– Да ладно, разберусь, но спасибо за заботу. Я продолжу?
– Тебе и самому становится интересно, не правда ли? – в голосе Александры проскочили нотки крайнего удовольствия.
Вместо ответа он продолжил читать:
– Двадцать восьмое августа. Ее тревожат ночные кошмары. Снится большой дом, детские крики, перевернутая машина, кровь на лобовом стекле, худой темноволосый мужчина. Надо сообщить боссу. Окружение работает.
Пауза. Иван ждал, пока подруга сделает свои пометки. Он слышал, как она перебирает ручки, и как шелестят листы.
– Босс. Интригует, – в ее голосе чувствовался азарт игрока, предчувствовавшего интересную партию. – Продолжай, Бриз.
– А дальше, Пуля, становится совсем интересно. Четвертое сентября. Пришла с головной болью. Попросила какую-нибудь таблетку. Мучают кошмары: шприцы, перевернутая машина, кровь на лобовом стекле, детские крики. Снова снился мужчина. Разглядела родинку на его плече. Память возвращается. Заплакала. Сказала, что во сне испытывала боль утраты. Не помнит коллег по работе. Окружение по-прежнему работает, но она перестала соглашаться на встречи.
Иван ощущал напряжение, витающее в воздухе. Дело становилось все запутаннее. Неожиданно ему показалось, что в отделе за ним наблюдают. Он отложил блокнот и осмотрелся по сторонам. Показалось.
– Ты здесь? – на другом конце провода проскочили нотки беспокойства.
– Да, продолжаю. Пятое сентября. Приснилась детская кроватка. Снова видит кадры из фильма о семейной паре. Испытывает необъяснимый страх. Головные боли усилились.
Иван сделал паузу и снова огляделся по сторонам. Чувство, что кто-то наблюдает не покидало.
– Пуля, я тут подумал. Может остальную информацию я сообщу тебе вечером? Сядем, поедим тортик?
Александра немного удивилась, но отказать другу не могла и ответила:
– С тебя тортик.
Иван бросил взгляд в сторону лестницы:
– Тебе какой?
– Рассчитываю на твой вкус.
Он улыбнулся и отключил связь.
Глава 5
Они часто работали вместе, сидя на уютной кухне в салатовых тонах. Иван поставил «Муравейник» на стол и потянулся за чайником. Он хотел сделать подруге приятное, пока та разговаривала с матерью. Аккуратно нарезал торт, разложил по блюдечкам, разлил по кружкам чай. Вернувшись, Александра попыталась скрыть смущение за разговором.
– Мама просит приехать, говорит, я давно их не навещала. Просит сегодня. Объяснений не понимает. Я пообещала, что заеду завтра, если буду в тех краях, что, конечно, вряд ли, но она успокоилась.
Иван подвинул к ней блюдце:
– Я могу тебя подвезти.
– Нет, спасибо.
Она отломила кусочек и с удовольствием съела.
– Зачем тебе ездить на транспорте, когда есть друг, готовый довезти тебя в комфорте?
– С людьми интересно.
Она отломила еще один кусочек и добавила:
– Вчера я наблюдала за женщиной, чьи габариты довольно сложно назвать стандартными, и знаешь что? Она флиртовала с незнакомцем так уверенно, будто была Екатериной Климовой!
– Кто это?
– Актриса. Моя мама сходит по ней с ума.
– А в машине есть музыка, кондиционер и никто не наступает тебе на ноги.
– Не убедил, – и чуть тише добавила, – но спасибо.
Александра чувствовала смущение и не только потому, что он предлагал помощь. От него так пахло мятой и кедром, что у нее каждый раз немного кружилась голова. Стараясь взять себя в руки, она спросила:
– Блокнот принес?
– Как я и боялся, нас кто-то подслушивал и доложил Конюхову.
– И тот запретил вести со мной дело, – догадалась Александра и устало добавила. – Впрочем, как всегда.
