Садились голуби на памятник, а тот
Не знал так долго мыла или щётки.
Что превратился в сборник нечистот.
Взяв порошка стирального полпуда,
Степан отмыть поднялся монумент.
А, разглядев начальника оттуда.
Не упустил удобнейший момент.
За изваяньем прячась осторожно,
(Как будто Павлов) Степа прокричал:
– Тут голубей прикармливать не нужно
Им голубятню лучше бы создал!
Начальник, перепуганный до края,
Пообещал исправить все ладом.
Теперь живет под крышей птичья стая
И по – закону кормится зерном.
Глава тридцать первая
Неудачное торжество
На окнах льда, покуда, корка,
Но не далеко до весны…
Как тут не взяться за уборку?
За наведенье чистоты!
И вдруг (хоть заноси в скрижали)
За делом Стёпин замер дух:
На подоконнике лежали,
Пригоршни две – заснувших мух.
Такого, сроду не бывало,
Их «Зооуголок» не знал,
Чтоб так вот живность пропадала
Без занесения в «Журнал».
Чтоб привести учет весь в норму,
Весь инвентарный их баланс,
Пахомов книг проверил гору
И чуть не впал в счастливый транс.
Им выписка с архива взята,
Мол, и у рыбок, и зверей
Приблизилась не просто дата,
А натуральный юбилей.
Речь не зашла о знатной пьянке,
Таких – за стол, он не садил.
И все ж полбанки «Валерьянки»
Коту Пахомов подарил.
Не пожалел и кислорода,
Для всех аквариумных див.
Напузырял, изрядно, в воду,
Баллона вентиль открутив
Чуть больше нервов черепаха,
Потребовала на «проздрав».
Ей из «Гербария» Степаха
Собрал букет сушёных трав.
А кот проклятый, в ту минутку,
Залез в аквариум тайком
И выловил оттуда рыбку,
Чтобы, сожрать в углу, каком.
Степан с букетом разогнался
Добычу все ж отнять успел,
Но в добрых чувствах расписался:
– Финал не этот он хотел.
Конец потом настал волненьям:
Начальник строго возопил
И под угрозой увольненья
Все юбилеи запретил.
Степан уборкой кропотливой
Занялся. Только мух не встрел:
Ведь, на окне их – до единой,
Употребил паук-пострел.
Глава тридцать вторая
Договор
Сколь ни работай – денег маловато.
Купюры стопкой Стёпа видит раз,
Когда зовут к кассиру за зарплатой,
Или когда начислили аванс.
Потом жена о них берет заботу:
Сколь ни ищи – не нападешь на след!
Лишь утром, провожая на работу,
Сколь нужно, выделяет на обед.
Степан не ропщет: – Всё тип-топ и гарно!
Пустой карман – ещё не знак беды!
Пахомов деньги экономит регулярно,
Себе черпнув, зверушкиной еды.
И для других он держит дверь открыто:
Довольно часто в «Зооуголок»,
Перекусить приходит из корыта
Какой-нибудь, пахомовский дружок.
И только раз в неделю – вся заначка
Степану позволяет от души,
Сходить туда, откуда на карачках
К полуночи уходят алкаши.
Как раз сегодня рубль к рублю скопился,
У «Бара» друг встречал недалеко.
А рядом с ним в компанию просился
Ещё один – халявщик на пивко.
Нахальный взгляд, улыбка супермена…
Сказал Степан: – Документ предъяви!
И не напрасно, это брат бармена
Хотел их на деньжата развести.
Прогнал его Пахомов во три шеи:
– И без ханыги, время проведем!
Взял перекус у стойки он скромнее,
Чтоб пиво градус не теряло в нем.
Консервный нож, когда всегда в кармане,
С любою банкой справится легко.
И вдруг из кильки драгоценный камень
Блеснул Степану в бледное лицо.
Тут, как на грех, бармен принес бутылки,
На перстенёк глазами сразу – шасть!
Друзьям предложил с ходу, без запинки:
– Под драгоценность месяц угощать.
