«Этому надо положить конец, – решила Римма. – Я должна увидеть его!»
Римма так резко поднялась с постели, что перед глазами все поплыло и она едва не упала. Она удержалась на ногах и медленно пошла в коридор, где висела ее сумочка. Она проверила содержимое кошелька – адрес Алексея, частичка ее прошлого, был на месте. Было еще утро, поэтому можно было прямо сейчас поехать из дому, чтобы увидеть его.
Ее всю охватило страшное волнение и приятное возбуждение. Неужели она сможет снова смотреть в его глаза? Что увидит в них? Раскаяние? Просьбу о прощении? Безразличие или… прежнюю любовь? Римма подошла к плательному шкафу-купе, начала перебирать нижнее белье. Новых красивых ажурных импортных трусиков было немало, лифчиков – чуть поменьше, но штук пять из них она вообще никогда не надевала. Достав самые красивые из них, она пошла в душ.
До мегаполиса, где жил Алексей, было час езды на «Интерсити».
«Этот час пути разделял нас двадцать лет, – думала она, глядя, как за окном мелькают стройные тополя. – Почему я откладывала эту поездку на такое долгое время? Можно ведь было встретиться гораздо раньше, чтобы поставить все точки над і. Все равно я бы не ушла от мужа, а он – от жены, но мне стало бы легче».
Когда Римма подошла к девятиэтажке и нашла нужный подъезд, ее начали терзать сомнения. Она не знала, что скажет, когда увидит его. Она боялась, что Алексей выставит ее за дверь и тогда все двадцать лет ее мечты окажутся иллюзией.
«Будет больно, но не больнее, чем узнать свой страшный диагноз», – подумала она и подошла к входной двери.
Ей пришлось ждать минут двадцать, пока какой-то мужчина вышел из подъезда и она смогла войти. Римма поднялась на третий этаж пешком. Она не любила лифты и боялась их. Когда-то она застряла в лифте, будучи беременной дочерью, и в темноте просидела там два часа. Когда подросла Влада, она тоже стала бояться лифтов.
Потоптавшись в нерешительности перед дверью с номером «двенадцать», Римма нажала пальцем кнопку звонка. Дверь была добротная, дорогая, и она подумала, что вот так часто определяют, с каким достатком живут люди за входной дверью.
«Наверное, он не бедствует», – решила она, вслушиваясь. В квартире раздался мужской голос. Было плохо слышно, и она не определила, чей он и Алексей ли за дверью.
«Что я здесь делаю? – мелькнула мысль, когда до нее донеслись какие-то звуки. – Может, развернуться и убежать, пока не поздно?»
Ее бросило в жар, когда наконец щелкнул замок. Но назад дороги не было – дверь распахнулась, и она увидела его. В одних шортах, с оголенным торсом и взлохмаченной после сна головой на нее недоуменно смотрел Алексей. Римма в своем воображении давно уже не представляла его юным мальчиком, напротив, ее сознание старило его с прошедшими годами, но Алексей выглядел совсем не так, каким она его видела в своих мечтах. Похоже, он долго спал, и его лицо и глаза все еще были припухшими.
– Ты?! – Он удивленно захлопал глазами. – Римка?
– Как видишь. – Она растерянно улыбнулась.
– Ты… это… Ты зачем здесь?
– Я… Я к тебе.
Он на минуту засомневался, потом кивнул:
– Заходи, если приехала.
Она переступила порог трехкомнатной квартиры. Похоже, жильцы в ней не бедствовали, это она сразу отметила про себя. Алексей предложил ей раздеться и провел на кухню.
– Ты тут сделай нам чай, а я в ванную умыться, – сказал он.
Римма включила электрочайник, открыла холодильник, нашла продукты для бутербродов. Когда мужчина вернулся из ванной, на столе уже был готов легкий завтрак.
– Ты взяла чужое, – улыбнувшись, сказал он. – В холодильнике не мое, ну да ладно, не обеднеют!
Римма не поняла, о чем он, да и сейчас ей это было не важно. Перед ней был он! Тот, чье невидимое присутствие она ощущала много лет. Сейчас он был рядом, реальный до боли.
– Как ты жил… все эти годы? – с волнением спросила она.
– А ты?
– Отвечай, Алеша! – попросила она, улыбнувшись.
