Глава первая
Печаль черной вуалью окутала истерзанную душу Павла Устова. В последнее время неудачи мрачной тенью следовали по его истоптанным пятам. Похоронив на даче своего единственного верного друга – волнистого попугая Прошу, Павел присел на лавочку и глубоко задумался о превратностях судьбы. Покойный Прошка был говорливым попугаем, всегда удивлял своей четкой человеческой речью и, самое главное, имел огромный запас слов и выражений. Порой Павел даже выкладывал его непритязательные речи о борьбе за птичьи права в интернете и получал кучу лайков. Четыре года назад Устовым был куплен самый неказистый птенец на Птичьем рынке в Люблино. Чем понравился сей невзрачный попугайчик, он не мог толком объяснить. Если бы не пища из отборного проса и заваренных зерен овса с добавлением витаминов в чашечку с водой, овала мела, смазывание палки-сидушки маслом чайного дерева и ежедневной смены подстилки из плотной бумаги, Проша бы не выжил. К величайшему удивлению хозяина, попугайчик быстро оправился, сменил оперение, приобрел вполне респектабельный вид и разглагольствовал целыми днями на разные житейские темы.
Пашкина благоверная не одобряла его увлечения птицей, постоянно жестко пилила за жалкие гроши, которые он получал на нелегкой полицейской службе, и упрекала за элементарное отсутствие квартиры. Съемная же квартира пожирала более половины Пашкиной жидкой получки и жалкое, нищее существование семьи однажды окончательно ее достало. Когда жена ушла жить к матери, Устов взял на руки Прошку и внезапно заметил опухоль на его худеньком тельце с резко выступающим килем. Судя по имеющейся в компьютере обширной информации по уходу за попугайчиками, диагноз не сулил ничего хорошего. Липома быстро прогрессировала и однажды Прошка печально проскрипел:
– Пррохор не хочет умиррать!
А тут еще и начальство поперло Устова со службы за якобы жестокое избиение крутого мажорчика, которой был задержан за распространение наркоты. Попытка как-то оправдаться за вынужденный хуг распоясавшемуся мерзавцу привела к тому, что рассвирепевший жирный полковник полиции указал Павлу на дверь. Печально уходя из высокого кабинета, Устов все еще слышал его истерические вопли:
– … и с кем мне приходится работать? Безобразие! Сына уважаемого человека, да кулаком по морде! Вали Савин быстрей отсюда, пока на тебя не завели уголовку. Форму, личное оружие и жетон сдать сегодня!
Вернувшись в однушку, Павел увидел в клетке закоченевшее тельце Прошки, лежащее вверх лапками. Липома тесной удавкой задушила его любимого попугая, и тоска горькой слезой сбежала по его запавшей щеке.
Похоронив попугайчика, бывший полисмен отправился в Люблино. Пустующая клетка мрачно и укоризненно внушила ему, что ей нужен новый жилец. Так у Павла появился новый постоялец – попугай славной породы жако, которому он придумал громкое, редкое, но благородное имя – Федул.
Поиски работы в интернете привели Устова в торговый центр «Ошан», который его маленький племянник называл смешно – «Ушан». Обязанности главного секьюрити были до удивления просты: обеспечить посменную охрану объекта; контроль за сохранностью товара и имущества; разруливать конфликты, возникающие среди посетителей и покупателей; в случае нарушения правопорядка вызывать полицейский наряд; обеспечить оповещение и четкую эвакуацию людей из торгового центра в случае пожара, теракта, а так же организовать грамотное использование средств пожаротушения в случае возгораний. Оклад оказался даже выше, чем у нижних полицейских чинов, к которым совсем недавно относился и лейтенант Устов. Его кандидатуру на должность директор «Ошана» тут же утвердил, поскольку бывшие полицейские с опытом работы на дороге не валяются.
Федул демонстрировал все более потрясающие успехи в упорном освоении русского языка. Порой, наклонив голову и глядя на хозяина с высоты его плеча своим черным глазом, попугай внимательно вслушивался в слова и предложения, которые ему диктовал Устов. К матерным словам Павел относился крайне отрицательно, поскольку его всегда коробил этот оскорбительный лексикон воров,дебилов, убийц и прочих преступников, с которыми его часто сталкивала судьба во время неблагодарной полицейской службы. Поэтому Федул выражался чисто интеллигентно, четко выговаривая слова и предложения. Единственным недостатком его речи была двойная «р». Забавным эпизодом, который несколько развеселил мрачного от невезухи Устова, был визит подвыпившего хозяина однушки за ежемесячной оплатой. Настойчиво позвонив в дверной звонок, владелец квартиры нетерпеливо гаркнул:
– Сколько можно ждать? Это я, Степан! Пришел за баблом.
