Германия
земля Северный Рейн-Вестфалия
Флото
апрель 1995 года
День спустя после трудов праведных Данниэль по указанию доктора отвез Шелеста в ближайшую среднюю школу, расположенную ниже по склону горы в паре километров от экологического центра, на встречу с доктором Ленеманном, консультантом данного образовательного учереждения.
– Я буду заниматься улучшением вашего немецкого языка, – поздоровавшись с Виктором, спокойно объяснил ему по-русски среднего роста, лысоватый добродушный пожилой мужчина в очках. – Можете звать меня Ойген.
Русским языком он владел превосходно, с легким акцентом, как иногда бывает у прибалтов.
– Мы построим наши занятия взаимообразно, – продолжил Ленеманн. – Я и мои коллеги-преподаватели хотели бы дальше продолжить изучение русского языка, но нам нужен носитель этого языка, произношение которого мы могли бы слышать и корректировать свои ошибки. И наоборот для вас. То есть сначала мы по-очереди читаем по-русски, а вы поправляете нас, а потом вы читаете по-немецки и мы вас поправляем. Какого автора вы нам посоветуете? Достоевский?
– Это грустное, чересчур реалистичное чтиво, – ответил Шелест. – Я бы посоветовал рассказы Чехова. Очень живой язык и уместный юмор.
Виктор не рискнул предложить Гоголя, Зощенко или Булгакова, не зная, как отреагируют на них его новые приятели и подойдут ли им по менталитету эти авторы.
В небольшой светлой аудитории, кроме Ойгена Ленеманна, присутствовал Андреас Ленц, сухощавый мужчина лет сорока, преподаватель истории.
Позанимавшись около полутора часов вся компания на «Ауди» Ленца отправилась вниз во Флото отужинать в одном македонском ресторане.
Маленькая корчма была очень уютна, словно сошла с Балкан. Побеленные стены, черные потолочные балки, массивные крестьянские столы с лавками, официантки в национальных костюмах.
И море отличного пива, сливовицы, граппы, ракии89, столь необходимого прибывшим адептам для закрепления пройденного материала и лучшего его усвоения. Еда и алкоголь создали непринужденную обстановку для общения и шутки.
– Где вы так хорошо выучили русский язык? – спросил Ойгена Шелест.
– Строил коммунизм в Советском Союзе, – слегка иронично ответил Ленеманн и, видя непонимающий взгляд Виктора, добавил. – Я к концу Второй мировой войны был младше вас. В рядах вермахта воевал на Восточном фронте. Попал в плен и уже в СССР строил дома до 1956 года, пока не отпустили домой.
– У нас в Санкт-Петербурге много таких домов. На Черной речке целый район, – добавил Виктор. – Я в таком родился. Очень теплый.
– В плену было несладко, да и ваше население нас не жаловало, – продолжил Ойген. – Но мы рассчитывали на много худшее. Удивительно, но к нам на стройку иногда приходили одинокие русские женщины и тайком, чтобы не видели охранники, приносили завернутые в тряпье горшки с еще теплой кашей, подкармливая немецких военнопленных. Особенно заботились о молодых, вроде меня. Я думаю, их дети погибли на той войне.
Ленеманн отвернулся и долго молчал, справляясь со своими чувствами.
– После возвращения из СССР работал, изучал в университете историю, филологию, занимался наукой. Сейчас на пенсии, консультирую преподавателей старших классов гимназий и средних школ.
– Как вы попали в «Коллегиум Хуманум»? – спросил Виктора Андреас Ленц.
– Доктор Руиг пригласил меня поработать, – ответил Шелест. – Что-то не так?
– «Коллегиум Хуманум» – это не только Ханс Руиг, занимающийся наукой, но и владельцы этого здания, убежденные нацисты, устраивающие там семинары по реставрации истории Третьего Рейха, – добавил Андреас, пытливо смотря на Виктора. – Вы, простите, каких политических убеждений?
– Никаких. В моей стране было чересчур много политики, – ответил Шелест. – Но точно не коммунист. Скорее, за социальную справедливость.
