– Кстати, а где твой отец? – запоздало спохватилась я.
– Не знаю, в очередной командировке, наверное, – нетерпеливо ответил Тим. – Так вот, начала их обвинять, что они там якобы панику подняли на пустом месте. А потом она принялась перечислять весь букет: и слабость у неё, и голова болит и кружится одновременно, в глаза как будто песок насыпали и дальше ещё длинный список, но я не слушал, потому что уже успел уловить общую суть.
– Это… странно, – растерянно протянула я, не зная, что ещё можно тут сказать.
– До этого у неё не было таких приступов ипохондрии, а тут… – развёл руками Тим. – А напоследок она вообще заявила, что это её личное дело и мы, конечно, можем остаться, но лучше бы нам уматывать отсюда поскорее.
– Так и сказала? – удивилась я, хотя мысленно была немного рада, что мы не на самом деле встречаемся, иначе от такого знакомства с возможно будущей свекровью, я бы уже давно впала в самую настоящую панику.
– Ну, очень близко к тексту, – протянул Тим. – А дальше она даже говорить со мной не захотела. Отвернулась и не сказала ни слова.
– Может и правда лучше уехать? – осторожно спросила я.
– Ещё чего! – фыркнул Тим. – Я не люблю, когда мои планы летят к чертям, так что мы останемся здесь. Вполне возможно, что у неё плохое самочувствие, но уверен, что завтра всё наладится. А сейчас пора идти пить чай, а то не хватало только огрести истерику ещё и от бабушки.
***
Посещение столовой также произвело на меня впечатление. Здесь царил подчёркнутый стиль кантри, который до этого мне доводилось видеть только на страницах журналов об интерьерах: всё было выдержано в коричневато-бежевой гамме, нарушаемой лишь отдельными яркими акцентами в виде красных чашек на подставке и банок с соленьями, стоящими явно ради антуража. Естественный цвет древесины органично сочетался с коричневатой кирпичной кладкой. При ближайшем рассмотрении обнаружились и ещё некоторые причудливые детали интерьера в виде пучков сушёных пряных трав, а также связок чеснока и лука. Мебель, выполненная из массива дерева, с признаками солидного возраста в виде потёртостей и прочих незначительных дефектов, была последним штрихом в этой картине. Хотя лично меня окончательно добила люстра из оленьих рогов со светильниками в виде свечей.
Разговор за кружкой ароматного чёрного чая, к моей радости, быстро перетёк с темы нашего с Тимом знакомства и планов на будущее, к более насущным вопросам и проблемам, как например, внезапное недомогание его матери.
– Всё произошло как будто в один день, – вздохнула Раиса Витальевна, неспешно отпивая из кружки. – Она вдруг начала жаловаться на шум в ушах, песок перед глазами, слабость и прочее. Мы вызывали врача, но он сказал, что она абсолютно здорова и причин для беспокойства нет.
– И давно это длится? – осторожно поинтересовалась я.
– С неделю где-то, – неуверенно протянула она.
– Слушай, Алис, ты же медик, – внезапно вклинился Тим. – Что ты по этому поводу думаешь?
Услышав эту фразу, я невольно мысленно содрогнулась, едва сдержавшись, чтобы не убить Тима взглядом прямо на месте. Со времён поступления в медицинский институт это был самый популярный и самый нелюбимый мной вопрос. Стоило мне заговорить с кем-то из родственников, как через какое-то время мне вдруг заявляли: «Слушай, ты же медик…», этой фразой они меня как бы готовили к неизбежному. Вслед за этим начинается описание всех подозрительных, с их точки зрения, покалываний как у них самих, так и у какой-нибудь знакомой тёти Фроси. Но самое страшное начинается в тот момент, когда сбор анамнеза подходит к концу и вот, на тебя устремляются взгляды всех присутствующих, которые светятся безграничным доверием и надеждой. Вот сейчас ты пренебрежительно хмыкнешь, откинешься в кресле и, эффектно поправив причёску, поставишь диагноз. Причём не просто диагноз, а верный во всех отношениях. Но ты-то понимаешь, что единственное, чему ты за время учёбы успел научиться – это делать умное лицо, когда слушаешь список симптомов, что уже и было продемонстрировано на практике. А теперь надо что-то сказать. Что-то умное. А в голову, как назло, только «гастрит» приходит, все остальные названия болезней спешно покидают твой мозг, заставляя испытать чувство паники и неловкости во всей красе. Вот и сейчас две пары глаз испытующе уставились на меня в надежде, что я тут же блестяще решу поставленную головоломку.
