– К-какой сюрприз? – она понимала, что выглядит, как последняя идиотка – и так всё ясно. Но неужели вот так, сейчас, при всех, ей придется принимать какое-то решение? Что-то правильное говорить, обещать? Неистово и преданно улыбаться?
Она почувствовала как от ног, к которым упало ее сердце, к голове поднимается волна паники.
Олег понял её замешательство по-своему. Прищурился, оценивающе посмотрел на неё:
– К которому ты совершенно не готова, – по-хозяйски уверенно распахнул дверцы шкафа и вытащил тонкое шёлковое платье, нежно-голубое. – Вот в это переоденься быстренько, – не признающим возражений тоном объявил он и, сунув платье ей в руки, выскользнул из комнаты.
Олег всё обставил с большим пафосом. Бросание на одно колено, прикладывание к руке, влажный взгляд, высокопарные речи – полный голливудский комплект. Кто его надоумил – неизвестно. Но обе маменьки умиленно складывали руки, вздыхали и закатывали глаза.
Уже составлены списки гостей. Выбрано место бракосочетания и свадебного пира. Уже продуманы развлечения и подарки молодым. Мама только изредка поглядывала на Стешу, справлялась, согласна ли она.
Та вначале кивала, выискивая в душе искорку радости и предвкушения счастья, потом перестала. Всё решено без неё. Она – перспективная карта в этой колоде.
Не козырный туз, конечно. Десятка – не больше.
Отец после ухода гостей похлопал по плечу:
– Не трусь, дочь. Олежка хороший парень, перспективный, серьёзный, мотивирован на успех, и к тебе хорошо относится. Вы только с детками повремените, чтоб и у него всё сложилось, и ты не в домохозяйках осталась, с твоей-то головой. Я, кстати, с Василь Геннадьевичем уже всё обсудил – он тебя после института сразу к себе забирает. Завтра к нему съездишь, познакомишься поближе с будущим начальником. И там, – он выразительно изогнул седую бровь, – покажи себя во всей красе – такая работа на дороге не валяется.
Итак. Муж выбран. На работу, считай, пристроена. Дом и дерево – на очереди. С детьми разрешили повременить.
Дорога из жёлтого кирпича упёрлась в ворота Изумрудного города[2].
10 апреля, 17 часов 18 минут
Калининград
Горан неторопливо прохаживался вдоль пустынных в этот час улиц. Исторический центр вызывал уныние и ощущение тревоги: заказчик потребовал повторную встречу. Мужчина незаметно посмотрел в витрину супермаркета, автоматически поправил волосы, чернее воронова крыла. Нос с горбинкой и острый взгляд делали его похожим на коршуна. Он был также меток и беспощаден, как благородный охотник. Также зорок и безошибочно точен.
Вот только что опять потребовалось Зине?
Два задания не брал с рук одного и того же хозяина ни один уважающий себя охотник. Да и заказчики предпочитали не встречаться с исполнителями своих нелегальных просьб. Этот мерзавец-Зина намекнул на то, что задание не выполнено.
Горан хищно прищурился, посмотрел на часы. Еще три минуты ждёт и уходит к чертям собачьим, а всем заинтересованным лицам сообщит, что с Зиной связываться не стоит. Пусть попляшет, возвращая свое доброе имя.
Сзади послышались шаги.
Серб резко обернулся, лицом к лицу столкнувшись с заказчиком. Вернее, его посредником. Это был немолодой представительный мужчина, по виду адвокат или финансовый воротила: белоснежный воротничок, аккуратные усики в стиле Эркюля Пуаро, изящная твидовая пара.
Посмотрев мельком на Горана и убедившись, что тот его заметил и узнал, мужчина, не замедляя шаг, прошел дальше, в сторону городского парка. Горан последовал за ним, держась на отдалении.
Зина миновал парк, остановился у разбитого фонтана. Дождался Горана.
– Мой клиент приносит извинения, – начал он вместо приветствия. – Вы передали не тот предмет.
Горан замер, презрительно изогнул бровь:
– Что значит «не тот»? Указания соблюдены точно.
Зина подбирал слова, неохотно уточнил:
– Произошла ошибка на уровне информатора.
– В таком случае, это не моя проблема, – Горан развернулся, собираясь уйти.