Его собеседники понимающе кивнули, переглянувшись.
– Не боитесь попасть в очередной скандал вместе с ними? – поинтересовался Андреас Ленц. – Тут было уже пару, с телерепортерами и манифестантами, прямо под стенами «Коллегиум Хуманум». Вы обратили внимание на пятно коричневой краски на углу дома, обращенного к улице Фоссгрунд?
– Да. Спросил сотрудников центра, но они как-то ушли от ответа на вопрос, – вспомнил Виктор. – Но я просто приехал к доктору в гости. Может, и останусь работать. Если не понравится, вернусь обратно.
– Сам Ханс Руиг не лезет в политику. Он не наци, – пояснил Ойген. – Вероятно, его привлекла низкая стоимость аренды усадьбы. Никто не хочет иметь дело с нацистами, боясь себя скомпрометировать. А Руиг финансово независим, богат. Его исследования успешны, современные технологии востребованы. Можно и почудить. Вы только держитесь подальше от хозяев «Коллегиум Хуманум», от профессора Хавербека.
– Кто они? – поинтересовался Шелест.
– Бывшие старшие офицеры СС, сотрудники государственных служб Третьего рейха. Есть даже из «Аненэрбе», как профессор Хавербек, – заметил Андреас.
– «Аненэрбе»? – насторожился Виктор.
– Это научно-исследовательякий институт СС, работавший со всякой чертовщиной, пытавшийся поставить мистику на службу Третьему рейху, – усмехнулся Ленеманн. – Даже летающими тарелками занимались.
– Летающими тарелками? – переспросил Шелест, вспомнив о стопке книг, переданных ему для чтения доктором Руигом и что было в этих книгах, а также о посещении Экстернштайна.
Он задумался и потом поделился своими мыслями с собеседниками.
– Увлечения Руига мистическими секретами Третьего рейха мне известны, – улыбнулся Ойген. – Может в этом и есть какой-то смысл. Ведь факт, что многие военные технологии нацистской Германии перед ее крахом далеко обогнали остальные страны. И коммерческая реализация разработок Руига весьма успешна, насколько я слышал.
Все замолчали, попивая пиво и думая о своем.
– Мне бы не хотелось, чтобы доктор Руиг узнал о нашем разговоре, – попросил Ленеманн. – Против него мы ничего не имеем. Он ведь сам попросил меня помочь вам с языком. Мы старые приятели.
– Конечно, – согласился Виктор. – Я встретился с вами по его просьбе только для занятий.
Германия
Нижняя Силезия
Совиные горы
подземный объект «В3 Тор»
декабрь 1944 года
– …Таким образом, время непрерывной работы «Колокола» доведено до десяти минут, – закончил свое выступление доктор Вальтер Герлах90, когда на испытательном стенде прекратилось свечение и гул генератора.
За происходящим на стенде наблюдали через бронестекло из бункера, оборудованного мощной защитой от электромагнитного и гамма-излучения.
Загудела вентиляционная система, проветривая помещение.
На испытательный стенд зашли несколько заключенных, заменяя резиновые маты, которыми был выложен пол помещения и обрабатывая стены специальным раствором.
Свое название «Колокол» получил за внешнюю схожесть со старинным ударным и сигнальным инструментом.
– Размеры вихревого эфирного генератора, получившего кодовое название «Glоcke»91, равны полтора метра в диаметре, два с половиной метра в высоту, вес около двух тонн, что объясняется только техническим несовершенством этого устройства и в дальнейшем возможно создание более компактных версий, – продолжил Герлах, отвечавший за техническую сторону проекта «Колокол».