"Убить Тима при первой же возможности", – мысленно отметила я себе в голове, изобразив при этом для всех присутствующих усиленную работу мысли.
– А врач выписал ей какие-нибудь лекарства? – с умным видом поинтересовалась я, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то кроме пресловутого гастрита.
– Да практически ничего, – скривилась Раиса Витальевна, – так, лёгкие успокоительные.
"А с какой обидой сказано это "лёгкие успокоительные"! Как будто её оскорбило, что ей не галоперидол выписали…", – мысленно усмехнулась я.
– Сначала можно подумать на паническую атаку, – принялась рассуждать я, наблюдая за её реакцией. Но этот диагноз ей, судя по её изменившемуся лицу, показался не таким благородно звучащим, как и «лёгкие успокоительные». -… Но, думаю, это скорее тянет на вегетососудистую дистонию.
Тут лицо Раисы Витальевны посветлело, а значит на этот раз мне удалось попасть в цель.
– Да, я тоже так считаю, – доверительно сообщила она.
– А что это вообще такое? – с детской непосредственностью поинтересоваться Тим, отпивая горячего чая. Мысли об убийстве вновь захлестнули меня, заставив применить всё своё самообладание, что б хотя бы не пнуть его под столом.
– Тим сказал, что Татьяна Евгеньевна всё время куталась в одеяло. У неё температура? – поспешно спросила я первое, что пришло в голову.
– Я бы так не сказала, – задумчиво покачала головой Раиса Витальевна, – но когда я как-то попыталась убрать хоть одно одеяло, то Танечка чуть ли не в драку полезла!..
– Хм… – философски протянула я, уставившись вперёд пустым взглядом и придав своему лицу максимально умный и загадочный вид. Это произвело должное впечатление и все присутствующие благоговейно замолчали, выжидающе уставившись на меня. Я же, довольная произведённым эффектом, начала неспешно опустошать кружку с чаем, сохраняя при этом задумчивый взгляд сквозь предметы. Это подействовало: вопросы задавать перестали, видно опасаясь сбить меня с умной мысли.
***
– Ну всё, готовься к возмездию! – безапелляционно заявила я Тиму, едва мы вернулись в комнату.
Впрочем, Тим весьма вяло отреагировал на кровожадные нотки в моём голосе, вместо ожидаемого изображения на лице страха и трепета лишь недоумённо приподняв бровь.
– «Ты же медик», «а что это такое», – продолжала бушевать я. – Мы встречаемся всего три часа, а я уже готова тебя убить!
– Это нормально, – флегматично парировал мой новоявленный парень, усевшись в ротанговое кресло. – Лучше скажи, что ты на самом деле думаешь об этом внезапном недомогании?
– Честно говоря – понятия не имею, – вздохнула я. Злиться на Тима было для меня проблематично – его флегматичность и всегда ровный, бархатистый голос успокаивают нервную систему не хуже пустырника. – Все эти симптомы какие-то… смешанные. Как будто она назвала просто ворохом все возможные жалобы, которые только приходят в голову.
– То есть, хочешь сказать, что она притворяется? – задумчиво протянул Тим.
– Не знаю, – вздохнула я, остро ощутив абсолютную некомпетентность в данном вопросе.
На некоторое время в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим скрежетом веток деревьев о стекло. Я равнодушно наблюдала за призрачными силуэтами деревьев за окном и как при каждом порыве ветра они будто собираются разбить стекло и забраться в дом, но едва замахнувшись тут же передумывают. Может решают ещё немного подождать. До ночи, когда нападения с их стороны будут ждать меньше всего.
– Слушай, а что это было за странное рычание, когда мы подошли к дому? – спохватилась я, вспомнив, что агрессивные деревья не единственный пугающий момент за время моего пребывания здесь.
– Рычание? – недоумённо переспросил Тим, одарив меня взглядом тёмно-серых глаз.
