Ему б котлет побольше или рагу.
А если поднесут и стопаришко,
Прощенье вынесет и злейшему врагу.
Сегодня глянул в календарь на стенке,
А там число – знакомое до слёз.
Припомнил, как стоял он на коленках,
Прям на горохе: – Двойку что принёс.
Ещё наказывали шалости с куреньем –
Отец ремня за «Беломор» давал.
И в угол ставили всего за подозренье,
Что спичками спалить мог сеновал.
Воспоминанья горестны особо
Сегодня, когда праздник на дворе:
Детей все защищают очень строго
И полное раздолье детворе!
За них Фома налить изволил чарку.
Ерёму за столом не позабыл,
Ведь в детстве тот диктант свой – без помарки,
Ему списать однажды разрешил.
А также защитил когда-то в детстве
От «неуда» – подсказкой у доски.
Фому не заподозришь в раболепстве,
В знак благодарности – подкладывал куски.
Но вот Ерёма стал самокритично
Смотреть на прошлое, отведав пищи той.
Сказал Фоме: – Учился б сам отлично,
Коль бы не прятался за дружеской спиной!
И смог бы лучшего в своей добиться жизни,
Не списывая у других ответ…
Была сермяжной правда в укоризне,
Жаль, опоздал по времени совет.
Виновных не всегда мы долго ищем.
– Сломал судьбу, коль, с детства самого! –
В отместку, прямо в ухо кулачищем,
Фома ударил друга своего…
У потасовки было окончанье –
Обоих собутыльников свезли
Туда, где штрафовали в наказанье:
В квитанции за циферкой – нули.
Попозже наступило примиренье.
И уяснили твердо мужики,
Что юного защита поколенья,
Совсем не требует сжимать всем кулаки.
Грибники
На вилке гриб – вкуснее нет закуски!
В пирог грибочки можно поместить…
А потому влечёт характер русский
В сезон дождей с лукошком походить.
Ерёма отпуск взять готов к опятам,
Оставить, чтобы у пеньков следы,
Где в полный рост, как на посту солдаты
Уж поднялись заветные грибы.
И у Фомы на этот самый случай
Складной есть нож и два пустых ведра.
И пусть комар над ним летает тучей,
Не испугает даже мошкара.
Осталось – не проспать сезон лисичек,
Подняться рано – с утренней зарёй.
И трель будильников, устроив перекличку,
Успешно справилась с задачею такой.
Шагают в лес друзья одною тропкой,
Едва рассвет раскрасил окоём.
Пружинистой охотничьей походкой –
Быстрей чтоб оказаться за селом.
Зато в осиновую тень или в ельник хвойный
Заходят, будто вместе не росли:
Ерёма остаётся тем довольный,
Что показалось шляпкой из земли.
А вот Фома – иного лёта птица –
Разроет всё, что только видит глаз.
Не жаль ему растерзанной грибницы,
Мол, есть других немереный запас.
Где он прошел «бульдозером» по лесу,
Другой грибник, зря ног своих «не бей»;
Всем прочим не оставит интереса
Сей браконьер «охоты тихой» дней.
Да и в свой пай не очень-то уловист
Фома с методой «выжженной земли».
И оттого, что не тревожит совесть,
Вослед ему поганки наросли.
Иная есть привычка у Ерёмы –
Те навещать поляны, где бывал,
Там открываются с маслятами хоромы,
Волнушек поджидает карнавал.
Всегда найдёт и рыжиков в лукошко,
На прежнем месте – есть боровики.
И груздь глядит из кочки, как в окошко:
– Меня, приятель, тоже забери!
И вот друзья выходят на опушку.
Всё – чин по чину даже у Фомы.
Ведь, чтобы встречных снова «взять на пушку»,
Насыпал в вёдра шишек под грибы…
Дурман
Осенний день всех накормил изрядно:
Томаты вызрели, картошкой – завались…
Но огородной улицей парадной
Не все готовы с гордостью пройтись.
Крадется тип, листвы надергав с хрустом,
Свой «урожай» несет, скрываясь в тень.
Ведь раздобыл не брюкву, не капусту,
А то, к чему, с «колючкой» бы плетень.
Там где пустырь заброшен в год ленивый,
Приличный злак уже не зацветёт,
Зато под резкий запах коноплиный,
Отрава беззастенчиво растёт.
Вот здесь свое и отыскал он «счастье» –
Ловец чужой податливой души,
Готовый – поделиться личной страстью
К цигарке с дымом терпким анаши.
Покурит сам и угостит другого.
Пока: – За так! Потом: – Неси деньгу!
И вот еще одна судьба готова
Сесть « на колёса» или «на иглу»…
Идёт добытчик тропкой опустевшей,
Дорога людная ему – не по нутру.
Но всякий видит – конный или пеший,
Чем завтра соблазнит он детвору.
Остановить немедленно такого!
Привлечь за то, нарушил что закон!
Конец ознакомительного фрагмента.