– Корпус генератора изготовлен из керамического материала. Внутри устройства находятся два массивных металлических цилиндра на одной оси, вращающихся во время работы в разные стороны со скоростью 15000–20000 оборотов в минуту. Внутри полой центральной оси перед запуском устройства помещается керамический контейнер, содержащий гель, состоящий из смеси тяжелых изотопов тория и бериллия, а также ртути. Мы называем ее «Ксерум-525». При работе «Колокола» гель через отверстия в оси попадает на поверхность вращающихся цилиндров, покрывая их в виде пленки. Нарушение целостности этой пленки на поверхности цилиндров вследствие больших скоростей, центробежного ускорения и излучения ведет к остановке работы генератора. Устройство имеет криогенное охлаждение, независимый пусковой агрегат и преобразователь энергии.
– Ничего, первые турбореактивные двигатели для наших самолетов тоже были несовершенны и имели очень небольшой моторесурс, – заметил группенфюрер Каммлер, прервав выступающего перед группой старших офицеров СС и гражданских специалистов, занятых на различных проектах подземного завода «Гигант».
Совещание проходило в подземельях бывшей угольной шахты «Венцеслаш» рядом с городом Людвигсдорф92, где силами узников концлагеря «Гросс-Розен», расположенного поблизости, был построен подземный объект «В3», входивший в комплекс «Гигант».
– Увеличение непрерывного времени работы вихревого эфирного генератора хотя бы до 1–2 часов позволит его использовать, в совокупи с пусковым агрегатом концерна «AEG» и конвертером93 энергии концерна «Siemens», в качестве мощного источника энергии для перспективных летательных аппаратов на движителе Шаубергера, как энергосиловую установку подводных лодок, в энергоцентралях подземных промышленных комплексов и укрепрайонов.
– Каковы перспективы использования «Колокола» на подлодках? – поинтересовался Каммлер у офицера СС, отвечавшего за адаптацию генератора на флоте.
– Его применение в течении часа на форсированном ходе отрыва от противолодочных сил неприятеля при атаках грузовых конвоев на Атлантике и в Заполярье для лодок проекта ХХI позволит уверенно уходить от преследования. Это скорости выше 22 узлов в подводном положении, много больше, чем может нам дать установка Вальтера94, не говоря об портативности и экономичности, – ответил тот.
– Самая главная проблема – защита экипажа от излучения, – продолжил доктор Герлах. – Это особенно сложно реализовать для летательных аппаратов, где вес играет решающую роль, а существующие экранирующие материалы имеют большую массу.
– Насколько опасны излучения «Колокола»?
– Он сильно излучает во время работы. Излучение расходных материалов, используемых в устройстве, много слабее, – ответил штурмбаннфюрер медицинской службы СС Дитер Ауэр. – За три месяца испытаний «Колокола» от этого погибли несколько инженеров и техников, обслуживающих стенд. Есть смертность и среди контингента заключенных концлагеря, привлекаемых для работ.
– Каковы результаты воздействия «Колокола» на растения?
– После длительного воздействия на растения и биоматериалы – кровь, срезы тканей животных, подопытных заключенных происходит постепенный распад растений и биоматериалов, которые превращаются в белесые, без запаха субстанции, напоми-нающие густые, однородные мази, – ответил Ауэр.
Нижне-Силезское княжество
предместия Вроцлава
имение князя Генриха VI Доброго
cентябрь 1326 года
Герметик бездумно смотрел на раскрытый перед ним увесистый фолиант и не мог сосредоточиться. Уже почти месяц как он жил в имении князя Генриха, по сути находясь в заточении.
Феодал предоставил ему просторную келью под лабораторию, занимавшую часть чердака его немаленького дома. Рабочее помещение было отделено стеной с крепкой дверью. Гаю приносили еду, он мог свободно перемещаться по особняку, но только до выхода, который охраняли стражники. Прогулки по имению проходили в сопровождении вооруженного соглядатая, чтобы не сбежал.
Да, ему дали все необходимое для алхимических превращений, сделали печь, принесли тигли, чаши, колбы и целый сундук неведомо как добытых тяжелых манускриптов с трудами естествоиспытателей. Только все это не скрашивало жизнь подневольного и лишенного свободы аскета. Обладая изрядным опытом общения с власть-имущими и стараясь держаться от их милостей подальше, чтобы случайно не зашибло, Гай все-таки попал в незавидную ситуацию, которую принял со смирением как данность, выжидая удобного случая для побега.