– В общем, да. Блокнот забрал лично. Сказал, что покажет другому криминалисту, но не волнуйся, я все сфотографировал на телефон.
– Тогда доедай и начнем работать.
Иван посмотрел на блюдце Александры: второй кусок исчез словно невидимка.
Он с улыбкой заметил:
– Ты «пуля» не только в раскрытии преступлений, но и в поедании сладкого.
Она почувствовала, как щеки начинают пылать и поспешно встала из-за стола:
– Я за бумагами. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Последовал твоему совету, принял витамин С, прогрел легкие и чувствую себя на все двести.
Иван наспех засунул последний кусочек в рот и принялся убирать со стола.
Александра вернулась со стопкой исписанных листов.
– Ого! Да ты зря времени не теряла.
– Да, почитать Хайсмит не удалось.
Она села напротив, скрестив руки на груди:
– Сначала ты.
Иван достал из кармана брюк телефон и принялся зачитывать:
– Пятое сентября. Приснилась детская кроватка. Снова видит кадры из фильма о семейной паре.
– Это было. Ты остановился на головной боли.
– Подожди. Вот. Сказала, что помнит зеленый велосипед. Она упала с него, когда ей было пять лет и разбила коленку в кровь. Заплакала. Вспомнила о смерти матери. Имени не помнит, а вот цвет глаз ей достался по наследству. Глаза у нее действительно красивые. Светло-изумрудные.
Иван мельком взглянул на Александру и заметил, как вспыхнул огонек в ее глазах.
Продолжил чтение:
– Снова попросила таблетку от головы. Упала в обморок, когда рассказывала о семейной паре из фильма. Открыв глаза, вспомнила детское одеяльце со слониками и двухэтажный дом. Память возвращается достаточно быстро. У нас проблемы. Окружение работает, но она по-прежнему никуда не выходит.
Александра повертела красную ручку между большим и указательным пальцем и сказала:
– Я начинаю кое-что понимать.
– Я тоже. Продолжу. Последняя запись и угадай от какого числа?
– От восьмого сентября.
– Да! Это было сегодня утром как раз за час до того, как…
– Было совершенно убийство.
– Да! Похоже она все-таки убийца.
– Подожди, Бриз, не торопись с выводами. Читай дальше.
– Ее беспокоит кошмар, в котором она сама себе рассказывает, как прошел ее день. Рассказывает правду. Она рассказывает мне про дом, про мужа, дочь. Она даже вспомнила, что ее трехлетнюю дочь зовут Катюшка. Рассказала о друге мужа. Вспомнила и его имя – Алексей. Конечно, в ее голове еще каша и она путает события, но память возвращается слишком стремительно. Пора убедить босса в необходимости ее убрать, пока она сама нас не уничтожила.
Иван уставился на Александру:
– Ну что, Пуля, по-моему, все очевидно. Эта пациентка и есть убийца. Она вспомнила что-то и решила отомстить или поняла, что ее хотят убить. Правда улик у нас нет, но у этой женщины действительно был мотив.
Александра скривила такую гримасу, будто съела целый лимон без сахара.
– Не разочаровывай меня, Бриз. Ты спешишь.
Он улыбнулся:
– А по-моему, все очевидно.
– По-моему, эта женщина жертва.
– Может жертва, решившая отомстить?
Александра не ответила на улыбку и тяжело вздохнула:
– Не думаю. Сейчас объясню.
Тонкие как у пианистки пальцы стали перебирать бумагу. Он любовался этим зрелищем. Александра в работе была прекрасна: этот сосредоточенный взгляд, волевое лицо. Он мог бы помечтать, но решил не делать этого и перевел взгляд на ее бумаги. Сколько записей! Полицейские за такое время не нарыли бы и половины. Перед ним была поистине невероятная женщина. Александра, словно почувствовав настроение Ивана, опустила лицо еще ниже. Секунда и она бы уткнулась в белоснежный ворох. Наконец поиски завершились, и она заявила:
– На тех фотографиях, что ты мне прислал очевидно: убийства совершены профессионалом – на это указывают экспансивные пули. Стандартное входное огнестрельное отверстие для девятимиллиметрового калибра, а вот выходное отверстие – огромная рваная рана.