– Я? Да нормально я жил, Римма! Не лучше, чем все, но и не хуже. Две дочки нажил, работал. Что еще?
– Ты помнил меня? – спросила она прямо.
Римма смотрела в его глаза и не могла в них ничего прочесть.
– Тебя? Я все и всех помню, – улыбнулся он. – Ну да кто старое помянет, тому глаз вон. Так ведь говорят?
– Ты о чем? – растерянно спросила она.
Алексей достал бутылку водки и две рюмки, дунул в них, поставил на стол.
– Давай, Римма, выпьем за нашу встречу! – предложил он. – Надо бы поговорить, а на сухое горло слова не идут.
Он налил по полной рюмке.
– Я не буду, – сказала Римма.
– А я буду! – неприятно хихикнул мужчина и залпом выпил. Он поморщился, потянулся за бутербродом, зачем-то нюхнул хлеб и только потом стал его неспешно жевать. – Римма, ты не подумай, что я там какой-то алкаш или что-то в этом роде, – говорил он с полным ртом. – Это моя жена считает, что я – пьяница. Ты же так не думаешь?
– А ты… Ты разве не разведен?
– Да, я в разводе! Теперь я, видите ли, ее папочке противен! А квартиру отдельную мне купить слабо? Живем не по-людски: каждый в своей комнате, жена – в одной, я – в другой, а в третьей спят дочери, когда с учебы домой приезжают. Я их всех столько лет кормил, а теперь и холодильник поделили – каждому по полочке! Ну не дурдом, Римма?
Она молчала. Ее сказочный мир с любимым человеком в нем рушился у нее на глазах. Римма понимала, что сама в этом виновата. Никто другой, а именно она выдумала эту сказку, чтобы жить в ней, и теперь с болью в сердце сидела напротив своего «принца», наблюдая, как рушатся последние кирпичики ее прекрасного замка. Ей стало больно и стыдно.
«Может, я поспешила с выводами?» – пронеслась в ее голове спасительная мысль.
Римма молча слушала его и смотрела, как он наливал рюмку за рюмкой, опрокидывал ее содержимое в себя, закусывал, громко причмокивая, и как изо рта вываливались мелкие крошки при разговоре.
– Ты не думай, я уже последнюю, – сказал Алексей, покрутив в руках бутылку. Он с сожалением вздохнул, когда отметил, что в ней осталось водки меньше половины. – Ты в нашем селе давно была?
– Я? Нет, на днях.
– Что там обо мне говорят?
– Откуда мне знать?
– Знаешь! – хихикнул он. – Небось, уже наплели тебе, что я пропойца, что всю хату матери обоссал, когда пьяным там валялся? Сказали ведь, что мать меня за это выпроводила сюда? Так вот, Римма, скажу тебе правду: не верь никому! Выпивал? Было после развода, не отрицаю! Может быть, даже больше, чем положено, а вот чтобы обоссать постель… Было-то один раз, когда перебрал, а пошло-поехало по селу!
Римме хотелось убежать, чтобы не видеть его больше, не слышать, но она продолжала надеяться, что чудо вот-вот произойдет и он, пусть даже такой, скажет, что любил ее все эти годы и помнил.
Алексей, пошатываясь, поднялся, подошел к ней сзади, положил руки на плечо. У Риммы замерло сердце в ожидании.
– Римка, а я ведь тебя любил, – сказал он.
– Любил? – произнесла она тихим голосом.
– Конечно!
– Я… Я тоже.
– Давай вспомним старое, – сказал он, – пойдем в мою спальню, пока жена не вернулась.
Сколько же лет она ждала момента, чтобы еще раз заняться с ним любовью! И это желание в один миг рухнуло в пропасть, разбилось на мелкие осколки. Она нервно рассмеялась.
– Римма, ну пожалуйста! – заговорил он с жаром. – Прошу тебя! У меня давно не было женщины! Я хочу тебя. Ты это понимаешь?
Римма молча поднялась, легонько отстранила его от себя, посмотрела ему прямо в глаза.
– Забудь, что я тебе сказала, – произнесла она четко. – Все эти годы я любила другого человека.
– А как же я? – Он глупо хлопал глазами.
– Тот, настоящий, ты остался в прошлом. Мне пора! Извини, что побеспокоила.
– Куда же ты?! – спросил он, увидев, что женщина направилась к выходу.