– Когда ты в дверь названивал, я слышала какое-то странное рычание, а потом ещё и глаза мелькнули. Они прямо светились в темноте…
– Рядом лес, возможно, что это бродячие собаки забежали, – спокойно пожал плечами Тим, явно не разделяя моего готического настроя.
– А у вас в лесу водятся какие-нибудь животные? – осторожно поинтересовалась я.
– Конечно, – кивнул Тим. – Медведи, лисы, бурундуков мешок. А по ночам, если прислушаться, можно услышать вой волков. Вот даже сейчас, слышишь?
Я напряжённо прислушалась, мысленно ужаснувшись богатству местной фауны.
– Алиса, тебя может обвести вокруг пальца даже дрессированная лошадь, – укоризненно покачал головой мой приятель после продолжительной паузы, а затем жизнерадостно расхохотался.
Я обиженно насупилась, не забыв запустить подушкой в шутника.
– Нашёлся тут… лошадь, – ворчливо пробубнила я.
– Алиса, ну какие тут могут быть волки и медведи? – спросил Тим, всё ещё продолжая жизнерадостно улыбаться. – Мы же не на территории заповедника…
– Да кто вас знает, – не собиралась сдаваться я.
– Это тебе не Ирландия, – усмехнулся Тим, покинув кресло и начав рыться в сумке. – Смирись, здесь ты не найдёшь никаких оборотней, банши и кого там ещё?..
– Маленького народца, – подсказала я, присев на кровать и наблюдая за усиленными раскопками чего-то в сумке.
– Вот его самого, – подтвердил приятель. – Увы, здесь тебя ждёт обыденность и скука. Максимум развлечения – лепка снеговика во дворе.
– А как же обещанные весёлые выходные? – притворно возмутилась я.
– Ты же сама хотела провести новогодние праздники спокойно, – возразил Тим. – А теперь тебе, значит, приключения подавай?
– Ну, не обязательно прям приключения, для них я слишком ленива, – принялась рассуждать я. – А вот от какого-нибудь интересного расследования не отказалась бы.
– Ну хорошо, раз так рвёшься в бой, то вот тебе задание – узнай истинную причину недомогания у моей матери, – быстро сориентировался Тим.
– Какое же это расследование? – разочарованно протянула я.
– Уверен, что весьма интересное, – парировал он.
– И как ты себе это представляешь? Как я это по-твоему узнаю?
– А кто тут из нас детектив – ты или я? Правильно: ты. Так что моя задача – поставить тебе цель, а каким уж тернистым путём ты к ней будешь добираться…
– Слушай, что хоть ты в этой сумке ищешь? – возмутилась я.
– Нашёл, – торжествующе объявил Тим, извлекая из сумки наушники. – Надо же тебя как-то успокаивать, а то уж очень нервная. Полнолуние что ли на тебя так влияет?..
– У меня нет настроения слушать музыку, – поморщилась я.
– Ну вот, заодно и настроение тебе вернём, – ничуть не смутился он, уже подсоединив наушники к телефону и протянув мне один из них.
Смирившись с неизбежностью сеанса музыкальной релаксации, я опустила голову на подушку и прикрыла глаза, сосредоточившись на заигравшей музыке.
«Старый замок сверкает,
Огнями в ночи.
Там вина и шампанского,
Льются ручьи…»
Надо сказать, музыка и правда произвела на меня некий расслабляющий эффект, заставив погрузиться в медитативное полусонное состояние. Приятный голос продолжал петь что-то про блеск огней и хоровод из шутов, создавая в моём воображении живые картины.
«…И стояла она одна,
И как мрамор была бледна.
Среди юных принцесс и фей,
Странный гость из царства теней.
А на башне пробило двенадцать часов,
И послышалось дальнее уханье сов,
И тогда распахнулось от ветра окно,
И погасли все свечи и стало темно…»2
Донеслись до моего уха последние строчки, прежде чем я окончательно погрузилась в сладкий сон.