– Клиент удваивает цену, но просит вас выполнить это задание.
Горан снисходительно покосился на представителя заказчика, усмехнулся:
– Исключено. Это противоречит правилам.
Сделал шаг к проспекту, жалея о потраченном времени и намереваясь-таки подпортить репутацию Зине.
– В таком случае ваша работа не будет считаться выполненной, – услышал за спиной. Замер, онемев. – Вряд ли кто-то станет разбираться в нюансах произошедшего. Вы рискуете потерять клиентов, знаете ли.
Горан вернулся к собеседнику, уставился зловеще. Зина равнодушно выдержал взгляд вора. На губах мелькнула осторожная ухмылка и погасла. Вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт, протянул сербу:
– Здесь инструкции.
– На этот раз я хочу предоплату. Стопроцентную, – Горан мстительно прищурился.
– Вы получите пятьдесят процентов обещанного сегодня вечером. Остальное – по окончании дела.
Горан забрал конверт и, чертыхнувшись, двинул через парк, в сторону гостиницы.
Мужчина в твидовом пиджаке дождался, когда Горан скроется за поворотом, прошел к ближайшей скамейке и присел. Вытянув ноги, подставил солнцу морщинистое лицо, наслаждаясь весной и минуткой передышки. Все будет по плану Заказчика. Вор возвращается в Северную столицу и пробудет там теперь столько, сколько потребуется ему, Зине. Осталось удержать того, второго: он может понадобиться в определенный момент. В кармане завибрировал сотовый. Мужчина принял звонок, коротко сообщив:
– Все в порядке. Готовьте сопровождение.
Глава 3. «Точка»
11 апреля,
Москва
На следующий день она поехала знакомиться с будущим шефом.
Василий Геннадьевич – давний отцовский приятель, ещё по студенческим временам. Начинающий полнеть улыбчивый дядька. Стеша помнила его смутно: последний раз он бывал у них в доме лет семь назад, были проблемы в министерстве, и он обратился к отцу за консультацией. Они заперлись в кабинете, долго курили и пили чёрный как сама ночь кофе.
И сейчас девушка нервничала: вмешательство знаменитого и высокопоставленного отца обязывало соответствовать. Никто бы не поверил, но она завидовала своим подругам, которые точно знали, что их успех – это их личная заслуга, результат работоспособности и везения. Они сами выбирали курс и прокладывали дорогу. Она же всегда чувствовала себя тенью. Её мир – медленно тянущаяся сквозь сумерки повозка. Ворох обязательств, частокол самоограничений, острые копья недобрых взглядов и перешептывания за спиной.
«У тебя – светлая голова», – не уставал напоминать отец, подсовывая очередную зубодробительную монографию.
Поглядывая на часы на промозглом апрельском ветру, она притопывала ногой и мысленно подгоняла автобус, жёлтое туловище которого уже показалось из-за поворота и встало на перекрёстке, перед красным сигналом светофора.
– Ну, пожалуйста! – опаздывать совсем не входило в её планы, уж больно это бы напоминало «закидоны» профессорской дочки.
Транспорт неторопливо подъехал к остановке, важно распахнул двери, впуская замерзших пассажиров внутрь. Медлительные горожане оплачивали проезд, чинно проходили через турникет. Стеша уже готова была взвыть. Заскочив в салон, она плюхнулась на свободное сиденье у окна в «хвосте» салона. В сумке завибрировал сотовый. Машинально посмотрев время и отметив, что Василь Геннадьевич может уйти обедать, она увидела на аватарке улыбчивое лицо Динки Ивановой – институтской подруги, рыжей и неунывающей помощницы известного адвоката Лебедева.
– Чего сегодня вечером делаешь? – пыхтела Динка в трубку. Стеша ничего не планировала. – Тогда пошли с нами, мы в «Точку» собрались. Прикинь, там «Гераклион» играет сегодня. Ирка добыла пригласительные. Пойдёшь? Можешь и Олега своего взять, места есть, пусть побухтит в коллективе.
Стеша посмотрела в окно: небо набухло тяжёлыми тучами. К вечеру наверняка пойдет дождь.