– Мне надо идти, а то жена может домой вернуться.
– Бывшая.
– Да, бывшая, – сказала она и оделась.
– Римка! – услышала она позади себя и громко хлопнула дверью.
Стыд и обида нестерпимо жгли ее изнутри, и Римма побежала прочь от этого дома, где были разбиты вдребезги ее надежды и мечты.
«Дура! Какая же я глупая! – думала она, присев на скамейку отдышаться. – Вот я сказочница! Андерсен отдыхает!»
Подал голос мобильник – звонила Люба. – Ты где? Я зашла к тебе, а дома никого.
– Не сидеть же мне дома, жалея себя, – сказала ей Римма, – так можно утонуть в слезах. Анализирую прожитую жизнь и делаю выводы.
– И какой вывод ты сделала?
– Нельзя жить в мире иллюзий, – ответила Римма и вздохнула с облегчением – прошлое уже не цеплялось за плечи.
Объявление
Влад переступил порог родного дома, где не был больше года. Сердце наполнилось тихой радостью, когда взгляд остановился на знакомых с детства стульях с деревянными резными спинками за большим круглым столом в гостиной. Родители поменяли всю мебель, а этот «фамильный стол», как его называла мама, и стулья решили оставить. Много чего происходило за этим семейным столом, хорошего и плохого, здесь принимались важные решения на семейном совете. Влад улыбнулся, вспомнив детство, когда он ненавидел этот стол. Он был для ребенка довольно высоким и неудобным, и он не мог видеть все, что стоит на столе. Когда он вытягивал шею, пытаясь заглянуть в содержимое тарелок, мама делала замечание, напоминая сыну, что так делать некрасиво и надо смотреть в свою тарелку. А в той тарелке была отвратительная гречневая каша с маслом. Тетя Валя, няня и по совместительству домохозяйка, почему-то считала, что именно гречка поможет вырасти Владику здоровым и сильным. С детства Влад невзлюбил эту кашу, не ел ее и сейчас.
Молодой человек подошел к камину, где стояла их семейная фотография в деревянной рамке. Мама, Алла Викторовна, – слева, справа – отец, Евгений Осипович, посередине – их единственный сын Влад. Это семейное фото они сделали, когда Влад окончил школу, сразу после выпускного вечера. На ней Влад улыбчивый, как и хотелось маме, но немного уставший после бессонной ночи, когда они не только танцевали и мечтали о прекрасном будущем, но и немного выпили, конечно же тайком от всевидящих глаз родителей. Влад провел пальцем по рамке с фотографией – чисто, ни пылинки, постаралась тетя Валя. Она со своим мужем Андреем – вечные помощники по дому и двору. Супруги жили по соседству и в отсутствие семьи Родниных поддерживали порядок и охраняли дом. Почему-то домохозяйку все называли Валей, Влад – тетей, а ее мужа – Андреем Андреевичем. Дорожки во дворе и заезд для автомобиля были тщательно расчищены, в доме убрано на совесть. Влад соседей еще не видел, но из аэропорта им позвонил, сообщив о своем приезде.
Влад занес вещи на второй этаж, в свою комнату. Тетя Валя позаботилась о «нашем мальчике», как она ласково называла 25-летнего Влада, поставив на прикроватную тумбочку вазу с тремя герберами. В этой комнате прошло его детство, и Влад почувствовал себя тут ребенком. Здесь мало что изменилось, разве что обои были уже не в слониках, современная широкая кровать заняла основное пространство спальни и его игрушки перекочевали в огромных коробках на чердак, заняв там весь угол.
«Кажется, совсем недавно был мальчишкой, – подумал Влад, раскладывая и развешивая свои вещи в шкафу-купе. – Тогда так хотелось побыстрее стать взрослым, а сейчас я не против вернуться в детство хотя бы на несколько дней, чтобы вспомнить, как прекрасно жить без взрослых жизненных проблем и вечной суеты».
Влад спустился вниз, заглянул в холодильник и улыбнулся.
«Так и знал», – подумал он, заглянув в кастрюлю. Тетя Валя сварила борщ, рядом – поллитровая банка домашней сметаны.
