Герасим и Муму
Добро со злом мешает вечно век,
Пуская душу чуткую в распыл:
Герасим был хороший человек,
Но плохо, что собачку утопил.
Герой
Все трусы терпят крах,
Идя в безвестность строем:
Преодолевший страх
Становится героем.
Герой и злодей
Ещё вопрос, кто наш кумир
И кто душой своей кривит:
Злодей меняет в корне мир,
Герой – приводит в прежний вид.
Гибель
Уходит всё живое в темень века,
Как гвоздь в сосновый брус от молотка:
Ужасно видеть гибель человека,
Не менее ужасно – мотылька.
Глагол
Не смей орать как оглашенный,
Как будто вдруг забили гол:
Когда за вид несовершенный
Страдаешь, значит, ты – глагол!
Глупец
Пристрастен наш глупец к дурман-траве,
Немало от которого дерьма:
Присутствие опилок в голове
Вещает об отсутствии ума.
Глупость
Глупость множится прилюдно
И бодрит, как душ Шарко:
Самым глупым стать нетрудно,
Но побьют рекорд легко.
Глупцы
Не надо быть прожжёнными спецами,
Чтоб без подсказки видеть, речь о ком:
Чем больше ты общаешься с глупцами,
Тем сам быстрее станешь дураком.
Глухие
Так глухих растёт орда,
Что и пенсии им нет:
Карл не слышит никогда,
Как крадут его кларнет.
Гоголь и Щедрин
Шутки вдело внедрены —
Мало это, много ли, —
Стали злее Щедрины,
Но смешнее – Гоголи.
Год собаки
Этот Год собаки по науке
И указу прямо из Кремля
Должен быть не только годом суки,
Но и также годом кобеля.
Желаю есть икру из бака,
Коктейль от Бога пить с устатку:
Пускай пометит вам собака
Дорогу к счастью и достатку.
На работе, дома и на даче
Бог пошлёт вам радостные знаки:
Пусть за вами бегают удачи
Сворами, как бегают собаки!
Годы
На жизнь взирает взглядом чистым
И удивляется народ,
Как в пропасть времени со свистом
Летит у нас за годом год.
Гол
Ну изогнись ты хоть дугой —
Нужны дела, а не слова:
Чтоб верный гол забить ногой,
Должна работать голова.
Голова
Жизнь на чёрт те что потратив зряшно,
Вдоль Москвы-реки и вдоль Невы
Без носков ходить совсем нестрашно,
Но страшней ходить без головы.
В одну проблему две
Мы сводим, как мосты:
Опилки в голове
Не лучше пустоты.
Не судите строго, ваша честь,
Что стоим мы тут как истуканы:
Если в голове опилки есть,
Значит, могут быть и тараканы.
Надо нам запомнить вещи две
И внедрять их смело на местах:
То, что возникает в голове,
С тем должно совпасть, что на устах.
Навернёшь тарелку русских щей —
Сразу кайф от жгучего глагола.
Голова нужна для трёх вещей:
Здравой мысли, пищи и футбола.
Нам Всевышний присудил пропащий век —
И мы чувствуем его тотальный гнёт:
Если голову теряет человек,
То её никто на место не вернёт.
Голод и сытость
Даже берёт ротозей
Пользу от адских кругов:
Голод сближает друзей —
Сытость рождает врагов.
Голуби
Мы живём на свете в вечном зуде,
Что не видно крыльев у людей:
Голуби удачнее, чем люди,
Помечают головы вождей.
Птиц не исправишь – хоть убей,
Проложен к корму их маршрут:
Тому, кто кормит голубей,
Они на голову насрут.
Гомер
Пора мне стол триумфа накрывать —
Я стал светилом ярким в мире сером:
Ложусь слепым котёнком на кровать,
А просыпаюсь видящим Гомером.
Гора
Я крикнул зря: «Пора
Отправиться в дорогу!»
Свалилась с плеч гора
И поломала ногу.
Гордость и гордыня
Ты в век падений и полётов
Разумно всем, что есть, владей:
Рождает гордость патриотов —
Гордыня портит всех людей.