– Пойду. Без Олега, – коротко отозвалась она, не решившись рассказать о вчерашнем предложении руки и сердца. С Олегом давно повелось – звонил только он. В строго определенное время. Он не любил экспромтов. Он не любил неожиданностей и сюрпризов. Даже готовя подарок, он всегда сообщал, что подарит – чтобы точно «попасть». Представить его на концерте рок-группы – это все равно, что отправить балерину гусей ощипывать.
Двери автобуса распахнулись, впуская очередную группу пассажиров. Сердце ёкнуло от неожиданности – в салон входил вчерашний незнакомец из сквера. Тот, с широкой улыбкой и серыми лучистыми глазами. Сегодня он был не в форме. Джинсы, тёмная парка распахнута на груди, на шее болтаются белые веточки наушников. Заметив Стешу, удивился, но тут же подошёл. Чёртики в глазах с любопытством уставились на неё:
– Привет. Маленький город, правда? – у него бархатистый голос, в который хочется укутаться.
Стеша усмехнулась, но промолчала.
– Егор, – он представился. – Ты… Вы далеко путь держите?
Девушка назвала адрес, втихаря разглядывая незнакомца. Худощавый, но плечистый, высокий, лицо едва тронуто загаром. Слегка небрит. Улыбка открытая, чуть сдержанная. Лукавый заинтересованный взгляд.
– Ты там надолго планируешь? – все-таки перейдя на «ты», поинтересовался парень.
Пожала плечами:
– От силы час.
Он понимающе изогнул бровь.
– Я могу подождать? – чуть склонил голову к плечу в ожидании ответа.
Стеша посмотрела прямо в его глаза: чёртики притихли, замерли, навострив лохматые ушки.
– Подожди.
И потом весь разговор с Василием Геннадьевичем пыталась сосредоточиться и выбросить из головы этого странного парня, который, конечно, поехал дальше. И она его вряд ли когда-то увидит – не бывает в Москве таких совпадений.
Но, выходя из здания, сразу заметила его у колонны: подтянутая фигура и с букетом алых роз.
– Один час двадцать минут и сорок шесть секунд, – улыбнулся он, вручая ей цветы.
– Мог бы и не ждать, – Стеша пожала плечами, сунула нос в бутон.
– Выходит, не мог, – усмехнулся он и странно на неё посмотрел, будто изучал каждый её жест. – Пройдёмся?
Стеша медленно пошла в сторону бульвара.
– Ты не сказала, как тебя зовут, – он не спрашивал, он констатировал факт.
– В самом деле? Степанида, – она с вызовом оглянулась на него.
Удивление и недоверчивая ухмылка:
– Ну конечно…
– Нет, я серьезно, – Стеша рассмеялась: – Степанида Андреевна Сомова.
Он скептически уставился на неё:
– Это ж кем должен работать человек с таким именем. Воспитателем в садике? Чтоб дети мучились? А также их родители, – он повторил её имя, будто пробуя на вкус редкий десерт.
– Человек с таким именем должен стать знаменитым адвокатом. Или прокурором… Или судьей. На крайний случай – чиновником, – девушка многозначительно кивнула в сторону представительного здания с колоннами, из которого только что вышла.
– Тоже, очевидно, знаменитым, – прищурился парень и потёр шею.
Она повернулась к нему, запрокинув голову, посмотрела на по-весеннему яркое, преобразившееся за время беседы с Василь Геннадьевичем, небо, и вздохнула:
– Во всяком случае, такие задачи поставлены родителями.
– Ясно.
Они прошли еще немного, пересекли дорогу, миновали проулок и вышли к скверу. Лохматые елки стряхнули снежные шапки, взъерошились молодыми светло-зелеными иголками. Между голыми ветками каркали вороны, гоняя непоседливых воробьёв.
Стеша присела на скамейку, подставила лицо солнцу, совсем как вчера. Егор покосился на неё, устроился рядом. Заложив руки в глубокие карманы парки, наблюдал за стайкой воробьев: те по очереди волокли кусок сладкой булки, то и дело воровато оглядываясь на ворон.
– Ты вчера в форме был. Я – не самый большой знаток этих вещей, но вроде как это морская форма, верно?
– Верно, – он широко улыбнулся, посмотрел на девушку: – ВМФ. Подводник я. Здесь по делам личного характера…
Стеша округлила глаза:
– Ничего себе. Настоящий подводник?! Прямо вот на подлодке плаваешь?!