Домохозяйка почему-то считала, что в Америке «наш мальчик» питается исключительно фастфудом и не видит домашней горячей жидкой пищи. Влад разогрел миску борща в микроволновке и с удовольствием поел. Что бы ни думала тетя Валя, он сейчас был благодарен ей за это блюдо, приправленное сметаной, купленной на рынке.
Влад заварил кофе, выпил чашку и помыл за собой посуду. Он мог бы оставить ее в раковине и дождаться соседку, которая обязательно вскоре прибежит, но не хотел обременять женщину работой с первых дней своего возвращения домой.
Влад накинул курточку и пошел в гараж, где его уже заждалась красавица «Akura ZDX» 2015 года выпуска. Ее подарил отец в честь окончания учебы сына в Йельском университете два года назад. Родители не признались, сколько стоит такая красота цвета «металлик», но Владу не составило труда посмотреть в Интернете, чтобы ахнуть, – отец отвалил за нее не менее 80 000 зеленых. Влад почти не ездил на ней, так как после учебы провел еще два года в США, где отец открывал филиал своего предприятия и сын принимал активное участие в этой процедуре, потом – в его запуске. «Acura» всегда была в распоряжении Влада, но она стояла здесь, а он был за границей.
– Ну что, родимая, заждалась меня? – Влад довольно усмехнулся, провел рукой по капоту, словно поглаживая женщину. – Теперь мы снова вместе.
Он открыл дверь, сел на водительское сиденье. Все радовало глаз: и отделка салона премиум-кожей «Milano», и дизайн, и удобный руль. Владу нравилась его полноприводная машина, ее скорость, динамичность, комфорт, надежность, комплектация, акустика и даже голосовой подогрев, правда, на английском языке, но с этим у Влада проблем не было. Несколько лет жизни в США довели его знания английского практически до совершенства.
Сначала Влад намеревался выгнать машину из гаража и проехаться главными улицами города, но потом передумал. Он проверил работу двигателя – она была безупречной, и, вполне довольный, вернулся в дом. Родители остались в США, отправив сына на несколько месяцев на родину, чтобы он отдохнул перед самостоятельной работой. Влад действительно чувствовал усталость. Больше всего ему хотелось выспаться. Он принял душ, закрылся в своей комнате и с удовольствием развалился на кровати. Приятно пахло свежестью постельное белье. Такой запах оно имело только после сушки на морозе, и, засыпая, Влад с благодарностью вспомнил тетю Валю, которая хорошо знала его привычки с детства.
В доме распространился приятный запах горящих в камине поленьев. Влад любил сидеть напротив камина на широком мягком диванчике, наблюдая за огнем. Языки пламени жадно облизывали сухие поленья, от них шел дым, и потом они разгорались, тихо пощелкивая. Андрей Андреевич позаботился о дровах, заблаговременно наколов их и высушив под навесом. Неугомонная тетя Валя, обцеловав Влада, не могла им налюбоваться, приговаривая, что «наш мальчик» стал совсем взрослым и неописуемым красавцем. Влад, дав женщине время выплеснуть эмоции, попросил ее приготовить обед на троих. В городе, в котором он родился и вырос, у него было много друзей и знакомых, но часть из них он считал не совсем верными друзьями. К этой категории относились знакомые, которые поддерживали с ним отношения из-за высокого статуса и положения отца. Влад с ними общался, но в душе знал, что, стань он даже не бедным, а обычным среднестатистическим человеком, они сразу же исчезли бы. Это его не напрягало, он реально оценивал свое положение в обществе. Какая-то часть знакомых, которые называли его своим другом, на самом деле были просто хорошими приятелями. И только двоих их них Влад относил к верным друзьям. Это были Ярослав и Костя, а точнее, Ярик и Костян, с которыми он был знаком с детского сада, потом была одна и та же школа, и только после ее окончания их пути разошлись. Влад уехал учиться за границу, Ярик окончил университет и работал где-то на заводе, Костян недавно открыл частный тренажерный клуб. Друзья Влада жили и работали в этом городе, и он их не видел больше года, поэтому позвонил и пригласил к себе. Тетя Валя, приготовив все, что попросил Влад, ушла домой, унося подарки от «мальчика».
Первым пришел Ярик. Друзья обнялись, присели у камина.
– Я так рад снова видеть тебя, дружище! Правда рад, – сказал Влад.
– Спасибо, что не заелся и помнишь старых друзей, – улыбнулся Ярик.