Удача многих довела до краха:
От пива – к водке перешли ладом.
Пока в финале пьяного размаха
Приятель не забылся под столом.
Лечить беднягу увезли на «Скорой»:
Переедать любому лишь во вред!
Прошла неделя. И опять бездомный
Пришел собачий он просить обед.
Бармен нарушил уговор их строгий:
Брильянт забрав, забыл, как даже звать.
Поставил брата прямо на пороге:
Друзей в пивную больше не пускать!
Хотел Степан уже подраться с парнем,
И тут увидел банку у крыльца.
Ту самую, что одарило камнем
С, забытого консервщиком, кольца.
Был адресок на этикетке точный
И по нему Пахомов письмецо,
Послал владельцу прямиком по почте.
Мол, вот сегодня, Ваше, где кольцо!
Рыбак явился мигом за ответом
Брильянт забрав, бармена пожурил.
Ну а Степану (в качестве привета)
Знакомой «Кильки» ящик подарил.
А так как опыт – тоже драгоценность,
Не стал Пахомов больше рисковать.
Отдал презент приятелю на бедность,
Чтоб было чем пивишко заедать.
Глава тридцать третья
Несостоявшийся банкет
На цыпочках весна подкралась:
Был чистым снег и вдруг – облом.
Из-под сугробов показалась
Сплошная свалка под окном.
Сей вид начальству не по нраву.
Собрались, чтоб без суеты
Субботник объявить во славу
Приятной глазу чистоты.
Степану жизнь и так несладка,
А тут в их «Зооуголок»
Пришла депеша-разнарядка.
В ней – план работ и точный срок.
Вздохнул Степан, пошел в каморку,
Бывало как, не раз и встарь.
Проверил (с той ещё уборки),
Горой лежавший, инвентарь.
Не все в сохранности осталось:
Прошли лопаты будто фронт.
На счастье, в кассе оказалось
Немного денег – на ремонт.
А тут ещё на дне пакета
Степан заначку отыскал.
– Осталась, – вспомнил он. – С банкета,
Субботник прошлый, что венчал.
Шел в магазин с довольным видом.
Кошель держа, как на показ.
Надеясь на систему скидок:
– За мелкооптовый заказ.
Купил лопаты, грабли, щетки.
Затем (на коллективный стол),
Взял дюжину бутылок водки,
Какой дешевле не нашел.
Но кончился подход печально.
Степана, что купил «не то»
Увидел у крыльца начальник,
Из персонального «авто»
Один звонок и шеф Степана
Вдруг запыхтел как паровоз,
Велел, чтоб водку и стаканы
Он на помойку, срочно снес.
Тут спорить нечего, Пахомов
Понес спиртное выливать,
Как встретил дворников знакомых,
Не знавших: «Время, чем занять!»
Те просят: – Мы тебе послужим,
Отдай бутылки нам за труд!
Договорились, что прям тут же
Они участок уберут.
Назавтра – «Чистая суббота»
Собрались все, кто только смог.
Да разве уж найти работу –
Сияет «Зооуголок»!
Степану сыпали проклятья
На строгий вызвали «ковёр»,
Где за подрыв «мероприятья»
Ему устроили разбор.
Теперь Степан свой горький опыт
Запомнил раз и навсегда.
Проводит он, идя с работы,
Лекторий «Трезвого труда».
Глава тридцать четвёртая
Коварные «жучки»
Немало в «Зооуголке» зверей.
В придачу – тьма, кто ползает, летает.
Из них Степан не любит (хоть убей)!
Жучков, что мирно крошки промышляют.
Все началось с простого утюга.
Его с прибавки к пенсии купила
Степана теща, гордая слегка,
Обновой, что, семейству подсобила
Потом и тесть, встречая юбилей,
«Сухариков сушилкою! разжился:
Был презентован тостер от гостей,
Что в сеть легко и радостно включился.
Жене такого – только подавай:
Стирает, холодит и пылесосит.
А в завершенье: лампочковый рай –
Зал осветила люстра «соток» в восемь
Не стало, вдруг, розеток всем хватать.