Глава 2
Как мне показалось, глаза я прикрыла лишь на секунду, но, когда я распахнула их вновь, вокруг уже царила абсолютная темнота. Я сонно обвела взглядом комнату, в первые секунды пытаясь осознать сначала где я, а потом почему вдруг проснулась. К моему удивлению, я даже была заботливо укрыта одеялом, видно, Тим вжился в роль вежливого молодого человека. Сам он мирно сопел на другом краю кровати, с таким безмятежным лицом, что я невольно начала ему завидовать. Притянув к себе с тумбочки телефон, я с негодованием отметила, что на часах только полночь. Ну и почему я не сплю?
Ответ не заставил себя ждать – ночную тишину прорезал резкий визг или противное кошачье завывание, иначе это не назовёшь. Вслед за этим послышался не менее пронзительный смех, заставив моё сердце лихорадочно заметаться от горла до желудка. Затем снова воцарилась тишина, а потом опять этот мерзкий смех, как будто сквозь завывание.
– Тим, – прошипела я, теребя его за плечо.
Мои попытки не возымели ровным счётом никакого эффекта, лишь сменив безмятежность на его лице лёгкой задумчивостью.
– Тимофей, – продолжила шипеть я, для большей продуктивности пнув его по ноге.
– Если у вас полетела 1С, то это не ко мне, – сонно пробубнил Тим, параллельно пытаясь зарыться под подушку.
– Хватит спать! – приказала я, отвесив ещё один пинок.
– Что? – внезапно абсолютно проснувшимся голосом спросил Тим, резко сев на кровати.
– Я слышала, как кто-то смеялся, – пожаловалась я.
– Посмейся в ответ, – вздохнул он, тут же рухнув обратно на подушку.
– Вот даже сейчас, послушай! – продолжила упорствовать я.
В комнате воцарилась абсолютная тишина, а в след за этим вновь послышалось умиротворённое сопение Тима.
– Тим, я серьёзно, – обижено заявила я, двинув его под бок.
– Нам надо расстаться, – глухо проговорил в подушку он. – Ты больно дерёшься.
– Я точно слышала чей-то смех, мне кажется это было за дверью, – принялась вспоминать я, проигнорировав его жалобу. – Давай ты сейчас со мной проверишь, а потом так и быть, расстанемся.
– Я прикрою тебя здесь с тыла, – заявил Тим, переворачиваясь на другой бок.
– Нет, мне было бы спокойнее с фланга, – заспорила я. – А если меня съест чудовище, то что ты потом скажешь своей родне? Придётся ещё кого-то искать на мою роль.
– Спи и тогда никто тебя не сожрёт, – не сдавался он.
– Вот если бы ты так долго не упирался, мы давно бы уже всё проверили, – начала злиться я. – А теперь кто бы это ни был, он уже давно небось убежал.
– Как же я ему завидую, – невнятно пробубнил Тим и услышав моё обиженное сопение за спиной добавил: – Ещё раз пнёшь – в угол поставлю.
После чего мгновенно заснул. Во мне же энергия била ключом, хотя одна за дверь я всё-таки не решилась выходить. Полистав ради успокоения меню в телефоне, я вновь улеглась в кровать, уставившись в потолок и воскрешая в памяти недавнее событие. Ладно, отбросим мистику и мысли о полтергейстах. Что в этом случае остаётся? Правильно – чей-то розыгрыш. Очень глупый и жестокий. Ох, как найду я этого шутника!..
С этими мыслями о мести я, как-то незаметно для самой себя, уснула.
***
Проснувшись на утро, я первым делом увидела Тима, который, сидя на кровати с непроницаемым лицом, сверлил меня взглядом. Жестокий способ пробуждения он выбрал, ничего не скажешь.
– Ты такая милая, когда спишь, – наконец сказал он. – Кто бы мог подумать, что ты так больно лягаешься.
– Ничего и не больно, – заспорила я, зарываясь под подушку, а затем глухо добавила: – Хорошо ещё, что я вообще сегодня выжила. Пока ты дрых, меня бы уже сто раз съели чудовища.
– Ты об Иннокентии? – флегматично поинтересовался он.
– Каком ещё Иннокентии? – опешила я.
– Я думал, что ты успела познакомиться с моим подкроватным монстром, – как ни в чём не бывало продолжал Тим. – У каждого уважающего себя человека под кроватью должен жить монстр. Я своего окрестил Иннокентием.
– Почему именно «Иннокентий»? – осторожно поинтересовалась я.