– Согласен.
– Дальше. Такие пули…
– Запрещены.
– Именно, – кивнула Александра.
– Но спецназ имеет доступ к такому оружию.
– Да. Подходим к главному: убийца или охотник, или полицейский.
– Согласен.
– А я уже подумала, что теряю тебя, – она явно издевалась, но он не обиделся. На нее он обижаться не умел. Александра продолжила:
– И дело не только в том, что из этих двух вариантов возможен только второй. Профессионал может выйти через главный вход и даже у всех на виду, но он никогда не станет вести себя, как испуганный зверь.
И еще более уверенным тоном добавила:
– Даже если это женщина.
Иван сделал попытку опровергнуть ее версию:
– А если у этой женщины сдали нервы? Или у нее начались эти ваши… – он замялся.
Александра и так поняла продолжение и, не задумываясь, ответила:
– Сомневаюсь, что профессионалу может помешать такая мелочь.
– Но с другой стороны женщина-убийца могла выйти через черный ход.
– Возможно, но тогда ваша версия несостоятельна: ведь ее видели с центрального входа.
Она улыбнулась.
Иван улыбнулся в ответ:
– А как тебе версия Тарасевича?
– О психопатке? Слишком поверхностно. Сомневаюсь, что это правильный вариант.
– Тогда остается вариант ревности.
– Его я бы вообще не стала рассматривать.
– Почему?
Его удивление было таким по-детски приятным, что вызывало сердечный трепет. Она снова начала рыться в записях, достала лист с синим текстом и прочитала:
– Ревность как мотив для убийства вполне сойдет, но в нашем случае работал человек с холодной головой и твердой рукой. Ревность вышеперечисленное исключает, хотя…
– Но ведь человек мог быть в состоянии аффекта, и тогда эти правила не работают.
– Верно, поэтому ревность пока исключать все же не будем.
Иван молчал, разглядывая ее записи. Все предположения, все ее мысли были здесь, на листках бумаги и, так или иначе, вели к жирно обведенному ядовито-желтым цветом кругу, а в нем будто, огражденный от всего мира притаился неизвестный злодей.
Глава 6
Вспомни. Все началось с исчезновения.
Помню, как в семь утра зазвонил будильник на мобильном, и я вскочила так резко, что закружилась голова. В семь пятнадцать я стояла под душем и пыталась справиться с подачей холодной воды: кран, как всегда, барахлил, и я боялась, что держатель отвалится. Ему пора уже отвалиться, возможно тогда ты наконец починишь этот чертов кран, но, видимо, не сегодня – он все еще на месте. И да, я так и не смогла справиться с водой и теперь у меня покраснела кожа на большом пальце левой ноги.
В семь сорок я поставила яблочный пирог в микроволновку, ведь сегодня у тебя был важный день и помочь снять стресс мог только он – теплый бисквит с ароматными дольками.
В восемь ты так и не вышел из спальни, и я пошла тебя будить. Наши комнаты располагаются напротив, и сначала я заглянула к себе проверить не проснулась ли Катюшка, но она, как всегда, спала так крепко, что вряд ли бы проснулась, даже начнись война: это умение досталось ей от моего отца. У него был сон, которому мы с мамой всегда завидовали. Затем я накрыла Катюшку красным одеяльцем с белыми слониками, тем самым, что мы купили на хендмэйд-ярмарке неделю назад. Она его так любит: не заснет пока не укутается наподобие кокона и раскрывается только утром. Наша бабочка…
Бросаю взгляд на дисплей телефона – восемь десять. Иду в твою спальню. Пора просыпаться, а то ты опоздаешь на новую работу, а я не хочу, чтобы у тебя начались проблемы в первую же неделю.