Пошел Степан за оптовой покупкой
И лишь успел по стенам их распять,
Как обернулось, темнотой все жуткой.
Свеча не зря хранилась под рукой:
Пахомов обошел свои владенья
И понял, обернулось что бедой –
В сети – «электроперенапряженье».
Но и Степан совсем не лыком шит,
«Жучок» скрутил из гвоздика стального,
и примостил затем в электрощит,
Чтоб впредь себе не позволял такого.
Когда ж купил «электродолото»,
Включил и вздумал выбросить коробку,
Такое пламя спину обожгло,
Что чуть не стал сухим он словно пробка.
Брандмейстер долго распекал его,
Когда в щитке, он отыскал «гвоздочек».
С тех пор Степан и невзлюбил жучков:
Ни крошку им не бросит, ни кусочек!
Глава тридцать пятая
Кран в ванной
С утра умыться – не проблема,
Когда…надежные краны.
А коль текут струей в «колено»
То – жди упреков от жены.
Готова, баба, сжить со свету!
На службу – от скандала вскачь
Побёг. А по пути газету
Купил с программой передач.
С работы обернувшись рано.
И позабыв опять про кран.
Раскрыл «программку» у экрана
И погрустнел совсем Степан.
И так бюджет семейный тонок:
Прошла зарплата сквозь персты!
А тесть от пенсии деньжонок
Не даст, потратив на цветы.
Но без подарков – хоть в болото!
Пошел Пахомов в магазин,
Позырить, как берут чего-то,
Десятки денежных мужчин.
Им не чета, Степан с заначкой:
Духи и золото – разор!
А ширпотреб, что рубль за пачку,
Нести домой – совсем позор…
Дни напролёт, так рассуждает,
От мыслей стал – овсем чумной,
Как вдруг начальник вызывает
К себе с проблемой непростой.
Характер шефа – крепче стали.
Он на развод, из дальних мест,
Случилось – груз яиц доставил
Чужих тропических существ
Да только, зря он обольщался,
Им инкубатор не помог.
Теперь велел начальник: – Яйца,
Снести подальше за порог.
Куда девать такое чудо?
Степан придумал в свой черед:
Домой повез, чтобы оттуда,
Закинуть в мусоропровод.
А до поры под ванну втиснул,
Где кран парил лихой струей,
Чтоб ночью – в час авантюристов,
Устроить лютый «яйцебой».
Но зря держал карман он шире:
В тепле проклюнулся приплод,
И стаями по всей квартире
Пополз тропический «народ».
Вопил весь дом, как сто дебилов,
Лишь, Степа был предельно строг:
Гостей – от змей, до крокодилов
Вернул он в «Зооуголок».
Отмечен подвиг был приказом,
На премию Степан сменил,
Кран в ванной, чтоб подобным разом
Его б никто не навестил.
А тут и День 8-е марта.
Жена и теща за труды
Расцеловали Степу жарко
А тесть вручил ему цветы!
Глава тридцать шестая
Погоня
Едва рассвет, окна лучом коснётся.
На кухню Стёпу тянет как магнит.
К кастрюлям он бежит, когда проснётся
И не умывшись – крышками гремит.
Не для себя кость выловит из супа,
На улице ждут верные друзья:
Бродячих псов немаленькая группа.
Ждут – не доест, что Стёпина семья.
Не все собакам вывалит Пахомов.
Несет особый Стёпа узелок
Туда, где бомж живёт ему знакомый –
За теплотрассой в тихий уголок.
Сегодня тот сидел – черней морилки:
Не от того что, вечно он в грязи.
Воры (пока он собирал бутылки)
От дома крышку люка унесли.
Степана друг бродягой был не вечно.
Вдвоём когда-то «робили» они,
В «Почтовом ящике», где плотники, конечно,
Всегда имели «длинные рубли».
Тогда ж Колян – пахомовский напарник,
Квартиру от профкома получил.
За то, что в деле был большой ударник,
И горло самогоном не мочил.
Но счастье было очень уж коротким.
Конверсия угробила завод.