Во входную дверь заскреблись, послышался скулеж.
Герметик встал, отвлекшись от своих невеселых дум, и пройдя к порогу впустил в келью крупного, серого, с темными пятнами пса, который начал ластиться к нему, хватая зубами за полы одежды и прыгая вокруг.
– Лу́ка, перестань, – ласково потрепав собаку за загривок молвил лекарь.
Лу́ка принадлежал кому-то из многочисленных родственников князя Генриха и жил в имении, свободно бродя по дому и его окрестностям. На него никто не обращал внимания, кормили его сытно и все свободное время он был предоставлен самому себе. По неведомой причине Лу́ка избрал объектом внимания Герметика и тот отвечал ему взаимной симпатией.
– Сядь рядом, не отвлекай меня! – одернул пса Гай, пытаясь вернуться к чтению фолианта.
Князь требовал конкретного результата, а естествоиспытатель до сих пор не смог получить ему хотя бы мизерное количество злата. И когда это произойдет, не представлял себе. Герметик не интересовался поисками философского камня. Его привлекали методы переработки растительного сырья и получения из него лекарств.
Отворилась входная дверь, и появился слуга с обедом и небольшим кувшином вина. Следом за ним в келью вошли два незнакомых господина и стали не спеша осматривать помещение.
Лекарь обернулся и внимательно посмотрел на вошедших.
– Приветствуем тебя, Герметик, – сказал один из незнакомцев, статный высокого роста господин с темной кучерявой шевелюрой и бородкой, одетый в черное, богато расшитое котарди с выглядывающей из-под него искусстной работы шелковой рубахой.
На его боку на кожаном поясе висел в ножнах меч. Другой господин, крепкий улыбчивый молодой человек, был одет попроще и также вооружен.
– Мир вам, добрые люди, – ответил Гай, поднявшись с лавки.
– Мы слышали много хорошего о тебе как искусном лекаре и знатоке алхимии, – продолжил господин в черном. – Я странствующий рыцарь Пьер Дельмонт. А это мой помошник Андрэ. Передаем тебе пожелания в здравствовании от людей, идущих по пути Великого Делания95.
Незнакомец назвал несколько имен известных европейских и арабских естествоиспытателей. Он говорил с заметным акцентом. Герметик внимательно вслушивался в его речь.
– Вы из Ордена Храма96? – спросил нежданных гостей Гай, предлагая им присесть. – Не лучшие времена наступили.
Пьер Дельмонт промолчал, разглядывая Герметика и его келью с грустной улыбкой.
Орден Храма был основан для защиты паломников, идущих в Святую землю, в 1119 году группой рыцарей во главе с Гуго де Пейном после Первого крестового похода. Его атрибутами стали белый плащ с красным крестом и печать с изображением двух рыцарей, сидящих на одном коне, символизирующая бедность его членов. Заручившись поддержкой католической церкви и многих монархов Европы, храмовники или тамплиеры, имели привилегии и были освобождены от налогов, что позволило им со временем получить в собственность ордена обширные земельные владения на территории европейских государств, а также создать свои государства в Палестине и Сирии.
Они занимались неустанными поисками артефактов древности, святынь христианства и других религий, в том числе Ковчега Завета97, обладавшего по древним легендам сверхъестественными свойствами, проводили археологические раскопки под Иерусалимском храмом, надеясь его обнаружить и обрести могущество и силу.
К концу XIII века орден рыцарей Храма стал очень богат. Ему принадлежали колоссальные богатства, накопленные за счет ссуживания денег в долг под проценты. Тамплиеры были первыми в Европе, кто додумался заниматься обналичием векселей в своих многочисленных банковских отделениях, разбросанных от Испании до Ближнего Востока, что было совсем нелишним для сбережения денег и ценностей путников на кишащих грабителями средневековых дорогах. В своих неуемных стремлениях к наживе храмовники не брезговали никакими методами, отличаясь невероятной скупостью, когда приходилось производить взаимные расчеты.