Горе
От предчувствий тяжёлых синея,
Не глядите так часто в трюмо:
Ожидание горя сильнее,
Чем пришедшее горе само.
Город и село
Идут в города самозванцы из сёл,
Но, правда, не очень-то в ногу:
Дорогу ослу не уступит осёл,
А умный уступит дорогу.
Горчица и хрен
Если унесёт развратный ветер,
То никто не должен огорчиться:
Лучше всех виагр на этом свете
Русский хрен и русская горчица.
Госдума
Не при на сливки общества, Госдума,
Прокисшей их нет в мире ничего:
Не трогайте за яйца толстосума,
Но сумку отберите у него!
Господа и слуги
Низкий статус – не беда,
А судьба, мой друг:
Есть такие господа,
Что ужасней слуг.
Господь
Куда направить свой талант,
Не скажет нам ни дух, ни плоть:
На свете лучший консультант
И воспитатель – сам Господь.
Гости
Для гостей не жалко ничего —
Пусть себе едят после шести:
Гости существуют для того,
Чтоб порядок в доме навести.
За то, что тащат гости ложки,
Не угодив на Колыму,
У нас встречают по одёжке,
А провожают по дерьму.
Государство и человек
С каждым днём нищаешь ты,
Но, обиды не тая,
Хоть кричи до хрипоты:
«Государство! Это я!»
Грабли
Мои позиции ослабли
Под звон растраченных монет:
Кругом одни и те же грабли —
На лбу живого места нет.
Мои конечности ослабли,
И зуд в ногах давно:
Пошли мне, Боже, снова грабли,
Но только не говно!
Вся жизнь происходит у нас на бегу,
И море препятствий одних:
Встречаются грабли на каждом шагу —
Ну как не наступишь на них?!
Гранит науки
Несмотря на боль и муки,
Хруст суставов и горбов,
Грызли мы гранит науки
И остались без зубов.
Границы
Пусть всё, как было, сохранится,
Ведь созидалось слишком сложно:
Безбожно двигая границы,
Порвать людские души можно.
Графоман
В плену словесного дурмана
Юнцы и старики:
Понять нетрудно графомана
Всего с одной строки.
Графоман и читатель
Недолго длится творческий роман,
Никто попасть не может в унисон:
Бессонницей страдает графоман —
Читатель от стихов впадает в сон.
Графоманы
Графоманы снова строят гать,
Чтоб не потонуло графоманство:
Бездарям должны мы помогать
Зарывать поглубже их упрямство.
В этом беличьем колесе
Пошатнули разум дурманы:
Графоманов ругают все,
А особенно – графоманы.
Грей и Ассоль
Паруса истрепались на рее,
Алый цвет растворился от соли:
Мелко плавают старые Грей,
И по центнеру весят Ассоли.
Грех
Грешной жизни вороха —
Вот залог душевной смуты.
Лишь один я без греха
Как-то жил аж три минуты.
Мечтает каждая блоха
Пойти в обход осенней стыни:
Уйди подальше от греха —
И ты приблизишься к святыне.
Грехи
Блюдут закон церковные верхи,
Но не блюдёт двуличия приспешник:
Священник, отпускающий грехи,
Бывает аморальнее, чем грешник.
Пусть никто не зарекается,
Что восстанет из трухи:
Если грешник не раскается —
Не простит Господь грехи.
Для великих дел открыты дали —
Вот и покажись во всей красе:
Если бы грехи нам не прощали,
Грешниками стали бы не все.
Грешник
Много раз по блуду плоть скучала,
Божеское зная обращение:
Грешник получает кайф сначала,
А потом – Господнее прощение.
Гробовщик
Жалость так берёт, аж в горле ком
От терзаний в жизненном горниле:
Если бы я был гробовщиком,
То людей бы меньше хоронили.
Грохот и тишина
В полях труды уже завершены,
И грудь колышет воздуха хватанье:
Вдали от деревенской тишины
Вдруг оглушает мира грохотанье.