И алкаши, и не питейцы водки
Пополнили не занятый народ.
Коляну что? Квартиру сдал в аренду
И как рантье заморский проживал
Пока жилец кулак не сунул в морду,
И за порог в три шеи не прогнал.
Тогда и поселился в люке Коля.
Где сам себе – хозяин и сосед.
И надо ж – приключилась, злая доля:
Стащили крышку, в довершенье бед.
Помог Пахомов, даже без сомненья,
И пес откликнулся, кобель бродячий – Дюк.
Его Степан, тот час, без промедленья,
Пустил по следу – обокравших люк.
Погоня мчалась, устали не зная.
Дюк вёл Степана, точно по следам.
Куда река стекается стальная
Благодаря, пройдохам и ворам.
«Приёмный пункт» завален был металлом.
Средь прочего – чугунные блины,
Лежали обличительным навалом,
И подтверждением явной их вины
Пахомов вызвал главного в «Комхозе».
Мол, вот вам враг – блудливая лиса.
И от себя добавил столько в прозе,
Что уши, вдруг, завяли и у пса.
Но дальше все закончилось…испугом.
Приемщик штраф – с ухмылочкой отдал.
А к вечеру пошло обычным кругом…
Он крышки, как и прежде, принимал.
Вздохнул Степан, забрал добро Коляна.
Отнес тому, чтобы в тепле сидел.
Все ж с крышкой люк – уже не просто яма.
Какой ни есть, а собственный удел.
Потом топор взял в плотницкие руки,
Тесал горбыль, как будто шел на бой.
Пока Колян ловил, пригревшись, глюки.
Образовалось все само собой.
Для Дюка сбил Пахомов чудо-будку.
Вблизи жилища друга и бомжа.
Чтоб без присмотра даже на минутку.
Теперь та крышка больше не была.
Глава тридцать седьмая
Местный «Страдивари»
Сплошь в «Зооуголке» теперь заботы:
Вольер Пахомов чистил для ослов,
Как вдруг начальник выдал за работу
Билет на выставку шедевров мастером.
А там охраны – как у государя,
Хотя, висит лишь скрипка под стеклом.
– То, – говорят, – Работа Страдивари
И стоит в «евро» – сущий миллион!
Тут на Степана снизошла идея:
– Я сам, подобного, способен настрогать!
Тем более, тенистая аллея
Растет за домом. Что ей пропадать?
Писал он заявленье словно Гоголь.
В нем стребовал с начальственных особ:
– Спилите, прям, под корень каждый тополь.
Упасть на головы прохожим, чтоб не смог!
А с чурбаками обошелся круто:
К себе во двор сушиться их скатал.
На заготовки обработал грубо.
Потом и в «чистую» рубанком обстрогал.
Не раритет, для сдачи антиквару.
Но, балалайки вышли всем под стать.
Осталось только сбыт найти товару:
На рынке место бойкое сыскать.
Потом отметил странную примету:
По пятницам бывал охотней спрос,
Не Страдивари, но свою монету,
Народ к Пахомову на иномарках вез.
Так и спросил у парня из «Феррари»:
– Какой оркестр уполномочил Вас?
А тот ему: – Пусть, ты, не Страдивари,
Но для костра полешки в самый раз!
С тех пор Степан забросил балалайки.
Нашел занятие для совести милей –
Он высадил и поливает с лейки
У дома саженцы – аллеи тополей!
Глава тридцать восьмая
Конкурсный отбор
Степану по делам, зарплату
Вручают в «Зооуголке».
Гипнотизёр он лишь по штату.
А так – рабсила при метле.
С утра – дорожки обиходит,
Потом – с ружьем, как гренадер,
Половником он корм наводит
Питомцам клеток и вольер.
Затем растащит по кормушкам,
Не позабыв ни про кого.
Вот почему глядят зверушки
Всегда с любовью на него.
И вот когда все: чин по чину,
Положен отдых, он тогда
Цирк вспомнит, с книгой – как причину
Гипнотизерского труда.
Но вдруг – беда, какой не ждали,