В ответ Степан услышал скрипучее:
– Кто явился, не перрекррестился? Дверь закррыта! Вали отсюда, пока у меня настрроение!
Ошеломленный пришелец вышел из себя:
– Что, не узнаешь? Это же я, Степан! Пришел за ежемесячным баблом. Открывай!
Четкий ответ не заставил себя ждать:
– Степан? Опять рраспукался! Дышать нечем! Посторронним вход запррещен! Вали-ка по-хоррошему, а то получишь пендаля.
Срочно вытирающийся полотенцем Устов подбежал и открыл дверь. В квартирку ввалился возмущенный Степан и грязно выругался. Павел указал на клетку с довольным попугаем и, улыбаясь, объяснил, что все, что слышал Степан Алексеевич выдал Федул. Хозяин квартиры заинтересованно подошел к клетке и протянул палец, пытаясь дотронуться до гордого жако. Это действо было с его стороны глупым и опрометчивым. Федул резко, с вывертом, тяпнул так, что Степан дико взвыл и заорал:
– Ааа! Делаешь людям добро, а тебя встречают оскорблениями и нанесением легких травм. Я и так тебе, по доброте душевной, дважды прощал задержку оплаты, а ты заводишь в моей квартире всяких гадких пернатых. Не квартира, а птичник какой-то!
Устов протянул хозяину несколько тысячных и, почувствовав хрустящее в руках, Степан стал быстро успокаиваться:
– Ну вот, поскольку ты из мусоров, нынче не будем ссориться. А где твоя жинка? Свалила небось к своему хахалю? Глубоко сочувствую.
У Павла отчаянно зачесались руки, но он с трудом сдержался. Нынче непросто найти квартирку по дешевке, да еще и в черте Москвы.
В отличие от него, Жако наклонил голову и проскрежетал:
– Вали отсюда! Ныне у тебя на лбу написано, помррешь на днях, как пить дать. Пррощай пукальщик! Всю хату прровонял!
Распрощавшись с неприятным хозяйчиком, Устов насыпал корм попугаю и быстро, по– военному, собрался на работу, одевшись в спецовку. На прощание, внимательно и критически взглянул на своего любимца. Попугай, наклонив голову и глядя на хозяина черным глазом, задумчиво проскрипел:
– Метрро «Киевская», терракт, опасно! Будь насторроже!
Если бы Павел знал, что слова попугая окажутся пророческими, он бы в этот ненастный осенний день не сунулся в метро.
Глава вторая
Устов запер обшарпанную дверь и поспешил к ближайшей маршрутке. Жирная слякоть норовила забраться в высокие берцы и намочить ноги. Дул сильный пронзительный ветер. Добравшись до ближайшего метро, Устов схитрил. У него сохранилось старое удостоверение работника полиции, и он легко прошел сквозь частокол турникета через служебный проход. Разношерстный гудящий людской поток крепко подхватил молодого человека и, с размаху, втиснул его в безразмерный вагон электропоезда.
Плотная толпа ритмично покачивалась в такт движения, и Павлу все же удалось почесать нос, чтобы не чихнуть. На станции «Киевская» ожидающая поезда другая толпа готовилась штурмом взять переполненные вагоны, и Устову чудом удалось вырваться на сверкающий простор станции метро. Ничего не поделаешь: час пик – не халам-балам.
Внезапно Павел оглянулся и четко разглядел в толпе две странные черные фигуры. Скорее всего, это были мусульманки в характерных темных балахонах и платках. Незнакомки осторожно продвигались к платформе, переполненной людьми, и в их судорожных движениях было нечто необычное. Устову вдруг вспомнились грозные прощальные слова попугая, и он моментально связал их воедино, с присущим ему чувством опасности, которое не покидало его еще в лихие годы службы в спецназе. Видимо заметили его пристальный взгляд и занервничали. Раздался мощный взрыв, затем другой и все заволокло едким дымом. Взрывная волна навалилась, швырнула Павла на мраморный пол, и он ощутил сильнейшую боль в груди. Сквозь душераздирающие крики и стоны пораженных людей, его кровавое сознание сначала сузилось, затем превратилось в черную точку и угасло.