Медленно поворачиваю ручку и слышу голос старины Элтона Джона: его рок-н-ролл всегда вызывает у меня улыбку, ведь он пел в день нашего знакомства. Мелодия не замолкает и меня немного настораживает то, что ты не берешь телефон. Ну же, ответь на звонок.
Я приоткрываю дверь и первое, что мне попадается на глаза это мобильник: он лежит на полу рядом с прикроватным столиком кофейного цвета. Вспоминаю, что не сварила тебе кофе, но ведь даже самый вкусный яблочный пирог потеряет долю своего очарования без чашечки ароматного напитка. Закрываю дверь и бегу вниз по ступенькам.
Восемь пятнадцать. Пирог давно остыл, кофе готов и его аромат будоражит мои нервные окончания. Как давно я не пила кофе! Ты все не спускаешься. Слышу, как к дому подъезжает машина и выглядываю в окно – это синий «датсун». Алексей приехал. Машу ему рукой и снова смотрю на часы – восемь семнадцать. Наконец раздаются шаги. Оборачиваюсь. Наверху стоит Катюшка: надела твои тапки и с важным видом спускается с лестницы. На последней ступеньке я ловлю ее в свои объятия. Она смеется, и я в очередной раз отмечаю насколько она похожа на тебя. Твой цвет глаз. Серый. Твоя улыбка. Смех. Мне даже кажется, что у нее твой овал лица. Ничего моего. Забавно.
– А где папочка? – спрашивает она с легкой обидой в голосе, и я понимаю, что у нее есть право на эту обиду. Из-за работы ты так редко проводишь с ней время, но теперь все изменится и уже к вечеру Катюшка перестанет дуться, а завтра, возможно, ты сам сможешь забрать ее из садика. Я знаю, она об этом мечтает.
Отодвигаю стул, а Катюшка уже тянется за остывшим пирогом, хватает самый большой кусок и смеется. Я любуюсь на нашу дочь – на нее невозможно не любоваться. Она даже ест в привычной тебе манере: быстро, толком не разжевывая. Каждый раз я боюсь, что она подавится. Я все время за нее боюсь.
Катюшка доедает кусок и тянется за следующим. В такие минуты мне кажется, будто время останавливается. Может так оно и есть? Но тут раздается звонок в дверь.
– Это папочка? – спрашивает Катюшка.
– Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, – отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? В голову лезут какие-то нелепые мысли о привидениях и человеке – невидимке, но мне не до смеха. Не успев открыть входную дверь, я бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Конечно, ты мог быть в ванной, но пройти в нее можно только через мою спальню, а сегодня ты туда не заходил. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял?
– Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится?
Слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты, наверно, в гараже и бегу туда прямо в тапочках, хотя и не понимаю, что тебе может там понадобиться, ведь у нас нет машины. Пахнет краской и бензином, но там пусто: может, ты как-то сумел незаметно пройти в гостиную?
Несусь обратно в дом, бегу в гостиную. В глаза бросается диван со слегка обшарпанной зеленой обивкой – я никогда не любила этот диван. Мы должны были его выбросить, но тебя все время что-то останавливало. Совершенно не вовремя я думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь.
Пробегаю глазами по стеклянному столику – здесь мы всегда играем в карты. В голову лезут воспоминания о нашей последней игре. Кажется, я выиграла или ты? И эта была игра на желание? Или на раздевание? Да, кажется, Катюшка тогда спала, на мне было жемчужное белье и мы… Что за мысли?! Зачем-то заглядываю под диван: тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. Ее Алексей подарил на наш первый юбилей и красными буквами на ней выведены слова «МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!»
Я думаю о том, что мои мечты давно сбылись и сейчас мне нужно только одно – найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки!
Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Помню, как у тебя разболелась голова. Я лично помогла тебе лечь в постель и ночью, когда ходила в туалет, заходила и проверяла, спишь ты или нет, ведь я знаю, что ты по ночам всегда работаешь, но накануне такого важного дня ты должен был хоть немного поспать. И ты спал! Спал, черт возьми!