира и от незнания истины охватывает дрожь? А, может быть, причина в банальной усталости? Макс работал как проклятый без выходных и без отпуска. Больше года он не выезжал за пределы мегаполиса, лишь только изредка позволяя себе отдых в баре, для таких же стражей, как он сам.
В районе «плача» был всего один бара для полицейских, и именно в этом заведении Макс проводил время, сидя за стойкой. Были вечера, когда он напивался подобно простолюдинам, живущим на нижних этажах и в подвалах. Захмелев от нестерпимых сомнений, он покупал ещё несколько бутылок крепкого алкоголя, а затем приглашал в электромобиль незнакомку или уже известную даму, согласившуюся провести с ним ночь. Обсудив цену, законник щедро платил с карты служителя и отправлялся в своё логово, в свою квартиру, чтобы забыться в женских объятиях и хоть на несколько часов почувствовать прикосновение любви.
Дурман затмевал разум, но всё равно, Макса никогда не отпускала мысль, что не такие уж они и разные: он гражданин второй касты и озлобленная городская чернь. Просыпаясь утром в одной постели с распутной женщиной, полицейский Фад сразу бежал в душ, делал себе противовоспалительную инъекцию, уничтожая возможное заражение после телесного контакта и, греясь под тёплыми струями воды, отчётливо понимал, что ничем не отличается от вечно озлобленной и плохо пахнущей толпы пятой касты. Его влечения так же примитивны, как и желания рядового работяги с плантаций, на которых выращивают наполнитель. Он так же, как и полуголодные бедняки хочет жить сыто и свободно, чтобы никто не смел указывать им место, будто рабу. А его путаные мысли опоённые вином куда злее и примитивнее многих из тех, кого называть отбросами общества.
Так разве Макс Фад другой и слеплен из особого материала? А те несчастные люди, что страдают внизу, неужели они выросли, где-то в вонючей бочке или родились на другой планете дураков и уродов? Или всё-таки и те и другие поставлены, кем-то всемогущим в неравные, но невыносимые условия существования в израненном городе? Так, кто же этот великий злодей, что стравливает людей и мешает им отстраивать добрый мир?
Смотря в зеркало, Макс соглашался, что они одинаковы. Люди этого города, живущие вверху или внизу, дышат одним пропитанным смолами воздухом, за редким исключением едят одни и те же продукты и пьют пойло единственного завода, выпускающего хмельную отраву. А после того как разнокастовые граждане упьются и превратятся в диковинных животных на двух гуттаперчевых ногах, все они плетутся в одном направлении и пользуются одними и теми же женщинами с площади «стеклянных витрин», не боясь ни болезней, ни мести очумелых банд сутенёров, если ты недоплатил хоть одну медную чиру.
Но такой образ мысли и ощущения себя равным большинству населения города Тантум – противоречит общим правилам. В ученье о кастах чётко начертаны границы и говорится совершенно другое. Чернь, это проклятье рода человеческого и пятая каста должна знать своё место и находиться на самом дне. А задача полицейского следить за порядком и не позволить разгореться мятежу бедноты. Бунт безумных приведёт к смене власти, а в итоге к безвластию и гибели Тантума. И потому Макс хоть и страдал от сомнений, но продолжал служить верно и ценить свою работу, как любит своего хозяина верный, цепной пёс: преданно и бескорыстно.
Макс взглянул на часы и понял, что порядком задержался на службе. Рабочий день уже полчаса как окончен, а он сидит в своём электромобиле и о чём том-то размышляет.
– К чёрту гони эти мысли! – взбодрил себя полицейский. – Пора домой. Я соскучился по тебе Чада.
После призыва, а, вернее, приказа – на переднем сиденье рядом с Максом возник голографический образ изящной девушки-брюнетки. Сексуальные женские формы Чады, её добрая улыбка и хорошо знакомый голос всегда помогали парню почувствовать, что он совсем не одинок в этом проклятом мире. Виртуальная девушка улыбалась, потому что компьютерная сеть города Тантум дозволяла всепроникающим программам домашнего смотрителя, немедля отзываться на желанье хозяина и пробуждать компьютерную подругу тогда, когда пожелает её хозяин.
– Здравствуй, Макс, – поздоровалась Чада и улыбнулась ещё приветливей. – Приятно, что ты помнишь обо мне. Я тоже ждала встречи. Ведь мы с тобою друзья?
– Ну, да. Ещё какие! – ответил саркастической улыбкой законник.
Полицейскому, находящемуся на службе, не разрешалось пользоваться программой домашнего слуги; но после того как рабочий день закончен, Макс каждый раз впускал Чаду в свой служебный электромобиль, не нарушая правил патрулирования улиц ни на йоту.
Законнику Фаду, как и остальным патрульным не было надобности ехать в участок и докладывать начальнику о прошедшем трудовом дне. Данные о штрафах и прочих взысканиях, наложенных на граждан за время несения службы, автоматически передавались в центральную базу департамента, освобождая от излишней рутины.
Имелись и другие плюсы, связанные с несением службы и жизнью вне работы. Например, электромобиль, на котором велось патрулирование, выдался каждому полицейскому в личное пользование и обслуживался абсолютно бесплатно для него. Потому парни и совершали на мощной машине поездки с жёнами за покупками в супермаркет; а в ночи те, кто не обременён семьёй, развлекали своих любовниц, гоняя по туманным магистралям мегаполиса. Но, когда приходило время службы, то полицейские на быстрых электромобилях ловили преступников или тех, кто только собрался перейти черту. Часто в машине законники проводили сутки напролёт – оттого и ухаживали за ней лучше, чем за девушкой или даже самим собой.
Вместе с машиной служителю доставалось и оружие. Потому что обстановка в городе всегда была накалённой. Пьяные ссоры и даже бедняцкие бунты вспыхивали в Тантуме нередко и в самых отдалённых местах. Зная о бесконечных беспорядках, мэрия мегаполиса приняла решение, выдать личное оружие полицейским. Этой дарственной, этим широким жестом власти приблизили к себе вторую касту и увеличили эффективность работы своих защитников.
– Господин отвезёт меня домой? – кокетливо спросила голограмма и невесомой рукой поправила длинную чёлку, открывая миловидное лицо.
– У тебя новый образ, Чада? – изображая строгий взгляд, ответил вопросом Макс.
– Злишься, потому что плохо спал сегодня, – вздохнула Чада, давно забытыми нежными нотками, любящей женщины.
– Откуда ты знаешь, как мне спалось? Ты что, следишь за мной по ночам? – недоверчиво нахмурился полицейский и укоризненно посмотрел в сторону вполне реалистичной картинки.
Чада выглядела, как настоящая, одушевлённая девушка. Её реакция, игривый взгляд и слегка приоткрытый рот с ярко-накрашенными губами нравились Максу. Голографическая красавица идеально сложена. Манеры, умение искренне говорить, её чувство юмора и грамотная, необходимая для данной минуты интонация, успокаивали парня и после сложного дня или разгульной ночи. Если бы Макс встретил девушку по образу Чары в реальной жизни, где-нибудь в баре или просто на улице, то, несомненно, влюбился бы без памяти. Но сейчас в голове метались мысли о другом фантоме – о девушке из видения.