Очнулся Устов в сверкающей реанимационной палате небезызвестной Склифасовки. Увидев, что больной пришел в сознание, дежурная медсестра выбежала из палаты за врачом. Седой эскулап, с покрасневшими от бессонницы глазами, пришел незамедлительно и, улыбаясь, сообщил:
– Ого! Очнулся! В рубашке ты родился, паря. Если бы не угодил на пол, был бы весь покоцан. Мы вынули из пробитого легкого здоровенный шуруп, и я надеюсь, что теперь ты обязательно поправишься. Да, есть много погибших и раненых. Пояса шахидок сработали в час пик, и у многих не было никаких шансов уцелеть. Как самочувствие?
Устов прислушался к пульсирующей боли в груди, сильной головной боли и забеспокоился:
– Доктор! Пока терпеть можно. Только голову ломит. Ко мне никто не приходил?
Врач внимательно осмотрел зашитую рану на груди больного и поведал:
– Какой-то мужик с супругой пожаловал. Говорит, твой дядя. Но я ему объяснил, что пока тебя навещать нельзя. Извини, у меня запарка. А голова скоро пройдет. Это последствия контузии средней тяжести. Сегодня же переведем тебя в общую палату. Кристина Ивановна! Процедуры те же, что я расписал. До скорого.
Лежа в общей палате, Устов печально смотрел в потолок. Навещали какие-то пришлые люди, спрашивали о самочувствии и просили рассказать подробности теракта в метро. Наконец, в палату ввалились дядя с тетей с какими-то кульками.
– Племянник привет! А мы по телеку из новостей узнали о тебе, когда начали показывать списки погибших, пострадавших и телефоны горячей линии. Кошмар! Фамилия Устов встречается нечасто, а когда имя и отчество совпали, мы поняли, что произошло несчастье. А Клара еще не навещала?
– Нет, дядя. Не приходила. Я пошел на поправку и у меня большущая просьба: насыпать корм моему попугаю и сменить воду. Он у меня умный и будет жалко, ежели помрет. Сейчас я попрошу сестру принести ключи от квартиры. Они лежали в правом кармане куртки.
Дежурная медсестра охотно выполнила просьбу больного, и скоро ключи оказались в большой пятерне дяди. Молодая женщина в белом халатике была необычайно красива и, к удовольствию Павла, оказывала ему несколько повышенное внимание, чем другим больным.
Жена все-таки посетила Устова, но разговор не получился. Павел, глядя на свою супругу, которую считал уже бывшей, понял, что три года совместной рутинной жизни отдалили их друг от друга на космическое расстояние. Завести ребенка не удалось из-за непримиримой, эгоистичной позиции Клары, считающей, что она пока молода, не готова стирать грязные пеленки и менять подгузники. Скандалили часто, в основном, из-за хронической нехватки бабла и отсутствия собственной квартиры. Хорошо понимая Клару и чувствуя, что та объявилась, услышав о деньгах, которые правительство намерено выделить каждому пострадавшему и семьям погибших в результате теракта в метро из резервного фонда на случай чрезвычайных ситуаций, Устов, сославшись на усиливающуюся головную боль, дал понять уже чуждой женщине, чтобы оставила его в покое.
К вечеру, в сопровождении главврача и телевизионщиков, палату посетил сам министр здравоохранения. Обходя забинтованных раненых, он остановился у койки Павла и пожелал ему скорейшего выздоровления. Пропиарившись, министр гордо удалился, а вместе с ним и толпа сопровождающих.
Директор «Ошана» прибыл на следующий день, загрузил в тумбочку кульки со снедью и заявил:
– Наш сплоченный коллектив передает тебе огромнейший привет и искренние пожелания скорейшего выздоровления. Руководство приняло решение оказать посильную финансовую помощь и надеется, что наш доблестный начальник охраны скоро гордо станет с нами, плечом к плечу, на жирной ниве коммерции. Выздоравливай скорее, и мы с нетерпением ждем твоего выхода на работу. Пока!
Шумит, плывет вокруг шарика самый прекрасный и ласковый город на планете – Москва. Автомобильные пробки, суетливые, спешащие куда-то толпы озабоченных людей, вокзалы, мириады автомашин и, в то же время, неспешная ранняя осень в парках, швыряющая охапки разноцветья листьев на головы и плечи гуляющих и влюбленных, твердыни гордых охряных башен и стен кремля, соборы, безмятежность плавного течения рек, одетых в каменные рубашки и бесконечные магистрали, уходящие за горизонт под бездонным синим небом – это и есть визитная карточка многомиллионного величественного мегаполиса, которым восхищаются многочисленные туристы из дальних стран.
Конец ознакомительного фрагмента.