Он чуть наклонил голову:
– Так точно. Но мы говорим: «ходим в моря», в ударением именно на последний слог.
Стеша изогнула бровь, приглядываясь к парню внимательнее. Под её взглядом у него покраснели уши, а взгляд стал плутоватым.
– Хочешь сказать, что ни разу не видела настоящего подводника?
Девушка кивнула, глянула на затеявшуюся потасовку между воробьями:
– Вот если бы не форма, я бы никогда не подумала, что ты моряк, да еще и подводник.
Он выпрямился, поёрзал и уселся удобнее, развернувшись к собеседнице в полоборота:
– А вот с чего бы это, интересно?
Стеша смутилась, посмотрела на него испуганно, чувствуя, как краснеют щёки.
– Ну-у, – протянула неуверенно, – ты высокий. А подводники должны быть небольшого роста, верно? Там же, внутри подлодки, тесно… И потолки, наверно, низкие. Как вот такой высокий молодой человек будет передвигаться, – она смущенно посмотрела на него, ожидая получить помощь. Вместо этого встретилась со смеющимся взглядом на абсолютно серьезном лице. Она, кажется, видела, как сумасшедшие обитатели его серых глаз, гогочут вокруг разведенного костерка. – И потом… Ты бородат. Нельзя же.
Она вжала голову в плечи, ожидая услышать смех на свои откровения. Уже кляла себя, что начала этот разговор, и искала глазами пути отступления к метро.
– Вообще, я впечатлен, – без тени иронии проговорил Егор. – Столько недостоверной информации в одной голове!
Стеша рассмеялась. Остатки неловкости рассеялись. Она с восхищением смотрела на него: как ему это удалось? А он, между тем, продолжал:
– Во-первых, не потолок, а подвол. Во-вторых, согласно Корабельного устава, борода и усы, если они есть, должны быть аккуратными и не препятствовать использованию средств индивидуальной защиты. – Он покосился на девушку. – А на счет роста, это вообще инфа на уровне Википедии… Допустимый рост моряка-подводника – сто восемьдесят два сантиметра. У меня, правда, сто восемьдесят четыре, – Егор жуликовато прищурился, – но это погрешность в пределах усушки-утряски.
Стеша застонала и, закрыв рот ладошками, захохотала в голос, окончательно спугнув стайку воробьев.
– «Усушка-утряска», это ж еще придумать такое надо! – она вытирала подтекшую тушь костяшкой указательного пальца, шумно пыхтела и дула себе на лицо. Егор галантно протянул чистый носовой платок, как бы невзначай дотронувшись до запястья девушки.
В сумке завибрировал сотовый.
Стеша замерла. Улыбка сползла с лица, порозовевшие от смеха щеки, побледнели – на экране светилась аватарка Олега.
– Извини, пожалуйста, я должна ответить, – она посмотрела на Егора, тот кивнул, и встав, отошел подальше.
Стеша нажала зеленый кружок на экране.
– Привет, как там твоё собеседование? – деловито поинтересовался Олег. – Надеюсь, ты не подвела нас с твоим отцом?
Стешу покоробило заявление:
– Не подвела. Только ты-то тут при чём?
– При том, что Василий Геннадьевич осведомлен о наших отношениях.
– Осведомлен об отношениях? – девушка не поверила своим ушам. – С чего это ему должно быть интересно?
– Хороший руководитель всегда интересуется личной жизнью сотрудников.
– Ты тоже? Интересуешься личной жизнью своих подчиненных? – Стеша почувствовала, как в груди взрывается ледяной ком. – Слушай, а как ты это делаешь? Вызываешь к себе в кабинет и так серьезно спрашиваешь: «Спали ли вы сегодня, Дмитрий Иванович, со своей супругой?». Так? Или «Как вы, Дашенька, давно ли были у гинеколога»? Или они тебе сами это сообщают в форме служебных записок?
– Тебя что за муха укусила? – холодно поинтересовался Олег, выдержав театральную паузу. – Я вижу, ты настроена на конфликт. Вынужден прервать наш с тобой разговор, хотя у меня запланировано ещё пять минут общения с тобой.